засеменил за ним.
По тому, как посмотрели друг на друга Сана и Элефантус, я понял, что
они тоже ничего не понимали.
Не завидовал же он мне в конце концов?! А может, он так же, как и я,
хотел бы сейчас не знать?..
Меня утешало то, что .Патери Пат считался в какой-то степени талантом
или даже гением, а таким даже положено быть немножко свихнувшимися.
Я преспокойно доел свои черешни и повернулся к Сане:
- Благими советами нужно пользоваться. Отдохнем немного, и - в горы.
Только учти, что на сей раз я без тебя не пойду.
Сана беспомощно развела руками:
- Я не экипирована.
- Какая жалость! - я состроил постную рожу. - Ну, идем, мне придется
поделиться с тобой одной лыжей.
Она тревожно глянула на меня. Попрощалась с Эле-фантусом. Молчала всю
дорогу.
Дома я пропустил ее вперед, а сам задержался в маленьком холле. Педель,
неизменно сопровождавший нас всюду, въехал в дом и покатился было на
рабочую половину, но я его остановил:
- Педель, - сказал я тихо, - мои лыжи, палки и ботинки, и еще одни
лыжи, палки и ботинки, те, что поменьше, в той же кладовой.
Он стоял передо мной навытяжку.
- На складе Егерхауэн-юг-два имеется только одна пара лыж, палок,
ботинок.
- Что ты врешь, милый? - удивился я. - Они лежат рядом, я сам видел. Ты
просто забыл.
- Совершенно верно. Забыл.
- Так принеси обе пары.
- Не могу. Помню только об одной. Другой на складе Егерхауэн-юг-два не
имеется.
Мне не хотелось лезть самому. К тому же мне хотелось переиграть того,
кто хотел меня обмануть.
- Совершенно верно, - сказал я. - Ты не можешь помнить о второй паре.
Ее до сих пор и не было. Я положил ее туда сегодня утром. Понял? Я
положил, это мое. Ты увидишь их, запомнишь, что обе пары мои. Так вот,
принеси их мне,
Через минуту Педель приволок то, что мне было нужно
- А теперь пригласи сюда Сану Логе.
Когда она вошла, я обернулся к ней с самым невинным видом:
- Посмотри-ка, что нашел Педель. Вот умница! Я уверен, что все будет
тебе как раз впору.
Сана величественно повернулась к роботу:
- Ступайте, Педель, продолжайте работу.
Я чуть не фыркнул. Я думал, что она удивится, - кто же, если не она,
мог приказать Педелю забыть? А она отправила его с видом герцогини,
выставляющей дворецкого, чтобы устроить сцену своему дражайшему супругу по
всем правилам хорошего тона - наедине.
Но она опустилась в кресло и молчала, глядя на меня спокойными жуткими
глазами. Она умела смотреть так, что пол начинал качаться под ногами.
- Рамон, - сказала она, наконец. - Во имя той любви, которая была между
нами десять лет назад и которая не сумела пережить этот срок, я прошу
тебя: разреши мне дожить этот год только здесь и только с тобой.
Я схватился за голову. Я толкнул камень, и покатилась лавина. Я мог
вынести одиннадцать лет заточения, но эта патетика на горнолыжные темы...
- Ты хочешь увести меня обратно в мир, из которого я ушла к тебе. Ведь
я столько лет ждала тебя, Рамон, что не могла делить свои последние дни
между собой и кем-то другим. Я хочу быть только подле тебя, и ты мне нужен
сильным, полным жизни. У тебя есть все - любимая работа, уютный дом,
заботливые руки и снежные горы. Живи, мой милый. Работай, забывая меня, -
тогда я смогу тебе помочь. Владей этим домом, - я буду украшать и убирать
его. Уходи в горы, - я стану ждать тебя, потому что уходящий и приходящий
дороже во сто крат живущего рядом. Но не зови меня с собой.
Я знал, что я должен подойти к ней, театрально грохнуться на колени и,
спрятав лицо в складках платья, клясться не покидать ее до последних
минут...
Я сдернул со стены "микки" и, как ошпаренный, вылетел из дома. Шагов
через пятьдесят опомнился и присел, на камень. По фону вызвал Педеля со
всеми своими палками и свитерами и в ожидании его съежился под
пронзительным весенним ветром. Черт побери, до чего люди всегда умели
портить все вокруг себя! Кто бы мне поверил, что после всего этого я еще
продолжал ее любить. Я сам бы не поверил. Но я ее все еще любил. Я знал,
что говорить ей об этом - бесполезно, потому что она примет это лишь как
утешение, а выдумывать что-нибудь я сейчас просто не мог. Сил не было.
Потому что я ее любил.
7
Я мчался вперед, словно за мной по пятам гнались изголодавшиеся
леопарды. Проскочил лес с такой скоростью, что за мной стоял туман
осыпающегося с елей снега. Оглянулся. Нет, рано - мобиль, спускающийся
сюда, будет виден из Егерхауэна. Я круто свернул влево и понесся вниз по
склону. Скорость была сумасшедшей даже для такого безопасного спуска. Но я
его хорошо знал. Постепенно я начал тормозить. Потом резко поставил лыжи
на ребро и остановился.
"Хижина... Хижина..." - вызывал я, поднеся "микки" к самому рту, так
что он стал теплым и матовым,
"Хижина слушает. Чем могу помочь?" - раздался металлический голос.
Ну, конечно, при экипаже в четыре человека дежурить у фона людям было
нецелесообразно. Вероятно, роботы рассматривали все поступающие сообщения
и только в крайних случаях подзывали людей.
"Прошу одноместный мобиль на пеленг, - сказал я. - Пеленг по фону".
И запустил "микки" на пеленговые сигналы.
Облаков не было, и Хижину я увидел издалека. Она стремительно неслась
мне навстречу. Тонкая черная фигурка выплясывала на площадке какой-то
дикий танец. Разумеется, это могли быть или Туан, или Илль. Я потянулся к
щитку и поймал по фону Хижину. Из черного диска полетели восторженные
вопли: "Эй, вахта, поднять сигнальные огни! На горизонте один из наших
кораблей!"
Мобиль шлепнулся у самых ее ног.
- Скорее! - кричала она. - Именно сегодня вы нам нужны вот так! Ну,
вылезайте, вылезайте, а то он сейчас вернется.
Именно сегодня я и не был расположен прыгать, как весенний зайчик. Мне
хотелось излиться. Я хотел Джабжу. Мне нужна была его жилетка. Я вылез и
начал ворчать:
- Благовоспитанная горничная не свистит в два пальца при виде гостя,
словно юнга на пиратском корабле, а складывает руки под передником и
вежливо осведомляется, что посетителю угодно.
- Ладно, ладно, будет вам и благовоспитанная горничная, будет даже
чепчик, а сейчас ступайте вниз - нам не хватает механика.
Она схватила меня за руку и потащила в узкую щель двери.
- Скорее, скорее, - она бесцеремонно втолкнула меня в кабину грузового
лифта. - Мы хотим успеть, пока не вернулся Туан...
- А чем я могу быть полезен?
- Что-то не ладится с блоком звукового восприятия.
- У чего?
- У Туана.
Я не успел переспросить, как лифт остановился, и Илль потащила меня
дальше, через обширные помещения, которые, насколько я мог догадываться,
были аккумуляторными, кибернетическими, кладовыми и киберремонтными.
Наконец, в небольшой комнате с голубоватыми мягкими стенами я увидел
остальную троицу. Лакост и Джабжа наклонились над сидящим в кресле Туаном
и. кажется, причесывали его, помирая со смеху. Илль подбежала и залилась
так звонко, что я сам ухмыльнулся.
Наряд Туана меня потряс. Весь в белых блестящих доспехах, особенно
подчеркивающих его стройность, в белоснежных замшевых перчатках,
обтягивающих кисть, которой позавидовала бы и сама Илль, он развалился в
кресле, предоставив товарищам подвивать и укладывать свою роскошную
бороду. Аромат восточных духов плыл по комнате. Я смотрел на него и не мог
понять - на кого он больше похож: на прекрасного рыцаря-крестоносца или на
не менее прекрасного сарацина?
- Подымись, детка, и приветствуй дядю, - велел Джабжа и дернул Туана за
роскошный ус.
Туан выпрямился.
Я обомлел. Это был Туан и не Туан. Это был самый великолепный робот на
свете, с самой конфетной, слащавой физиономией, от которой настоящему
Туану захотелось бы полезть на стенку.
"Туан" отвесил сдержанный, исполненный благородства поклон.
Чувствовалась дрессировка Лакоста.
- Ну? - спросила Илль.
- Выставьте его в парикмахерской, - посоветовал я.
- Жаль, нет всемирной ассоциации старых дев, - сказал Лакост.
- Он фигурировал бы на вступительных испытаниях, - подхватил Джабжа.
- Мальчики, отдайте его мне, - потребовала Илль. - Ручаюсь, что снова
введу идолопоклонство.
- Это все очень весело, но он работает нечетко. Рамон, вас не затруднит
покопаться в одном блоке?
И мы с Лакостом бесцеремонно влезли в белоснежное брюхо этого красавца.
С полчаса мы доводили его до блеска, изредка перекидываясь шуточками.
Мальчик заработал, как хронометр. Насколько я понял, он предназначался для
простейших механических работ, но основной его задачей было дублировать
Туана в его инструкторской деятельности. Для этого он намотал на свой
великолепный ус не только пособия и инструкции по альпинизму и
горнолыжному спорту, но также архивы базы со дня ее основания и все
исторические документы, относящиеся к Швейцарскому заповеднику, что на
деле оказалось потрясающим перечнем трагических событий, случившихся в
этих горах. Нечего говорить - это был эрудированный парень.
Мы кончили возиться с ним как раз к тому моменту, когда раздался
металлический голос:
- Мобиль "хром-три" прибыл на стартовую площадку.
Мы переглянулись.
- Свистать всех наверх! - сказала Илль громким шепотом, словно с
площадки нас можно было услышать.
В одно мгновенье мы были в том небольшом зале, отделанном бревнами, где
я провел свою первую ночь в Хижине.
Туан вошел одновременно с нами в противоположную дверь.
- Где это вы пропадаете все хором? - подозрительно спросил он.
Было похоже, что последние дни повлияли на его характер не вполне
благотворно.
- Да вот, знакомили гостя с помещением, - Джабжа растянул рот до ушей,
Туан пошел навстречу мне с протянутой рукой:
- Вот здорово! А мы вас вспоминали.
Мне стало приятно оттого, что меня вспоминали здесь.
- Новости есть? - спросил он встревоженно.
- Да, и неутешительные. Тебе придется вылететь на шестнадцатый квадрат,
- тоном начальника, не терпящего возражений, проговорил Джабжа.
- А что, их завалило? - с надеждой поднял на него глаза Туан.
Теперь я понял, в чем дело. Это были все те же, не моложе восьмидесяти
лет.
- Еще нет, - отвечал неумолимый Джабжа. - Но они ждут этого с минуты на
минуту. Учитывая их возраст, нельзя отказать им в любезности, о которой
они просят.
- Что еще?
- Ты должен провести их через перевал сам.
- Я - альпинист, а не дамский угодник, а перевал - не место для
прогулок. И никаких уважаемых дам я не поведу!..
- Поведешь!
- Пари!
- Десять вылетов.
- Ха! Двадцать! И приготовь свой мобиль.
Джабжа повернулся к двери.
- Туан! - крикнул он, и дверь тут же отворилась.
Мы были подготовлены к этому зрелищу, и все-таки что-то в нас дрогнуло.
На пороге стоял Туан, устремив вперед задумчивый взгляд прекрасных карих
глаз. Нежнейший румянец заливал его щеки там, где они не были прикрыты
бородой.
Илль высунула кончик языка.
- Туан, - сказал Джабжа, и глаза робота, мерцая золотистыми искрами,
как у дикого козла, повернулись и уставились в ту точку, из которой
раздался звук. - Поди сюда, ты нам нужен.
Твердыми шагами робот пересек комнату и остановился перед Джабжой.
Походка его была сдержанна и легка. От каждого его движения до того несло
чем-то идеальным, что невольно хотелось причмокнуть.
- Чем могу служить? - раздался голос "Туана". У настоящего Туана
отвисла челюсть.
- Вылетишь в шестнадцатый квадрат, встретишь группу альпинистов
(раздался хоровой вздох), ознакомишь их с обстановкой и проведешь через
перевал. Как только перейдешь границу квадрата - вернешься сюда.
Что-нибудь не ясно?
- Ясно все. Какой мобиль могу взять?
- "Галлий-один". Метеосводки блестящие, получишь их в полете. Запросишь
сам.
- Могу идти?
- Ни пуха, ни пера. Ступай!
Еще один безупречный поклон, и двойник Туана исчез за дверью.
- Душка! - не выдержала Илль, посылая ему вслед воздушные поцелуи. -
Пупсик! Котик!
Джабжа похлопал по плечу истинного Туана:
- И приготовь свой мобиль...
Туан, пошатываясь, поднялся во весь рост и начал демонстративно
выщипывать волоски из своей бороды.
- Раз, - считал Лакост, - два, три, четыре, пять, шесть...
- Больно, - сказал Туан махнул рукой. - Сейчас сбрею.
- Туан! - взвизгнула Илль, бросаясь к нему, - Толь- ко не это!..
Вспомни о своей незнакомке. Ради нее ты обязан нести бремя своей бороды.
- Ну, будет, будет, - Джабжа поймал ее за черные пальцы. - Борода
входит в инвентарь Хижины и поэтому остается неприкосновенной. А теперь
нелишне было бы спросить, с чем пожаловал к нам высокий гость?
В двух словах я поведал свои опасения относительно неумения владеть
огнестрельным оружием. Джабжа нахмурился.
- Все-то теперешней молодежи кажется так легко... - я был уверен, что
старше его лет на пять - семь. - За один месяц ты, конечно, научишься бить
бутылки, да и то, если будешь делать эти ежедневно. Но на оленя я тебя с
собой не возьму. А теперь пойдем, побалуемся. А ты, стриж, позаботься об
ужине.
Илль вскинула ресницы и усмехнулась. Мне почему-то показалось, что если
бы она захотела, она смогла бы шевелить каждой ресницей в отдельности.
Мы вышли на площадку. Я не то, чтобы боялся высоты, а как-то не очень
радовался перспективе иметь под ногами у себя метров пятьсот свободного
вертикального полета. К тому же, я не видел мишени, по которой можно
стрелять. Разве что по облакам.
- Пошли! - крикнул Джабжа, но я понял, что это относится не ко мне. И
действительно, справа и слева от нас поднялись два маленьких мобиля, между
которыми была натянута веревка. На веревке раскачивалась дюжина бутылок.
Мобили повисли метрах в тридцати от нас.
Должен сказать, что этот день был днем разочарования не только для
Туана. Я сделал около пятидесяти выстрелов по облакам, четыре по правому
мобилю, два - по левому, и один - по бутылке. Зато в самое горлышко.
- М-да, - сказал Джабжа и начал объяснять мне, как нужно заряжать и
разряжать пистолет.
Я быстро усвоил это и, взяв пистолет, не задумываясь выстрелил ему в
ногу, руку и голову. Если бы я сделал это столько же раз, как по облакам,
я непременно попал бы, тем более, что стрелял почти в упор. Он еще раз все
объяснил мне и стал за моей спиной. После трех безуспешных попыток
самоубийства я пожал плечами и вернул ему пистолет. Он спрятал его в
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг