отсчитывающие механизмы, сливаясь, пожалуй, в теперь слишком уж знакомую нам
мелодию усыпления... Входят все, кроме м-ра Мак-Кинли.
Он спрятался в нише за толстой колонной, опоясанной спиралями
охладительных, видимо, трубок, и, как только голоса его спутников затихают,
покидает свое убежище. Время от времени справляясь с чертежами и пометками,
сделанными на просмотре документального фирменного фильма, он крадется по
пустынным и, кажется, нескончаемым коридорам Подземного Города, полным
всевозможных ловушек и превратностей, пока через служебный ход не достигает
уже известного нам по фильму начального отделения, где по сдаче контрольных
карт и бланков клиенты раздеваются для поступления на подготовительный
процедурный конвейер.
Ближайшая к нему богиня в фантастическом крахмальном головном уборе
указывает м-ру Мак-Кинли кабинку, откуда тот вскоре и выходит в цветном, с
пелериною, хитоне. Теперь его намерения совершенно ясны нам: на дармовщину
проникнуть в желанное будущее; и надо отдать должное глубокой продуманности
его плана. Ни одна черта в лице м-ра Мак-Кинли не выражает его смятенного
состояния, никто из служебного персонала не подозревает происходящего
обмана. Молчаливые девушки начинают свои плавные магические волхвования над
телом м-ра Мак-Кинли, который лишь приятно поеживается - с тем же, впрочем,
каменным лицом! - от этих восхитительных прикосновений.
Уже наш герой прошел несколько начальных операций: омовения, очистки
жидкостями и токами, массажа в ультразвуковых установках, уже он положен на
легко скользящий по полу сверкающий стол, чтобы нырнуть в свою мечту... но
вот приходят двое таких же, как и все они в этом подземелье, двое статных,
царственно невозмутимых молодцов в комбинезонах и, обменявшись печальными
взорами со здешним персоналом, молча влекут тележку со встревоженным и
озирающимся м-ром Мак-Кинли в обратную сторону от рая.
Его доставляют в плохо освещенный, шибко второстепенного назначения
коридор с дверцей в стенном массиве, за которой оказывается круглый вонючий
зев какого-то люка. М-ра Мак-Кинли довольно небрежно вставляют туда, головой
вперед, на пружинный челнок, следом суют его одежду, вывалившуюся из
карманов мелочь, закрывают герметическую крышку на засов и включают
донельзя, до зуда в зубах противное, визгливое устройство.
Следует сифонное сипение с перекатом какого-то тяжелого тела по
коленам широкой трубы, оказавшейся пневматическим мусоропроводом. Затем мы
сразу видим концевой его выход наверху, и нам приходится немножко переждать,
прежде чем м-р Мак-Кинли на большой скорости вылетит из этой неблагообразной
дыры наружу, подобно ведьме, окутанный посторонними бинтами и тряпками,
прямо на свалку - без видимых телесных повреждений из-за случившейся на
месте падения мягкой подстилки. Лежа в несколько неудобной позе под
роскошным звездным небом, он пытается философски и без спешки осмыслить свое
положение. Подобное приключение, несомненно, хоть кому испортит настроение,
однако овладевшая м-ром Мак-Кинли маниакальная мечта отныне придает ему
вдвое отваги и хитрости на гораздо большие свершения.
Д и к т о р. Что делать, не везет нам, дорогой мистер Мак-Кинли! Теперь
придется отправляться на поиски подходящей старухи...
Отыскав в потемках разлетевшиеся части своего туалета - все, кроме
одного проклятого ботинка, м-р Мак-Кинли на минутку скрывается за
подвернувшейся трансформаторной будкой, сменить пришедший в негодность
фирменный хитон, и вскоре появляется почти в прежнем, до своей неудачи,
виде... Полностью стемнело. Справа чернеют ступенчатые, монументальные
постройки сальватория. Вдалеке возникают странные звуки, напоминающие шум
крупного уличного происшествия; чуть позже становятся различимы и отдельные
возгласы. М-р Мак-Кинли вполне невозмутимо, лишь слегка прихрамывая,
отправляется на шум, чтобы выяснить причины беспорядка в такой ничем ранее
не скомпрометированной местности.
Из мрака ночи, оглашаемой далеким нестройным, на ветер похожим пением,
надвигается странное сияние, которое вскоре становится тысячью факелов,
другая тысяча людей движется наугад, руководствуясь единственно чутьем
ярости. Это ночной поход, видимо, не только окрестного населения на
сальваторий Боулдера. Безумная толпа, не уместившаяся на шоссе, течет и по
его обочинам. Они движутся с поднятыми головами, то ли призывая бога из
звездной пучины неба, то ли опасаясь налета воздушной полиции. М-ру
Мак-Кинли, стоящему под откосом, видно сквозь поднятую пыль лишь множество
шагающих ног,- он взбирается к ним по крутизне. В процессии - фермеры,
какие-то старухи, даже одна оборванная монахиня, выкрикивающая нечто
несообразное своему сану, обоего пола подростки. Они несут развернутые, всех
образцов полотнища с самодельными надписями:
"Мы запрещаем вам зарываться в землю".
"Сгорайте вместе с нами!"
"Мы убьем вас, вояки, во имя наших малюток".
Какой-то осатанелый кряжистый старик с хохотом вдохновенного гнева
кричит сверху попавшемуся на глаза м-ру Мак-Кинли. - Пойдем с нами,
кривошеий, вырвем главному ноги из... чтоб не успел удрать от нас, своих
птенцов!
Видно, как, закругляясь в сверкающее, волшебное полукольцо на вираже
шоссе, мчатся с противоположной стороны полицейские машины; становится
слышно их равномерное угрожающее гудение. При сближении оттуда летят в
процессию какие-то пламенные порхающие мотыльки, и вот толпа уже ползет на
коленях, давясь, корчась от безудержного по всему телу зуда и сдаваясь.
Д и к т о р. Подобные же беспорядки прокатились и по другим странам, где
наиболее дерзко и успешно на виду у населения происходила деятельность концерна
"BS".
На экране - образцовая, снятая в потемках уличная свалка со вспышками
выстрелов, неразбериха катящихся и падающих тел. Это один очередной погром
сальватория - где-то в предгорьях Швейцарских Альп. Не менее сильное
впечатление оставляет эффектный ночной пожар в датском филиале "Боулдер и
К°". Как правило, всюду убытки фирмы крайне малы: надземные постройки
сальваториев почти ничтожны в сравнении с недоступными подземными
помещениями под броневыми плитами. Зато при удачном поджоге изнутри
вырывающиеся из земных недр столбы дымного пламени, с соответствующим
отражением на облаках, напоминают небольшие вулканические извержения. Газ
кокильон чудесно горит.
Д и к т о р. Наиболее популярный и доходный бизнес века тем не менее всюду
вызывал у населения гневное, не выясненной пока окраски, но явно политическое
противодействие. В сенат поступила совместная - Биржи, Центрального
Перспективного Института и Конгресса Промышленности - петиция с требованием
расследования деятельности концерна "BS".
Н а д п и с ь
Ввиду чрезвычайной важности ожидаемых выводов на заседание личным
дружеским посланием президента был приглашен сам глава и основатель фирмы
Самуэль Д. Боулдер.
Г а з е т н ы е о п о в е щ е н и я
"Больного Боулдера тянут к ответу".
"Новый Моисей нашего времени! Земля Обетованная - всего в семи километрах
под нами".
"Успеет ли старик достроить свой новый сальваторий в Венесуэле?"
"Последние минуты. Боулдер при смерти".
"Он будет погребен в Пантеоне".
Ди к т о р. То печальное и памятное заседание сената, завершившееся
увечьем многих достойных джентльменов и частичным повреждением красивейшего
здания в столице государства, произошло 28 августа, одновременно с другим,
важнейшим для нашего героя событием.
Переполненный публикой и сенаторами Круглый зал заседаний. В разгаре
обсуждение деятельности концерна "BS". На трибуне произносит речь
взволнованный мужчина в совершенном расцвете сил. Вибрирующий голос,
властные жесты трибуна, жгучие взоры и жесты обвинения в адрес неспроста
отсутствующего Боулдера, особо ядовитые обороты речи и, наконец, благородная
испарина умственного напряжения на челе. Когда оратор отворачивается от
микрофона, чтобы было слышно и сидящим позади, зал наполняется гулким
радиобульканьем.
О р а т о р. ...Теперь нам надлежит подвести итоги перечисленным фактам и
цифрам, и я крайне огорчен, господа сенаторы, что вынужден сделать главный вывод
обвинения в отсутствие виновника, известного всем вам в качестве создателя
концерна "BS", этой позорной и могущественной организации всемирного
дезертирства. По счастью, преступление еще не доведено до конца, еще есть время
вмешаться нам, консулам отечества. Но не секрет, господа, что все более широте
круги заражаются непозволительным соблазном бегства из современности.
(Обернувшись назад.) Где ваш уважаемый помощник, директор-распорядитель
Меридиональной Авиалинии и заодно ваш зять, господин председатель? В земле. Где
мужественно призывавший нас к христианскому сопротивлению достопочтенный
архиепископ Стаффорд? Там же. Самое вызывающее, что и ответчика нет среди нас.
Нет, он не ждет почтительно там, на дощатой скамье в коридоре, приговора
избранников страны... не ждет с подобающим трепетом ваших вопросов, господа
судьи! Он силен и загадочен пока, этот некоронованный плут, перед которым ныне
заискивают короли и магнаты в надежде на теплую койку в его обширной подземной
империи. Да, он боится вас, а ведь степенью трусости как раз и мерится нередко
низость побудительных мотивов. Правда, по слухам, в настоящее время он чадно
угасает среди своих запущенных тюльпанных полей в Огайо, новый Цинциннат из
Цинциннати... и, надо думать, дьявол, который сейчас выковыривает из него
стамеской его грешную душу, ужасно морщится от своей вонючей работы. Но даже
мертвый, он должен был предстать перед сенатом отечества, чтобы трепеща
объяснить истоки своей коварной и сомнительной деятельности.
Г о л о с с м е с т а. Это тебя тот ракетный Ластиг, фабрикант
покойников, купил, пройдоха, мазать грязью мертвеца?..
О р а т о р. Бывают настолько черные репутации, господа, что им нечего
страшиться посмертной грязи!.. Итак, мы собрались здесь, чтобы принять великие
решения... и раз уж так случилось по воле творца и собственному нашему
недомыслию, что мы собрались тут лишь в самый роковой миг у кормила свобод и
цивилизации, то, прежде чем попустительством малопочтенного мистера Боулдера мы
все снова растворимся в первозданной огнедышащей стихии, из которой господь ввел
нас однажды в этот мир делать наш скромный бизнес, господа, давайте совершим все
положенное нам с достоинством, присущим нашему биологическому виду. Пусть на
последней странице Человеческой истории будет начертано описание вашего
заключительного подвига, господа! Да, мы все стоим перед порогом, когда волна
вечности смоет нас... вернее, поднимет на воздух все это зримое... и нечто
большее, чем только наши семьи, храмы и банковские вклады, но и незыблемую
основу нашего бытия - идею свободной инициативы! На грозном пороге, где мы стоим
сейчас, только способность осознать логику своих ошибок отличает человека от
животного; воспользуемся же ею!
1 - й г о л о с с м е с т а. Если вы это болтаете от лица конкурирующей
фирмы, то открывайте, какой?
2 - й г о л о с. Устав и деятельность концерна "BS" не противоречат
конституции свободной страны!
Недружный ропот и шум в зале.
О р а т о р. А я как раз утверждаю, что эта предательская организация
создана в Москве для паники и планомерного подрыва наших государственных
мероприятий... путем отнятия у военной промышленности - рабочих рук, умов - у
наших штабов и лабораторий, налогоплательщиков - у нашего бюджета! Тем постыднее
все это, что столь беспримерное разрушение наших тылов производится на наши же с
вами взносы, собранные среди доверчивых клиентов. Поэтому я и предлагаю вашему
вниманию...
3 - й г о л о с. Вам же известно, что военнообязанные не принимаются в
сальватории Боулдера, а рабочим не на что прятаться под землю!
Г о л о с а. Тише, тише...
Как раз в эти минуты, чуть раньше, через центральный, противолежащий
трибуне вход вступают человек шесть внушительного вида молодцов - в
полувоенной фирменной униформе, со шнурками вместо погон и опознавательными
инициалами "BS" на рукавах. Не обращая внимания на происходящее, они
деловито осматривают помещение, все ли тут в порядке. Один, видимо старший,
молча кивает другим на приоткрытое за столом председателя окно с цветным
символическим витражом.
С т а р ш и й п о о х р а н е. И вон того удалить, ребятишки... Что-то
мне не нравятся ни ряшка его, ни, правду сказать, волоса.
Несопротивляющегося стенографа с громадной шевелюрой легко, как щепку,
перемещают в коридор.
Получивший приказание охранник взбирается за спиной председателя на
спинку его кресла.
- Извини, парень, что мешаю вам трепаться. Мне закрыть окошко, а то мы простудим
нашего старика.
Молодцы "BS" разговаривают по-хозяйски громко и поступают как им
нравится, что окончательно нарушает порядок заседания. Атака сбежавшихся
было служителей разбивается о первую же многообещающую улыбку старшего.
Общее замешательство. Застигнутый на полуфразе оратор замирает на трибуне.
Привстав, сенаторы смотрят на задние входные двери в ожидании еще худшего.
Оттуда появляется неторопливая процессия. В сопровождении врача, двух
медицинских сестер-монахинь и пастора, ввиду возможных случайностей
преклонного возраста, вступает сам м-р Боулдер, ведомый под руки двумя
молодцеватыми секретарями со скорбно одухотворенными лицами и атлетического
сложения. Старик гораздо старше и сутулей, чем на знакомых нам портретах не
менее как пятнадцатилетней давности, почти развалина. Белая борода и такие
же нависшие брови, под которыми, как в норах, прячется взгляд, придают ему
даже какое-то щемящее душу библейское величие. Смятенная тишина, и в ней
только пришаркиванье старческих ног.
Б о у л д е р (кивая неизвестно кому). Ничего, ничего... садитесь,
господа. Извините, опоздал... стариковское недомогание, обычные неполадки с
желудком... (Ворчливо, председателю, не глядя на него.) Все они таковы, эти
чертовы старики... травить их... Простите, сверх ожиданий... немножко помешал
вам заниматься!
Самуэль Д. Боулдер опускается на откуда-то появившееся в проходе
кресло в четвертом ряду, который наполовину к тому времени знаменательно
опустевает: свита располагается гнездом вокруг. Монахини роются в своих
санитарных сумочках. Врач пытается приложить какой-то медицинский прибор к
запястью старика, тот без раздражения отводит в сторону его руку.
Долгое мертвое молчание. Напрасно председатель подает просительные
знаки оратору, чтобы тот спасал положение ввиду создавшихся по его вине
обстоятельств. Тот незаметно сникает - скорее улетучивается, чем бежит с
трибуны.
П р е д с е д а т е л ь. Прежде всего мы приветствуем дорогого мистера
Боулдера в нашей деловой среде. До нас дошли грустные вести, что вы прихворнули
у себя под Цинциннати, сэр... и мои коллеги искренне сожалели, что ваше
нездоровье лишает их возможности послушать от вас лично воспоминания о
возникновении поразительной фирмы "BS", которая по высокой мысли ее творца -
эвакуировать человечество из потенциальных очагов военных бедствий -
представляется всем нам одним из гуманнейших начинаний нашего времени!.. Не
найдете ли заодно возможность, сэр, поделиться с нами и вашими соображениями о
современности?
Б о у л д е р. Да, я хотел бы, а то у меня время... Но оратор?
П р е д с е д а т е л ь. О, он давно кончил, сэр. Итак, ваше слово, мистер
Боулдер.
Предоставляя слово, он оглашает всевозможные, строк на двадцать,
титулы и звания великого старика.
Перед публичным выступлением, с опасными в столь преклонном возрасте
треволнениями, старшая сестра подает старику какое-то укрепляющее питье,
которое предварительно надо долго мешать ложечкой. Кощунственно домашний
звон стекла оглашает тишину законодательного святилища с президентами,
генералами, джентльменами в париках, созерцающими из золоченых рам это
забавное и неуместное священнодействие.
Боулдера возводят на трибуну секретари, которых он затем с капризцем
отталкивает, как костыли. Оратор начинает ворчливо-медленно, порою глотая
куски фраз, но угасающий вначале голос крепнет к концу, и в заключение
старик окинет свою аудиторию уничтожающим, почти молодым взором из-под
насупленных бровей.
Б о у л д е р. Моя фамилия Боулдер, господа. Я получил вашу вздорную
повестку и сперва, этово... мне уже вредно, мне нельзя самолет, хе-хе... в небо
мне уж дозволительно только с ангелом. Но тут мне дали проглотить что-то такое,
продолговатое, и вот... (Долгая пауза.) Когда мне не дремалось, то я глядел
оттуда сквозь облачную дымку на все эти плывущие внизу города и башни и думал:
так почему же оно так прочно? Их жгут века подряд, взрывают, а они все стоят...
я спрашивал себя: почему?.. из камня и стали? Нет. А потому, господа, что оно
сделано из живой человеческой души. Из вздоха нашего, из мечты, из надежды...
как будто даже из ничего. Вот почему книги живут дольше железа... "Так что же
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг