Пенландрис, подаривший тем летом Уррию замечательный кинжал, оказался
предателем; почти невозможно поверить, в голове не укладывается!
И Ламорак... На Ламорака больно смотреть. Некоторые рыцари настаивали,
чтобы сына Пенландриса казнили вместе с подосланными саксами убийцами.
- Пока он не предал нас, так же как отец, его необходимо убить,
отомстив за павших братьев! - гремел суровый сэр Гловер на совете.
Он даже вытащил меч и Уррий, который тоже как рыцарь присутствовал на
совете, зажмурил глаза, чтобы не видеть позорной смерти друга - ничего
ведь Уррий не мог сделать, чтобы защитить его, он младший на этом совете
лучших рыцарей королевства логров.
- Стойте! - услышал в тот момент Уррий строгий голос отца. - Почему вы
считаете, что Ламорак предаст нас, как и Пенландрис? - спросил сэр Отлак
рыцарей. - Разве старший сын Пенландриса Селивант не встал в роковой час
рядом с нами? Почему мы тогда не воспротивились его порыву совести?
Гловер, ты же сам подвинулся тогда, чтобы освободить Селиванту место! И
Селивант погиб за бриттов!
Почему же вы хотите лишить Ламорака возможности проявить себя? Убить не
сложно, - граф вздохнул, - воспитать рыцаря сложней!
Да, не желал бы Уррий оказаться на месте друга - всегда веселый и
легкомысленный Ламорак, ходит после приезда рыцарей мрачный и зеленый. И
никто кроме Уррия и Эмриса не знает, что он хотел пронзить себя
"Неустрашимым", но Эмрис в последний момент заметил это и помешал Ламораку
совершить богопротивный малодушный поступок. Эмрис... Новый верховный
король Британии...
Уррий посмотрел на Лореллу. Она улыбнулась ему, и в сердце Уррия сладко
запело.
Какая она красивая. И как к лицу ей белые свадебные одежды!
В бездонных глазах озерной девушки весь день отражалось неохватное,
непредставимое счастье - в самых дерзких мечтах она не могла надеяться на
подобное счастье. И Майдар ведь нагадал, что Уррий пойдет под венец с
другой...
Но вот оно, свершается. Сейчас этот угрюмый священник закончит
торжественный ритуал и Уррий будет ее! И только смерть теперь сможет их
разлучить. Но об этом в момент венчания лучше не думать - "Счастливая я,
счастливая, - звенело в голове. - Я самая счастливая!!!"
Уррий хотел, чтобы как можно скорее закончился сложный и неспешный
обряд бракосочетания. Он слушал слова священника, единственного теперь
родного брата.
Он даже понимал значение отдельных слов, но общий смысл проповеди
ускользал от него. Да и не важен был смысл.
Уррий не мог дождаться сперва завершения церемонии, до которой, по
большому счету, никому не было дела, а потом, на пиру по случаю свадьбы,
момента, когда он со своей законной супругой, сможет покинуть зал и
уединиться.
Искренне веселились на пиру лишь царь Тютин и его подданные. Сбылась
давняя мечта озерного владыки породниться с местным сеньором (тем более,
что теперь Уррий и единственный наследник графа!).
Уррий, разглядывая лица сидевших за пиршественным столом рыцарей,
прекрасно понимал, что не могут они предаваться беззаботному веселью в то
время, как враг вероломно захватил столицу, когда к замку приближается
бесчисленная армия их извечных врагов саксов, вступивших в союз с другими
исконными врагами бриттов - варлаками; когда замкам бриттов и землям
угрожает опасность, и, может быть, родовые владения уже захвачены врагами.
Не до веселья.
Но и не к лицу отважным рыцарям впадать в панику и уныние при
приближении врага - да, война, война не до почетного мира, а до полного
уничтожения противника.
Но жизнь продолжается.
И вот уже все любуются прекрасными танцами озерных девушек под звуки
удивительных волшебных музыкальных инструментов.
Вот шестеро озерных воинов, разделившись на пары, и низко поклонившись
благородным бриттским рыцарям, стали сражаться друг с другом деревянными
мечами, показывая превосходную технику.
Изрядно подвыпивший сэр Таулас, поклявшийся защищать Эмриса от любых
врагов, вышел меж двух столов, взял у одного из них деревянный меч и
вызвал пятерых остальных на бой. И через несколько минут все озерные воины
оказались с ушибленными боками и кистями, мечи были выбиты из рук и никто
не смог нанести бывшему отшельнику ни одного удара.
Тот расстроился, что все так быстро закончилось и спросил: есть ли еще
желающие позабавиться.
Сэр Гловер, которому так и не удалось восстановить свою репутацию на
турнире, поскольку общий бой не состоялся, взял один из деревянных мечей.
Через минуту потехи оба меча превратились в щепки.
Тогда сэр Таулас поинтересовался у Гловера:
- Может быть, на настоящих мечах сразимся? До первой крови?
- Буду счастлив, бычья требуха, помериться силами со столь известным
рыцарем, - любезно ответил сэр Гловер, помнивший отшельника озера Трех Дев
с юности.
Весело зазвенели под ободряющие выкрики зрителей мечи двух бесстрашных
рыцарей.
Сэр Гловер взял реванш за поражение на турнире, отстоял репутацию -
кровь потекла из предплечья сэра Тауласа.
Бывший отшельник крякнул с досады, но договор есть договор, ему
пришлось пройти обратно за стол и с горя выпить огромный кубок крепкого
эля за сэра Гловера.
Гловер посмотрел на сэра Ансеиса, который в этот момент что-то
рассказывал беззаботно хохочущей Аннауре.
Тот почувствовал взгляд Гловера и все понял. Француз встал и сказал:
- Я хотел бы на тех же условиях помериться с вами силами на мечах,
благородный сэр Гловер, если вы не будете возражать. Только предупреждаю,
что мечом я владею несколько хуже, чем копьем. Я и сюда-то приехал, чтобы
взять урок у прославленного сэра Бана.
- Я с благодарностью принимаю ваше предложение, - ответил Гловер с
горящими глазами. - Я, в свое время, тоже брал уроки у сэра Бана, и, бычья
требуха, доволен ими.
К радости всех бриттских рыцарей, француз не обманул - мечом он
обращался хуже, чем копьем. Через минуту камзол его был порван и на
светлой материи заалело пятнышко крови.
Дамы ахнули, но барон успокаивающе поднял руку:
- Пустяки. Благодарю вас, граф Гловер, за доставленное удовольствие.
Барон вернулся к Аннауре. Для общей победы иногда полезно проигрывать.
Гловер с видом победителя оглядел зал. Он был доволен. Это - дружеский
бой, но трепещи враг! Пощада неведома к вероломным погубителем короля
Эдвина!
Веселье вступало в ту пору, когда гости забывают причину торжества.
Прекрасное вино и крепкий эль делали свое дело - мрачные мысли бриттов
оттеснялись куда-то на окраину.
Воины царя Тютина, по его знаку, прикрепили на невысоком шесте яблоко.
Царь Тютин был в благодушном и приподнятом настроении. Повелителя Ста
Озер ничуть не смутило и не задело поражение его воинов от сэра Тауласа -
Тютин прекрасно знал отшельника озера Трех Дев и его историю.
На середину зала вышел высокий атлет с зелеными, тщательно уложенными
волосами и с обнаженным торсом. Он поклонился знатным гостям и три острых
кинжала вонзились в огромный плод, укрепленный на шесте.
Гости в очередной раз разразились бурными криками восторга - мастерство
всегда вызывает одобрение.
Из-за стола встал пожилой ирландец, граф Фоор Дэбош (говорят, его
посвятил в рыцари сам король Артур!). Он что-то сказал слуге. Пока
ирландец неспешно подходил к озерному умельцу, слуга куда-то сходил и
принес чуть ли не охапку длинных, узких и острых ножей.
Граф поклонился гостям и почти никто и разглядеть не успел - так
стремительны были движения ирландца - как три кинжала проткнули яблоко и
оно, от тяжести, упало с подставки. Еще тринадцать узких ножей один под
одним строго по линии впились в шест.
Озерный мастер поклонился ирландцу, взял еще кинжалов и у каждого ножа
чужестранца вонзил свой клинок.
Восторгу зрителей предела не было. Кубки наполнялись расторопными
слугами вином, как только рыцари ставили опустевшую посуду на стол. Вечер
за окном выкрасил небо в темный цвет.
К шесту подошел сэр Бан, достал меч и сказал озерному воину:
- Метай кинжалы в меня!
Воин посмотрел на своего царя. Тот, не прекращая улыбаться, пожал
плечами и кивнул: мол, раз благородный рыцарь хочет...
Один за одним, словно молнии, просвистели семь клинков и все были
отбиты мечом прославленного сэра Бана. Старый рыцарь еще не совсем
оправился от ран, полученных у озера, но такие фокусы уже мог делать без
видимых усилий.
Когда озерный воин выразил восхищение ловкостью сэра Бана и,
поклонившись, отошел, старый воин с размаху рубанул по шесту, в который
были воткнуты кинжалы.
Меч прошел сквозь шест, словно не из металла был сделан, а из воздуха -
шест не шелохнулся.
Все недоуменно посмотрели на сэра Бана (лишь обитатели замка знали этот
трюк - видели уже). Сэр Бан топнул ногой и верхняя половина жерди упала на
пол.
Пирующие охнули и закричали, выражая восторг и восхищение.
Сэр Гловер (успевший после дружеских поединков выпить три полных бокала
белого вина за свой успех и удачу) встал во весь рост, выхватил меч и со
всего маху рубанул им по столу перед собой. Толстая доска не выдержала
удара и меч звякнул о камень пола, пройдя сквозь дерево.
Многочисленные серебряные блюда и кубки не свалились лишь потому, что
стол был сделан прочно, на десятилетия, и устоял, оказавшись разделенным
на две части.
Рыцари зааплодировали Гловеру и начали вставать, вынимая из ножен
мечи...
Граф Маридунский тоже встал (не стола было жалко, а вечера - не на чем
было бы пировать) и провозгласил тост за царя Ста Озер.
Рыцари подняли кубки и с удовольствием выпили за озерного повелителя,
забыв о своих намерениях повторить подвиг Гловера.
Уррий понял, что о нем уже никто не вспоминает, и он наконец-то может
незамеченным покинуть зал вместе с Лореллой. Уррий еще раз посмотрел на
Ламорака. Тот по настоянию Эмриса сидел на почетном месте рядом с ним.
Ламорак не улыбался, но с интересом следил за происходящим, за вечер он
выпил два или три больших бокала вина, он радовался счастью Уррия, и на
время забыл о предательстве отца.
Эмрис был полон достоинства, как и подобает верховному королю, на щеке
багровел недавний шрам - память о боевом крещении у озера Трех Дев. Но
Уррий-то знал, что внутри у названного брата все бурлит и взрывается, что
Эмрис еще не освоился с разительными переменами, происшедшими в его жизни.
Уррий напоследок улыбнулся друзьям и встал, увлекая за собой Лореллу.
Сэр Отлак заметил движение сына и кивнул ему одобрительно. Больше никто,
как Уррий и предполагал, не обратил внимания на исчезновение виновников
торжества.
Уррий привел Лореллу в приготовленную новобрачным спальню и плотно
притворил дверь на щеколду.
Наконец-то они одни! Им больше никто сегодня не нужен.
- Я люблю тебя, Лорелла, - нежно сказал Уррий.
Комнату тускло и романтично освещали четыре факела в углах большой
комнаты.
- Я тоже тебя люблю, Уррий, - прожурчала Лорелла. - Ах, как я
счастлива, до сих по не могу поверить!
Счастлива!!! Счастлива!!! Счастлива!!!
* * *
Лорелла встала перед огромной кровать. Их кроватью. Она не знала как
себя вести сейчас.
Уррий тоже не знал.
Она стала медленно снимать одежду.
- Можно я? - попросил Уррий.
Она улыбнулась - сколько чувств было в этой улыбке! - и кивнула.
Далеко снизу, из пиршественного зала, из другого мира, донесся
приглушенный толстыми стенами взрыв хохота. Их не интересовало над чем
смеются гости.
Они были вместе!
Навсегда!
Муж и жена!
- Я люблю тебя, Лорелла! - повторил в который раз Уррий, наслаждаясь
этими словами. - Я люблю тебя!
Он касался ее тела руками и она трепетала от его прикосновений. Ей было
безумно хорошо и страшно. В ее жизни никогда не было мужчин и ее страшило
и притягивало то, что должно было произойти.
И ее пугало то, что Уррий уже знал женщину. Опытную женщину - колдунью,
наверняка свои чары использовавшую. Лорелла боялась разочаровать
возлюбленного - ужасно боялась, больше смерти самой.
Они сели на кровать. Они были наги, и это единственное отличало ночь от
двух предыдущих Уррия, когда приходила Лорелла. Так же она теребила его
жесткие волосы, так же он держал руки у нее на талии, не смея поднять их
до манящей девичьей груди, теперь открытой для него и такой желанной.
От нее опьяняюще пахло озером и чистотой - не страстным желанием, как
от Сарлузы, и не холодным равнодушием, как от той девушки в Маридунуме. От
Лореллы веяло целомудренным ожиданием неосознаваемого счастья, которое
может подарить мужчина женщине.
Уррий тоже боялся. Боялся, что не сможет дать Лорелле ожидаемое ею,
поскольку она сама не знает, чего ждет. С Сарлузой было не так. Да и не
первый мужчина он был в жизни Сарлузы, как выяснилось. И далеко не первый
он был в жизни девушки, имени которой не знает. С ними все было не так.
Вместо того, чтобы повалить законную супругу на постель и, наконец,
овладеть ею, как непреодолимо требовало тело, он прижался лицом к ее
груди, обняв крепче и, неожиданно для самого себя, начал говорить.
Что всего лишь десять дней назад он был другим и все представлялось
по-другому.
Что он всю жизнь мечтал о сражениях, мечтал побеждать врагов. И вот
первые победы одержаны. Он убил молодого алголианина, который угрожал ему
кривыми клинками. И сперва даже гордился этим. А теперь он не знает как
относиться к убийству иноверца. С одной стороны, Уррий защищал свою жизнь,
а с другой... Ведь Уррий совсем не знал алголианина, никогда не видел до
этого, никакой вражды к нему не испытывал... И не предпринял никакой
попытки поговорить с ним, выяснить чего тот хочет... Убил.
И уже вынужден был убить других, сменивших первого. Но тут уж некогда
было ни рассуждать, ни взывать к рассудку...
Нет, Уррий не жалеет о содеянном, он хочет понять... он не знает что
именно.
Он и потом убивал - варлаков. Но варлаки - это в глазах Уррия не люди,
а дикие хищники, которых должно уничтожать. И, наверняка, он будет убивать
еще, пока не убьют его когда-нибудь.
Но все это не имеет значения, что будет то и будет.
Но почему-то тот молодой парень, которого Уррий убил первым не выходит
из головы...
Лорелла крепче прижала голову Уррия к упругой груди, все так же теребя
его волосы. А Уррия словно прорвало, он продолжал изливать ей все, что
накопилось на сердце.
Что ничего серьезного в отношении Сарлузы поначалу у него не было, он
просто хотел познать плотскую любовь, о которой много слышал. Но потом
влюбился в Сарлузу, хотя уже полюбил Лореллу. Он не знает, как так
получается, но любит их по-разному, и, наверное, Лореллу много сильнее.
А потом, сам не зная зачем он повел в маридунской гостинице к себе одну
из тамошних девушек и тоже полюбил ее. А потом понял - нет. Он не любит ни
Сарлузу, ни ту, имени которой не знает. Он любит Лореллу и только с ней
готов и хочет прожить всю жизнь и от нее продолжить род...
Лорелла сильнее прижала любимого к груди. Он сам не понял когда она
легла, выпрямив длинные стройные ноги, но его голова покоилась все так же
на груди, только и он теперь лежал.
- Я люблю тебя, Уррий, - пропела нежно и счастливо Лорелла.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг