мастеров.
Чиновник предложил Бемишу купить все, что ему понравится, и цена,
которую он запросил за последние уцелевшие шелковые картины пятой
династии, была вдвое меньше той, которую в галереях Бонна запрашивали за
любую современную мазню.
Бемиш поблагодарил чиновника и отказался.
***
Киссур устроил Бемишу аудиенцию в Зале Ста Полей.
Бемиш оставил машину у стены Небесного Дворца, и его повели через
посыпанные песком дорожки и благоухающие аллеи.
В зале, залитой светом и похожей на осыпавшуюся с неба сказку,
перешептывались чиновники в старинных придворных платьях. Через полчаса
раздвинулся серебряный занавес: за занавесом, на аметистовом троне, сидел
император Варназд. Император был в белой одежде, с грустным, тонким лицом,
на котором резко выделялись подведенные, взлетающие вверх брови. Это было
похоже на спектакль, который молча играет один актер. Бемишу показалось,
что это был очень печальный спектакль.
Занавес вскоре задвинулся, и чиновники разошлись по своим делам.
Бемиш прошел через благоуханные сады, вышел из ворот дворца. Площадь
перед дворцом задыхалась от зноя, двое полуголых мальчишек шарили руками в
зловонной уличной канавке.
Бемиш открыл машину, покопался в бардачке и, достав несколько
шоколадок, вручил их мальчишкам. Те рвали обертки, вгрызаясь в шоколад
гнилыми зубками.
- Эй, - спросил Бемиш на своем скверном вейском, - ты знаешь, что такое
Земля?
- Конечно. Это такое место на небе, куда мы попадем после смерти, если
будем хорошо себя вести и слушаться императора.
Бемиш долго сидел в машине, включив кондиционер, глядя на серебряных
зверей над кромкой дворцовой стены, вспоминая невиданную роскошь Залы Ста
Полей, золотой потолок и нефритовые колонны. "Очень богатое правительство
очень бедного народа", - подумал он.
***
Через две недели Бемиш был на пирушке, устроенной первым министром по
случаю дня рождения. Была еда, и пьяные глаза, и девицы. Было купание в
ночном пруду. Были документы различных видов, подписанные между тарелками
с фаршированными финиками и блюдами со всем, что родится в небесах и
родится на земле, те самые документы, за которые полагаются неисчислимые
взятки; впрочем, взятки, по местным понятиям, все равно полагалось потом
выплачивать. Были также песни и стихи. Один чиновник из министерства
финансов, как его звали. Тай, взял что-то вроде лютни и начал играть и
петь.
Потом спела песню девица: это была очень лирическая песня. Бемишу
сказали, что песню сочинил лет двадцать назад чиновник по имени Андарз. Он
был министром полиции, подавил восстание в Чахаре, повесив всех, кто не
мог заплатить отступное, и отпустив всех, кто отступное заплатил. На
обратном пути в столицу он сочинил цикл самых лучших своих стихотворений о
временах года. Бемиша бросило в жар и холод, он наклонился к Киссуру и
сказал:
- Это великая певица.
Девица кончила песню и села, по приказанию Киссура, Бемишу на колени.
Потом стали играть в рифмы. Бемиш, конечно, слишком плохо понимал
по-вейски, чтобы сочинить стихи на заданные рифмы или продолжить строку.
Но почему-то ему казалось, что и по-английски он справился бы не лучше,
чем по-вейски.
Привели уличного певца.
Бемиш вспомнил, как, едучи из космопорта, попросил своего переводчика,
из числа вейцев, мывших на земле посуду, остановить машину. Ему хотелось
поглядеть на уличного кукольника, собравшего на обочине некоторую толпу.
Переводчик ответил, что это "некультурно". Бемиш спросил, что же
культурно, и оказалось, что культурно - это ходить смотреть всей
шестидворкой самые дешевые голливудские и сейласские фильмы.
Тут, среди высших чиновников, никто не считал, что уличный певец - это
некультурно.
Уличный певец спел гостям хвалу, ему накидали в шапку денег и прогнали
на кухню. Чиновники стали петь сами.
Ах, если бы они только не пели так хорошо! Тогда все было бы в порядке.
Разнузданные оргии коррумпированной бюрократии. Но они так хорошо пели!
Бемишу трудно было бы себе представить, чтобы сотрудники государственного
департамента собрались к шефу на вечеринку и начали так петь. Или чтобы
они подписывали на этой вечеринке такие бумаги.
Или одно было связано с другим? И поэзия вымрет вслед за коррупцией?
Господин Андарз отправился в столицу из сожженного им Чахара и по пути
сложил самый прекрасный свой цикл стихотворений про лето и осень.
Наверное, он был доволен. Наверное, в Чахарском походе он получил много
добра.
Через восемь лет Киссур и Андарз оказались по разные концы одного меча,
и Киссур повесил мятежника Андарза и любил слушать его стихи.
Через неделю Бемиш устроил ответное угощение на своей вилле.
Во время ужина Шаваш то и дело посматривал на прислуживавшую гостям
Инис. Когда она, обнеся гостей сладостями, проходила мимо Шаваша с пустым
подносиком, чиновник вдруг притянул ее к себе и посадил на колени. Инис
поспешно вскочила, задев рукавом чашку Шаваша. По счастью, вина в чашке не
было.
Ссылаясь на дела, Шаваш распрощался раньше прочих гостей. Бемиш сошел
вниз, чтобы проводить его.
Садясь в машину, Шаваш сказал:
- Инис прелестна, Теренс. Говорят, вы сделали из нее себе секретаршу?
Наверно, она так же умна, как и красива?
- Да.
- Никогда не поверю! А впрочем, вот вам пари: возьму вашу секретаршу к
себе на две недели и, если я останусь довольным, я должен вам пятьдесят
тысяч.
Бемиш молчал.
- Господин Бемиш!
- Я не могу сделать вам этого одолжения, господин вице-министр.
- Ну тогда уступите хотя бы на ночь. Пусть она потом сама выбирает.
- Слушайте, Шаваш, а вы не предлагали Киссуру уступить вам на ночь
Идари?
- Какое тут может быть сравнение, - возмутился Шаваш, - Идари -
высокопоставленная дама, а тут что? Дочка мелкого взяточника, вы же купили
ее за тридцать тысяч, вас надули, взяв вдвое против обычной цены...
- Убирайтесь, господин вице-министр, - сказал Бемиш, - пока не ушиблись
о мой кулак.
***
Вечером, после того как все гости разъехались, Бемиш поднялся в
спальню. Инис лежала в постели. Бемиш присел на краешек одеяла, и женщина,
приподнявшись, стала расстегивать на нем пиджак и рубашку.
- Этот чиновник, Шаваш, просил меня подарить тебя ему, - сказал Бемиш.
- сначала надеялся, что я сам предложу, а потом не утерпел и попросил
всеми четырьмя копытами. Я его чуть не зашиб.
Инис вздрогнула.
- Не отдавай меня Шавашу, - сказала она. - Это скверный человек. У него
дома пять жен, и для каждой есть плетка. Ночи он пропадает в веселых
переулках, а днем запирается со своими секретарями, - неделю назад один из
его секретарей повесился от этого самого, а сказали - от растраты. А как
он ведет себя в срамных домах!
Бемиш покраснел. Как Шаваш ведет себя в срамных домах, он знал по
личным наблюдениям. И вряд ли сам Бемиш в это время вел себя намного
лучше.
***
Когда на следующий день Бемиш поднялся наверх, комната Инис была пуста.
На столе сиротливо белела записка: "Я ненавижу его. Но он позвонил и
сказал, что повесит моего отца".
Через час Бемиш был в министерстве финансов. Он отшвырнул испуганного
секретаря и возник на пороге кабинета Шаваша.
- Вы подонок, - сказал Бемиш, - я все расскажу Киссуру. Я расскажу
государю...
- И комиссии по защите прав человека, - закивал чиновник. - Я не хочу
ставить вас в неудобное положение, господин директор. Уверяю вас, отец
Инис заслуживает веревки - вот здесь у меня лежит его дело. Ужасное дело -
все те пакости, которые может совершить мелкий, глупый и очень жадный
взяточник, пакости, которые кончались гибелью. и бесчестием. Верите ли,
что он, за взятку, переменял имена в ордерах на арест после конца
Чахарского восстания, принял, как целую, дамбу, которая обрушилась через
месяц и погубила целую деревню? Уверяю вас - если вы нажалуетесь государю,
отца ее казнят непременно...
- Отдайте мне мою жену, - закричал Бемиш.
Чиновник неторопливо поднялся с кресла, обошел стол и очутился совсем
рядом с землянином. Бемиш увидел близко-близко его внимательные золотистые
глаза и длинные, чуть накрашенные ресницы.
- Что вы хотите от меня, - сказал Бемиш, - контрактов? Взяток?
Шаваш, не отвечая, улыбнулся землянину. Шаваш был еще очень красив,
разве что самую малость полноват для своего роста, и Бемиш с удивлением
заметил в его волосах несколько седых нитей.
Шаваш медленно поднял руку и вдруг стал расстегивать пиджак Теренса.
Бемиш обомлел и закрыл глаза. Жаркие руки скользнули ему под рубашку, и
совсем рядом послышался мягкий голос:
- Кто хочет напиться, не ссорится с ручьем, землянин.
Бемиш не испытывал отвращения. Но он несомненно испытывал ужас. Губы
Шаваша оказались возле его губ, и прошла, наверное, минута, прежде чем
Теренс понял, что они целуются. Потом где-то вдали зазвонил телефон.
Бемиш очнулся.
Пиджак его был расстегнут, а рубашка смешно топорщилась поверх брюк, и
в самих брюках тоже что-то топырилось. Маленький чиновник стоял перед ним
и смотрел на землянина смеющимися глазами.
Бемиш, как неживой, поднял руку и вытер ладонью рот.
- Катись отсюда, - сказал Шаваш, - бери свою наложницу и катись. Она
мне надоела. Она всю ночь в постели скулила.
Бемиш бочком-бочком попятился к двери, повернулся и полетел наружу.
- Ты хоть застегнись, - издевательски закричал вслед чиновник.
Бемиш, оборвав ручку кабинета, выскочил в предбанник. Что-то свистнуло
в воздухе, и к ногам Бемиша, растопырив разноцветные страницы, хлопнулась
пластиковая папка. Это была папка с делом отца Инис. Бемиш подхватил ее и
побежал дальше.
***
Никто не верил, что Киссур подружится с землянином. Гринмейлер,
выскочка, хапуга, съевший недавно с помощью ЛСВ небольшую компанию по
производству автоматических дверей и использовавший ее только как
ступеньку для того, чтобы съесть что-то побольше, один из тех молодых
людей, через которых Тревис делал свои деньги, пустое место без Тревиса.
Этот человек и на Уолл-стрит имел самую паршивую репутацию. "Самый
голодный из негодяев Тревиса", - сказал про него директор компании по
производству автоматических дверей, будучи уволен со своего места. И чтобы
Киссур, который даже благовоспитанного президента какого-нибудь "Морган
Джеймс" считал ростовщиком и висельником, - чтобы Киссур подружился с этим
финансовым конокрадом?
Дружба между землянином и Киссуром служила предметом довольно
беззлобных сплетен: все как-то ожидали, что либо землянин назовет Киссура
бандитом с родословной, либо Киссур попрекнет землянина страстью к
стяжательству. Но когда Киссур подарил Бемишу усадьбу, - в пяти главных
управах задумались и переглянулись.
Как-то Бемиш был у префекта столичной полиции, подписывал какую-то
бумагу с синей полосой. Префект поздравил его с усадьбой, вздохнул и
сказал:
- Вы напрасно слишком близко стоите к Киссуру. Знаете, как он начал
свою карьеру? Он ограбил, с семью товарищами, правительственный караван.
Они убили тридцать шесть стражников, и голову начальника каравана Киссур
насадил на шест, хотя этот человек не был ни в чем виноват, кроме как в
том, что у него были дети и старуха мать, которых ему надо было содержать.
А потом Киссур поссорился с разбойниками, потому что главарь не хотел
уступать ему первое место, и зажарил главаря в земляной печи.
- Но теперь-то, - заметил Бемиш, - Киссуру нет нужды грабить караваны.
Префект провел рукой по щеке.
- Вокруг Киссура, увы, десятки людей. Эти люди умеют обращаться с
оружием, презирают взяточников и торговцев, считают грабеж единственным
достойным способом стяжания. Думаете, страна бедна из-за взяточников и
больших налогов? Увы, налогов правительству наши предприниматели не
платят, зато платят налог бандитам, которые охраняют их от других
бандитов.
- С меня, - сказал Бемиш, - никто не требовал платы за охрану.
- Вот именно, - сказал префект полиций.
Бемиш хотел взять проклятого чиновника за шкирку и спросить, уж не
намекает ли тот, что Киссур стоит во главе столичных бандитов.
Поблагодарил, однако, за подпись и вышел. А ведь в самом деле: водил,
водил его Киссур в одну из самых знаменитых воровских харчевен города и
был там принят, как свой, - а потом Бемишу рассказали, что если бы он
забрел в эту харчевню без спроса, то его не только что убили бы, -
скормили бы посетителям харчевни в борще, был там такой милый обычай
избавляться от трупа.
***
А днем Бемиш был в министерстве финансов, у Шаваша. На входе в его
кабинет он столкнулся с бледным, расстроенным человеком в стандартной
одежде, но с мягкой повадкой вейца.
Шаваш повел его в сад, где щебетали фонтаны и птицы, велел подать
столик с закусками. Как-то так незаметно разговор зашел об Идари, жене
Киссура. Шаваш сказал, что, если бы не она, Киссур давно сломал бы себе
голову.
- Он ее очень любит, - со вздохом сказал Шаваш. - Три месяца назад, в
день ее именин, угощал народ, раздал на три миллиона.
Помолчал и прибавил:
- Как вы думаете, откуда у Киссура столько денег, если он не берет
взятки и не занимается бизнесом?
- Это дело налоговой инспекции, а не мое, - знать, откуда у него
деньги, - сказал Бемиш. - И государя, который каждый месяц дарит ему то
усадьбу, то нефтяную скважину.
Шаваш махнул рукой и принялся пить чай. Вдруг, спустя пять минут,
внезапно сказал:
- Знаете, кто тот человек, что ушел от меня перед вами? Директор
Дамасской страховой компании. Ограбили вчера компанию. Двадцать миллионов
утащили. Денарами.
Бемиш удивился: про ограбление еще ничего не было в газетах.
- Для чего же они держали такую сумму наличными? - полюбопытствовал
Бемиш.
- В том-то оно и дело, - вздохнул Шаваш, - спрашивается, кому и зачем
собиралась компания платить такую сумму наличными, да еще в праздничный
вечер?
Помолчал.
- Дела этого не будет в газетах. А компанию все-таки ограбили.
- А в полиции это дело будет?
- Да, - сказал Шаваш, - ведь полиция наша, если попросишь, не задает
вопросов, для чего компании были нужны эти деньги.
Бемиш допил свой кофе и спросил:
- Слушайте, Шаваш, - вы мне что, хотите сказать, что Киссур грабит по
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг