Глава 23
Саранчовый бум
Карабанов появился в тот же вечер, озабоченный и усталый.
В просторном кабинете академика было людно. Сотрудники наносили на
карты последние данные о перелетах шистоцерки, отмечали флажками места
базировки противосаранчовых экспедиций и отрядов, заштриховывали
пораженные кубышками участки.
- Как в штабе перед большим наступлением, - заметил Карабанов,
обмениваясь рукопожатием с Кулиевым.
Они отошли к окну. Внизу, у подъезда виднелось целое скопище автомашин.
Бросались в глаза иностранные флажки на радиаторах.
- Джанабад превращается в международный центр, - усмехнулся Кулиев. -
Не знаю, радоваться этому или огорчаться.
- Гордиться, - сказал полковник. - От вас ждут помощи целые народы.
- Они ее получат. Но весь этот ажиотаж, газетная шумиха... Признаться,
она меня пугает, вызывает досаду. Вместо научных прогнозов, деловых
советов, большинство газет нагнетает страхи. А когда под этими писаниями
читаешь:
"Джанабад, от собственного корреспондента", - чувствуешь себя чуть ли
не соучастником.
- В одной из газет промелькнуло выражение "саранчовый бум". Этим
сказано все. Пропорционально страху растут и цены на зерно. Однако оставим
это.
Признаться, вы меня встревожили.
- Да, да, Боровик, - спохватился Кулиев. - Понимаете, тут происходит
что-то совершенно непонятное.
- Вот как? Между прочим, я сам хотел побеседовать с вами о нем. Еще
тогда, после разговора с Минском.
- Вы звонили туда?
- Дело в том, что профессор Боровик действительно вылетел к нам.
- Но Файзи... - академик нахмурился, сделал движение к дверям.
Карабанов жестом остановил его:
- Файзи передал вам то, что услышал в Минске. Правда, он выпустил одно
слово. Ему сказали: "профессор вероятно не вылетел".
- Ну, это почти одно и то же.
- Почти одно и то же, - согласился Карабанов. - Так вот, после того как
я установил, что профессор вместе с лаборантом Красиковым вылетел из
Минска, я сам позвонил туда. Директор института высказал уверенность, что
Боровик по собственному почину задержался в пути. Он утверждает, что
профессор - человек увлекающийся и может подчас забыть обо всем на свете.
- Какая чушь! - возмутился академик.
- Вот как?
- Чушь, - повторил Кулиев. - Конечно, Владимир Степанович - человек
увлекающийся, вернее увлеченный, как и всякий истинный ученый. Но чтобы он
мог пренебречь делом, забыть... Абсурд. Вот дочка его - это другое дело.
Самовольно угнала вертолет, а сегодня порадовала телеграммой - авария!
- Авария?
- К счастью, жива, здорова. Подобрана на Каспии теплоходом. Но вертолет
разбит. И главное, погубила важнейший аппарат, позарез сейчас нам нужный.
Полковник помолчал.
- Озадачили вы меня, - признался он. - И ваш отзыв о профессоре
Боровике...
После разговора с Минском его задержка в пути меня не удивляла. Теперь
же все выглядит иначе.
- Что вы этим хотите сказать? - встревожился Кулиев.
- Товарищ директор, - раздалось из динамика. - Вас просит междугородняя.
Включив селектор, академик назвал себя, и тотчас же взволнованный
незнакомый голос опросил, что произошло с ихтиологом Галиной Боровик.
- Но с кем я имею честь? - поинтересовался Аспер Нариманович.
- Моя фамилия Ветров. Инженер Института сельскохозяйственных проблем.
Очень прошу ответить, что с Галиной Владимировной?
Кулиев переглянулся с Карабановым. Полковник кивнул.
- Ничего страшного, товарищ Ветров, - ответил академик. - Вынужденная
посадка вертолета. Галина Владимировна в полной безопасности.
- Ничего страшного? Но телеграмма!.. Там сказано: "Положение
безнадежно"...
- Попросите подождать у телефона, - шепнул полковник.
- Одну минуту, товарищ Ветров, - громко сказал Кулиев.
Полковник быстро вышел из кабинета и рывком открыл дверь напротив.
Рыхлолицый толстячок даже не успел оторвать напряженного, испуганного
взгляда от динамика, точно такого же, как в кабинете академика. Через
секунду рука его суетливо метнулась к выключателю.
- Не надо, - тихо, но внушительно произнес Карабанов, и волосатые
пальцы-коротышки послушно застыли в воздухе.
Полковник одобрительно улыбнулся и плотно прикрыл за собою дверь.
- Не надо, товарищ Файзи, - так же негромко повторил он. - Я буду
продолжать разговор от вас. Если, конечно, не возражаете.
- Ну что вы, что вы, товарищ полковник, - угодливо зашептал толстяк,
освобождая место. - Пожалуйста. Я только что случайно включился и...
Карабанов остановил его движением руки.
- Вы слушаете, товарищ Ветров? С вами говорит полковник Карабанов.
Расскажите, пожалуйста, все подробно. О какой телеграмме вы упоминаете?
- Телеграмма была вручена профессору Боровику в полете. Содержание ее?
Примерно так: "Ваша дочь Галина тяжело ранена при авиационной
катастрофе.
Находится на колодце...". Названия колодца она не помнит, товарищ
полковник.
- Кто - она?
- Стюардесса, вручившая телеграмму профессору. Это все с ее слов.
- Понятно. А дальше?
- "Положение безнадежно. Встречаю Ашхабадском аэропорту". И подпись.
Азимбек или Азазбек. Как-то так.
- Хорошо, это уточним. Но как вы узнали обо всем?
- Видите ли, я... дружу с Галиной Владимировной. И вот позавчера, когда
вы позвонили из Джанабада, я как раз был у нашего директора.
- Значит, вы присутствовали при моем разговоре с ним? - заинтересовался
Карабанов.
- Да, да. И меня очень удивила его аттестация профессора Боровика. Это
ж неправда.
- Вы считаете, директор несправедлив к профессору?
- В данном случае да, - твердо ответил Ветров. - Вообще-то наш директор
- человек исключительно доброжелательный. Не знаю, что накатило на него.
- И вы почувствовали что-то неладное?
- Да, я тут же бросился на аэродром. К несчастью, никого из команды
самолета мне тогда разыскать не удалось. Только сегодня встретил
стюардессу, вернувшуюся из рейса... Что с Галиной, товарищ полковник?
Заверив собеседника, что девушка в полной безопасности, Карабанов тепло
попрощался с ним.
- Ну, а что скажете вы, Файзи?
- Я?.. Что - я?..
Толстяк примостился на краешке дивана, пухлые ручки лежали на коленях,
круглое безбровое личико выражало полнейшее недоумение.
- Я ничего...
- Что вы думаете обо всей этой истории?
Ручки беспомощно вспорхнули. Толстяк молчал.
- Понимаете, - задумчиво, как бы про себя продолжал полковник. - Судя
по телеграмме, отправитель знал о случае с вертолетом. Он, вероятно,
связан с кем-нибудь из Джанабада. Не так ли, Файзи?
- Возможно, товарищ полковник, все возможно, - забормотал толстяк. Он
заметно побледнел.
- И мне почему-то думается, Файзи, - заключил полковник, - что вы, при
желании, могли бы внести здесь ясность.
Толстяк молчал, избегая его взгляда.
- Я слушаю вас, Файзи, - напомнил Карабанов.
Ручки снова взлетели вверх.
- Вы меня подозреваете! - воскликнул толстяк, горестно глядя на
полковника.
- Да, да, я понял: вы меня подозреваете!
Карабанов нахмурился.
- Итак - не хотите? Хорошо, тогда буду говорить я. Расскажу вам
небольшую историю про одного менялу с Регистана.
Пальцы-коротышки впились в жирные коленки.
- Это был самый обычный меняла, каких сотнями насчитывалось в священной
Бухаре. Не самый богатый и не самый бедный. С утреннего и до вечернего
намаза просиживал он в своей крохотной лавчонке близ Регистана, обменивая
русские рубли на индийские рупии и персидские туманы на бухарские тенеги.
Меняла был молод, совсем молод, но неистовая жажда обогащения одолевала
его.
Чужие богатства, протекавшие через его закуток, распаляли воображение.
Кое-что перепадало и ему от этих богатств, он мог бы и сам скопить
состояние, но жадные слуги всесильного миршаба и целая орава эмирских
чиновников высасывали все его барыши. Наконец наступил день, когда эмир
бежал от народного гнева. Вместе с эмиром исчезли и грозный миршаб и
другие царедворцы, так досаждавшие скромному меняле. Но увы, одновременно
прекратились сделки. Все, казалось, рухнуло, и вот однажды...
- Однажды... - машинально повторил толстяк, как завороженный глядя на
полковника.
- Однажды возле домика менялы на Ляби Хаузи остановилась тяжело
нагруженная арба. Оборванный и грязный арбакеш постучал в ворота, и
пораженный меняла узнал в нем одного из своих самых уважаемых клиентов.
Арба въехала во двор, в ней оказались целые груды одежды: женской,
детской, мужской... Так меняла стал скупщиком краденого.
- Правда, все истинная правда, - простонал толстяк. - Но это было
давно...
- Давно, - согласился Карабанов. - Но вспомнил я об этом не зря.
Слушайте дальше, Файзи. Как-то раз, уже под утро, во дворик на Ляби Хаузи
въехала арба. К разочарованию хозяина, она была почти пуста - всего
восемнадцать женских узбекских платьев, к тому же перепачканных кровью. Вы
не помните этот случай?
- Нет, нет, - замотал круглой головой толстяк.
- Ну как же, - напомнил Карабанов. - Вы еще обратили внимание, что
платья лишены необходимой принадлежности - паранджи, и под этим предлогом
изрядно сбили цену.
- Я не помню, - чуть слышно пролепетал толстяк.
- А на следующий день, - как ни в чем не бывало, продолжал полковник, -
на базаре только и разговоров было, что о восемнадцати отрубленных головах
в Шахрисябсе. Нет, вы не могли забыть этот случай, Файзи. Тем более, что
именно тогда вы впервые вступили в непосредственный контакт с людьми
Джунавадхана.
Толстяк прижал пальчики к груди.
- Но я же во всем признался. Меня простили. Зачем вы напоминаете о тех
черных днях, товарищ полковник. Это... это не гуманно.
- Гуманность... - Карабанов улыбнулся, но от улыбки этой Файзи
почему-то стало не по себе. Он заерзал на краешке дивана, исподлобья
бросая тревожные взгляды на собеседника. А Карабанов молчал.
- Что-нибудь не так сказал, да? - забеспокоился толстяк.
- Я думал о тех восемнадцати, - произнес полковник. - И о тысячах и
тысячах других. Если б они знали, что слово "гуманность" со временем так
полюбится их палачам... Нет, нет, - остановил он Файзи, пытавшегося
вставить слово. - Я знаю, палачом вы не были, только мелким пособником. И
все это в прошлом.
Но дело в том, что ваш бывший хозяин Джунавадхан неожиданно напомнил о
себе.
- Джунавадхан! Разве он жив?
- Вы, оказывается, этого не знали? Ну что ж, Файзи, смотрите сами. Ведь
вы только что наглядно убедились, как тайное неизбежно становится явным.
- Но у меня нет больше тайн, товарищ полковник, - взмолился толстяк. -
Уверяю вас.
Карабанов пристально посмотрел на него:
- Профессор Боровик исчез. Ваши старые связи с Джунавадханом, обмолвка
при передаче разговора с Минском, подслушивание - все это говорит против
вас.
Признаться самое время. Потом будет поздно.
- Совпадения, ужасные совпадения... Клянусь вам, - Карабанов встал.
- У меня нет больше времени, Файзи. Желаете вы облегчить поиски
профессора Боровика?
Толстяк соскользнул с дивана.
- Да я бы со всей душой, товарищ полковник! Но клянусь вам...
- Прошу вас пока не покидать Джанабада, - сказал Карабанов и вышел.
Глава 24
"И каждый получит по заслугам"
Кабинетом академика Кулиева завладели летчики. Они позанимали все
стулья, сгрудились на диване, несколько человек, развернув свои планшетки,
расположились прямо на корточках у стены. В кресле академика восседал
грузный человек в расстегнутом летном комбинезоне. Развернув большую
склейку топографических карт и вооружившись толстым цветным карандашом, он
диктовал координаты и названия ориентирных пунктов.
- Первая контратака, - сказал Карабанову Кулиев. Стоя возле настенной
карты Азии, он старательно вычерчивал красные стрелки, вонзавшиеся в
бесформенные коричневые пятна, которыми обозначались пораженные
шистоцеркой площади. - Первые противосаранчовые эскадрильи. Они
направляются за рубеж, в страны, обратившиеся к нам за помощью.
- А как обстоит дело у нас? - поинтересовался полковник.
- О, тут совсем иной коленкор, - заулыбался Кулиев. - Мы не только
уничтожаем у себя шистоцерку, нет, нет. Она еще нам послужит, и довольно
оригинально. Вот провожу гостей и покажу, что мы тут задумали.
- Не сейчас, Аспер Нариманович. Меня тревожит судьба Боровика.
Чувствую, дело не чисто.
Академик оторвался от карты.
- Файзи?
- Ничего определенного, - с досадой ответил Карабанов. - Настораживает
только прошлое этого человека, кое-что в поведении... Впрочем, с минуты на
минуту все станет ясным.
- Уже приняли меры?
- К сожалению, с большим опозданием. Поверил этому товарищу из Минска.
А верить-то, оказывается, не следовало. Кстати, Аспер Нариманович, почему
вы сразу не сказали об исчезновении Галины Боровик?
- Как-то не придал значения, - смутился Кулиев. - Не усмотрел в
событиях никакой связи.
- Надо держать наготове вертолет, - подумав, сказал полковник. - Я
говорю о вашем "воздушном вездеходе". Он может понадобиться в любую минуту.
- Я немедленно распоряжусь, - решил Кулиев и, оглядевшись, с улыбкой
добавил: - Товарищи авиаторы здесь закрепились прочно. Придется нам
эвакуироваться.
Он провел Карабанова в небольшую комнатку с диваном. Стол, два стула,
книжный шкаф и телефон дополняли обстановку.
- Тут я иногда ночую, - пояснил Кулиев.
Зазвонил телефон. Карабанов, стоявший рядом, поднял трубку.
- Вы здесь, товарищ полковник? - услышал он голос Файзи. - Вас
спрашивает Ашхабад.
- Хорошо, соедините, - сказал Карабанов. - И зайдите, пожалуйста, сюда.
- Надо его отослать куда-то, - прикрыв рукою микрофон, добавил он.
- Пошлю на аэродром, - предложил Кулиев.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг