позавтракать. Разгрузят вертолет, кинутся прочесывать берег и кусты, хотя
каждый понимает - предприятие это безнадежное...
Но в одном этот красавец, девичья погибель с вечно катаральным
горлышком, безнадежно прав: не может существовать разумной программы, по
которой вот так, между делом, уничтожался бы случайно пристроившийся на
отдых индивид. Добро бы, обладающий какой-то особой активностью,
феноменальным качеством, резко отличающим его от других... Так ведь нет же.
Похоже, что это просто нелепая случайность: поставили палатку именно на тех
"шпалах", которые ночью уходят на дно. А зачем они это делают - гадать
сейчас бессмысленно. Может, просто отдыхают в глубинке, а может,
почувствовав постороннюю тяжесть, брезгливо спешат от нее избавиться, и
призрачные руки убирают то, что считают просто мусором, ведь никаких живых
существ, и разумных, и неразумных, быть не может: ворота не пропустят.
С другой стороны, проскочил же их Вуковуд. И горилла...
Варвара стиснула руками виски, раскалывающиеся от боли, вылезла на
карниз. От этих бесконечных проблем с приправой из можжевелового дурмана
можно менингит себе заработать.
- Что, голова болит? - спросил Теймураз. - Это от твоего ночного
купания. Я сейчас наберу дровишек, чтобы ты согрелась, а ты сиди и за морем
приглядывай, как ведено.
Он спрыгнул вниз, и Лерой, поддернув пояс с кобурой десинтора, молча
последовал за ним, как тень.
Девушка сидела на краю карниза, ежась от утреннего холода, который стал
ощутим сразу же, как о нем напомнили. Непросохшая еще роса делала мир,
расстилавшийся под ее ногами, океаном микроскопических радуг. "Черная
сторона", хм. Ну и юмор у населения Пресептории! Утренний берег, открытый
для обозрения, как детская "Панорама Страны Чудес", был прекрасен, и даже в
какой-то степени жаль, что никакой золото-пенный айсберг не мог занести сюда
маленького Степку. Ведь если предположить, что исчезновение малыша
действительно было акцией неведомой грозной силы, противостоящей незваным
гостям, то уж совершенно необъяснимо: что же тогда эта сила так долго
раскачивалась? С ее-то возможностями любых пришельцев в первый же день можно
было завалить лавиной из трехметровых снежинок. Или прикрыть полотнищем
двумерной молнии. Но - всех разом, как уже случалось на других несчастливых
планетах. Без исключений.
А здесь нелепые, невероятные исключения были просто правилом.
Неприкосновенность человека нарушена как минимум трижды - Степка, Солигетти,
Серафина. Значит, людей в их обычном виде не считают разумными (а, может, и
вообще живыми) существами. За кого же тогда приняли ворота, не пропускавшие
никого, легендарного спринтера Вуковуда? За асфальтовую обезьяну? За киба?
Ведь ни на земле, ни в море не наблюдалось ни одного нападения на человека в
скафандре или хотя бы в акваланге.
Но ведь ни обезьянам, ни роботам не нужно демонстрировать ежевечерних
сказочно прекрасных сияний...
Вместо ответа на все эти бесконечные вопросы раскатисто прогремел
выстрел. По звуку - ракетница с акустической насадкой, применяется в
качестве пугача и сочетает вспышку с легким парализатором стелющегося
действия. Значит, там столкнулись с неопасным, но, по-видимому, приставучим
зверьем. О!..
Из кустарника взметнулся световой столб, и еще один - значит, на Лероя
с Теймуразом нападали. Девушка вскочила, наклоняясь вперед, готовая к
прыжку. Внизу послышался треск, словно ломилось семейство кабанов, и повалил
жирный, клубящийся дым - ничего страшного, просто ароматическая, а точнее,
зловонная завеса. Напрасно. Здешнее зверье, привыкшее к терпкому,
насыщенному духу собственной растительности, такими методами не остановишь.
Что же делать? Бросаться вниз, на помощь?
Но раздумывать дальше не пришлось, потому что из кустов на редколесье
выскочили двое, все в саже, пугливо озирающиеся и размахивающие ракетницами.
Тот, что поменьше, мчался громадными прыжками, как кенгуру; маленький бурый
зверек прижимался к нему, как обезьянка. Лерой отставал, отстреливаясь.
- Сюда! - закричала она, сомневаясь, видят ли они ее на фоне
темно-серой стены с потухшим костерком.
Увидели, конечно, не ее, а Пегаса, прикорнувшего под карнизом, и Темка
с разбегу вспрыгнул на корыто, протянул новоприобретенного звереныша вверх,
Варваре, и она, приняв скользкое безволосое тельце, вдруг с безмерным
удивлением обнаружила, что это - до крайности чумазый Степка, облепленный
густой грязью и клочьями распашонки. Но целый и невредимый.
- Воды, скорее воды... - бормотала она, нашаривая пластиковую канистру
и уже не обращая внимания ни на Темку, подтягивающегося на руках, ни на
Лероя, которого бережно и упруго возносили на карниз все двенадцать
щупальцев Пегаса. - Да сбегает мне кто-нибудь за водой?
- Попробуй сбегай! - весело и даже зло кинул Теймураз. И тут снизу
накатила волна такого яростного, утробного рева, что Варвара вздрогнула,
инстинктивно прикрывая собой ребенка.
Из кустов к стене мчалось абсолютно круглое бешеное чудовище, ком
шерсти и ярости.
- Пегас, задержи его! - взвизгнул Теймураз.
- Бережно! - поспешно добавил Лерой.
И тут этот воющий серо-буро-оранжевый ком ринулся на скалу. Жаркой и
терпкой гнилью пахнуло из белоснежной пасти - не поймешь, где язык, где
зубы, где бездонная белая прорва, а вокруг - вставшая дыбом шерсть, и
скрежет льдистых когтей по ребру карниза, и полыхание багровых глаз,
перечеркнутых аспидной вертикалью сузившегося от бешенства зрачка...
Гибкие Пегасовы щупальца с предписанной осторожностью перехватили
клокочущее чудо, отшвырнули метров на пять. Зверюга пружинисто приземлилась,
проявила секундную растерянность и снова бросилась в атаку. Только теперь
она на каждом прыжке еще и встряхивалась, как собака, выскочившая из воды, и
сажа от дымовой завесы черным ореолом мчалась вместе с ней. И снова прыжок,
и снова заграждение из гибко взметнувшихся конечностей робота, отшвыривающее
зверя назад; а зверь не из тех, что отступают, и он снова встряхивается, и
это почти земной чау-чау с двадцатисантиметровой шерстью, только каждая
волосинка торчком, на кончике кисточка, ну дикобраз, да и только, а уж
красотища - глаз не отвести. И сколько ярости...
- Разрешите представить, - проговорил Лерой, переводя дыхание, -
приемная мамаша собственной неукротимой персоной!
Услыхав человеческий голос, "мамаша" взревела, переходя на форсаж, и в
третий раз ринулась на обидчиков. Степка, угревшийся на Варвариных руках,
причмокнул и мирно засопел, словно всю свою жизнь спал под такой
аккомпанемент.
- Пегасина, ты снял что-нибудь в промежутках между атаками? - спросил
Теймураз, старавшийся не пропустить ни одной подробности этого происшествия.
- Поторапливайся, а то ведь эту росомаху надо как-то возвращать в лоно
семьи!
Пегас отбил очередной натиск и развернулся, нацеливая задний бурдюк с
выдвинувшимся стереообъективом на рыжую красавицу. Но дикобразиха вдруг
повернулась к нему спиной и начала медленно отступать к скале, пятясь от
кустов.
А из их гущи вырастало что-то бесформенное, пятнистое и гребенчатое,
что вроде бы под низкими кронами, напоминавшими зонтичную акацию, и
поместиться бы не должно. Но длинная коротконогая туша выдвинулась - именно
выдвинулась, а не выползла, - и с резко возрастающей скоростью двинулась на
"мамашу".
Расстановка сил мгновенно изменилась: теперь "приемная родительница"
защищала свое новоявленное чадо плечом к плечу с роботом, угадав в нем
своего потенциального союзника.
А носорог, как и положено этой тупой твари, ломился по прямой, пока
росомаха с Пегасом в один и тот же момент не отпрыгнули в разные стороны,
явив пример динамической синхронности, трудно представимой у столь различных
существ да еще и с разных планет. Многотонная носорожья туша врезалась в
камень, точно тяжелый вездеход, у которого отказали тормоза.
Скала дрогнула.
Варвара, кутавшая Степку в махровое полотенце, невольно сделала
несколько шагов вверх по карнизу: далеко уходить не стоило, потому что
носорог неподвижно замер, словно прилипнув к стене, а с минуты на минуту
можно было ожидать появления Параскива с Келликером. Теймураз сокрушенно
покачал головой, перевел магазинную подачу на риску "сигнал" и выпустил
вверх сноп красных, брызжущих искр - знак опасности и внимания.
Пятнистый носорог словно очнулся, попятился и пошел прочь в полнейшей
задумчивости. Но по мере приближения к родимым акациям ритм и скорость его
движений существенно изменились, он вдруг победно хрюкнул и принялся
выплясывать замысловатый танец. Коротенькие тумбообразные ножки и налитое
свинцовой тяжестью длинное тело, которому, как скоч-терьеру, явно не хватало
пары промежуточных ног, вдруг обрели дивную подвижность, едва ли не
исполненную грации, и все невольно залюбовались забавной пляской под
аккомпанемент непрерывного хрюканья.
Пегас и росомаха, воспринимавшие это несколько иначе, шарахнулись еще
дальше. И вовремя: безмятежную зелень кустов словно вспороли снизу - на
призывный зов собрата мчались еще два носорога. Теперь они исполняли этот
своеобразный чарльстон втроем, и почва до самой кромки воды заходила
ходуном.
Это микроземлетрясение не осталось незамеченным. Следом появился
перистый удав - легчайшее, несмотря на свои габариты, создание, сверкающее
павлиньим оперением и бесшумно скользящее по кронам зонтичных акаций. Стая
каких-то мелких виверровых, проткнув эти кроны, взлетела вверх, расправила
патагиальные складки и, точно гибрид летучих рыб с белками-летягами, снова
бесшумно и совершенно одновременно канула в глубь зелени. То тут, то там
раздавался угрожающий рык, и к подножию скалы начало выпрыгивать самое
немыслимое зверье, от двугорбых гепардов до панцирных пантер. И все это
скалилось, щерилось, сцеплялось в клубки, отливало глянцем великолепнейших
шкур, сверкало блеском свирепых глаз, неугасимым даже при солнечном свете, и
главное, оглушительно ревело, храпело, завывало и отфыркивалось, и брызги
слюны долетали до людей.
- Вот это царство! - не удержалась Варвара.- И кто это догадался
назвать его "темным"?
- А ты двигайся повыше, - тихонечко подтолкнул ее Теймураз, - а то еще
кто-нибудь из этих красавцев обратит на нас...
Он не успел договорить, а Варвара сделать хотя бы один шаг вверх по
карнизу, как они уже обратили. Голубой зверь - увеличенная копия гризли,
только чуточку поизящнее, - поднялся на задние лапы и передними дотянулся до
карниза. Апельсиновая росомаха расценила его поползновение как нападение на
своего приемного малыша и с реактивным воем метнулась к незадачливому мишке.
Оседлав его загривок, она явила, наконец, из огненно-шерстяного шара цепкую
лапу и принялась методично лупить агрессора по голове, норовя дотянуться до
глаз.
- Ну, хватит, - степенно изрек Лерой, словно утихомиривал расшалившуюся
ребятню.
Он вогнал в ракетницу обойму микропарализаторов и, тщательно прицелясь,
чтобы не задеть глаз или зубы, всадил крошечную ампулу прямо в дымчатую
медвежью скулу. Гризли легонечко всхрапнул и тут же свернулся калачиком,
чтобы мирно проспать двадцать минут.
- Молодежь, двинулись-ка повыше, - тревожно проговорил Лерой, - это
было только начало.
Варвара, прижимая уснувшего Степку к животу, направилась вверх по
тропинке, шагая широко и твердо, в то же время тщательно примериваясь,
прежде чем поставить ступню. Карниз, к счастью, стал чуточку пошире, словно
кто-то специально стесал кусок скалы, чтобы проложить эту плавно
подымающуюся дорожку. Сзади по-прежнему ревели, скрежетали и бились рогами о
камень; Лерой стрелял еще дважды. Девушка не оборачивалась: как-никак, а под
ногами было уже метров двадцать, а связаться веревкой, как полагалось бы в
таком случае, они не успели.
- Пегаса забыли! - вдруг ахнула она, присаживаясь на корточки. - Он же
будет фотографировать, пока его не затопчут!
- Иди, иди, - упрямо мотнул подбородком Теймураз. - У тебя на руках
чужой сын. Это тебе не жестяное корыто.
Что-то жесткое, не виденное до сих пор появилось в его узком ящеричном
лице, скупо обтянутом сухой кожей. Что-то новое, чужое и, как показалось
Варваре, разделяющее их.
- Подержи-ка Степку, - сказала она, насупившись, - а я вернусь. Покличу
Пегаса сверху.
- Так я тебя и пустил, - обронил Теймураз безапелляционным тоном. -
Лерой, посторонитесь, я сбегаю за забытым имуществом.
- Ага, - флегматично ответил тот, - а я тебя, значит, пущу?
На узеньком карнизе разойтись без обоюдного согласия было почти
невозможно.
- И вот что, - добавил он вконец озабоченно, - хватит искушать судьбу.
Всем сесть. Ног не свешивать... Тем, дай две ракеты - желтую и голубую.
Два хорошо заметных даже при утреннем солнце зонтичка - лимонный и
ярко-васильковый - с интервалом в несколько секунд распустились над гребнем
горы. Они подымались на белых перистых стеблях, отчетливо указывающих то
место, откуда они были пущены. На кодовом языке всех дальнопланетчиков это
значило: "Скорее ко мне". Если бы между ними появился еще и красный зонтик,
то к этому прибавилось бы: "...потому что я в опасности".
Но увидев таковой сигнал, Параскив с Келликером бросили бы все на свете
и помчались на выручку очертя голову, что здесь, в этом бушующем царстве
хищников, весьма не безопасно. Потому-то Лерой и ограничился двумя цветами.
Варвара присела, скрестив ноги и привалившись к уже нагревшемуся на
солнце камню. Хотелось закрыть глаза. Тело, тоскующее по трем-четырем часам
ежедневного обязательного плавания, было в каждой своей клеточке размякшим и
раздраженным одновременно. Ну, ничего, еще немного потерпеть, и вертолет,
обойдя опасный хребет в глубине материка, вынесет их рано или поздно на
безмятежный пляж Пресептории с его нестрашными цунами и
глуповато-добродушными аполинами. Вот только как вытерпит эти несколько
часов голодный Степка? Таким крохам, кажется, сгущенка противопоказана, а
кроме нее, здесь ничего молочного нет...
Но Степка посапывал у нее на коленях, не обнаруживая ни малейших
симптомов голода.
- Странно, - прошептала девушка, - он совсем есть не просит, и пузик у
него такой толстенький...
- А ты как думаешь, за каким занятием мы его обнаружили? - так же
шепотом, хотя перед этим малыш не проснулся даже при пальбе из ракетницы,
отвечал Теймураз. - Он сосал свою приемную мамашу, эту помесь тигры со
шваброй. И я бы сказал, что процесс напоминал работу форвакуумного насоса.
- Восхитительная киса! Кстати, от моря в свое логово она тащила его как
звереныша, хотя и бережно, - на коже небольшие рубцы, надо сказать
Параскиву, чтобы в вертолете сразу же обработал, - озабоченно проговорила
Варвара, всматриваясь в замурзанную и изрядно поцарапанную рожицу. - Да, а
где же вертолет?
- Поторопим, - кивнул Лерой. - Тема, еще две ракеты, строго вертикально
и с большим интервалом.
Ракеты одна за другой вознеслись на прерывистых туманных нитях. Лерой
почему-то нахмурился, вынул тяжелый десинтор и положил его справа от себя.
Огоньки, синий и желтый, несерьезно заиграли на его полированном стволе. Не
замечают их, что ли? Ведь они висят минуты две-три, не меньше...
- Теймураз, возьми малыша, - негромко скомандовал Лерой. - Варя,
достаньте оружие и не спускайте глаз с тропинки. Раз она существует, по ней
кто-то должен ходить. И главное...
Он не успел договорить, как послышалось характерное зудение и слева,
под нависающей скалой, показался дымчатый шар величиной со среднего
мастодонта. Он деловито полз по земле, волоча студенистое брюхо, и
производил бы странноватое впечатление, если бы все не знали, что это
всего-навсего вертолет, идущий на воздушной подушке под защитным силовым
куполом. Очутившись точно под сидящими на карнизе людьми, машина
остановилась, сбросила защитный колпак и стала подниматься вверх на самых
малых оборотах. Параскив распахнул дверцу и выставил бороду. По мере того
как в полотеничном свертке, который прижимала к себе Варвара, он узнавал
Степку, борода опускалась все ниже и ниже - у биолога отвисала челюсть.
- Принимайте бандероль! - не удержался Теймураз, одновременно хватая за
пояс девушку, которая потянулась к Параскиву, как ему показалось, совершенно
забыв, что они находятся все-таки на высоте четырехэтажного дома. - Варька,
разобьешься!..
Келликер, сидевший за пультом управления, плавно подвел машину вплотную
к карнизу, и живая посылка благополучно перекочевала в кабину вертолета.
Чуткая машина качнулась, как поплавок на воде, и отошла от стены примерно на
метр. Все невольно проследили за ней и замерли: прямо над вертолетом, словно
нацеливаясь, кружила лиловая шаровая молния.
- Вниз!!! - рявкнул Лерой, и машина, не промедлив и доли секунды,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг