Согласны?
- Некогда мне... - начала Варвара и осеклась, почувствовав резкий
толчок в спину. Теймураз, о котором она начисто забыла, какой-то линейкой
или указкой пихал ее под лопатку, чтобы не было видно с экрана. - Я... я
подумаю.
- Подумал за вас я! А вы берите себе второго вашего робота, грузите на
него регистрирующую аппаратуру, и завтра в шесть - сбор на пикник. Да,
подробности прогулки будут обсуждаться через полчаса в конференц-зале,
можете зайти.
Экран погас.
Она, ничего толком не понимая, обернулась к Теймуразу.
- Ты с ума сошла! - с чисто южной экспансивностью, прорывающейся у него
нечасто, воскликнул юноша. - Тебе предлагают выход за Стену, и это буквально
на второй день, а ты мнешься! Да другие добиваются этого месяцами и выходят
на пятнадцать минут! На твоем месте я бы на шею ему кинулся!
- Ну, а я, как видишь, от последнего воздержалась. К тому же, это
всего-навсего воскресная прогулка.
- Можешь называть ее прогулкой, можешь - разведкой. Скорее последнее,
раз тебе разрешили взять второго робота, да еще и с фиксирующей аппаратурой.
А тем временем твоя запрограммированно-невоспитанная Пегги будет ловить
янтарную пену.
- Да, к вопросу о воспитании, как человек, тоже не вполне воспитанный,
я хочу спросить: а что ты сюда пожаловал?
Теймураз смущенно развернул утлый кулечек, откуда полетели клочки остро
пахнущей голубоватой шерстки.
- Да вот принес... По-моему, это была кошка. Голубая, травоядная и
врожденно-ручная. Я хотел сделать чучело... У Варвары натянулась кожа на
скулах:
- Во всяком случае, прошедшее время употреблено уместно. Была. А теперь
есть только загубленная шкурка, которую не потрудились как следует вычистить
от жира и просушить. Не говоря уже о прочих тонкостях таксидермии.
- Знаешь, - виновато пробурчал Теймураз, - мне как-то казалось, что
главное, эту шкурку снять и, когда она сама подсохнет, набить ватой. Это же
не сложно...
- Ну да, оптимистическая формулировка: никогда не пробовал, но думаю,
что сумею.
- Ведь делают же чучела даже школьники!..
Вот этого только и не хватало - обиженного тона. Обида - эмоция
аутсайдеров, а Темрик казался не из их числа.
- Это делают школьники, обученные азам таксидермии. Но без
вышеупомянутых азов браться за дело не стоит.
Она глянула на его по-детски обиженное лицо, обычно столь
непроницаемое, и вдруг расстроилась. А ведь Кони, которая умела со всеми
быть в хороших отношениях, вряд ли стала бы вот так отчитывать человека за
вполне доброе намерение. И не топорщилась бы, как эмпуза рогокрылая, сиречь
богомол. А взяла бы остатки шкурки - да, мол, действительно голубая
травоядная кошка, спасибо - и через некоторое время вручила бы Теймуразу
чучело совершенно другой особи, но уже препарированное по всем правилам. И в
процессе вручения постаралась бы незаметно преподать некоторые сведения по
тем самым азам, которые теперь будут восприниматься сквозь призму
оскорбленного самолюбия. Да, у Кони еще учиться и учиться...
- Ладно, - сказала она примирительно, - несколько уроков я тебе
преподам, а сейчас я побежала. Неудобно опаздывать.
- Ты же не знаешь, где этот конференц-зал!
- А ты покажешь. Только я разыщу запасной комбинезон - мое-то все в
море утащило. Волна была сильная, ну прямо микроцунами. И какая-то
неправдоподобная...
- Да? - загорелся Теймураз. - Давай-ка на бегу и поподробнее, а то ты,
я вижу, удачлива на чудеса.
На бегу получилось не очень подробно, потому что до условно
обозначенного "конференц-зала" было не больше трех минут спортивной ходьбой.
На Большой Земле, правда, постеснялись бы назвать это помещение даже
кладовкой, потому что это был всего лишь тупичок коридора, заваленный
пакетами с надувной мебелью - традиционной утварью
экспедиционников-дальнопланетников. Несколько таких диванов, распакованных и
приведенных в боевую готовность, было составлено в каре и являло собой
рабочее место для всех совещаний и сборищ, кои по каким-либо причинам не
могли состояться под Майским Дубом. У стеночки, на трибуне из местного
кораллового палисандра, знакомый неполнорукий киб варил кофе и передавал
чашечки заседающим.
Собрались здесь, похоже, не в последние минуты - возле некоторых стояли
на полу по две-три пустых чашки.
Рядом с кибом на трибунке безучастно сидела Кони и, кажется, кого-то
ожидала.
Больше ничего Варвара разглядеть не успела, потому что погас свет и
прямо на стене возникла проекция чрезвычайно странного графика в виде
золотой завитушки, ползущей вдоль оси абсцисс.
Линия сделала какое-то конвульсивное движение, и тут Варвара поняла,
что никакой это не график, а здешнее море, показанное с высоты нескольких
километров. Золотистая кривая в равной мере могла быть и гребнем причудливой
волны, и легендарным морским змеем. Или чем-нибудь третьим.
- Вызвать бы у него синдром Лероя, - полушепотом проговорил в темноте
бархатистый баритон.
В ответ невесело засмеялись.
Кажется, это действительно был змей, потому что на экран выползла еще
одна золотая полосочка. И еще. И две сразу... Они выпрямлялись, подобно
стрелам, ломались под прямыми углами, сцеплялись, извивались. В их движениях
было что-то и живое, и искусственное одновременно.
- Разыгрались, собаки! - проговорил кто-то с нескрываемым восхищением,
и девушка узнала голос Сусанина. - Вы представляете себе их энергетический
баланс?
Варвара прикинула: судя по морским гребням, все это транслировалось с
высоты не менее восьми километров. Нет, представить себе мощь этих водяных
гадов было трудно.
- Смотрите, характерный момент концентрации внимания, - крикнул
знакомый баритон. - Время задержки - двадцать пять секунд, зафиксировано
неоднократно!
Змеи замерли, словно оцепенев и прислушиваясь к неведомому внутреннему
голосу, а затем разом изогнулись и с целеустремленностью баллистических
ракет заскользили в левый нижний угол импровизированного экрана, и навстречу
им, захваченные в поле зрения следящего зонда, проступили контуры их
собственной бухты с характерным пятиугольником Пресептории.
- Снижайте зонд! - крикнуло несколько голосов разом. Изображение
качнулось, начало укрупняться, но вместо ожидаемой четкости деталей экран
запестрел клочьями янтарной пены, прямо на зрителей полетели белесые
пузырьки, за которыми уже не просматривалось никакой фантастической фауны, а
затем все закувыркалось, заплескалось, и экран погас.
- И стало на базе одним зондом меньше, - заметил кто-то с эпическим
спокойствием.
- А кстати, степняки, вы прочувствовали, где должны пересекаться
траектории их движения? - вопросил голос, в котором угадывалась лихость
"застенчивого гения". - Так вот, в той самой точке, где находимся сейчас мы!
Это было не очевидно и требовало графических доказательств, поэтому ему
никто не ответил. Похоже было, что с подобными явлениями здесь встречаются
не впервые.
- И снова до Пресептории не донеслось ни облачка, ни дуновения, - в
голосе Сусанина было такое сожаление, словно хороший ураган он принял бы как
дар небесный. - Ну, что ж, применим некоторые до сих пор не опробованные
методы... Но это потом. А сейчас пленку в архив и возвращаемся к тому, на
чем мы остановились: на выборе маршрута нашей воскресной группы. Поскольку
вся задача - пройти отрезок между Золотыми воротами и Оловянными, то и
дороги две: низом и верхом. Учитывая, что горы подходят к морю почти
вплотную, начальство базы рекомендует на прибрежную полосу вовсе не
спускаться. Для этого в следующие выходные соберется вторая группа. Ну как?
- Умный в гору не пойдет, - заявил Солигетти. - Но мы ж не претендуем
на излишнюю мудрость. Пойдем-ка в горы!
- Серафина?
- Если правда, что по верху, над хребтом, существует пси-барьер, не
пропускающий ничего живого...
- Если правда.
- ...тогда и говорить не о чем.
Эта смуглокожая Царица Ночи, как с первого взгляда окрестила ее
Варвара, была явно из метеорологов - именно она колдовала несколько минут
назад у маленького пульта, управляя безвременно погибшим зондом.
А Сусанин тем временем продолжал общественный опрос:
- Артур?
- Берег. Хоть рыбки половим...
Параскив поднял два пальца, чтобы о нем не забыли.
- Светик? Ну, не выдумывай. Тебе горло лечить надо.
- Это ты не выдумывай, - просипел Светозар. - Идти надо через хребет,
там должен быть перевал, а там уж конфигурация пси-барьера наверняка
нарушена...
- Перевала нет. Норега? Ах да, вы абсолютно не в курсе.
- Я в любом случае предпочитаю море.
- Умница. Все как будто?
- Не все, - срывающимся голосом крикнул Теймураз. - Сколько можно
обещать?
- Послушай, Темрик, ты еще пригодишься, когда мы соберем комплексную
экспедицию по всем правилам. И ты тем более пригодишься, когда мы двинемся в
горы, которые ты знаешь...
- Вот именно, горы я знаю и поэтому могу представить себе, что такое
биобарьер, особенно на перевале. Это кладбище со всем, что из этого
вытекает. Возможность эпидемии, например. Поэтому группа, и я в ее числе,
должна идти берегом.
И тут Кони, до сих пор сидевшая тихо, как мышка, подняла свой
прелестный круглый подбородок и еле слышно шепнула:
- Лерой...
- Значит, идем берегом, - прогудел из толпы глуховатый и уже так хорошо
знакомый голос.
И Варвара поняла, что этими тремя словами Лерой, так же как и Кони,
безучастно наблюдавший за происходившим, почему-то зачислил себя в состав
самодеятельной группы.
И тут еще спохватился Келликер:
- Минуточку, минуточку... А ты-то, Евгений?
- А я, - с загадочным видом, причины которого были понятны только
Варваре с Теймуразом, проговорил Сусанин, - я тут займусь некоторыми
деталями. Тем более что свои выходные я уже потратил на поездку в космопорт.
Так что, братцы-степняки, гулять вам по бережку без меня, там и всего-то
километров тридцать и два препятствия, однажды взятые легендарным Вуковудом.
Демонстрирую первый аттракцион под девизом: "Золотые ворота - проходите,
господа!"
И на стене-экране черной пастью распахнулись створки нерукотворных
чудовищных ворот.
x x x
Было тихо, и жуки-медузники домовито гудели, пристраиваясь к угасающей
бирюзовой хризаоре, выброшенной на берег. Вся группа людей отдыхала, то есть
те, кто мог устать, лежали на песке, а неутомимые кибы плюс один робот
маялись от безделья. Солнце еще только приближалось к полудню, а путь уже
был проделан немалый: на вертолетах до самого Барьерного хребта, затем
разгрузка, выход к морю и первый привал.
Вертолеты опустились километрах в трех от побережья; довольно уже был
зондов и флаеров, которые вели себя над морем, как убежденные самоубийцы:
едва снижаясь до девяти километров, они переставали отвечать на все команды
и целеустремленно топились на столь значительной глубине, где о подъеме не
могло быть и речи. Над сушей такого типового синдрома у летательных
аппаратов не возникало, и это служило поводом для постоянных споров: ведь
причину гибели традиционно взваливали на многочисленные и разнообразные
молнии, а их-то в атмосфере Степухи было одинаково богато как над сушей, так
и над водой - и линейных, и шаровых, и кольчатых, и двумерно-плоских.
Сейчас от Пресептории их отделяло чуть больше двухсот километров, и
Теймураз, зачисленный радистом вместо своей обычной обязанности быть
энергоснабженцем, наладил связь и коротко доложил о местопребывании, погоде
и прочих пустяках. В ответ тоже ничего информационно-значимого не поступило.
Затем он все-таки вспомнил о своей основной специальности и насобирал
по берегу веток для костра.
И вот все дремали в ожидании обеда, а котелок с двумя морскими кокосами
аппетитно побулькивал над невидимым под солнечными лучами пламенем,
распространяя вокруг аромат глухариного супа с шампиньонами, провяленными на
можжевеловом дыму. Артур подрагивал ноздрями, вдыхая редкостный запах, и
блаженно закатывал глаза под сивые ресницы, даже не глядя на бахромчатый зев
Золотых ворот, которые им всем предстояло пройти сразу же после привала.
Серафина подняла руку, скомандовала: "Ложку!" - прикомандированный к
ней киб вложил в ее пальцы требуемое. Серафина отведала варево, кивнула
Келликеру: готово, мол.
Вмиг все оказались в сидячем положении и с мисками.
- В лабораторию бы так собирались, - проворчал Параскив, но на его
брюзжание никто не ответил.
Слишком уж было вкусно.
Налетели привлеченные сказочным запахом некрупные мохноногие птички, за
неимением ничего лучшего принялись клевать жуков. Оперение летучих красавиц
заставило бы земных колибри полинять от зависти, а изогнутый лирой хвост и
пушистый венчик над головой были усыпаны оранжевыми бисеринками. Сочетания
красок были резковаты, но редкостная легкость и изящество контуров заставили
Варвару позабыть о супе. Впрочем, движение всех ложек несколько замедлилось
- то ли уха оказалась на редкость сытной, то ли картина пиршества этих
райских птиц даже для старожилов Степаниды была просто феерической.
Чуждым общему восторгу оказался один Солигетти.
- Нет, - глубокомысленно проговорил он, откладывая ложку, - хорошему
моллюску никакая рыба в подметки не годится!
Лерой, голый по пояс, вспотевший, вдруг скривился и вытащил из-за щеки
довольно крупную жемчужину.
- Хороший моллюск, - неторопливо проговорил он, в паузах между словами
проверяя целостность зубов, - может подложить порой хо-о-орошую свинью!
Он протянул жемчужину Серафине, но птички, привлеченные, как сороки,
необычным блеском, встрепенулись и начали подкрадываться к костру. Некоторые
даже вспорхнули на неподвижно лежащего возле Варвары робота, но Пегас, не
получавший пока приказа начать съемку или сбор материалов, остался к ним
равнодушен. До конца отдыха оставалось еще около получаса; Артур,
назначенный главным в группе, прекрасно понимал, что проходить неведомое и
страшноватое препятствие на переполненный желудок будет обременительно.
Поэтому он вытянул длинные ноги, которые почти достали до воды, и кинул
реплику Лерою:
- Ну, на Большой Земле такой супец украсил бы меню любого ресторана!
- Судить о гастрономических особенностях морских тварей, - по
уверенному тону Лероя чувствовалось, что в его лице сэр Артур нашел
компетентнейшего гастрономического оппонента, - может только тот, кто хоть
раз попробовал золотую рыбку...
- Позвольте, - продолжил игру Артур, - вы имеете в виду риукина,
шубункина или диакина?
- Даже не шишигашира, - ответствовал Лерой. - Дело в том, что есть
аквариумную рыбу...
Последовала столь любимая Лероем глубочайшая пауза - все предавались
послеобеденной истоме, развлекаясь их диалогом.
- ...это все равно что жарить блины на губной помаде.
Варвара слушала и ушам своим не верила: куда девалась вся замкнутость
Лероя, вся его вековая скорбь? Это был пожилой, но хорошо тренированный
экспедиционник-дальнепланетчик, контактный и остроумный - душа общества,
одним словом.
Когда же он успел так перемениться? В тот момент, когда из толпы
послышался его бас: "Пойдем берегом" - и это как бы поставило точку над всей
дискуссией.
Или чуть позже, когда все выходили и Кони протянула ему руку, которой
он коснулся лиловыми, как можжевельник, губами?
Варвара осторожно оглядела присутствующих. Нет, никто, кроме нее, не
видел в поведении Лероя ничего удивительного. Или подобные перемены были в
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг