Но и этого для победы оказалось достаточным.
Грел с огромным удивлением посмотрел на атланта, выронил меч из
обессиливших пальцев, взмахнул руками, точно пытаясь найти точку
опоры, затем согнулся пополам и упал под оглушительный вздох
потрясенных зрителей - большинство ставило на Неистого, никто не
ожидал столь быстрой развязки.
- И это ты называешь прекрасным боем?! - гневно воскликнул
царь Борна, запуская в царедворца серебряным кубком.
Кулл поставил ногу на грудь поверженного гладиатора, ожидая
решения зрителей, чтобы выполнить их волю и отправиться отдыхать,
хотя вовсе не устал.
- Я же говорил, что женщины отнимают силу, - сказал он скорее
сам себе, чем корчившемуся от дикой боли Грелу.
Приговор был однозначен - трибуны требовали смерти того, кому
лишь какие-то мгновения назад рукоплескала.
Гладиаторы не любили сражаться в первых парах - если ранят, то,
почти наверняка, зрители потребуют добить поверженного. В последних
парах - другое дело, уже насытившаяся видом крови толпа может
смягчиться и царь помилует побежденного, что, зачастую, и случалось.
Но считалось дурным тоном как-то влиять на ход жеребьевки и
очередность пар - это означало, что боец в душе признавал
возможность поражения. Каждый гладиатор боялся сглазить и принимал
решения распорядителей с покорностью, выражая уверенность в
собственной победе.
По знаку царя и по приказу распорядителя, Кулл вонзил
окровавленный клинок в сердце Грелу-Неистовому. Ничто в его душе не
шевельнулось, ни малейшей жалости к тому, кто всю ночь предавался
плотской любви, не было.
На арену вышли гладиаторы следующей пары. Куллу накинул на плечи
плащ сам ланиста школы, поздравляя - начало дня было успешным.
Второй бой оказался упорным и красочным, кровь текла из легких
ран у обоих противников, доводя толпу до исступления. Этот поединок
столь увлек царя Борну, что он совершенно забыл о донимавшей все утро
боли. И уж тем более из царственной памяти выветрился образ атланта,
победившего Неистового. Да и, по мнению всемогущего диктатора, скорее
всего, эта победа была случайной.
Царь Борна, в отличие от Кулла, не видел вещих снов и даже
приблизительно не знал своей судьбы, думая, что будет наслаждаться
всеми прелестями жизни если уж и не вечно, то достаточно долго.
Кулл вернулся в гладиаторскую школу в Дахне и продолжил
постижение таинств искусства убивать. Он уже жил один в комнате,
питался от другого котла, он был надеждой ланисты, восходящей звездой
школы. И по прежнему истязал себя изнурительными тренировками.
Ланисте, чтобы выгодно продавать Кулла на состязания, необходима
была популярность своего воспитанника среди зрителей, яркие победы
атланта на арене. Но и рисковать любимцем он не очень-то хотел. Куллу
было все равно с кем сражаться, он был готов убить любого, но его
мнения никто не спрашивал.
И Кулл сражался на аренах больших и малых городов с гладиаторами
своей же школы - в основном с теми, кто на предварительном турнире
не набирал и пятидесяти очков. После первого такого боя его вызвал к
себе ланиста и попросил, чтобы Кулл не убивал противников сразу -
бои должны быть зрелищным. Кулл пожал плечами и попросил в ответ
обучить его грамоте.
- Зачем тебе это? - искренне удивился ланиста.
- Чтобы, когда буду умирать, прочесть то, что написано на
бортике арене, - не моргнув глазом, ответил Кулл.
- Да я и так тебе скажу! - воскликнул лысый начальник школы.
- Там написано...
- Я знаю. Но я хочу сам прочесть, - упрямо ответил Кулл.
Ланиста не стал самолично учить его чтению (самому-то знаний
едва хватало, чтобы вести дела школы), но нанял Куллу учителя.
За год Кулл прошел больше пяти дюжин боев, дважды сражался на
главной арене страны пред царским взором. Он всегда стремился
поразить противника в сердце, но уже знал, что должен не просто убить
соперника, а выдать зрителям грандиозное представление.
Однажды он, выступая в последней паре, минут пятнадцать
выделывал прыжки имитации атак, кувырки и головокружительные пассажи
мечом и щитом, разъярив ничего не понимающего гладиатора до белого
каления, который сражался ни на жизнь, а на смерть. Отражая бешеный
натиск, Кулл зазевался - отскочить успел, но прием провести не
удалось и Кулл, повинуясь мгновенному импульсу, ударил врага щитом по
голове. Шлем, конечно, смягчил удар, но противник был оглушен, ноги
подкосились и он рухнул на арену. Куллу ничего не оставалось как
поставить ногу ему на грудь и, приставив к горлу меч, ждать, пока
зрители вынесут приговор - он был раздосадован, что получилось не
все так красиво, как он хотел. Но зрители, к его удивлению,
помиловали побежденного гладиатора - тот даже не получил серьезных
ранений, так легкое сотрясение мозга.
Кулл после этого случая задумался - стоит ли метить в сердце
гладиатору, такому же как он сам, когда у того есть хоть мизерный, но
все же шанс выжить, если понравится зрителям. Он пошел к ланисте и
заявил, что вся система очков в предварительных боях неправильна, что
молодых бойцов учат убивать наповал, когда у противника есть
возможность выжить, попади ему в голубую зону. Пусть покалеченным, но
выжить. Ланиста вздохнул в ответ на его слова и сказал, что традиции
ломать тяжело, и что это, по большому счету, не их дело.
Что ж, Куллу и не было до этого дело. Но впредь он уже не
старался пронзить противника насмерть - оглушить, свалить с ног, в
надежде, что того помилует. Иногда случалось, что зрители были
настроены благодушно, чаще - нет. Но от Кулла здесь ничего не
зависело.
Владельцы других гладиаторских школ все больше нашептывали царю,
что школа в Дахне давно уже не лучшая, пора бы лишить ее дотаций из
царской казны и прочих привилегий. И по случаю важного юбилея - царю
Борне исполнялось три дюжины лет - было решено устроить небывалые
состязания: с каждой школы выставляется один гладиатор, по жребию
бьются на пары, победители вновь бьются на пары. Тот, кто победит в
последнем бою - получает самое дорогое для гладиатора - плащ с
эмблемой Валузии на груди. Плащ свободного гражданина Валузии. А его
школа и будет признана лучшей и царской.
Ланиста долго выбирал из своих бойцов - кто имеет больше шансов
пробиться хотя бы в финал, оценивал достоинства и недостатки всех
своих лидеров. На третий день тяжелых раздумий, он остановил выбор на
Кулле, и сразу объявил об этом, чтобы больше не мучиться и не
колебаться, чтобы не было путей для отступления. Кулл принял это
известие внешне спокойно, но знал - вот он, очередной шажок к
исполнению чудесного сна. Он не сомневался, что победит любого, кто
встанет на его пути - капитана ли Антиша, либо того седовласого
воина, благодаря которому он и попал в школу гладиаторов.
Как водится, его за сутки привезли в столицу и провели в большое
помещение, напоминающее казарму, но не с нарами, а с просторными
кроватями и не в два яруса, а в один. Посреди стоял стол,
заставленный блюдами с лакомыми закусками и кувшинами с вином. На
некоторых кроватях уже сидели прибывшие гладиаторы, к вечеру их
собрали вместе всех, поскольку неизвестно было кого с кем сведет
слепой жребий в первом бою. Атмосфера царила тяжелая - бойцы
исподлобья разглядывали друга друга, оценивая потенциальных
противников. Все гладиаторы были опытны, слабых сюда не отправляли -
вином никто не злоупотреблял, никто никого запугивать даже не
пытался. Если бы им не проливать завтра кровь друг другу из них
получился бы великолепный отряд и у Кулла закралась мысль, что не
новичков-валузийцев надо отправлять на битвы с иноземцами, а вот
такие сборные отряды, обученных, прошедших через смерть гладиаторов.
(Позже он реализует эту свою задумку - гораздо позже).
Как и предполагал, Кулл без особых проблем дошел до финала
необычных состязаний в честь великого юбилея царя Борны. Его бои были
короткими - он не собирался здесь, где столь высока была ставка за
победу, развлекать публику рискованными с подобными противниками
прыжками. Один бой Кулла был очень упорным, длился больше часа и
здорового измотал. Слава Валке, выдалось время передохнуть, поскольку
и бои следующих противников отличались не меньшем упорством и жаждой
победы. Ведь плащ с эмблемой Валузии... такой случай выпадает в раз
жизни и, возможно даже, Валка и Хотат приготовили его именно для
Кулла - кто может знать об этом?
Обычно предел мечтаний гладиатора - выжить до тех пор, пока по
старости откажутся выпускать его на арену, и остаться в школе
преподавать гимнастику или фехтование, либо заведовать хозяйством или
перейти в прислугу, но жить. А здесь обещан плащ свободного человека,
каждый из тридцати двух отборных гладиаторов страны мечтал о нем.
Но достался он одному - Куллу.
Кулла под беснующие рукоплескания и крики толпы, приветствующей
героя дня, провели в царскую ложу и он впервые увидел близко лицо
диктатора Валузии Борны. И поразился, что именно его лицо он видел в
том дивном сне, на вилле в ночь, когда рядом спала Маржук. Впрочем,
иначе и быть не могло - ведь сны посылались Куллу свыше, значит он
- избранник богов, у него не обыкновенная судьба.
Царь Борна взял из рук царедворца голубой плащ с эмблемой
Валузии и протянул Куллу. Другой царедворец надел на голову Кулла
золотой венок победителя - царский подарок победителю.
И все было как в том чудном сне - золотое солнечное небо,
тысячи людей вокруг скандировали:
- Славься Кулл! Да здравствует царь!
Только царь был не он, хотя на голове и красовалась корона -
корона для гладиатора, ставшего полноправным валузийцем.
- Да здравствует царь Борна! - неслось отовсюду. - Да
здравствует царь Борна!
Его пригласили на царский пир. Он был как в тумане. Кто-то ему
что-то говорил, он что-то отвечал. Неужели он неправильно истолковал
сон? Конечно, быть свободным гражданином Валузии, и обеспеченным к
тому же (а за победу ему выдали дюжину дюжин золотых), уже само по
себе не мало, но...
Целый месяц фавориты царя приглашали его в гости в свои дворцы,
устраивая в честь Кулла грандиозные пиры. Он был модной игрушкой
знати Хрустального Города, хотя тайком все потешались над неотесанным
варваром - никто даже не догадывался, что читать он умеет не хуже
их. В понимании тонких искусств, Кулл, конечно, им уступал, потому
что в музыке и живописи не понимал вообще. Впрочем, будучи предельно
точным, следует отметить, что и рассуждающие об искусстве аристократы
понимали в нем не очень чтобы.
Несколько раз Кулл напивался. Однажды проснулся с женщиной. Это
месяц он не жил - провел как в тумане, хуже, чем на галере.
Кончилось все тем, что он надел ту же форму, что была на
седовласом опытном бойце и отправился в ранге командира десятки с
регулярной армией в Грондар, который напал на союзную Валузии
Зарфхаану.
Кулл не искал встреч с пленившим его когда-то седым воином, он
не испытывал к нему никаких чувств, кроме благодарности. Даже
ненависть к капитану Антишу исчезла в сердце, но он поклялся убить
лемурийца и, если встретит, убьет.
Командир сотни, посмотрев на атланта, которого направили к нему
командовать десяткой, серьезно спросил:
- Ты собираешься проливать свою кровь за Валузию или за деньги?
Кулл не знал, какого ответа ждет новый командир и ответил
честно:
- За себя.
Сотенный удовлетворенно хмыкнул, кивнул головой и отправил Кулла
к его десятке.
В Грондар, минуя горы Зальгары, они плыли морем. Корабль на
котором плыл со атлант (огромный парусник, в котором имелись и
гребцы, специально предназначенный для перевозки войск) по каким-то
неведомым Куллу причинам задержался в порту и отстал от общего
каравана. Все три дня Кулл проторчал на палубе, мечтая, что на их
одинокий корабль нападет лемурийская пиратская галера и на ней будет
капитан Антиш. Этого, по воле Валки и Хотата, не случилось.
За три года военных действий, сперва в Грондаре, а потом в
Турании, от простого десятника, благодаря мужеству, отваге,
незаурядному боевому мастерству и открывшимся в нем талантам
командира и тактика, Кулл дослужился до командованием тысячью бойцов,
а потом и армией.
Однажды, в Турании, ему велели взять пять сотен и прикрывать
отход армии, удерживаясь, врастая в землю, как можно дольше. Кулл,
зная, что вид крови из ран противника лишь возбуждает боевой дух
пылких туранцев, заставил выкрасить в цвет крови доспехи своих
бойцов, одеть красные плащи и нацепить на коней такие же попоны. Из
нескольких, оставшихся в живых после чудовищный сечи десятков солдат,
образовалось ядро отряда Кулла, который потом и получил название Алых
Убийц. Кулл сам придирчиво отбирал бойцов в свой отряд.
За эти годы, Кулл насмотрелся всего, но сердце его не
ожесточилось. Он не мог понять, почему лучшие воины Валузии проливают
кровь далеко за ее пределами, в то время как на исконную территорию
постоянно рвется враг и, отбивая вражеские набеги, пограничные отряды
несут жестокие потери. Кулл старался не думать о политике - он
солдат и выполняет приказы, но получалось плохо.
Валузия теряла провинцию за провинцией, ее народ угоняли в
рабство. Но разве может быть иначе в стране, где всем заправляют
фавориты и фаворитки, где царь кроме застолий, похотливой любви и
кровавых зрелищ ничего знать не хочет, где вымирают целые деревни,
где по любому подозрению честного гражданина могут схватить и
повесить вверх ногами, где всевластны Отряды Следителей Законности, в
которых собрались трусы, мерзавцы и убийцы. Все во власти Валки и
Хотата, но Кулл не мог понять, почему боги допускают подобное.
Наконец, он стал командующим армии - в походе по бескрайним
заснеженным полям далекой Кералии. Военачальник скончался от ран и
передал свой жезл самому достойному из подчиненных. Им оказался Кулл.
Поход в Кералию был успешным и за возвращающейся в Валузию
победоносной армией тянулся бесконечный воз с добытыми трофеями и
сотни пленных. Кулл изредка задумывался о их дальнейшей судьбе, но
война есть война, не он придумал ее жестокие законы.
Куллу и его армии устроили пышный въезд в столицу - давненько
Валузия не одерживала столь значительных побед. Никто не задумывался,
что завоеванную далекую Кералию все равно будет не удержать, что
лучше было бы осадить обнаглевшую Верулию, отряды которой постоянно
шалили на юго-восточных рубежах древней страны.
Кулл, до нового похода, поселился в небольшом доме и скучал,
потягивая слабое винцо, глядя в окно, выходившее в сад. По почти
пустынным улицам столицы, замызганном отбросами, поскольку за
чистотой улиц ныне никто не следил, ему было тягостно даже ходить. Уж
лучше снова в поход...
В один прекрасный день его, как военачальника, вызвали в царский
дворец. Сцена, которую он увидел в царских покоях, живо напомнило ему
давний вещий сон. И он вдруг на мгновение подумал - не себя ли он
видел в роли военачальника с гордой осанкой. Но смело шагнул вперед.
- Я приветствую вас, ваше величество, - поклонился Кулл.
Царь посмотрел на него, маленькие масляные глазки на жирном лице
блеснули злостью.
- Ты - тот, кто завоевал Кералию, мне правильно сказали? -
спросил Борна.
- Да, ваше величество, - снова склонил голову Кулл. - Но я
лишь довел до конца дело, начатое доблестным военачальником Сентером.
Он умер от ран и назначил меня своим преемником. Он внес значительный
вклад в победу, без него вряд ли поход был бы столь удачен...
- Ах, оставь, - махнул рукой царь и притянул к себе за талию
нагую красотку. - Хочешь позабавиться, а? Смотри какая прелесть.
- Я сердечно благодарю ваше величество, - нашел в себе силы
спокойно ответить Кулл, - но я пришел сюда не за этим.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг