предчувствие постижения чего-то исключительного важного, непохожего на все
известное до сих пор.
Глядя на цветок, Пьер постепенно впадал в сон, вплывая в волшебный мир
сновидений Луны. И хотя он помнил их отчетливо ярко, вряд ли возможно
описать их лучше, чем безмятежной детской улыбкой счастья, застывшей на
лице взрослого человека.
Проснувшись, Пьер долго сидел, созерцая прозрачные воды ручья,
символизирующего его мысли, устремленные в неизвестность. Вдруг он вспомнил
свой дом. Нет, не один, а целых два. Один в двадцатом веке, другой - в
двадцать пятом. Он вновь ощутил себя земным человеком и в этот момент ему
мучительно захотелось есть. Вон тот камень, по форме и цвету так напоминает
пирожок, из тех, что так вкусно готовила его бабушка. И чудо! В его ладони
лежал настоящий горячий пирожок, который он немедленно надкусил.
- Интересно. Значит, здесь мысль способна формировать из камней все,
что угодно. Попробуем, - подумал Пьер.
Через минуту он сидел на мягких подушках в шелковом шатре. Низкий
столик ломился от угощений, заказанных со всех уголков памяти. Шатер
окружала тенистая роща, а в ней щебетали земными голосами земные птицы.
Выйдя из шатра, Пьер посмотрел на серебрящиеся вдали скалы. Превращу-ка
я их в замок, - подумал новоявленный чародей. Но скалы оставались
по-прежнему скалами.
- На этой планете есть вещество, подверженное трансформации мысли.
Другое вещество не реагирует непосредственно на мысль существа, облаченного
в форму, - тихо проговорил внутри него голос, то ли его собственный, то ли
кого-то еще.
Вскоре Пьер облачился в перламутрового отлива кольчугу, остроконечный
шлем и малиновый, расшитый изумрудами с золотом плащ, в складках которого
скрывалось два серебристых крыла. Вооружившись прямым лазерным мечом, он
решил, что достаточно экипирован для путешествия по незнакомой планете. На
золотой цепи, квадратными скобами свисающей на грудь, сверкал огромный
граненый кристалл, внутри которого алел цветок, подаренный черной змеей.
В его воспоминаниях загорелись ее выразительные глаза и он понял, что
до сих пор повстречал на планете всего одно по настоящему живое существо.
Чудовищные змеи-грибы, амазонки на их крылатых животных, гигантские гриф и
дракон - были только фантомами, созданными чьей-то причудливой мыслью. Но
чьей?
- Ответ приходит только на вопрос, поставленный в глубине истинной
сущности. Он приходит в то мгновенье, в которое и возник, - где-то в
глубине себя услышал он таинственный голос.
Птицей взлетев в прозрачную атмосферу, Пьер наслаждался стихией полета.
Он поднимался все выше и выше, глядя на удивительный диск лунного Солнца.
На этот раз оно излучало фиолетовый свет. Затем он сменился багровым, потом
оранжевым, желтым, наконец, голубым. Казалось, что он падает на светило. Но
вот, пролетев мимо, Пьер стал от него удаляться, приближаясь к поверхности.
- Лунное солнце является ядром Луны, между ним и внутренней
поверхностью океан тончайшей атмосферы, - подумал Пьер. Внизу он увидел уже
знакомые ему реку и замок.
Опустившись на массивные каменные плиты, поросшие мхом, он остановился
перед высокими фигурными створками ворот, отлитых из тяжелого, черного
металла. Пьер подошел поближе. Бесшумно, словно завеса, створки ворот упали
куда-то вниз, освобождая проход. Переступив за линию ворот, Пьер оказался в
большом круглом дворе, выложенном все теми же плитами. Сам замок лежал
несколько поодаль, на возвышении и к нему вела длинная, широкая лестница,
по обе стороны которой стояли вереницей рыцари в черных доспехах, с
опущенными забралами и обнаженными мечами, клинки которых сверкали пламенем
жидкого огня. Поднимаясь по лестнице, Пьер насчитал двести тринадцать
рыцарей, а может быть их изваяний, настолько неподвижно застыли они на
своем посту.
Пройдя лестницу, он миновал полукруглый вход и оказался в широком
длинном коридоре, освещенном тусклыми разноцветными бликами,
просвечивающими через закрытые витражами овальные окна. Когда Пьер дошел до
середины коридора, неожиданно все погрузилось в кромешную тьму. Только
перед его ногами, горел маленький светлячок, который медленно плыл вперед.
Следя за ним, Пьеру пришлось несколько раз сворачивать в сторону, пока он
вдруг не оказался в огромном сводчатом зале, освещаемом солнцем. Крыша,
находившаяся на невообразимой для здания высоте, во многих местах была
обвалена и сквозь проемы вливались снопы голубых лучей. Наверху, под самым
потолком, на перепончатых крыльях парили птицы. Пол зала представлял собой
прекрасно сохранившиеся, идеально отполированные шахматные квадраты, белые
и черные. Окна в этом циклопического размера зале отсутствовали. Его
темно-серые стены были испещрены какими-то барельефами и знаками. Вдоль
стен тянулись сводчатые анфилады высоких колонн с выбитыми на них
письменами.
В конце зала на рубиновом шаре - резной, слоновой кости трон, к нему
вели двадцать две ступени, черных и белых. На троне, неясными контурами,
застыла черная тень.
Пьер шел в мертвой тишине. На середине зала его шаги вдруг стали гулко
отдаваться резкими звуками, каждый из которых постепенно угасал
приглушенным эхом. Наконец он остановился перед ступенями, ведущими к
трону.
Черный силуэт, неподвижно застывший на нем, оказался фигурой,
облаченной в черную мантию, увенчанной черной шляпой, большие поля которой
бросали на лицо непроницаемую тень. Из-под мантии были видны лишь руки.
Длинные зеленые пальцы, шесть на одной руке и семь на другой, усыпанные
драгоценными перстнями, покоились на изогнутых подлокотниках.
- Остановись, странник! - послышался медленный, несколько приглушенный,
но в то же время отчетливый голос, который, казалось, доносился
одновременно со всех сторон.
- Где я? - спросил Пьер.
- Я знаю твой язык. Знаю тебя. Мой же язык всегда будет закрыт от тебя
завесой неведения. Поэтому ты никогда не постигнешь "Где ты" и "Кто Я".
Потому бессмысленно вопрошать здесь о чем-либо. Ты должен только внимать! И
отвечать "да" или "нет", если тебе будет предложена альтернатива выбора. За
более чем сто миллионов лет истории твоего человечества, в этом зале
побывали лишь немногие земляне, числом эквивалентные пальцам на моих обеих
руках.
Окончив говорить, черная фигура медленно подняла шестипалую руку, и
из-за колонн вышли две вереницы существ, напоминающие людей, только раза в
три превышающие их по росту, Все они были обриты наголо и обнажены по пояс,
их темно-серая кожа лоснилась. Одна процессия несла огромный каменный
саркофаг. Другая - большой серебристый шар из зеркально отполированного
металла.
Шар был водружен по правую сторону трона, саркофаг - по левую. В то же
мгновение шар раскрылся на две равные половины, внутренние срезы которых
оказались наверху, строго параллельно полу. Из них поднимались клубы
тончайшего белого пара. Одновременная многотонная крышка саркофага плавно
поднялась в воздух, оставаясь висеть в неподвижности. Изнутри каменной
громады источался нежный, заманивающий в блаженное забытье запах.
- Посмотри в Зеркало Времен, - поговорил голос.
Пьер подошел к раскрытому шару. В этот момент половинки шара стали
медленно опускаться в пол, словно он был не из твердых плит, а представлял
собой поверхность водоема. Под ногами у Пьера теперь были две плоские
окружности, одна из которых зияла непроницаемой чернотой космической
бездны, а другая... За ней переливался кристально чистый океан, нет, это
было скорее круглое окно в ярко освещенный океан бесконечных вод. И в них
мириадами огней горели звезды. Один голубой огонек становился все больше и
больше. Он как бы выплывал из остального Космоса к Пьеру, становясь виднее,
ярче и отчетливее. Земля! Пьер видел Землю с хорошо знакомыми ему
очертаниями материков и океанов, с потоками атмосферных течений, нежной
пеленой окутывающих планету. Теперь он уже различал города, улицы, дома и
отдельных людей. Картины человеческой истории стремительным калейдоскопом
проносились перед его завороженным взглядом. Неожиданно картина сменилась.
Он увидел точное отражение зала, в котором стоял, себя самого, смотрящего в
магический диск. Вот он отходит в сторону и проваливается сквозь пол,
молнией проносясь сквозь темную, глубокую шахту. Вдруг оказывается в белой
сферической комнате. Его тело распластано на столе сложной формы. Вокруг
ходят металлические люди с белыми, губчатыми шарами вместо лиц. Их упругие
щупальца держат какие-то инструменты, которые переливаются причудливыми
цветами жидкого огня. Над изголовьем стола - большой сферический экран,
густого малинового цвета. На нем, в объемном изображении, во всех
мельчайших подробностях, солнечным светом горит карта его мозга и нервной
системы. Над другим концом стола висит такой же экран, только сине-голубой.
В нем лунным светом горит его генетическая карта - целый космос
замысловатых спиралей, знаков, фигур. Металлические люди приносят маленькую
черную шкатулку и бережно открывают ее. В ней лежит небольшой черный
цилиндр, излучающий, видимые каким-то особым зрением, черные
концентрированные лучи. Лучи проникают в его генную карту и ее знаки
приходят в движение, нет, не все, а только некоторые. В наиболее важных
узлах зияющей чернотой отпечатываются новые карты, которых не было раньше.
В сторону малинового экрана направлен один-единственный черный луч. Он
проникает в глубину мозжечка, точнее, где-то рядом с ним, и впечатывает
непроницаемое черное пятно. Слышался странные, болезненно сжимающие душу
ритмы, которые видимым для внутреннего зрения звуком вливаются в черное
пятно, вмонтированное в карту мозга. Эти видимые звуки ложатся в пятно
спиралями, словно навечно пишутся на магнитофонную ленту, вмонтированную в
основание мозга. Послышался звук, напоминающий удар гонга. В этот момент
обе горящие солнечным и лунным пламенем карты выплыли из своих экранов и
повисли над распростертым телом. Еще мгновение и они провалились во внутрь,
будучи впитаны организмом Пьера, словно губкой. Металлические люди
бросились к нему. С бешеной скоростью они стали массировать все тело своими
многочисленными щупальцами. Постепенно тело становилось все меньше и
меньше. Вот оно уже размером с новорожденного. Теперь с воробья. С пчелу.
Маленьким светлячком оно вылетает из сферической комнаты, проносится по
черному тоннелю, сквозь пол влетает в залу и проваливается в голубую
окружность, стремительно падая на Землю. Завороженно глядя в магическую
окружность, Пьер увидел, как светлячок влетел в большое многоэтажное здание
из стекла и бетона. В продолговатом зале, под овальными прозрачными
колпаками лежали тела младенцев. Человеческий инкубатор. Светлячок пулей
ударил в темя одного из младенцев. Пьер болезненно вздрогнул от пронзившего
его крика родившегося на свет ребенка. Двое, в белых халатах и масках,
бережно вынули из-под колпака нового гражданина планеты. Далее, как в
ускоренном фильме, пронеслись его детство, юность, обучение наукам и
искусствам. Вот, уже повзрослевший, он создаёт новую философию нового
времени, которая стремительно превращается в планетарную религию. Ее адепты
устанавливают скрупулезный контроль не только за каждым вздохом и шагом
каждого человека, но даже за тенью его мыслей. Из особой
плазменно-магнитной материи созданы чудовищные телепатические компьютеры.
Каждый человек с рождения готовится и получает определенное поле
деятельности, в соответствии с заранее заложенной в него генетической
программой. Как правило, все виды работ, возложенные на людей, сами по себе
никому не нужны и бессмысленны. Однако эта бессмысленность тщательно
скрывается специально созданными для определенных типов людей и интенсивно
излучаемыми скрытыми телепатическими сооружениями. Но за всей этой
бессмысленностью проступает точный расчет. Еще до рождения человека,
компьютеры рассчитывают, какие виды и формы деятельности на него возложить,
чтобы на протяжении всей его жизни выжать из него максимум жизненных соков.
Пьер увидел, как тончайшие нити невидимых капилляров соединяют Землю с
Луной. И как по этим капиллярам поднимается жизненный сок, концентрируемый
в гигантских озерах, скрытых в толще лунной коры. Временами, из нависающего
над ними черного, непроницаемого тумана появлялись извивающиеся клубки
белых щупалец, присоски которых жадно втягивали в себя живительную влагу.
Когда они исчезали, уровень жизненного эликсира в озерах заметно убывал,
постепенно поднимаясь вновь, напитываясь мириадами капилляров, опущенных к
Земле, словно титаническая паутина космического паука-вампира. Для гурманов
человеческих соков требовались различного типа эликсиры жизни. Не только
выдавливаемые во время изнуряющей работы из зажатой в тиски запретов и
страхов души. Не только взрываемые во время ссор, неугасающих раздоров,
конфликтов, тайных и явных войн. Нужен был еще особый сорт эликсира,
получаемый от нечеловеческих мучений души и тела. Его получали в особых,
задекорированных под госпитали, зданиях, где пациентам устраивали самые
изощренные экзекуции, с использованием далеко продвинутой компьютерной
техники. И над всем этим реяли лозунги всеобщего благоденствия, процветания
народных масс, вооруженных прогрессирующей техникой двадцать шестого века,
вдохновленных великими идеями человеческого гения всех времен и народов,
его, Пьера Горского. Везде его статуи и портреты. Ему поклоняются, как
Богу. Возливают фимиам славы и почитания. И когда в возрасте двухсот
пятидесяти лет он неожиданно умирает от странной и неразгаданной
компьютерами болезни, его тело, заключенное в золотой саркофаг, доставляют
на вечное успокоение на Луну, в специально выдолбленную для этой цели
шахту.
- И тогда, - заговорил уже знакомый ему голос с трона, - выполнив
возложенную на тебя миссию, ты воскреснешь в этом зале и будешь принят в
наш внутренний круг. Ты можешь, конечно, и отказаться. В таком случае ты
будешь заключен в этот каменный саркофаг. Он наполнен самыми жизнестойкими
травами, собранными с сотен планет близких и далёких галактик. Ты заснешь в
невообразимом для тебя блаженстве и будешь вдыхать самые сладостные грезы
целого сонма планет. Сколько проспишь ты так, не знаю. Может быть несколько
тысячелетний, может быть много больше. Тебя разбудят, когда нас навестят
наши Владыки, Вампиры мироздания. И тогда ты со всей душой, всем своим
телом, до его последней ничтожной частицы, будешь подан на стол в качестве
угощения. Знай, что твои муки тогда намного превзойдут самые грандиозные
страдания, которые испытывал кто-либо на Земле. Выбирай!
- Я буду драться! - с непоколебимой решимостью ответил Пьер.
- В саркофаг, - коротко приказала фигура с трона.
Серые великаны направились к Пьеру. Он выхватил свой лазерный клинок,
за его спиной раскрылись серебристые крылья и он поднялся на несколько
метров от пола, разрубая окружающее пространство испепеляющим лезвием
лазерного луча.
Масла, втертые в кожу великанов, слегка задымились. Всему остальному
его меч не причинил никакого вреда.
- Оставь эти игрушки, они здесь бесполезны, - надменно произнесло
восседающее на троне существо.
Пьер направил лезвие в ножны и в самый последний момент лазерный луч
прошел по указательному пальцу семипалой руки. Зал содрогнулся от
оглушительного, нечеловеческого вопля, а обрезанный зеленый палец свалился
на пол, взорвавшись буро-серым облаком, источающим сильный запах гнили.
Вскоре облако загорелось сине-голубым пламенем и исчезло.
В этот момент Пьер непроизвольно взглянул на вторую половину диска,
покрытую непроницаемым мраком. В нем на одно мгновение появилось существо,
снежно-белое, похожее на спрута. Вся его голова была утыкана десятками
глаз, излучавших сжигающее сладострастие, ледяную ненависть и холодный,
уверенный в себе расчетливый ум. В следующее мгновение оба диска исчезли, а
на их месте появился серебристый шар, который медленно оторвался от пола и
поплыл.
По каменным плитам гулко отдавался топот одетых в стальные латы ног.
Вбегающие в зал стальные рыцари несли шесть каменных плит, каждая из
которых весила несколько тонн. Пьер поднялся над полом и вновь обнажил
лазерный меч. В этот момент группа рыцарей бросила одну плиту ему под ноги,
другие соорудили четыре стены, возложив шестую плиту в качестве крыши.
Шесть плит мгновенно срослись в один, полый внутри, монолит, которому было
суждено стать темницей для Пьера. Эта темница с глухим гулом и скрежетам
стала куда-то двигаться. Потом наступила полная тишина.
Лазерный луч не оставлял на стенах темницы ни малейших царапин, освещая
ее прямоугольными бликами света. Положив меч в ножны, Пьер сел на пол, в
отчаянии обхватив голову руками. Темницу заливал нежно-розовый свет. Свет
излучался из его груди. Это таинственный цветок освещал каменную гробницу.
Пьер невольно залюбовался его завораживающей красотой, внимательно
разглядывая таинственное переплетение его лепестков, наполненных полнотой
жизни. В его глаза ударил сноп света. В стене ослепительным солнечным
пятном загорелась дверь, в которую Пьер тут же влетел, уносимый в свободное
пространство сконцентрированным потоком живительных лучей. В его сознании
мелькнула тайна формы, позволяющая выходить из любого замкнутого
пространства. На мгновенье весь мир предстал скопищем больших и малых
шаров, прозрачных сфер этих фигур, являющихся основой всевозможных
трехмерных форм. Каждый шар имел свой внутренний центр, тончайшими
радиусами соединенный с поверхностью. И единственная точка центра через
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг