поблизости больше не было, потом мимо Петера, обдав его грязью, промчалось
несколько грузовиков - туда, в ту сторону - и за борт последнего Петер,
догнав и подпрыгнув, ухватился, подтянулся и перевалился в кузов, на ящики
со снарядами. Через минуту грузовик затормозил на позициях артиллеристов,
Петер выпрыгнул и, пригибаясь, побежал дальше - туда, где что-то
происходило. Стрельба поутихла немного, и в нее в паузах вклинивался новый
звук - далекий рев многих моторов, танковых моторов, уж его-то Петер мог
вычленить из любой какофонии. Кто-то метнулся ему наперерез, но тут
рвануло черным слева, Петер зарылся в снег, и над ним пронеслось
распластанное тело. Перед ним шагах в сорока был гребень, за которым
что-то творилось, - туда, за гребень, летели трассы из-за спины, и оттуда,
кажется, прилетали снаряды. Он преодолел эти сорок шагов в несколько
приемов и, наконец, увидел все, как на ладони.
Танков было десятка два, и несколько задних уже горело, тяжелый
жирный дым выбивался из люков, из жалюзи и стлался по земле; передний
стоял поперек дороги, распустив гусеницу, и часто бил из пушки куда-то в
противоположную от Петера сторону: потом он взорвался и зачадил. Это были
вражеские танки, легко узнаваемые по характерным шестигранным башням и
длинным тонким стволам пушек. Основная часть колонны была, кажется, в
мертвой зоне, снаряды ее не доставали. Три танка обошли сбоку пылающий
головной и на большой скорости рванулись вперед, один тут же вспыхнул, но
не остановился, и все три пропали из виду. Остальные не двигались, потом у
одного распахнулся верхний люк, и оттуда высунулся по пояс танкист, тут же
схватился за голову и откинулся назад, его втащили внутрь, люк закрылся.
Боковым зрением Петер уловил какое-то движение - это артиллеристы на руках
катили спаренную зенитную пятидесятисемимиллиметровку, дальше - еще одну.
Слева, ревя моторами и опустив стволы, шевелились зенитные самоходки.
Дальше все произошло быстро: захлопали выстрелы, и взорвались еще два
танка, остальные ответили в разброд, одна самоходка подпрыгнула и
опрокинулась от удара, а потом разметало расчет ближней к Петеру
пятидесятисемимиллиметровки, но огонь нарастал, где-то еще подтянули
орудия, и танки, зажатые в лощине, вспыхивали один за другим - отсутствие
камеры Петер в этот момент ощущал как отсутствие оружия, - и тут со
стороны стройки появился легковой вездеходик, в котором кто-то стоял и
размахивал белым флагом! Вездеходик влетел прямо под перекрестный огонь,
бесстрашно лавируя между горящими машинами, стоящими и еще пытающимися
ползти, но то ли его не видел никто, то ли горячка боя затянула всех, но
огонь стих не сразу, и только когда пламя разрыва метнулось из-под самого
вездеходика и он опрокинулся, стрельба прекратилась. Тишина навалилась
сверху, страшная, страшнее канонады, потому что говорила о новом
несчастье, и Петер и остальные, кто лежал и стоял на гребне, на линии
огня, не трогались с места и почти не шевелились, чтобы не приблизить тот
миг, когда несчастье станет понятным и потому необратимым, а пока что
оставалось еще подобие надежды... ничто не шевелилось там, в лощине, танки
стояли и горели молча и неподвижно, лишь дым тек, то подымаясь, то
стелясь, оставляя черные разводы на серо-красном снегу... кто-то ковылял
между танками, кто-то выбирался из люков, но это не меняло картины общего
оцепенения. Беззвучно взлетела на огненном столбе башня одного из горящих
танков, и попадали черные фигурки, и вдруг издалека, оттуда, откуда пришла
колонна, донесся звук автомобильного мотора, и на побоище влетела
полуторка с прицепленной полевой кухней, затормозила, и из кузова скатился
человек в белом полушубке, Петер видел это уже на бегу, он мчался вниз, и
кто-то еще бежал следом, а человек в белом полушубке, пожилой и усатый,
тормошил лежащих на снегу танкистов, тех, кто выпрыгнул под пули и
осколки, и тех, кого вытаскивали из люков разбитых машин уцелевшие, он
тормошил их, заглядывая в лица, в сгоревшие лица, в выбитые глаза,
полушубок его был весь в крови, а он громко и недоуменно повторял:
"Ребятки... да что же это? Да как же вы? Ребятки... ребятки... А я-то гнал
за вами, картошка горячая еще... и компот, как просили... и рыбки я вам
достал, красной, много... ребятки, да что же это?.." Танкисты перевернули
вездеходик, и на снегу остались лежать шофер генерала Айзенкопфа с
разбитой головой и майор Камерон с камерой через плечо, с обломком дерева
в руках, и Петер встал на колени и нагнулся к нему, и Камерон открыл глаза
и сказал что-то громко и неразборчиво, изо рта его пошла кровь, Петер
обтер ему лицо снегом, и Камерон, поморгав глазами, приподнялся и стал
выплевывать изо рта осколки зубов и сгустки крови.
- Живой! - выдохнул Петер, и Камерон, кивая и отплевываясь, стал
колотить его кулаком в плечо и показывать в направлении стройки, Петер
понял его, но Камерон не мог идти, подламывалась нога, и Петер стал
кричать на оглохшего танкиста, который неожиданно понял его, подогнал
уцелевший танк, Петер и Камерон взобрались на броню и уцепились за скобы,
и танк пошел на стройку, танкист стоял в люке, Петер наклонился к нему и
показывал, куда ехать, и они остановились возле резиденции господина
Мархеля. Петер влетел в помещение и столкнулся в дверях с Брунгильдой,
через ее плечо он увидел лежащее на полу тело, и еще кто-то стоял,
уперевшись руками в стену. "Уже увели!" - крикнула Брунгильда, и они
вернулись к танку, туда, куда уводили, можно было доехать, Петер крикнул:
"Скорей!" - и показал, куда, и танк, взревев, покатился, они стояли на
броне и всматривались вперед, ожидая увидеть конвой, но никого не увидели.
Площадка у обрыва, где расстреливали, была пуста. Петер и Брунгильда
подбежали к самому краю, непонятно зачем; следов было много, старых и
новых, и стреляных гильз тоже много, втоптанных в снег и лежащих на снегу.
Они бросились обратно к танку, нужно было куда-то торопиться, только
непонятно, куда.
- Где Мархель? - прокричал Петер, надсаживаясь, чтобы перекрыть рык
танкового мотора.
- Готов! - крикнула в ответ Брунгильда.
- Нужно было взять! Живым! - крикнул Петер.
- Я! - Брунгильда ткнула себя в грудь. - Одна! - И Петер понял, что
одной *взять* Мархеля было не под силу.
Танк снова остановился возле резиденции, и Петер влетел туда. На
полу, лицом к стене, лежало тело, и Петер сразу понял, что это не Мархель
- черт знает, как, но понял. Он перевернул труп на спину, лицо было
похоже, но только похоже, не более.
- Не он, - сказал Петер побелевшей Брунгильде.
- Вижу, - одними губами ответила Брунгильда. - Не он. Удрал...
Поехали трясти комендатурщиков.
Но возле танка уже стояли штабные офицеры, и танкист, сняв с головы
шлем, все время пытался что-то смахнуть с лица, тер щеки руками, потом
принимался обтирать руки о комбинезон, и полковник из генеральской свиты
свирепо спрашивал у него что-то, а танкист смотрел на него ненормальными
глазами и продолжал стирать с лица что-то невидимое, но липкое. Потом
полковник повернулся и увидел Петера.
- Где ваш главный? - рявкнул он.
- Сбежал, - зло сказал Петер.
- П-проклятье, - скрипнул зубами полковник. - Давно?
- Только что, - сказала Брунгильда. - Я ошиблась, понимаете? Они там
переодеваниями занялись...
- Вызывай своих по рации! - крикнул подполковник танкисту. - Мимо них
будет проезжать штабной "хорьх" - пусть расстреляют!
Это танкист понял сразу и рыбкой нырнул в люк.
- Не видели нашего оператора, которого арестовали? - спросил Петер.
- Нет, - сказал полковник. - Ваших, значит, тоже арестовывают?
Ну-ну...
- Где генерал? - спросил Петер.
- Генерал? - удивился подполковник.
- Тьфу! - плюнул Петер. - Полковник Мейбагс. Где он?
- Полковник Мейбагс умер позавчера от сердечного приступа. Я заступил
на его место.
Подошел незнакомый саперный старшина и молча прикрепил к погонам
подполковника по большой короне.
- Поздравляю! - зло сказал Петер.
- Вот это вы зря, - сказал подполковник.
- Господин полковник, - сказал Петер, - прошу вас дать приказ срочно
разыскать нашего оператора - ему грозит смерть.
- Дел у меня больше нет, - сказал полковник. - Ищите сами. Заварили
кашу... кино... Вон - двенадцать танков - как корова языком! Все этот
ваш... ну, попадется он мне! Специально послали нам трофейные танки для
диверсионных действий, а он... Снимали это?
- Нет, - сказал Петер. - Камер не было там.
- Слава богу, - сказал полковник.
Высунулся танкист.
- Проскочил, - коротко сказал он и полез из люка.
- Что значит - проскочил? - заорал полковник. - Промазали, что ли?
- Не успели, - сказал танкист. - Минутой бы раньше.
- У-у! - взвыл полковник. - Ну, я не я буду!..
Он еще орал и матерился, а Брунгильда уже тащила Петера за рукав,
объясняя на бегу, что сейчас они нагрянут на комендантский взвод и
вытрясут душу из конвойных...
Ничего они не вытрясли. Лейтенант, командир взвода, стоял перед
взбешенным Петером навытяжку, бледный, как сама смерть, и твердил одно:
арестованный был доставлен в штаб, дальнейших распоряжений не поступало.
- Он его что - с собой увез? - кричала Брунгильда.
- Ничего не понимаю, - повторял, как заведенный, Петер. - Ничего не
понимаю...
В их собственном блиндаже было пусто, и даже больной Армант
отсутствовал. Как будто вихрь прошелся по помещению, все было содрано,
сброшено на пол, сдвинуто со своих мест, кто-то торопливо и грубо искал
что-то в вещах, в рюкзаках, в одежде.
- И этого нет, - сказала Брунгильда и вдруг опустилась на пол. - Боже
мой, - всхлипнула она, - боже мой, что я наделала... он же не виноват, что
так похож... господи, прости меня, я не хотела!
- Брун! - Петер попытался ее поднять. - Брун, не время, надо
искать...
- Мы его не найдем, - вдруг совершенно спокойно сказала Брунгильда. -
Его больше никто не найдет. Уже никто не знает, где он. Мы опоздали, он
исчез из мира...
- Так не бывает, - сказал Петер. - Не бывает, чтобы исчез совсем -
так сразу.
- Здесь все бывает, - сказала Брунгильда. - Его уже нет - я чувствую.
В дверях завозились, и в блиндаж задом впятился огромный сапер,
волоча кого-то под мышки - это был Армант. Его положили на койку, сапер
деликатно отошел в сторонку, Брунгильда дала Арманту глотнуть шнапса, и
тот открыл глаза.
- А... вы... - Армант вздохнул. - Ну, вот и все... финиш.
- Кровь у него горлом шла, - сказал сапер.
- Петер, - зашептал Армант, - слушай меня. Христиана - это не я. Верь
мне - не я. Они его пауком напугали и потом все время паука перед ним
держали, он их боится страшно, но я тут ни при чем, клянусь... матерью
своей клянусь - я ни при чем, я не знаю, как они узнали...
- Где Христиан? - спросила Брунгильда.
- Не знаю, - сказал Армант. - Кажется, убили. Или улетел. Не видел.
- Как - улетел? - спросил Петер, готовый поверить во все.
- Не знаю. - Голос Арманта был совсем слабый, прерывающийся. - Так
говорят... я не видел - так говорят - улетел... или убили. Не знаю. Видел,
как его уводили.
- Из штаба?
- Из павильона.
- О, ч-черт! - простонал Петер. - Павильон! Как я забыл? А ты снимал?
Что ты снимал? Ну?
- Советник показывал Христиану, как великие гиперборейские атланты
держат мост на своих плечах...
- Что?!
- Трех голых саперов поставили напротив камеры, а мост простым
наложением... вот его - за Слолиша... - Армант показал рукой на сапера.
- Ты видел Шанура? - спросил Петер сапера.
- Это чернявенький такой? - спросил сапер. - А как же, видел. Только,
наверное, прислонили его. Потому как сняли и тут же увели.
- Я побегу, проверю, - сказала Брунгильда. С автоматом в руках она
метнулась из блиндажа, и Петер больше никогда в жизни не видел ее.
- Ты представляешь, Петер, - великие гиперборейские атланты...
Гангус, Слолиш... и младшенький их - Ивурчорр... - говорил Армант странным
голосом, будто удивляясь тому, что сам говорит. - Наши великие славные
предки... сыновья Одина, произведенные им от смертных женщин... жили в
доме на берегу моря и занимались промыслом морского зверя, рыбы и птицы...
никогда не видели женщин и округляли друг друга... - Армант хихикнул. -
Потом Один вразумил их... они пошли на юг и набрели на рыбачий поселок...
перебили всех мужчин, а женщин взяли себе в жены - от них-то, мол, и пошел
наш великий народ. О господи... потомки педерастов! Петер, ты
представляешь?
- Представляю, - сказал Петер.
- А советник молился им - о, великие гиперборейские атланты Гангус,
Слолиш и Ивурчорр, да протянется ваша могучая длань сквозь века и мили...
и еще о падении нравов... и они явились и подставили свои спины под этот
игрушечный мост - убожество! Убо...
Он вдруг замолчал, будто прислушиваясь к чему-то, замер - и тут кровь
фонтаном хлынула ему на грудь. Он упал навзничь, руки его еще шевелились,
ловя воздух, Петер перевернул его лицом вниз, но это ничего не изменило:
через минуту Армант умер.
Когда Петер подбежал к павильону, от него остался уже только каркас.
Под переплетением стальных арок и нервюр ворочались бульдозеры, заравнивая
рукотворный ландшафт. Экскаватор ссыпал в киношный каньон лежавшую в
отвалах землю, и на месте каньона уже высился большой бугор.
- Что у вас там зарыто? - спросил Петер руководящего работами
капитана.
- Ничего, - сказал капитан и пристально посмотрел на Петера. - Ничего
абсолютно. Просто земля рыхлая. Сейчас утопчем. Эй! Утопчите землю!
Саперы взобрались на бугор и принялись сапогами утаптывать его.
- Вот видите, - сказал капитан. - Утаптывается.
- Женщина-техник из киногруппы была здесь? - спросил Петер.
- Нет, - испуганно сказал капитан. - Нет-нет. Никого здесь не было!
Никаких женщин!
Он искал Шанура и Брунгильду долго, обошел всю стройку, но никто
ничего не видел - или пугался и отворачивался. Потом что-то толкнуло его -
Баттен! Это было дурацкое предположение, но ведь ищем же мы иногда только
что потерянные очки в бабушкином сундуке, не отпиравшемся сто лет, -
конечно, не находим, но если не заглянем в него, будет постоянно
мерещиться, что пропажа именно там. Берлога Баттена была отлично
замаскирована, и Петер потыкался там, в скалах, в тупики, пока нашел ее.
Лаз в берлогу был занавешен толстым войлоком, и войлоком же был
устлан пол. Горела керосиновая лампа, и за столом сидело трое: Менандр,
Баттен и женщина - спиной - Брун!.. нет, не Брунгильда, другая, но
почему-то знакомая, она обернулась и улыбнулась Петеру пьяной улыбкой, и
он узнал ее: это была Лолита Борхен.
- А, Петер, давненько ты у нас не был!
- Петер, проходи, старина!
- Лолита, наливай-ка господину подполковнику коньячку!
- Господин подполковник, позвольте...
- На брудершафт!
- Лолита, не напирай.
- Погодите, - Петер выбрался из-под них троих, как из-под упавшей
липкой паутины, - погодите, у вас тут Шанура не было? А Брунгильды?
- Не было, не было!
- А коньячку?
- Ну, господин полковник!..
- Слушай, Петер, - сказал Менандр вполне твердым голосом. - Тут
наклевывается выгодное дельце - но нужна чистая кинолента. Там у тебя не
остается ничего?
- Остается, - сказал Петер. - Катушек двадцать есть. А что?
- Да вот решили сами фильм снять. Камера у нас есть, свет добудем, а
главное - исполнительница застоялась. Точно, Лолита? А представляешь - в
этом антураже, в пещере, при свечах - и такая женщина! Да такую ленту и по
ту, и по эту сторону каньона с руками оторвут!
- Ладно, - сказал Петер. - Поглядим. А пока давай-ка сюда мои ленты,
я с десяток отберу... что?
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг