и выдохов, бесконечно мудрой в своем назначении - наполнять человека тем,
что ему необходимо, наполнять всего, целиком, и делать его легким и
всесильным.
Я не ждал ни шагов, ни шорохов. Я знал, что все, что со мной теперь
будет, - будет хорошо. И я спокойно ждал этого хорошего будущего. Тогда
бесшумно раздвинулась дверь, и бронзово-коричневый "бой" вкатил столик с
ужином. Я посмотрел на него с любопытством - это был первый робот, который
появился у меня за время моей болезни.
Стол был сервирован на двоих - значит, Сана меня уже больше не оставит.
Шесть смуглых, почти человеческих рук быстро разливали кофе, раскладывали
по тарелочкам лакомства, от которых пряно пахло суиком и школьными
завтраками. Мне вдруг бросилось в глаза, что мой "бой", несмотря на свою
пластическую моделировку и многоконечность, значительно тяжелее обычных
сервис-аппаратов и даже снабжен проектором планетарного типа.
- Кофе натуральный? - спросил я его, чтобы узнать, снабжен ли он
диктодатчиком.
- Да, но могу заменить, если вы желаете.
Голос был противный - мужской, но очень высокий, с металлическими
нотками.
- Не желаю. Можно ли убрать с потолка снег?
- Пожалуйста. Выполнить сейчас же?
- Через пятнадцать минут. Какое сегодня число?
- Тридцать первое декабря.
Да, я основательно провалялся.
- Что со мной было?
- Региональное расстройство сиффузорно-запоминающей канальной системы.
А откуда он это знает? Слышал? Нет, так сказать никто не мог - разве
что роботехник о причине выхода из строя аппарата высокого класса. Значит,
этот "бой" имеет собственное мнение о моей персоне. Забавно. А вдруг
это...
- Чему равна масса типовых буев-резервуаров на трассах Солнечной?
- От пятисот до семисот мегатонн.
- Сколько шейных позвонков у человека?
- Семь.
- Где расположены нейтринные экстрактеры в аппарате ЗИЭТР?
- Аппарат ЗИЭТР не имеет нейтринных экстракторов.
- Сколько мне было лет, когда я в последний раз покидал Землю?
- Тридцать два.
Все было ясно. Я ткнул его кулаком в золотистое брюхо.
- Можешь кончить этот маскарад и облачиться в свой серенький капот.
Кстати, твой прежний голос мне тоже больше нравился, а то сейчас ты мне
напоминаешь... М-м-да. Боюсь, что в этой области ты не силен.
- Я вас понял. В данное время заканчиваю курс сравнительной анатомии.
- Зачем?
- Должен усвоить все курсы высшей медицинской школы. Буду, в свою
очередь, программировать других роботов на аккумулято-диагностику.
- Ну, работа у них будет не пыльная. Кстати, кто тебя программирует?
- Самопрограммируюсь по книгам и лентам записи.
- Но кто-то задает тебе круг определенной литературы?
- Да, Патери Пат, Сана Логе.
- При подобном перечислении женщин следует называть первыми.
- Благодарю, запомнил. Сана Логе, Патери Пат.
- Вот так-то. Перекрашивайся, все останется по-старому.
- Прошло тринадцать минут,
- Ну, ладно, проваливай.
Он выскользнул из комнаты, и вскоре я заметил, что снег постепенно
исчезает - сначала с краев крыши, потом все ближе к центру здания, и вот
потолок стал совсем прозрачным. Бездумные сумерки обступили меня.
Темно-лиловыми стали цветы селиора в гагатовых вазах, пар над тонкими
чашками казался дымком.
Пришла темнота.
- Свет, - сказал я.
Потолок замерцал, несколько искр пробежало к окну, и комната стала
наполняться ровным холодным светом. Излучала вся плоскость потолка, и мне
вспомнилось, что именно так освещают операционные.
- Меньше света.
Потолок стал меркнуть.
- Довольно.
В комнате царил гнусный полумрак.
- Педель! - крикнул я.
Он явился тем же блестящим франтом - вероятно, ввиду того, что его
система была усложнена, он счел нецелесообразным возиться со сменой
капота. Он игнорировал мой каприз, и правильно сделал.
- Пригласи сюда Сану Логе...
На мгновенье мне вдруг стало нестерпимо жутко.
- Если она здесь, - добавил я.
- Она разговаривает с доктором Элиа в его лаборатории.
- Это далеко отсюда?
- Семь километров сто тридцать метров.
- Пусть она придет.
- Пожалуйста. Выполнить сейчас же?
Давнишнее раздражение шевельнулось во мне. Мне захотелось к чему-нибудь
придраться.
- Кстати, это ты умудрился расставить эти симметричные веники вдоль
окна?
- Нет. Цветы расставляла она сама.
- Не имей привычки говорить о Сане "она". Она тебе не "она".
- Не понял.
- Говори: "Ее величество Сана Логе".
- Что значит эта приставка?
- Это титул древних королев, не больше и не меньше.
- Понял. Запомню.
- Очень рад. Можешь выполнять.
Сана почувствовала, что я жду ее. Она появилась, не дожидаясь вызова, и
столкнулась в дверях с Педелем. Я наклонил голову и с интересом стал
ждать, что будет.
Педель посторонился, пропуская ее, потом обернулся ко мне и с
педантичной четкостью доложил:
- Полагаю, что вызов не нужен. Ее величество Сана Логе уже здесь.
Сана должна была засмеяться, постучать пальцами по бронзовой башке
моего Педеля и выгнать его; но лицо ее болезненно исказилось, она глянула
на меня, как матери смотрят на детей, если они делают что-то не то, совсем
не то, что нужно, и бесконечно досадно, что вот свой, самый дорогой, - и
непутевый, не такой, ах, какой не такой!.. Засмеяться пришлось мне и
выгнать Педеля пришлось тоже мне, но я не сказал ему, чтобы он не называл
больше Сану так. Мне-то ведь это нравилось. И потом, может быть на Земле
хоть одна королева?
Я хотел встать, но Сана меня остановила. Она ходила взад и вперед вдоль
прозрачной стены, к которой снаружи неслышно приклеивались огромные
снежинки. Я понял, что если двое будут ходить по одной, не такой уж
просторной комнате, то это будет слишком. Я устроился поудобнее на моем
ложе и приготовился слушать. Сейчас она будет говорить, говорить
бесконечно долго. И самое главное, она будет говорить, а не отвечать, как
делали мои роботы; говорить, что ей самой вздумается, причудливо меняя
нить беседы, путая фразы и не договаривая слова; говорить неправильно,
нелогично, говорить, словно брести по мелкой воде, то шагом, бесшумно
стряхивая с гибкой босой ступни немногие осторожные капли, то вдруг
пускаясь бегом, подымая вокруг себя нестрашную бурю игрушечных волн,
пугаясь зеленых островков тины и внезапно останавливаясь, не в шутку
наколовшись на острую гальку... Действительно, прошло столько минут с тех
пор. как мы встретились, а я .все еще не знал, как она прожила эти
одиннадцать лет - как и с кем.
Ну, что же ты так долго колеблешься? Говори, хорошая моя. Я ведь еще не
вспомнил как следует твоего голоса...
Сана подошла к столику с остывшим кофе и оперлась на него руками,
словно это была трибуна. Я постарался не улыбнуться.
- Вскоре после твоего отлета был осуществлен запуск "Овератора", -
ровно и отчетливо произнесла она. "Неплохое начало для автобиографии", -
подумал я.
- Я считаю нецелесообразным останавливаться подробно на физической
стороне этого эксперимента, коль скоро в период, предшествовавший запуску,
обо всем говорилось весьма подробно даже в начальных колледжах. К тому же
скудная техническая эрудиция вряд ли позволила бы мне в достаточно
популярной форме изложить этот вопрос. В основе эксперимента лежала теория
Эрбера, выдвинутая около пятидесяти лет тому назад...
- Точнее - сорок шесть, - постным голосом вставил я.
- ...и устанавливающая законы перехода материальных тел в
подпространство.
Я поднял голову и внимательно посмотрел на нее. Это была Сана. Это была
Моя Сана. Но если бы два часа тому назад она не была Моей Саной, я подумал
бы сейчас, что это - прекрасно выполненный робот пластической моделировки.
Одиннадцать лет ждать этого дня, этого первого разговора - и
выслушивать лекцию, которую я свободно мог бы получить от любого
робота-энциклопедиуса.
- Когда-то ты интересовался моей работой, - невозмутимо продолжала
Сана, - поэтому ты должен помнить, что наша группа, - тогда ею руководил
Таганский, - была занята поисками человека, достаточно эрудированного для
того, чтобы его мозг мог послужить образцом для создания модели
электронного квазимозга.
- Ага, - сказал я, и голос мой прозвучал хрипло, так что мне пришлось
откашляться. - Поиски супермена. Еще тогда я вам говорил, что это - бред
сивой кобылы в темную сентябрьскую ночь.
Сана опустила уголки губ и приподняла брови. В такие моменты она
становилась похожа на старинную Византийскую икону, и это предвещало, что
меня сейчас начнут воспитывать.
- За эти одиннадцать лет твоя речь приобрела излишнюю иллюстративность,
Я понимаю, что ты разговаривал только с роботами и читал книги, написанные
на забытых диалектах, в некоторых случаях опускающихся даже до уличного
жаргона. Но теперь тебе всю жизнь разговаривать с людьми.
Она почему-то сделала едва уловимое ударение на слове "тебе", и от
этого фраза получилась какой-то неправильной, шаткой, словно тело в
положении неустойчивого равновесия. Сана и сама это заметила, снова
недовольно вскинула брови и еще суше продолжала:
- Мы были связаны жесткими требованиями Эрбера. Он считал, что только
схема, целиком воспроизводящая человеческий мозг, сможет управлять машиной
в любых, самых неожиданных условиях. Технически выполнить эту работу было
не так сложно. Взять хотя бы наши профилактические станции здоровья -
наряду с такими физическими данными каждого человека, как снимки его
скелета или объемные схемы кровеносной системы, они хранят периодически
обновляемые биоквантовые снимки нейронных структур головного мозга. Это
позволяет в случае потери памяти восстанавливать ее почти в полном объеме,
как это делается сейчас по просьбе любого человека. Если ты хочешь
вспомнить что-то, забытое тобой за эти одиннадцать лет, - обратись в
Мамбгр, ведь именно там мы провели последние годы перед твоим отлетом...
- Я ничего не забыл, - начал я. - Помнишь, мы...
Она подняла ладонь, останавливая меня.
- Сейчас речь не о том. Так вот. Мы отобрали нескольких наиболее видных
ученых и с их разрешения создали электронные копии их головного мозга.
- Нетрудно догадаться, - сказал я раздраженно, - что из этого вышло. В
одном случае вы получили робота-космо-геодезиста со склонностью к
энтомологии и классическому стихосложению, но абсолютно несведущего во
всех других вопросах; в другом - палеоботаника, слегка знакомого со
структурным анализом и теорией биоквантов, и опять же не смыслящего ничего
в космонавтике, и так далее. Не понимаю, зачем старику Эрберу далась такая
несовершенная вещь, как человеческий мозг.
- Я не буду приводить тебе сейчас доказательств преимущества
человеческого мозга перед любой машиной. Все-таки и по сей день он
остается непревзойденным творением Природы. Но ты прав - машина, уходящая
в подпространство, должна была нести в себе более совершенный управляющий
центр, чем слепо скопированный, человеческий мозг. И тогда Элефантус
предложил идею фасеточного квазимозга с наложенными нейро-биоквантовыми
структурами.
- По моему убогому разумению, если вы хотели получить робота,
совместившего в себе гениальность всех великих мира сего, то такое
устройство вы должны были бы программировать до сих пор.
- Да, - возразила Сана, - так было бы, если бы мы сами этим занимались.
Но мы перевели машину на самопрограммирование. И здесь мы допустили
ошибку. Чем больше узнавала машина, тем яснее она "себе представляла", как
недостаточны могут оказаться ее знания. Она стала ненасытной.
- Пошла в разгон.
- Вот именно. Спасло положение лишь то, что самопрограммирование шло с
непредставимой быстротой, к тому же машине были обеспечены "зеленые
каналы" для любых связей.
- Вам пришлось снять питание?
- Нет, мы решили предоставить ей дойти до естественного конца, то есть
перебрать всех людей, живущих на Земле.
- Ух, ты! - вырвалось у меня. - Ведь это же многие миллиарды схем!
- Ну, а что - миллиарды и даже десятки миллиардов для современной
машины? Даже если учесть, что каждая схема сама по себе...
- Я не о том, - я переставал злиться, так было здорово все то, о чем
она сейчас мне рассказывала. В конце концов, разве не естественно, что
женщина немного хвастает своим и достижениями? Тем более, что я просидел
эти годы сиднем, как Иванушка-дурачок, до совершения положенных ему
подвигов. - Я о том, что сделать машину умной, как все человечество сразу
- это действительно "Ух, ты!". И ты - умница. И вообще - иди сюда.
Она не шевельнулась - словно я ей ничего не говорил.
- Целью всего эксперимента, как тебе это известно, была посылка корабля
на одну из ближайших звезд. - Сана легонько вздохнула, и по тому, как она
переступила с ноги на ногу, как стала смотреть чуть выше меня, я понял,
что говорить она собирается еще очень долго. - "Овератор" должен был
совершить переход в подпространство, с тем, чтобы при обратном переходе
выйти в пространство в непосредственной близости от Тау Кита. Программа
исследований, поставленная перед роботом-пилотом, была чрезвычайно
обширна: обзор всей планетной системы, выбор планеты с оптимальными
условиями для развития на ней жизни, приближение к этой планете на
планетарных двигателях, и дальше - наблюдения по усмотрению самого
робота-пилота. Здесь-то в наибольшей степени был необходим аналог
человеческого мозга. Если на планете находились существа, хотя бы
способные передвигаться, - основное внимание должно было быть
сосредоточено на них. Разумны ли они - это мог решить только человеческий
мозг, но не машина. При задаче - собрать максимум информации о
гипотетических "таукитянах", роботу-пилоту строжайше запрещалось вступать
с ними в контакт. Даже при наличии высокой цивилизации. Затем "Овератор"
должен был вернуться на Землю.
Сана сделала паузу. Черт побери, это была очень эффектная пауза. И надо
же было так измываться над человеком!
- "Овератор" был выведен на орбиту Инка-восемнадцатого, самого
отдаленного искусственного спутника Сатурна. Оттуда был произведен запуск,
и туда же он и вернулся точно спустя пятьдесят дней. Вот тогда-то, в
момент возвращения "Овератора", и возник конус загадочного излучения, не
затронувшего ни Инка, ни каких-либо других спутников, ни самого Сатурна.
Под излучение попал только буй, на котором находился ты.
- Мы. - сказал я, - нас там было пятеро.
Сана глянула на меня и даже не поправилась. Так, словно кроме меня для
нее во вселенной никого не существовало. Но тогда зачем она мне все это
рассказывала?..
- "Овератор" вернулся в Солнечную, неся на борту информацию о первой
звезде, до которой, наконец, смог долететь корабль, созданный руками
человека, - слова звучали отчетливо и мерно, как шаги. Шаги, когда кто-то
уходит.
Вот я улетел с Земли, и она осталась на ней, чтобы ждать. И ждала. Я
вернулся, хотя и несколько позже, чем предполагал, но все-таки вернулся, и
нашел ее на Земле, нашел такой же, как и оставил. Такой же?
И я увидел Сану прежней. Раньше мне это никак не удавалось. Я не мог ее
вспомнить, потому что слишком хорошо знал, слишком часто видел. Если
запоминаешь с одного взгляда - в памяти остается некоторый статичный
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг