Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
человеческую и  магическую.  На каждой заселенной планете встречалось и то и
другое  в  самой  различной  пропорции.   Они  враждовали,   сосуществовали,
сутяжничали, побирались друг у друга и, в сущности, друг друга питали. Но на
деле почти никогда не заключали брачных союзов,  а если это и случалось, то,
как правило, приходили к трагическому финалу стремительно и бесповоротно.
   - По тому,  как процветает твоя земля, - принцесса дипломатично покривила
душой -  нищета это была, не расцвет, - можно заключить, что все обошлось. И
потом, твой Полуденный Князь так далеко, что его история вряд ли поможет или
помешает нам в отыскании ребенка.
   - Да,  он далеко,  - глухо подтвердил великан. - Но его руки дотягиваются
до любого,  каким бы расстоянием и временем он ни был бы отделен от княжьего
двора. Сегодня эти руки дотянулись до моего отца.
   - Прости,  -  быстро проговорила мона  Сэниа,  осознавая жестокость своей
бестактности.  -  Я  никак не  думала,  что  твой  отец  мог  быть замешан в
дворцовых интригах...
   - Он и  не был замешан.  Он был слишком мудр и  великодушен.  Но те,  кто
окружал старого Отногула,  кто  подтирал рукавами его  тарелки и  заплетал в
косички  хвосты  его   рогатов,   благородством  не   отличались.   Узнав  о
случившемся, они, долго не рассуждая, решили выкрасть наследника. И выкрали.
   Мона Сэниа едва удержалась от того,  чтобы пожать плечами, - обыкновенный
дворцовый заговор, что ж тут такого?
   - Но  вот тут мой отец не  остался в  стороне.  Он поднял верные Отногулу
отряды и освободил мальчика. Заговорщики даже не успели объявить кого-нибудь
новым князем,  как уже все было кончено. Отногул расправился с ними жестоко,
но  иначе  было  и  нельзя:  его  здоровье  от  всех  волнений  окончательно
пошатнулось,  и  в  любой миг  он  мог отправиться в  княжескую анделахаллу.
Оставлять же  сына в  перебесившейся своре не стал бы никто на его месте.  И
свору по его приказу перебили.
   Огромные и неуклюжие пальцы Травяного Рыцаря подбирали с земли травинки и
соломинки,  которые  превращались  в  тугой  жгутик.  Таира  следила  за  их
движениями с преувеличенной сосредоточенностью,  высунув кончик языка. Скюз,
видя такое внимание, невольно покусывал губы.
   - Последние годы старого князя были самыми безмятежными,  - как говорят у
нас,  на ласковом солнце и  телеги не скрипят.  На дороге Отногула ничего не
скрипело.  Но  вот анделисы унесли его душу по ледяному пути в  бессолнечные
долины мрака, и священная звезда княжеской власти перешла в руки мальчика.
   - А старый Отногул умер своей смертью? - как бы невзначай бросил Сорк.
   Великан покачал головой:
   - Это может знать только солнце -  оно видит все от  начала дороги до  ее
исхода.  Князь,  как всегда,  запрягал свою колесницу, но молния вырвалась и
поразила его.  Было ли  это  случайностью?  Если кто-то  и  виновен,  то  он
наверняка унесет свою тайну в ледяной край.
   - Молния - это лошадь, то есть единорог? - спросила Таира.
   - Молния - это молния. Иногда князю помогал придворный колдун, но тут его
почему-то не оказалось,  и первое,  что сделал молодой правитель,  -  сослал
сибиллу  сюда,   на   самый  кончик  хвоста  нашей  дороги.   И   тогда  мне
посчастливилось: от скуки он решил взять себе ученика, а так как я был самым
младшим  сыном,  которому  никогда  не  достался  бы  отцовский  караван,  я
попросился к  опальному чародею на испытание.  Тот признал меня ни к чему не
годным -  ни  к  волшбе,  ни  к  предсказаниям,  но  согласился научить меня
простейшему врачеванию.  Думаю,  что тут он  польстился на сытный стол моего
отца,   -   ведь  за   освобождение  сына  Отногул  сделал  его  трехстоялым
караванником с жалованьем алыми перлами и кормлением с восьми полей...
   Несмотря на серьезность и  в  какой-то степени трагичность повествования,
Таира едва  удержалась,  чтобы не  фыркнуть.  Она  заслонила рот  ладошкой и
шепнула стоявшему сзади Скюзу:
   - Трехстоялый - это что, стоящий на трех ногах?
   Рассказчик то ли услышал, то ли догадался о смысле ее вопроса:
   - Когда наши караваны останавливаются, то согнать их с места могут только
солнцезаконники, получившие недоброе предзнаменование, или стражи по доносу.
А  вот  стоялых караванников никто не  смеет поторопить.  Трехстоялый -  это
самый вельможный из  всех,  он имеет право стоять на одном месте три раза по
тому сроку,  который потребен женщине,  чтобы выносить ребенка от зачатия до
рождения. Три преджизни.
   - Впервые  встречаю  такую  меру  времени,  -  задумчиво проговорила мона
Сэниа.  -  Похоже,  что  к  человеческой жизни у  вас когда-то  относились с
уважением.
   - Отголоски старого, доброго матриархата, - предположила Таира.
   - Жизнь человека уважают у нас и сейчас,  -  возразил Лронг, - и недешево
ценили тогда, когда молодой князь (он сначала рьяно, как и следовало ожидать
от  проклятого анделисами,  взялся  за  дело)  начал  строить,  разглаживать
дорогу,  переправлять  в  весенний  край  несметные  запасы  еды.  Но  через
пять-шесть преджизней стало ясно,  что он строит не только дома и  мосты,  -
целые  сонмы  смердов,  оторванных  от  своих  караванов,  были  согнаны  на
восход...
   - Прости, уважаемый, - как бы мимоходом спросил Сорк, - а не покажешь ли,
где это восход?
   - Это  знает  каждый ребенок,  -  нетерпеливо отмахнулся Лронг,  никак не
выказывая удивления перед таким наивным вопросом.  - Мы все идем на восход -
а иначе куда же?
   И он своей огромной рукой твердо указал на запад.
   - А!  -  только и  сказал Сорк,  похоже,  у  него на этот счет зародилась
какая-то мысль.
   - Да, так вот. Оказалось, что в весеннем краю строятся диковинные дворцы,
с   воздушными  мостками,   висячими   садами,   бесчисленными  башенками  и
воротцами...  Сказочные чертоги, в которых невозможно жить - заблудишься. Но
ничего,  молодой властитель имеет право на такую блажь,  хотя, видит солнце,
слишком много  хлопот  для  будущей столицы,  ведь  и  ей  положен предел  в
пятистояние. Но еще дальше на восход князь велел насыпать громадную гору - в
основе лежал природный холм,  который он приказал поднять в высоту и придать
ему  вид  громадной невиданной твари наподобие лягушки болотной,  обратившей
свою  морду  на  солнце.  Князь собственноручно начертал план  сооружения на
высушенной коже молодого гуки-куки,  с тем,  чтобы на голове этого земляного
гада, словно корона, поднялся маленький пятибашенный замок.
   - Твой принц -  романтичный юноша,  - заметила Таира. - Сколько ему было,
когда он взошел на престол?
   - Шестьнавосемь преджизней,  -  отвечал Лронг, не подозревая, что вызовет
всеобщее недоумение столь диковинным числительным.
   Таира через плечо оглянулась на Скюза -  юноша,  уже привыкший к загадкам
чужих миров,  сориентировался на ходу и незаметно показал ей восемь пальцев,
а затем еще шесть.  Она сердито насупилась -  о шайтаний хвост, неужели сама
не могла додуматься,  что тихриане, у которых всего четыре пальца, не смогут
считать на десятки!
   - Молодец, - шепнула она своему спутнику, - возьми с полки пирожок.
   Теперь недоумевать пришлось Скюзу,  но девушка не снизошла до разъяснения
смысла любимых прабабушкиных поговорок.
   - Мой рассказ подходит к концу, - со вздохом продолжил Травяной Рыцарь. -
За  все добрые деяния народ моей дороги вознес молодого правителя до  небес,
дивясь его мудрости и благостному вдохновению.  И за всем этим как-то прошло
мимо всех,  что мало-помалу ласковый и приветливый юноша принялся уничтожать
все семейства, хоть как-то причастные к его похищению, от мала до велика. Не
только знатные караванники,  заподозренные в соучастии,  -  лекари и стража,
челядь и даже уличные ворожеи,  нечаянно оказавшиеся в тот день у княжеского
дворца,  все  друг  за  другом  представали  перед  княжеским  судом  то  за
путешествие без  фирмана супротив солнца,  то  за  оставление поста,  то  за
недонесение о  воровстве,  то  за несбывшееся предсказание...  Ты говорила о
ценности жизни,  о  мудрая  моя  повелительница,  -  да,  никого из  них  не
раздвоили,  кроме моего старшего брата,  но  сослали на  весенние поля,  где
приходится работать по колено в талой воде и под палящим солнцем, которое за
одну  преджизнь успевает превратить кожу  в  сплошной бородавчатый нарост...
Углубившись в  учение,  я  ни о  чем таком не слышал,  пока до меня не дошла
весть, что отец собирается на княжий суд. Нет, его ни в чем не обвиняли - он
сам обратился за справедливостью.  Оказалось, что, когда наш караван перешел
на  новое стояние,  нам  предоставили не  восемь,  а  только четыре поля  на
кормление,  затем  -  два,  а  потом ни  одного.  Отец  продавал накопленное
поколениями добро,  чтобы  удержать своих  людей  от  разбоя,  но  долго так
продолжаться не  могло.  Он отправился к  Полуденному Князю,  но вместо зала
Правосудия его  привели в  длинный пустой  коридор.  На  противоположном его
конце виднелась пища, а в пей, освещенная яркими четырехсвечниками, - клетка
с детенышем гуки-куки. Некоторое время отец терпеливо ждал, как вдруг зверек
отчаянно заверещал,  и  тогда стало видно,  что  сверху в  клетку опускаются
длинные сверкающие лезвия...
   Таира невольно вскрикнула.
   - Может, не надо?.. - тихонько проговорил Скюз.
   - Продолжай,  -  холодно  велела  принцесса.  -  А  ты,  девочка,  можешь
удалиться.
   Таира вздернула подбородок и не тронулась с места.
   - Мой отец бросился вперед,  -  продолжал Лронг, - но орудия чьей-то злой
воли продолжали делать свое дело. Когда он добежал и хотел уже было взломать
решетку,  несчастный детеныш был уже мертв.  И тут откуда-то сверху раздался
голос:   "Что  же  ты  не  поторопился,   рыцарь  Рахихорд?  Что  же  ты  не
поторопился?.."
   - Голос? - переспросила девушка. - А может, это был вовсе и не князь?
   Великан только печально усмехнулся:
   - Мой  отец,   не  выносивший  жестокости  и  понявший,   что  княжеского
правосудия он  не добьется,  бросился из дворца,  вскочил на своего рогата и
помчался назад, в тот город, где он оставил свой караван. Тут его и схватили
- за  то,  что  ехал  по  Великой  Дороге,  оборотясь спиной  к  солнцу  без
специального на то фирмана.  А  старший мой брат,  даже не ради мести,  а из
справедливости,  как он ее понимал,  с  небольшим отрядом напал на княжеский
монетный амбар,  выгреб оттуда все сокровища и, не взяв себе ни мелкой белой
жемчужинки,  все  раздал своим людям...  Которые и  выдали его,  как  только
кончились  деньги.   Так  что  и   отец,   и   брат  добились-таки  княжьего
правосудия... и получили его сполна.
   Наступила очень долгая тишина.
   - Я не привык к таким длинным речам,  - проговорил наконец Лронг внезапно
осевшим голосом.  -  С твоего разрешения,  я хотел бы удалиться. Невозможный
Огонь погас,  и  мне  нужно обойти немало домов,  чтобы в  них  не  осталось
никого, брошенного без еды, воды и анделахаллы.
   - А кроме тебя это некому сделать? - сухо спросила принцесса.
   - Послушников Травяного Приюта всегда мало,  - устало проговорил великан,
подымаясь на ноги.
   - Но тебе ведь теперь незачем соблюдать свой обет, - возразила она.
   Великан как-то странно глянул на нее и поднялся на ноги.
   - Постой, - вмешалась Таира, - ты ведь ничего не ел со вчерашнего дня!
   Он благодарно улыбнулся ей и размашистым шагом направился к городу, легко
переступая через орешниковые пеньки.
   - Всем отдыхать, пока не придет сообщение из Ракушечника, - распорядилась
принцесса.
   - Пошли,  -  легко  взмахнув ладонью,  словно  стирая  пыль  с  невидимой
полочки, сказала Таира, не обращаясь персонально ни к кому из присутствующих
и поворачиваясь лицом к кораблю. Скюз, ни секунды не помедлив, последовал за
ней.  -  Ты говорил, что можешь не только сам перелететь в любое место, но и
забросить туда одну вещь...
   - Куда и какую? - послушно отозвался юноша.
   - Письмо.   Нужно  написать  папе,   чтобы  он   не  волновался,   что  я
жива-здорова, под надежным присмотром и вернусь к первому сентября.
   - А что значит - первое сентября?
   - Вот счастливчик -  он не знает!  Совсем коротенькую записку,  легонькую
как перышко! - прибавила она уже совсем другим, просительным тоном.
   - Проблем нет, - ответила за юношу мона Сэниа. - Мы все хорошо помним ваш
остров и давно могли бы перебросить туда и письмо... и тебя, если пожелаешь.
   - Нет,  - мотнула головой девушка, и ее яркие каштановые волосы взлетели,
как крылья жар-птицы. - Я нужна здесь, чтобы найти Ю-ю.
   - Но поверит ли твой отец,  что писала именно ты?  - засомневался Скюз. -
Письмо,  пришедшее таким необычным для вашего мира способом...  Не  лучше ли
нам вдвоем на несколько минут вернуться на твой остров?
   - Нет,  -  твердо сказала девушка. - Хватит с меня всяких штучек с вашими
перелетами. Очутимся где-нибудь на Сатурне. Я просто подпишу письмо так, как
называет меня отец, - этого ведь никто, кроме нас и прабабушки, не знает.
   - У тебя есть второе имя?  -  удивилась мона Сэниа.  -  И как же называет
тебя твой уважаемый отец?
   - Царевна  Будур,  -  сказала девушка,  ныряя  в  люк  маленького Скюзова
кораблика.
   Принцесса проводила ее задумчивым взглядом.  "А я не ошиблась,  - сделала
она  комплимент самой себе,  -  есть и  у  меня что-то  от  сибиллы.  В  ней
действительно течет королевская кровь".
   Между тем Ких и  Флейж,  не зная усталости,  обследовали кабаки и притоны
Ракушечника. Шурушетра они уже отыскали - если это был именно сибиллов паук.
Что-то  вроде  амфитеатра с  почти  отвесными ступенчатыми стенами ограждало
овальный участок  совершенно вытоптанной земли,  на  которой разлеглись пять
или шесть чудовищных тварей.  Различить их было совершенно невозможно, как и
сосчитать,  - они буквально сплелись в один клубок и ожесточенно грызли свои
намордники в  братском порыве отъесть хотя бы  одну ногу у  ближнего своего.
Оставалось  только   надеяться,   что   сибилло  догадался  пристроить  свое
достаточно экстравагантное средство передвижения на эту стоянку.
   Шамана обнаружили в  третьем от  входа  в  амфитеатр кабаке.  В  первом и
втором   наблюдались  штабеля  мертвецки  пьяных  жителей  славного  города,
обладателя четырех колодезной тюрьмы, и валяющаяся в изнеможении прислуга, -
видно было, что сибилло решило наплевать на запреты и перемещалось от одного
питейного заведения к другому, не дожидаясь угашения Невозможного Огня.
   В третьем слышался нестройный многоголосый гул,  который возникает тогда,
когда  говорящие,  не  слушая  друг  друга,  пытаются  перекричать соседа  в
садистском  стремлении  излить  на  собутыльника свою  душу.  Джасперяне,  в
просторных плащах с капюшонами,  позаимствованными на тюремном дворе у так и
не пробудившихся стражников, с лицами и руками, вымазанными глиной пополам с
сажей,   бесшумно  приблизились  к  столу  и,   переведя  калибраторы  своих
десинторов на нижнее парализующее деление,  без хлопот лишили присутствующих
возможности вмешиваться в  ход событий.  Обездвиженных таким образом пропойц
они без лишней суеты вынесли во внутренний дворик и  сложили в  свойственном
этому городу порядке.
   Теперь за столом остался один только шаман в одиночестве,  которое трудно
было назвать гордым.  Усы  и  брови без  единого бантика отмокали в  суповой
чаше,  откуда несло  дрожжами и  гнилыми персиками;  морщинистые серые груди
возлежали на блюде со свекольным салатом.
   - Эй,  твоя сибиллова светлость,  -  сказал Флейж,  подсаживаясь рядом на
лавку,  не  слишком,  впрочем,  близко,  чтобы не замараться.  -  Не пора ли
сменить это свиное пойло на благородные вина из погребов принцессы Джаспера?
   - Это пойло... с отмороженным... - Сибилло сделал попытку освободить чашу
от  присутствия собственных усов  и,  не  перенеся тягот  этого предприятия,
повалился боком на лавку.
   Ких  сбегал  во  дворик  и  вернулся  с  кувшином воды.  Выплеснув ее  на
страдальца и смыв таким образом помои с его торса,  он наклонился,  проверяя
его дыхание.  Старик еле слышно бормотал,  повторяя одно и  то же:  "Ведьмак
двуполый... копытом зачатый... подстилка княжья..."
   Вот,  оказывается,  в  чем  было  дело:  спесивый ведун не  мог  пережить
поношения,  да еще прилюдного.  В комнате возник некто толстопузый,  похоже,
хозяин заведения.  "Расплатись",  -  шепнул Флейж,  и  Ких  начал перебирать
мешочки,  висевшие на  поясе старика,  в  поисках жемчужин,  которые со всей
очевидностью служили здесь  деньгами.  Но  как  только шаман почувствовал на
своем кошельке чужую руку,  он разом поднялся и,  дикими глазами озираясь по
сторонам, поднял палец:
   - Одну! - И снова повалился.
   Ких   швырнул  кабатчику  шарик  покрупнее,   чтобы  загладить  возможные
недоразумения,  и мимолетом подумал, что если их пребывание на этой смрадной
планете затянется,  то придется им повторить подвиг Лронгова брата. Исключая
финал, естественно.
   Флейж между тем  нашел на  столе что-то  вроде капустного листа и  с  его
помощью принялся приводить шамана в чувство,  небольно,  но хлестко охаживая
его по щекам.
   - Принцесса желает тебя видеть,  достопочтенный,  -  проговорил он, когда
щелочки мутных глаз снова приоткрылись. - Еду и питье мы гарантируем.
   - Сибилло остается,  - замотал головой старик. - Сибилло лаяли паскудно и
облыжно. Он слыхал.
   Костяной палец ткнулся в подбородок Киху.
   - Ничего я не слышал, - твердо сказал Ких. - А что слышал, того не понял.

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг