ПОДЗЕМНЫЙ ГОРОД
Пьер с удивлением и неудовольствием отмечал, что время от времени к
нему в сознание приходят отдельные фразы проповеди Топана, прокручиваясь в
мозгу словно заезженная пластинка: "Голос Любви! Час Любви! Час Любви!..
Сливаются вместе душа и тело ...душа и тело... Царство Любви. Царство
Любви... Долой все знания... Долой все знания... Возлюби! Возлюби! Возлюби!
- С этим надо разобраться, - подумал Пьер.
Однажды перед сном навязчивые призывы Топана вновь стали прокручиваться
в его сознании. На этот раз Пьер не стал усилием воли отбрасывать их в
сторону, решив не трогать тихо звучащие в мозгу слова. Предельно
расслабившись, введя свой физический организм в состояние мягкой, тёплой,
крайне тяжелой и в то же время приятной неподвижности, он одним движением
своей волн, слившейся в это мгновенье с его тонким телом, этим удивительно
хорошо организованным сгустком жизненных полей и энергий, выскользнул из
начинающего впадать в сон тела физического и встал у его изголовья.
Сразу же его внимание привлёк концентрированный пучок вибраций,
воспринимаемых внутренним зрением в виде световых знаков, стремительно
бегущих спиралевидными волнами откуда-то издалека и исчезающих в глубине
затылка его лежащего в постели тела.
Пьер, будучи в состоянии полной свободы от ограничений физического
пространства и времени, последовал за пучком излучений, используя его в
качестве ориентира своего движения, ускорявшегося в геометрической
прогрессии, словно бесшумная и невидимая молния, нёсся он над поверхностью
планеты.
Через некоторое время Пьер оказался в мрачном каменном ущелье,
окружённом не очень высокими скалами, причудливые силуэты которых
напоминали фантасмагорических чудовищ, разом вылезших из страны мрака на
поверхность планеты.
Пучок излучений, который Пьер видел теперь особенно отчётливо,
вырывался прямо из бывшей напротив него скалы.
Сознавая, что скала ему не преграда, Пьер шагнул в неё, словно была она
не из твёрдого камня, а составлена всего-навсего из игры света и тени.
Он оказался в небольшой, вырубленной в скале пещере, тускло освещённой
свисающим сверху фонарём. В ней на беспорядочно набросанной кипе подушек
восседало что-то большое, чёрное, увенчанное белесой, студенистой массой,
при внимательном разглядывании оказавшейся массивным, в жировых складках,
лицом, внутри которых, словно два маленьких буравчика, горели колючим
красноватым светом глаза. Огромные, толстые губы, словно насос, шуршащим
шепотом выкачивали из себя слова:
- Час Любви! Час Любви! Час Любви... Сливаются вместе душа и тело...
Долой все знания... Возлюби! Возлюби! Возлюби!
Лоснящуюся от жира кожу покрывали большие капли пота. стекающие на
грязную засаленную робу, обволакивающую тучное, бесформенное тело.
- Чтобы отсох твой мерзкий язык, - в сердцах подумал Пьер.
Сидящее на подушках существо вдруг поперхнулось на полуслове,
закашлялось и завалилось на спину. Короткими толстыми пальцами оно тщетно
пыталось обхватить свою из нескольких жировых подушек шею.
- П... п, п... помощь... на помощь! - хрипло выкрикнуло существо.
В этот же момент в полумраке ярким пятном загорелась открываемая дверь,
через которую в пещеру проник маленький, весь высохший, словно мумия,
бритоголовый человек, облачённый в такую же чёрную робу, как и салообразное
существо с колючими глазами.
Склонившись над ним, вошедший стал энергично массировать его шею.
Пьер, не видимый, в своем теперешнем состоянии всем, облачённым в
плотную оболочку физического тела, не стал задерживаться в пещере и проник
за обнаруженную дверь.
Он оказался в узком коридоре. В скалистом потолке горели белые,
куполообразные светильники, насыщавшие ярким светом идеально гладкие стены
и потолок, а также пол, покрытый каким-то мягким материалом, заглушающим
шаги.
Из этого коридора Пьер попал в похожий, только довольно широкий, с
несколькими дверями и ответвлениями. Пройдя сквозь одну из дверей, он
оказался в комнате, заставленной какими-то приборами, вокруг которых
копошились люди в белых халатах. В соседних помещениях он увидел похожие
картины. Пользуясь способностью проскальзывать сквозь плотную материю, Пьер
стал, проникая сквозь потолки и стены, осматривать помещения подземного
города.
Огромные залы площадью, измеряемой иногда не метрами, а километрами,
были заполнены всевозможными техническими сооружениями, понять назначение
которых не представлялось никакой возможности без посвящения в их тайну.
Особое впечатление произвёл на Пьера куполообразный зал. Полированная
поверхность этой титанической по размерам полусферы, выдолбленной внутри
цельной массы чёрного гранита, освещалась фосфорическим светом,
излучавшимся из замысловатой спирали свернутой, словно гигантская змея, на
гранитном полу. Вокруг эластичными движениями, выверенными с математической
точностью, перемещались, что-то измеряя, серебристые фигуры с гладкими
зеркальными шарами вместо голов. Они, по-видимому, переговаривались друг с
другом при помощи световых огней, загорающихся внутри полупрозрачной
зеркальной поверхности. В центре этих шаров тусклым светом клокотало пламя
огней, разрезаемое яркими вспышками минимолний, излучавших, в свою очередь,
словно фейерверк, снопы цветных огоньков.
Под змеевидной спиралью Пьер обнаружил круглое отверстие диаметром
метров тридцать, в глубь которого, будто циклоническим штопором,
ввинчивалась вырубленная в скале лестница. Спустившись по ней на глубину
нескольких сот метров, Пьер оказался в анфиладе комнат, в которых, словно
грибы, на метровой длины металлических трубках, внутри хрустальных шаров,
едва заметно пульсировали скопления бело-серых извилин.
Миновав эти комнаты, Пьер оказался в других, представлявших собой
оснащённые сложной техникой операционные.
В них люди, совместно с металлическими роботами, производили операции
по удалению мозга из то ли усыплённых, то ли мёртвых людей, и вживляли его
либо в хрустальные шары, точно такие же, какие встретились ему накануне,
либо в головы человекообразных роботов, внешность которых представляла
собой полную имитацию человека.
Миновав два десятка подобных операционных, Пьер попал в лабораторию
другого типа, где под стеклянными колпаками выращивались тела младенцев,
находившиеся на разных стадиях развития. Наблюдая достаточно
сформировавшиеся тела, можно было представить, во что превратится взрослый
организм таких маленьких чудовищ, что представив их взрослыми, Пьер
внутренне содрогнулся. Восьмирукие и даже шестнадцатирукие тельца с ногами
и без них. Двух, трёх и даже пятиголовые младенцы. Один представлял собой с
небольшую дыню шарик, на котором начинали вырисовываться прорези двух дюжин
глаз. На другой стороне этой головы шевелились прикреплённые, точно у
спрута, щупальца. Похожие щупальца Пьер увидел и у одного, во всех
остальных отношениях, нормального ребёнка. Словно толстые белые черви, они
росли у него прямо из груди, шевелясь, словно языки пламени, направляемые
кверху, казалось ненасытно требуя себе пищи.
Преисполнившись ощущением отвращения, Пьер рванул в сторону и,
преодолев неизвестно какое расстояние, оказался в простой комнате,
уставленной чёрными досками, испещряемыми какими-то геометрическими знаками
и графиками при помощи обычного мела очень худым, смуглокожим, слегка
сутулым человеком средних лет, облачённым в простую чёрную одежду.
Войдя в следующую комнату, Пьер увидел почти то же самое, только
человек, как и рисуемые им знаки, были другие. Далее он проникал в одну за
другой в маленькие комнатки, лишенные всякой обстановки, в которых на
соломенных циновках сидели исхудалые люди, погружённые в глубочайшую
медитацию. Следующую комнату, погружённую в полумрак, Пьер поначалу
воспринял как какой-то абсурд. Сгорбленная: фигура в чёрном плаще с
капюшоном разогревала на медленном огне какую-то пробирку, время от времени
подсыпая в неё то один, то другой порошок. С потолка свисали чучела змей,
ящериц и крокодила. Чёрные стены были испещрены магическими фигурами и
знаками. Лаборатория алхимика, при возможности пользоваться высокоразвитой
научной техникой! Зачем? Но, проскользнув через стену этой комнаты, Пьер
увидел, что к каждому сантиметру её наружной стороны прикреплены присоски с
тончайшим кабелем. Кабельные жилы концентрировались в узлы с
вмонтированными в них приборами, затем они исчезали в чёрных металлических
ящиках, снабжённых пультами управления и видеотерминалами. У каждого из них
напряжённо застыла фигура, наблюдавшая вспышки огней, графиков кривых и
каких-то формул.
Выскользнув в коридор, он увидел идущую группу людей, одних - в белых
халатах, других - в чёрных робах. Последовав за ними, он вскоре попал в
комнату, уставленную пластмассовыми столами и стульями. Напротив каждого
места стояла миска с какой-то дымящейся жидкостью, лежало несколько
ломтиков хлеба и с дюжину цветных горошин, удерживающихся в небольших
специально приспособленных лунках.
Спальни, оказавшиеся за стеной этой столовой, являли собой ещё более
скромный и непритязательный быт, будучи тесно уставленными простыми
двухъярусными кроватями.
Впрочем, Пьеру попалось и несколько других, весьма комфортабельных
спален, в которых на мягких постелях лежали обнажённые дети обоего пола в
возрасте от двух до десяти лет. Они были настолько раскормленны, что,
казалось, даже шевельнуть рукой или ногой является для них тяжким бременем.
Это были единственные дети, которые попались Пьеру среди множества
людей, увиденных им в подземном городе, подавляющим населением которого
были мужчины средних лет. Женщины и старики встречались крайне редко.
Создавалось впечатление, что подземное население занято какой-то
напряженной работой, ведя крайне аскетический образ жизни, если не считать
немногих разнеженных, толстых детей, образ жизни и само пребывание которых
в такой обстановке представляло загадку.
Проблуждав ещё около часа по всевозможным лабораториям, фабрикам,
осмотрев разветвлённую сеть подземных рек, каналов и озёр, Пьер оказался в
широком коридоре, представлявшем собой разительный контраст со всем,
увиденным до этого.
Стены были покрыты тщательно полированными плитами голубоватого, в
цветных прожилках камня. На них, в массивных узорчатых рамах, выполненных
из чёрного, шлифованного гранита, висели прекрасно выписанные картины.
Фантастические пейзажи чередовались с сюрреалистическими сценами. Потолок
представлял собой не менее сложные скульптурные композиции, выполненные из
тёмно-синего камня. Пол устилала ковровая дорожка, имитирующая зелёный
газон, усыпанный всевозможными цветами.
Всё помещение было залито ярким светом, распространяемым хрустальными
люстрами.
В конце коридора показался человек, по своему виду не отличающийся от
живущих на поверхности Элеи людей. Он стремительно приближался к Пьеру.
Подождав, когда незнакомец пройдёт мимо, Пьер последовал за ним.
Коридор заканчивался фейерверком лучей, испускаемых множеством
драгоценных камней на тончайших прозрачных нитях, образующих своеобразную
завесу, заменяющую дверь.
За завесой открылся зал в форме полусферы, элеяне почему-то очень часто
применяли её в интерьер своих помещений. Зал был расписан настолько
искусно, что создавалась иллюзия пребывания под открытым голубым небом, с
лёгкими перистыми облаками.
На фоне голубого пространства чёрным гладким квадратом выделялась
дверь, в середине которой белой фосфоресцирующей краской были изображены
два перевёрнутых треугольника, а также знак свастики внизу и пентаграмма
наверху. Эти три символа окружало изображение змеи, кусающей свой хвост.
По обе стороны двери, опершись на рукояти широких мечей, стояли двое
стражников, одетых лишь по пояс с чётко выраженной геркулесовой
мускулатурой и головами, затянутыми в чёрные чулки с прорезями для глаз,
резко контрастирующими с их ярко красными шароварами.
Человек, за которым следовал Пьер, не обращая никакого внимания на
грозную стражу, подошёл к двери, бесшумно ушедшей в сторону и пропустившей
его внутрь. Пьер не раздумывая последовал за ним.
В большой квадратной комнате, отделанной резным морёным дубом, за
массивным письменным столом сидел человек, с необычно широкими плечами и
массивной выпуклой грудью, затянутой в простого кроя чёрную куртку. С такой
фигурой никак не вязалась маленькая, бритая наголо, голова, на которой
выделялись большие, горевшие зелёным пламенем глаза и клювообразный нос.
Тонкие губы были плотно сжаты и попытка изобразить приветливую улыбку
вошедшему вылилась в довольно нелепую гримасу, застывшую на его лице. С
этим несуразным выражением, отпечатавшимся на нем как маска, он вылез,
из-за стола и на коротких, кривоватых ножках понёс своё массивное туловище
навстречу вошедшему. Не дойдя до него нескольких метров, он опустился на
одно колено, поднял свои руки наверх ладонями вперёд и тонким, писклявым
голоском, больше подходившим бы женщине, чем мужчине произнёс:
- Покорный слуга безмерно рад такой великой чести! Мог ли он мечтать,
что его посетит сам Аби Кава!
- Встань, Ребер, - ответил вошедший. - Сейчас не до почестей. Разговор
очень серьёзный.
Они подошли к резным дубовым креслам, установленным рядом с выложенным
изразцами камином и, сев друг напротив друга, с полминуты молчали.
- Я знаю, Ребер, твою преданность Великому магистратору планеты,
Принципалам и Канцелярам, - начал разговор Аби Кава.
- И прежде всего тебе лично, - вставил Ребер.
- Скажи, что было бы с тобой, если бы ты затеял заговор против
Принципалов и Канцеляров вместе взятых?
Ребер вздрогнул, несколько секунд помолчал" пытаясь уловить, к чему
клонит Аби Кава.
- Такая мысль не может придти мне в голову, и я даже не знаю, что
сказать.
- И всё же, что было бы с тобой, если бы такая мысль к тебе пришла, и
ты начал бы её осуществлять?
- Но это немыслимо! Меня бы тут же казнили самым мучительным способом.
- Каким образом, Ребер? Ведь ты практически неограниченный властелин
этого подземного города.
- Да, но подобных городов свыше двадцати. Я даже не знаю их точного
числа. Нам строго запрещено вступать в контакт друг с другом. И на
подавление моего восставшего города, случись такая нелепость, тут же была
бы брошена мощь нескольких других, не менее мощных городов.
- А если бы всем подземным городам удалось договориться, они
совместными усилиями могли бы захватить всю власть на планете, не так ли?
- Это тоже немыслимо. Во всяком городе скрыты по несколько мощнейших
взрывчатых устройств, каждого из которых хватило бы на превращение любого
города в горы пыли. Великому Магистратору Элеи достаточно передать
несколько ему одному известных кодированных радиоволн по рации,
вмонтированной в браслет его левой руки, как всякий город, чей секретный
шифр прозвучит в эфире, тут же превратится в сплошную массу пыли.
- Этот сверхсекретный код в памяти Крокута, а также в сейфе, который
могут открыть одновременно своими ключами все Принципалы, собравшись
вместе, не так ли, Ребер?
- Совершенно точно.
- А теперь скажи, что было бы с тобой, если бы ты, даже выполняя волю
Великого Магистратора и всех Принципалов, решил выступить против меня
лично?
- Такое немыслимо. Как можно?
- Но, если бы тебе приказали они, что сделал бы я с тобой в ответ?
- У тебя, мой Властелин, тоже браслет, способный передавать
радиосигналы, а аннигилирующее устройство вмонтировано прямо в мозг твоего
покорного слуги.
- Так, а если бы одни из твоих стражников махнул над моей головой своим
острым, как лезвие бритвы мечом и я не успел бы воспользоваться браслетом,
что тогда?
- Тогда один из твоих тайных слуг передал бы этот же сигнал из никому,
кроме ему и тебе, не известного места и мне пришлось бы тут же покинуть
этот лучший из миров.
- Теперь тебе нужно из двух вычесть единицу и получить результат -
один. Один я у тебя хозяин, Ребер. Крокут ушёл от нас навсегда.
- Как? Не может быть.
- Тяжёлая болезнь вынудила его пойти на досрочное обновление тела. В
результате непредвиденного сцепления обстоятельств пришлось срочно
использовать тело малоизученного человека. И в процессе переселения
случилось невероятное. Его Воля пересилила волю Крокута, от которого
осталось одно лишь тёмное пятно. Впрочем, и оно таинственным образом
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг