выполнена до конца, мне с Варнисом и Чандром пришлось долго
отбиваться. Но время нас рассудило. А тогда... Особенно свирепствовали
физики. Я вообще перестал обедать в общем зале в то время, когда туда
вваливались, врывались, впихивались молодые и злые гении. Их
недовольство принимало такой характер, что мне казалось - сейчас будут
бить.
На Земле, узнав о нашем возвращении, впали в панику. Если
исследовательский космолет возвращался до срока - значит, беда. И
пошло - запрос за запросом, чем больше я объяснял, что все в порядке,
тем больше на меня наваливались. А аргументов - с гулькин нос, одна
интуиция. Кстати, в положении о координаторах интуиция учтена и даже
специальный параграф есть, но никто и никогда им не пользовался -
случая такого не было. В конце концов Варнис (он тоже со мной
отбивался) не выдержал - пришел с Чандром ко мне в каюту. Стали
думать, очень не хватало Светланы, но она с отлета ко мне и носа не
показывала. Сказала только, что я - доказательство ее профессиональной
несостоятельности: весь рейс под ее носом разгуливал потенциальный
пациент, а она и не заметила. Варнис с порога предложил взять
ответственность за возвращение на себя, жетон-то я ему вернул. Но я
отказался: так или иначе, а решение принял я и отступать не собираюсь.
До Солнечной системы уже рукой подать, и диспетчер на Луне-главной
просто пеной исходит. Ему неясно, карантин какой степени нам
устанавливать. И чем больше я объясняю, что обычный, тем больше он
сомневается. В общем, если бы не Варнис, я, может, и назад бы
повернул. Хотя потом век за топливо отчитываться, его не из вакуума
добывают. В тот вечер Варнис мне сказал: - Послушайте. Станислав.
Допустим даже, что у нас нет ничего, кроме интуиции. Но она совпадает
с интуицией Петра и Анны Арно - это уже кое-что. И потом, если Земля
не поверит члену Совета, известному биологу и тому, кого она сама
облекла властью координатора, то я первый потребую всепланетного
обсуждения принципов руководства!
Диспетчер Луны-главной все же усадил нас в "особый" карантин, до
сих пор вспоминаю об этом с тоской. Природа изготовила людей не лучшим
образом, за здоровьем приходится следить. Но так!.. Дай им волю, они
всех нас разобрали бы на внутриклеточные структуры. Одни считали -
есть изменения, другие - нет. Во всяком случае, ничего угрожающего не
обнаружили. Варнис сразу после карантина куда-то пропал, а мне только
и осталось твердить, как автомату: интуиция, интуиция... До
всепланетного обсуждения не дошло, тот самый параграф выручил - имел я
такое право, и все тут! Время дорого, топливо дорого, но жизнь людей
дороже. Есть сомнения - или разрешай, или уноси ноги! Я стоял насмерть
- интуиция и параграф!
В общем, обошлось.
Потом снова в рейс. Честно говоря, хотелось бы на ту же планету. Но
решили - пока остаются сомнения, экспедиций туда не посылать. Вообще
есть у Совета такой пунктик - ресурсы не бесконечны, людей всего шесть
миллиардов, и для каждого дел невпроворот. Мы с Варнисом заикнулись
было о возрождении цивилизации, но нам в лоб: доказательства? А у нас
интуиция да Серж Арно, а нам медицинский паспорт Сержа - человек, и
все! Да ведь люди и грассиане похожи! А нам в ответ - в том-то и дело.
Ставьте вопрос о колонизации, а не возрождении. Мы только-только Землю
в полный порядок привели, солнечную систему освоили, о колонизации
других планет еще всерьез не заговорили. Чандру тоже не повезло, хоть
он и светило в биологии, да и портрет кона Ропура с планеты прихватил.
Если, спрашивают его, вероятность подсчитать, сколько, по-вашему?
Процентов десять, говорит. Ну вот, а у нас на двенадцать лет все
исследовательский рейсы расписаны.
Я в один рейс сходил, в другой, стал забывать обо всей этой
истории. А потом летел на отдыхи в Рабате Светлану Стен встретил.
Узнали друг друга, обрадовались, разговорились. Она возглавляла
Центрально-африканский институт психологии, сейчас выдвинули в
Академию. Ну, конечно, Рай-на-задворках вспомнили. Тут она ни на
микрон не изменилась. Тогда не верила и сейчас не верит. У нее один
ученый над этим несколько лет работал - пережитки религиозного
сознания неминуемо искажают картину реального мира. Вот и жители "Рая"
сказку об Уре и Возрождении себе создали. Ну, а мне было не до Ура. Я
по воздуху земному соскучился, по ветру в лицо. Кала - откуда я
вернулся - не Рай-на-задворках, сутками из боевых машин не вылезали.
Побродили мы со Светланой по городу и зашли к ней домой. Тишина,
покой, птицы в саду поют, муж с детьми к морю улетел. А муж у нее,
между прочим, командир разведчиков Белов. Они вскоре вернулись. Слышу,
в саду возня, визг... Вбегают два мальчика - и я прямо обомлел. По
младшему ничего не заметно, а старший, девятилетний, ну вылитый
Арно...
- Светлана, - говорю, - посмотри. Очень на Сержа похож.
Она прямо ощетинилась.
- Серж, - говорит, - красивый мужчина был, но типа самого
распространенного. Кстати, мой муж такого же типа.
Я у нее пробыл недолго. Белов, оказывается, детей высадил и, не
заходя домой, махнул на космодром. Он в новый рейс готовился. Я и
распрощался.
Иду пешком - и вдруг меня осенило. Какой там Серж Арно - кон Ропур!
Как живой перед глазами встал.
И полетел мой отпуск в черную дыру. Первым же рейсом я в Совет.
Встретил Варниса, вызвали Чандра, потребовали срочного созыва
совещания. В Рабате взяли медицинскую карту старшего сына Белова,
заложили в машину и получили прогноз. Чандр явился с серией
стереопортретов - сейчас, в двадцать пять лет и в пятьдесят.
Раскладывает их на столе, а рядом - портрет кона Ропура. Так и ахнули
- один человек! Негласно обследовали всех из нашего экипажа. Дети как
на подбор - ни в мать, ни в отца. Тоже доказательство, хоть и шаткое -
портретов-то с Рая-на-задворках больше нет. Уже о совпадении
заговорили, но добрались до Скана, того, который первым на "Курорте-1"
побывал. Запросили портрет его сына - вылитый Серж Арно, то есть кон
Ропур!
И завертелись - споры, расчеты, дискуссии... Будь возможность
помочь другой цивилизации хоть воздухом земным, хоть последним
космолетом - и вопроса бы не стояло. Но отдать своих детей? Это за всю
историю человечества оставалось неизменным, дети - святое, потому что
- будущее. У меня, правда, еще ни жены, ни детей не было, а и то,
подумаешь - не по себе. Родить и другой планете отдать, а? Но ведь
родить-то здесь, на Земле, от земной любви родить, девять месяцев в
себе носить - и отдать... Да кто на это пойдет? Долго спорили. Не о
том - возрождать жизнь в Раю или нет, а выносить на всепланетное
обсуждение или решать в Совете.
Постановили - на обсуждение. Земля на две половинки раскололась - с
одной стороны, Светлана Стен и с ней три миллиарда землян, с другой мы
с Варнисом - и с нами тоже три миллиарда. Когда безжизненных планет
навидаешься - за каждую искорку жизни цепляться станешь, тем более,
разумную, тем более, так на нас похожую. Я лично твердо верю.
Любая жизнь прекрасна. К примеру, голубой паук с Силуна. Его
"демоном" называют - детей пугать лучше не придумаешь. Восемь шипастых
ног, шесть хватательных впереди, жвалы - человек поместится. Взгляд
красный, пристальный; с высоты четырех метров - глянет, оторопь берет.
А мне на Силуне довелось его видеть живьем, он за большим пискуном
охотился. И знаете - красив. От панциря голубые блики, движения
четкие, но и плавные, весь стремительность, весь порыв. Хозяин! Ну уж,
а Рай-на-задворках!..
Светлана со всех экранов доказывала, что нельзя считать добрым
разум, способный устроить ловушки другому, что нельзя считать разумным
уничтожение жизни на собственной планете. Действительный аргумент...
особенно когда с детьми выступала.
- Вот, посмотрите, это наши, земные дети! Разве под тем солнцем они
выросли, разве на той траве делали первые шаги? Это я ловила первый
лепет, радовалась первой улыбке. Это за мой палец держась крохотной
ручкой, он первый раз встал. Гуманность начинается здесь. И не может
быть гуманности в космосе, если она родилась из зла на Земле!
К этому времени Чандр уже доказал бесспорное родство детей нашего
экипажа с вымершими жителями Рая. Чандр же разработал способ
исследования, замучил два исследовательских института, и результат
подтвердил нашу правду. Но только в этом факте. К большому нашему
счастью, он еще доказал, что для повторения каждое новое поколение
надо облучать снова. Таким образом, от следующих генераций грассиан мы
были гарантированы.
И мы победили. Как ни странно, помог нам в этом кон Ропур. Помните,
в прощальном письме: "О, как прекрасны легенды Учения, как мудры
заветы Болла! Переведите их на свой язык!.." По всем видеоканалам мы
пустили стереофильмы о Рае и сопроводили его текстом из Учения. Эффект
был потрясающий. Честно говоря, мне самому хотелось все бросить и
махнуть туда первым же рейсом. А речь Варниса перед голосованием вошла
в хрестоматии. Кое-что из нее я сразу запомнил и до сих пор не забыл.
"Миллионы и миллионы километров холодной пустоты. Каменные шары,
вечно вращающиеся среди косматых светил, - вот он, космос, крошечной
пылинкой в котором несется наша Земля. Миллионы градусов, миллиарды
тонн, секстиллионы километров и лет. Что ему, необъятному, слабое
тепло наших тел, жалкая паутина наших путей, миг нашего существования?
Случайная игра излучения, каприз природы - и нет больше наших городов,
прах от наших машин, конец нашим мечтам. Он не враждебен, нет, - он
равнодушен, этот космос. Он просто неспособен заметить и оценить
созданную им жизнь - слишком она мала. Куда ему спешить, холодному?
Законы эволюции движут им - они медлительны. Но мы - жизнь, мы живем
по законам революции. Мы мечтаем и дерзаем, поем и дышим, любим своих
детей. Мы знаем, куда идем, и нас все больше, и мы все сильнее. И все
чаще законы мироздания, косные и тупые, отступают перед острым
скальпелем разума. Невообразима мощь космоса, но он не может изменить
законы своего существования. А мы - можем. И каждый человек знает, что
придет час, и разум скажет космосу - я теперь твой закон! Но для этого
надо расти и расти, расширять свое влияние, заселять, обживать,
строить! Чтобы все больше в холоде космоса возникало островков живого
тепла, несравнимо более слабого пылающей яркости звезд и несравненно
более сильного - потому, что живого!"
Мне как космонавту его слова особенно пришлись по душе, а когда он
заговорил о Рае и о Серже, все прямо задрожало внутри. "Вот он, Серж
Арно, герой-космонавт, погибший, защищая своих сопланетников. Высшая
жертва человека- жертва своей жизни. Он хотел предупредить - и
предупредил. Поступок, достойный памяти человечества. Но ведь он не
человек - Серж Арно. Это доказано, это несомненно. И все же факт -
последний, или, может быть, первый житель планеты погиб, защищая чужую
расу. Разве это поступок недоброго разума? Разве не так же поступил бы
человек - и наши дети учились бы гуманизму на его примере! Серж Арно
не раздумывал, бросая свою машину на силовой колпак. Что это значит,
земляне? Это значит, что он не боролся со своей природой - а она
совпала с земной во всем - и в подвиге тоже. Разве недостоин такой
народ жить? И потом: вспомните, люди Земли:
Звезды погаснут, светила изменят свеченье,
Камень рассыплется - вечным останется слово.
Тайна сокрыта - но тайна осталась на Грассе.
В это мы верим, и с верою ждем мы Свершенья!
Они ошиблись. Тайна не осталась на Грассе. Тайна оказалась на
совсем другой планете. Но вы слышите - они верили, они ждали. Где же
гордость твоя, Земля? Вы говорите "отдать детей". Отдать - это
пассивность, это безволие. "Послать!" - вот это достойно Земли. А еще
точнее - поручить, а еще точнее - доверить! Мать гордится успехами
детей. Как же должна гордиться мать-Земля возрожденной планетой! Дети,
вырастая, всегда уходили в широкий мир. Но никогда еще не ждала их
такая огромная, радостная, важная работа. И величайшим праздником для
Земли будет день, когда через холодные, мертвые расстояния космоса
протянется теплая, живая Дорога - Дорога любви и дружбы, Дорога
сердечной связи двух родных народов!"
Результат превзошел все ожидания. За предложение Светланы Стен
проголосовало меньше четверти землян. А потом было еще четыре года
отбора кандидатов. Десять тысяч молодых пар, и все один к одному -
цвет юности Земли, лучшие из лучших. Право же, этому Раю мы подобрали
ангелов. До сих пор горжусь, что первую группу возглавил я.
Эпилог
- Орра, орра, холодная орра! - донеслось из цветущей аллеи. Кон Мак
посмотрел на конну Таню: не сбегать ли? Таня палочкой задумчиво
чертила на песке кружочки.
- Таня... Таня, - прошептал Мак, словно пробуя имя на вкус. Мода на
земные имена широко распространилась на Грассе, но ему, воспитанному
на классических примерах, они до сих пор казались непривычными. Хотя
этой девушке удивительно шло странное, мягкое сочетание: "Таня".
Он обхватил девушку за плечи, но Таня выскользнула и. крикнув ему:
"Лови!", выскочила на площадь. В прошлом сезоне Мак чуть было не
завоевал право лететь на Землю в составе сборной Грассы по бегу. Он не
стал догонять Таню, а побежал сзади, любуясь тоненькой, словно летящей
над мостовой, фигуркой. Ворвавшись в широко распахнутые ворота храма,
Таня резко остановилась и приложила палец к губам.
- Тише, вдруг там Морт?
- М-о-о-рт,- зашелестело внутри Храма.
- Слышишь? - Они на цыпочках прокрались внутрь. Зал был пуст, и
только отзвуки шепота еще шевелились где-то в углах. - А что здесь
будет? Так и будет пусто?
От звука Таниного голоса храм ожил. Отлетая от стен, колонии
купола, слова сталкивались, перемешивались и наполняли огромное
пространство невнятным ропотом. У Тани округлились глаза. - Это
неофиты. Бежим! - И она снова бросилась через площадь. Теплый летний
вечер быстро рассеял наваждение, и в аллею они вбежали, хохоча во все
горло.
- А представляешь, если оттуда выйдет колонна неофитов?
- Не выйдет. Там будет Музей Дороги.
- Ой, правда? - изумилась Таня.- Расскажи о Дороге.
Как и все новое поколение грассиан, Таня жила выходом Грассы в
космос, грандиозным строительством курортов в Черных горах и жадно
ловила известия со Старшей Сестры - так называли Землю. А прошлое,
известное ей со школьного курса истории, воспринималось как страшная
сказка. Мак был всего на три года старше Тани. но он учился на
историка и как живые вставали перед ним мрачный убийца Морт и
несчастный Мал, до конца фанатично веривший в свою правоту Фиер и
трагически прозревший Ропур... Он уже рассказывал Тане о Дороге, и
каждый раз она слушала затаив дыхание, как ребенок. Они уже несколько
раз обошли площадь, и чем ближе Мак подходил к трагическим дням выхода
неофитов, тем теснее Таня прижималась к нему, мешая идти. Переживая
гибель тысяч грассиан в темных подземельях, Мак машинально отстранил
Таню. Она послушно отодвинулась, опустив голову. Маку стало жалко ее.
- Прости, милая. Не сердись.
- Я не сержусь. - ответила Таня, не поднимая головы, - я думаю. Я
думаю, когда у нас будут дети, они будут не похожи на нас, они будут
разные, и это прекрасно.
- У нас дети? - Мак потянулся к Тане, но она уже кричала: - Лови!
Мак догнал Таню только у памятника. На том месте, где некогда
начинался вход в подземелье, была разбита клумба, засаженная розами -
даром Земли. На постаменте встала другая фигура. Не яростно
устремленный вперед Фиер, а стройный юноша в комбинезоне космолетчика
упругим движением вознес над головой две полусферы, по одной в каждой
руке. По напряженным мускулам было ясно, что следующим движением он
сомкнет их в одно целое. Отлитая из белого металла статуя, казалось,
взлетала. Иллюзия усиливалась черной блестящей стеной за спиной
статуи. На двух языках - земном и грассианском - обращался предок к
потомкам:
Черные скалы уступами тянутся к небу,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг