Ох, и изменился майор! Петер искоса разглядывал его ставшее
необычайно значительным лицо, гордо развернутые плечи и выпяченную грудь,
будто майор навсегда задержался на глубоком вдохе. Смотрелся майор на
полковника минимум - а то и на генерал-майора. Далеко пойдет, подумал
Петер. Потом он вспомнил лагерь. Далеко пойдет...
- А со скульптурой мы выкрутимся очень просто, - сказал Петер, когда
майор сел. - В реквизите, который привезли с собой диверсанты - ну те,
которые выдавали себя за киногруппу, - там у них есть скульптура
Императора. Она, правда, из папье-маше, но раскрашена под мрамор, так что
вряд ли кто-нибудь это заметит, особенно если постамент сделать повыше.
Генерал и господин Мархель переглянулись.
- Что же ты раньше-то молчал? - укоризненно сказал господин Мархель.
- Догадаться не мог, что ли?
- Сценарием же не было предусмотрено, - сказал Петер, разводя руками.
- Так ведь все разве предусмотришь? - сказал генерал. - На то и
задница мягкая, что не все стулья с подушками.
- Верно, верно, - сказал господин Мархель. - А постамент, наверное,
сделаем из секции моста. Очень символично получится.
- Очень символично, - сказал генерал. - Император на какой-то клетке.
Ты бы думал сначала, а потом уж...
- Ни на какой не на клетке, - горячо возразил господин Мархель. - Все
знают, что это секция моста. А чтобы вообще не возникало никакого
ненужного ассоциирования, секцию эту можно обшить фанерой или шифером...
изнутри, да, точно - изнутри обшить, и тогда вся структура будет на виду,
и в то же время - никаких ассоциаций с клеткой.
- Ну, так еще можно, - сказал генерал. - Давай, Вельт, ты этим и
займешься. Чтобы к утру все было, как надо.
- Почему это я? - капризно сказал майор Вельт. - Мне за сегодняшний
день еще восемнадцать агентов выявить надо.
- Р-разговорчики! - сказал генерал. - Р-разбаловался! Выполнять!
- Есть, - сказал майор с нехорошей сдавленностью в голосе.
Он четко повернулся и вышел. Генерал с нежностью поглядел ему вслед и
вздохнул.
- Не люблю на людей шуметь, - сказал он. - Но вот приходится
иногда...
А утром выпал снег. Петер встал очень рано, не спалось, и вышел из
блиндажа в совсем иной мир. То, к чему он привык и без чего уже не видел
окружающего его пространства: переплетения черно-ржавого железа, глыбы
бетона, глыбы камня, горы щебня и просто горы - все это оказалось вдруг
прикрыто пушистым и совсем не холодным покрывалом, и только местами из-под
него высовывались особо острые углы, как локти и колени покойников,
почему-то Петеру пришло на ум именно это сравнение, потому, может быть,
что именно такое свежеприкрытое поле он видел прошлой зимой, после
неудачного наступления на северо-западе... Снег не взбодрил его, а
расстроил. Впрочем, расстройство в чувствах не помешало ему растереться до
пояса этим самым снегом, приведя тело в состояние, сравнимое с радостью.
По снегу местами были протоптаны дорожки, колеи и дороги, и внизу, у
стапеля, снег моментально приобрел серо-черный цвет, как вокруг свежей
воронки, и тем не менее пейзаж сменил очертания, и мир стал обманчиво
велик и чист.
Петер ждал пополнения к вечеру, но они объявились уже в девять утра:
взвизгнув тормозами, остановился знакомый полугрузовичок, и Петера,
размышлявшего о дне минувшем, облепили с трех сторон Камерон, Менандр и
Брунгильда. Из машины улыбались Эк и сам Летучий Хрен - оба в теплых
шапках, оба довольные, что так все хорошо устроили... Петер, как ватный
клоун, неловко топтался на месте и прятал руки, потому что они постоянно
натыкались на Брунгильду, потом она сама обняла Петера, ставшего вдруг
маленьким и слабым, утопила в себе и, утопив, поцеловала в губы - так,
слегка... "Закраснелся, как девочка! - хохотал Камерон, лупя Петера по
гулкой спине. - Отвык тут от нормального обращения, скажи ему,
Брунгильда!" - "А то он привыкал когда-то, - отвечала Брунгильда, - это же
Петер-послушник, а не вы, кобели похотливые!" - "Ну, вы и живете, я
посмотрю, ну и дрянь у вас тут, - говорил Менандр, озираясь, - нет, я
этого так не оставлю..."
- Ну, докладывай, - сказал наконец Летучий Хрен, когда все было
развешено по гвоздям и растолкано по углам, когда угомонился Камерон и
скрылся куда-то Менандр, младшие операторы привели себя в соответствие с
моментом, а Брунгильда расположилась на кровати Петера в свободной позе,
греясь в перекрещивающихся взглядах и чувствуя себя в этом перекрестии
свободно, как, скажем, кинозвезда в лучах софитов.
- Работать очень трудно, - сказал Петер. - Советник не просто
вмешивается, а начисто лишает возможности делать что-то самостоятельно.
Все съемки только по сценарию, кое-что я пытался делать от себя - запретил
и теперь учитывает всю пленку до последнего метра. Как я понимаю, по плану
мост уже должен быть сдан, поэтому все, с чем саперы столкнулись в
действительности, считается несуществующим. В сценарии есть поистине
кретинические моменты, но все это мы должны работать под документ. Масса
созданных ситуаций, пересъемок, фальсификаций, игра монтажом. Все.
- Кое о чем я догадывался, - сказал Летучий Хрен. - Но ты был бы не
ты, если бы не делал все поперек. Так ведь?
- Поперек - нечем, - сказал Петер. - Пленки едва хватает на вдоль. Я
же говорю, он проверяет все до метра.
Летучий Хрен покивал головой.
- Хорошо... да. Значит, сенсаций не будет? - не то чтобы спросил, а
почти с уверенностью произнес он.
- Будет пленка - попробуем что-нибудь сделать, - сказал Петер.
- Какое! - сказал из угла Шанур. - Поздно что-то делать. Такие сцены
упустили!
- Ну, стройка-то еще не кончена, - сказал Петер.
- Ладно, насчет пленки - это я подумаю, - сказал Летучий Хрен. - Ну
и, наверное, попробую побеседовать с советником. Пусть он войдет в
положение - мы ведь даем не только пропагандистский материал, нам нужна и
информация.
- По-моему, это бесполезно, - сказал Петер. - Я пробовал.
- То ты, а то я, - возразил Летучий Хрен. - Разница?
- Посмотрим, - сказал Петер.
В тот день, хоть этого никто и не ожидал, прибыло пополнение и
саперам. Колонна грузовиков, две зенитные самоходки, впереди - "хорьх" -
амфибия с огромным седым саперным майором, - все это вторглось в
черно-белый мир ущелья и загудело, замелькало, заговорило. Шестьсот
новобранцев, стриженных наголо, в новеньких шинелях, в войлочных теплых
сапогах выстроились неподалеку от штаба, и майор, придерживая правой рукой
положенный по уставу кортик - никто из саперных офицеров не носил
кортиков! - отправился докладывать генералу о прибытии. Его не было долго.
Потом в штаб проследовал конвойный наряд. У Петера заныло под ложечкой.
Через десять минут майора, уже без кортика, без ремня и без шапки, со
скрученными за спиной руками, вывели из штаба и повели к обрыву. Он не
хотел идти, упирался, его подталкивали; потом он плечом отбросил конвоира
и хотел что-то крикнуть своим, но офицер, старший наряда, выстрелил из
пистолета ему в затылок. Майор упал. Строй саперов заволновался, но тут с
двух сторон ударили поверх голов зенитные пулеметы. Саперы повалились на
снег. Солдаты комендантского взвода оцепили их и повели в глубь ущелья.
Петер, не переставая снимать, пошел следом. Саперов положили на землю,
огородили то место веревкой с флажками и поставили пулеметы. Тут же
разбили палатку, внесли в нее печку, стол и несколько стульев, и майор
Вельт с подручными стал проверять, кто есть кто.
- Фамилия?
- Кейнолайнен.
- Имя?
- Антон.
- Национальность?
- Гипербореец.
- Место рождения?
- Село Мустарлянц Северо-Йепергофского уезда.
- Отношение к религии?
- Чту Императора!
- Не католик?
- Ни боже мой!
- А то у вас там много католиков.
- У нас? Много?
- А чем, скажи мне, отличается свобода совести от свободы
вероисповедания?
- Не понимаю вопроса. Спросите еще раз.
- Ладно, обойдется. Знал ли ты, что ваш командир - предатель?
- Нет, господин майор. Клянусь, не знал.
- Где же твоя бдительность, сапер?
- Да господин майор, я же в этой части вторую неделю только, а
командира всего раз и видел-то до сих пор, это любой на моем месте не
заметит ничего такого...
- Нашлись патриоты, заметили... Ладно. Ваша часть расформирована,
тебя определят в другую. Служи, сапер. А главное - будь начеку. Враг не
дремлет. Чуть что заметишь подозрительное - сразу ставь меня в
известность. Не командира части, а меня. Понял?
- Так точно, господин майор!
- Следующего! Фамилия?
- Суливан.
- Славянин, что ли?
- Никак нет, господин майор, чистокровный гипербореец!
- Странная фамилия... Имя?
- Франклин.
- Еще не лучше! В лагерь его, запишите.
- Господин майор!..
- В лагерь, в лагерь. Еще славян мне тут не хватает...
И так далее.
Петер ушел.
Не могу больше, думал он. Не могу. Все. Я кончился. Все терпение мое
и вся выносливость - кончились. Не могу... Только сейчас он заметил -
впервые за много дней - а правда, сколько дней я тут провел? - сидящих на
скалах воронов, сидящих и ждущих; временами то один, то другой снимались с
места, делали круг над стройкой и возвращались. Издалека доносился вороний
ор, и вот несколько сразу снялось и полетело куда-то. Ждут, подумал Петер.
Сидят и ждут.
Статуя Императора, вознесенная на постамент, кого-то или что-то
смутно напоминала, но Петер так и не смог вспомнить кого. Ее тоже
припорошило снегом, лавровый венок на голове Его Величества приобрел вид
прелестной зимней шапочки, а римская тога обзавелась меховой опушкой.
Император хорошо подготовился к зиме, подумал Петер.
И вдруг до него дошло по-настоящему, что начинается зима.
Поскольку открытие статуи Императора должно было состояться еще
летом, пришлось расчищать снег в секторе съемок. Там, где метлами было не
достать, поработали огнеметами. Получилось даже лучше, чем можно было
желать: беломраморный Император замечательно контрастировал с закопченной
скалой - это с одной точки съемки, - и с клубами черного дыма - с другой.
Господин Мархель был доволен. Летучий Хрен, имевший с ним беседу, вернулся
слегка не в себе, посмотрел на Петера и молча развел руками. Камерон, тоже
молча и по секрету от остальных, дал Петеру заглянуть в свой чемодан.
Чемодан был набит коробками с лентой. Петер потряс Камерона за плечи, и
тот широко ухмыльнулся.
Неведомо куда пропал Шанур. Он ушел сразу же после встречи с
пополнением и не появился. Никто его не видел, не слышал и вообще не имел
представления ни о каком Шануре. Поначалу Петер просто беспокоился, потом
испугался. Майора Вельта нигде не было. Наконец, уже вечером, почти ночью,
Петер, обегавший всю стройку и ее окрестности, догадался заглянуть в
генеральскую квартиру. Он прошел сквозь часовых, сквозь дверь, сквозь
дремлющего за столом капитана-кавалергарда и подполковника-адъютанта - он
проходил сквозь них с отчетливым злорадством вора, взламывающего
сверхнадежный и немыслимо секретный замок, - и оказался в комнате
генерала. Здесь забавлялись. Генерал босыми ногами стоял на карте
полушарий и изображал из себя статую Императора: так же точно держал руку
и так же откидывал голову, замысловато, но похоже на венок повязанную
зеленой медицинской косынкой; господин Мархель с булавками во рту мычал
что-то, прилаживая на нем простыню. Голый майор Вельт - то есть не совсем
голый, на нем были все-таки сапоги, ремень, майорские погоны и фуражка -
лежал на полу в позе Данаи, ожидающей золотого дождя. На столе и под
столом громоздились разнообразные бутылки. Стоял непонятный
приторно-сладкий запах.
Петер считал себя привычным ко всему, но от этого его почему-то
замутило. Он отступил назад, в стену. На холоде ему стало легче.
Нашел Шанура Козак. Шанур сидел на самом дальнем звене моста, свесив
вниз ноги, и пел что-то заунывное. На обратном пути, когда Козак вел его,
безвольного, приобняв за плечи, Шанур вдруг расплакался и наговорил всякой
всячины, которую Козак не может, да и не хочет передать. Забирайте его.
Пусть отдыхает.
Летучего Хрена почему-то поселили отдельно, у штабных, а остальные
разместились все вместе, благо блиндаж позволял. Брунгильде отвели
каморку, предназначавшуюся поначалу для фотолаборатории, но Баттен
оборудовать ее там не стал, предпочитая почему-то работать в палатке. Из
каморки выгребли разный хлам и завесили проем двери брезентом.
- Сегодня отдохну, - сказала Брунгильда, выглядывая из-за брезента, -
а с завтрашнего дня начинаю прием. Сами устанавливайте очередь. Выходной -
воскресенье. Спокойной ночи.
- Не возбуждайтесь, мальчики, - посоветовал Камерон, заворачиваясь в
одеяло. - Тетя шутит.
- И не думаю, - сказала Брунгильда из-за занавески. - Что я, дура -
такими вещами шутить?
Посмеялись, повозились, уснули. Ночью Петер проснулся от звука легких
шагов. Брунгильда босиком, в одной рубашке, тихонько подошла к кровати
Шанура, присела рядом. От раскаленной спирали "козла" исходило достаточно
света, и Петер видел, как она осторожно протянула руку и погладила Шанура
по голове. Тот глубоко вздохнул и повернулся на другой бок. Брунгильда
посидела еще немного около него, потом встала и ушла к себе. Петер слышал,
как она ворочается и не спит. В блиндаже было душно, он встал и открыл
дверь. Небо было ясным, и огромная луна, белая, как фарфор, стояла низко
над испачканным снежным саваном земли, все было равноудалено отсюда и, как
бездарная декорация, не имело ничего общего с реальностью. И, поскольку
отсюда, от входа в блиндаж, и видно-то было только, что этот край ущелья,
да немного противоположного его края, пологий склон слева и крутой склон
справа, да еще горы вдали, - то, может быть, в мире вообще не было ничего,
кроме этой декорации? Привычный рокот моторов и железный лязг раздавались
будто бы из-под сцены. Петер представил себе, как эта декорация должна
выглядеть с изнанки, - и стал умываться снегом.
Он промучился всю ночь и встал поздно, благо будить его не стали. В
блиндаже было пусто, на столе, прикрытая бумагой, лежали нарезанная
колбаса и хлеб, рядом стоял знаменитый трехлитровый термос Камерона. В
термосе был горячий чай. Петер позавтракал, медленно и с наслаждением. Чай
был отличный, и сахар в чае - настоящий, и колбаса - настоящая, и хлеб -
настоящий. Петер поймал себя на мысли, что еда захватила его целиком. В
этом было что-то странное.
Кроме колбасы Камерон привез газеты. Здесь были и почти свежие -
позапозавчерашние - столичные и недельной давности швейцарские. За них-то
Петер и взялся.
Президент Швейцарской конфедерации принял вчера находящегося с
официальным визитом Премьер-министра Соединенных Штатов Мексики...
плевать... по сообщениям корреспондентов, в городах Дайна и Андербург
произошли столкновения полиции со студентами, имеются раненые... коронация
христианнейшего короля Люции - где это? - Густава-Вальграфта Четвертого...
Правительство Бразилии заявило решительной протест обеим воюющим сторонам
по поводу морского инцидента в ее территориальных водах, подробности на
четвертой странице... ага: бой крейсеров... ага... ага... Ну еще бы: три
против одного. А это что? Мисс Вселенная объявила о своем желании принять
участие в кампании по сбору средств для беженцев из зон военных
конфликтов... отказ властей невоюющих государств в предоставлении им права
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг