Виктор переступил с ноги на ногу.
- А хотите, я лягу на пол, а вы ляжете на кровать!
- Да нет, уж лучше я на полу,- ответил Виктор.
В ту ночь они мало спали. Как-то так вышло, что сначала Мирослава стала
рассказывать про себя, про свою бабушку, как они раньше жили, как ездили за
город и сидели у костра, пекли картошку. Бабушка рассказывала, как жили
раньше люди и вспоминала разные грустные стихи; и прочитала стихотворение,
которое ей особенно запомнилось:
Незабудочка цветочек,
Не забудь меня, дружочек!
Если ты меня забудешь,
То навек несчастным будешь!
Виктор спросил тогда: А что это за цветочек такой - незабудочка? И она
стала объяснять, что это очень красивый цветок и его дарили на память, чтобы
люди не забывали друг друга. Виктор удивился такому странному обычаю: почему
люди не должны забывать друг друга, и почему для этого необходимо дарить
цветы, почему именно эти?.. Мирослава объясняла, что раньше люди стремились
жить вместе, что это было хорошо и правильно. А цветок - это обычай,
красивый и добрый. Потом она стала рассказывать о других цветах, которых,
оказывается, было очень много на свете, и все они были по-своему красивы и
что-нибудь да значили. Потом спросила Виктора - как прошло его детство, и
Виктор стал вспоминать, как он жил в школе - долгих двенадцать лет,- чему
учился и что делал; всё пытался вспомнить что-нибудь особенное, яркое и
светлое, и не мог. Остались в памяти лишь одуряющие утренние побудки под
звуки громогласной музыки, да длинные осенние вечера, когда он бродил по
школьному двору и смотрел сквозь железные прутья ограды на заходящее солнце
- казавшееся ему одиноким и несчастным,- и чувствовал какую-то глухую,
неизбывную тоску от этого молчания, и от холодного оранжевого солнца, и еще
от чего-то, чего он не мог ни понять, ни выразить... Потом он вдруг очутился
в школьном актовом зале. Идет общее собрание: стоят, замерев, рядами ученики
- все в одинаковых серых костюмчиках, в светлых рубашках и черных
ботиночках, одинаково коротко стриженные и с испуганными лицами, а напротив
- директор - громадный мужчина с мясистым лицом и какими-то нечеловеческими,
пугающими глазами. Он смотрит, не мигая, поверх голов выстроенных перед ним
учеников и, выдыхая всей грудью, чеканит фразы: Вы должны помнить о своем
долге перед обществом!.. (Поднимает вверх указательный палец и делает
внушительную паузу)... Каждый из вас есть самостоятельная функциональная
единица социального континуума, именуемого обществом, каждый из вас есть
потенциальный член этого континуума, следовательно, каждый должен иметь свое
предназначение, которое он обязан исполнять подобно тому, как исполняем его
все мы - ваши наставники и учителя, а также все разумные и мыслящие
существа, носящие высокое звание HOMO SAPIENS!... Ученики плохо понимают
смысл сказанного, но почти физически чувствуют тяжесть слов - слов,
обязывающих их слишком ко многому. И снова Виктор чувствовал себя маленьким
и беззащитным, снова стоял между такими же испуганными мальчиками и хотел
только одного: чтобы страшный человек перестал говорить и можно было бы
убежать из этого зала, от этих напрягшихся людей...
С этого дня Виктор каждую ночь стал оставаться у Мирославы. Это казалось
им естественным и не вызывало никаких вопросов. Просто он приходил вечером,
и Мирослава неизменно радовалась его приходу и заранее стелила ему на полу
матрас, как бы подразумевая, что он, конечно, останется в этот раз у нее.
Изредка он заглядывал к себе домой, но не мог высидеть долго, и быстро
собирался и уходил, захватив с собой какую-нибудь полезную вещь вроде
махрового полотенца или любимых тапочек. Почти каждую субботу ездили они за
город, и Виктору уже нравились эти поездки, он сам принимал активное участие
в их подготовке: покупал дрова, дающие особенно яркое и красивое пламя,
готовил продукты и, однажды, приобрел в антикварном магазине подзорную
трубу, увеличивающую силу зрения и приближающую далекие звезды.
Так прошло лето. Пролетело незаметно три месяца, как один долгий-долгий
день, как один нескончаемый летний вечер у раскрытого окна, как ночь,
навсегда укрывшая Землю своим черным покрывалом. И наступил Сентябрь.
Однажды Виктор приехал к Мирославе позже обычного. Солнце уже садилось, и
улица, загороженная домами, погружалась во тьму. Тянуло свежестью, всё
говорило о приближении осени. Он открыл дверь своим ключом и вошел в темную
и непривычно тихую прихожую... Часы показывали половину восьмого. В квартире
никого не было. Это казалось удивительным. Мирослава никогда не опаздывала!
Не было случая, чтобы она пришла позднее шести часов. Недоумевая, Виктор
разулся и прошел в комнату. И комната стала какой-то не такой, сразу вдруг
опустела, поблекла и выцвела. Вещи глядели сиротливо. Потоптавшись, Виктор
решил приготовить ужин. Мирослава придет, они вместе поужинают, потом она
расскажет, почему задержалась. Он прошел на кухню, открыл холодильник. И
все-таки странно - почему ее так долго нет?..
Утром он проснулся по сигналу таймера и сразу вспомнил вчерашний вечер,
гнетущую тишину, тоску ожидания. Рывком поднялся и посмотрел на кровать -
может быть, Мирослава пришла ночью и спит теперь... Но нет. Кровать стояла
нетронутая.
Наспех позавтракав, Виктор оделся и вышел на улицу.
А вчером поднимался пешком на семнадцатый этаж, представляя, как
Мирослава встретит его, как рассмеется, увидев расстроенное лицо и, втянув
за руку внутрь, скажет: Представляете, что со мной вчера было!.. И начнет
рассказывать про забавный случай, случившийся с ней накануне... Виктор
непроизвольно улыбался и ускорял шаги.
Подошел к двери и некоторое время стоял, прислушиваясь, стараясь угадать
- есть ли кто дома. Но из-за дверей не доносилось ни звука. Достал ключ и
отомкнул замок. Зайдя в прихожую, повесил куртку на вешалку. Все как обычно.
Мирослава, конечно, дома. Потому он ведет себя спокойно и не волнуется!.. Он
вошел в комнату и как бы в рассеянности взглянул на кровать... Ничего не
изменилось. Так же стояла надутая подушка в изголовье, так же ровны складки
пятнистого покрывала. Кровать стояла недвижная, своей безукоризненностью
подчеркивая неестественность ситуации.
В этот вечер женщина снова не пришла.
Так прошло три дня.
В субботу Виктор проснулся и вдруг с необыкновенной ясностью почувствовал
свое одиночество и свою ненужность, неуместность здесь - в этой квартире.
Может ли он теперь оставаться или должен уйти? А вдруг Мирослава специально
уехала, чтобы дать ему понять, что он тут не нужен? С минуту Виктор
обдумывал эту мысль. Но нет, вряд ли. И, потом, он понял бы это по ее
поведению. А она неизменно была весела и приветлива в последние дни!.. Хотя,
исключить полностью подобного варианта он не мог, конечно. Ведь обманула она
его один раз! Могла, следовательно, обмануть и во второй... Правда, если
разобраться, в первый раз был не обман. То есть не то, чтобы обман... Она же
тогда его не знала. А теперь знает.
Все утро Виктор разговаривал сам с собой. Ходил из угла в угол, садился,
вставал, снова ходил. Время тянулось медленно. Все замерло, и казалось - он
один движется в этом мире, не зная куда себя деть, куда приложить энергию
безысходности. А ближе к вечеру он вдруг собрался и пошел на улицу. Странное
спокойствие овладело им. Мирослава не придет. А он глупец! Кто она ему?
Впутала в историю, а теперь пропала.
На улице он купил в автомате пузатую, цвета темной крови, бутылку вина.
Это то, что ему сейчас нужно. Зайдя домой, прошел в комнату, включил
настольную лампу и упал в кресло. Распечатал бутылку и, поднеся ко рту,
начал пить прямо из горлышка... Он едва не задохнулся в первую секунду, но
пересилил себя и не отнял горлышко от губ, а продолжал упрямо глотать жгучую
жидкость, проталкивал ее внутрь, ощутив сразу разливающийся в желудке жар; и
шум заполнял его голову, свет становился нестерпимым, а он все глотал, пока,
наконец, у него не перехватило дыхание, горло не сдавил спазм, и холодная
жидкость не полилась изо рта по щекам и по шее на грудь... Несколько секунд
он не мог вздохнуть, сидел, судорожно сжимая бутылку одной рукой и пуча
глаза, напрягаясь всем телом, помогая желудку справиться с неожиданным
вторжением... Немного отдышавшись, потянулся к телефону.
- Алло! Бюро мне, услуг. Партнера в сорок пятую. Быстро! Какую хотите.
Блок семь, секция семь. Всё.- Положил с грохотом трубку, чуть не сломав
пластмассовые держатели.- То-то,- пробормотал.- Будете у меня знать...
Он уже и забыл про вызов. Сидел, держа за горлышко пустую бутылку, и тупо
смотрел на полыхающий экран телевизора. В дверь позвонили, и он, с трудом
поднявшись, пошел открывать.
- Сейчас, сейчас...- Он никак не мог разомкнуть цепочку. Сдернул,
наконец, дернул дверь на себя.
Перед ним стояла Девушка, примерно одного с ним роста, кудрявая, в
светлых крупных локонах, в черном синтетике и с выпрямленными голыми ногами.
Она пристально смотрела на него, и глаза у нее были то ли карими, то ли
желтыми...
- Тебе чего?- с трудом сохраняя равновесие, произнес Виктор.- Ты кого тут
ищещь?
- Меня направили. Седьмая секция, блок семь, квартира сорок пять. Вы
здесь живете?
Виктор, не мигая, смотрел на нее.
- Да, я. Я здесь живу.
- Меня сюда направили. Седьмая секция...
- Ну ладно, заходи.- Виктор сделал шаг назад.- Заходи, раз направили.
Выпить ничего у тебя нету?..
- Я принесу. Хотите?- сразу оживилась она.
- Не надо. Потом, позже. Сначала поговорим... Давай, проходи. Там, в
комнате, располагайся...
Девушка скрылась в комнате, а Виктор зашел в ванную. Открыл холодную воду
и, наклонившись, стал пить из-под крана. Затем стоял перед зеркалом и
рассматривал вспухшую физиономию, глядевшую неприязненно и дико. Плюнул в
зеркало и растер полотенцем. Покачиваясь, вышел из ванной, прошел в комнату
и замер... Девушка, абсолютно голая, полулежала на диване, опершись на
локоть и смотрела на него загадочным, роковым взглядом... Светлые локоны
свешивались на грудь, из шелковистых волос прямо и остро торчали два
красненьких колпачка. Матовое тело. Красивые ноги, гладкие и упругие на вид.
На стуле лежало черное платье, какая-то прозрачная материя, стояли красные
остроносые полусапожки на полу...
Виктор ухватился за стену.
- Ты что это, а?.. Ты чего тут вытворяешь?..
Девушка невозмутимо глядела на него. Правая рука ее свободно лежала на
простыне, удлиненные пальцы с бордовыми ногтями были растопырены. Виктор не
мог отвести от них взгляд. Внезапно Девушка подняла руку, протянула к нему в
немом призыве. Он шагнул, тоже протягивая руку. Взял ладонь. Та оказалась
удивительно мягкой, податливой.
- Вот ты какая!.. Я и не знал.- Сжал кисть сильнее.- Ты такая...- Присел
на краешек. Девушка пододвинулась к нему. Легла на спину, глядя ему в глаза.
Протянула к нему другую руку. Он наклонился. Прекрасное лицо, подернутое
дымкой, приблизилось.- Вот ты какая...
Утром он долго и мучительно просыпался. Казалось, будто влез в него чужой
человек, неприятный и наглый, сидит в нем и давит его по всем точкам - и на
мозг, и на глаза, и на руки, ноги и живот,- и ворочается еще иногда, и
думает за него, и думы у него все какие-то мерзкие. Виктор старался выдавить
этого субъекта из себя, вырваться из его мерзких объятий и вздохнуть
свободно... Но субъект не давался. Он упрямо цеплялся за все кости, за нервы
и сухожилия, тянул их своими когтистыми лапами, и Виктору было больно и
противно... А потом вдруг словно лопнуло что-то рядом, даже послышался
треск, и Виктор проснулся. Открыл глаза. Потолок над ним куда-то уплывал,
свет то разгорался, то угасал. В ушах шумел морской прибой... Он
почувствовал тяжесть на плече и повернул голову - что такое ему мешает?.. На
плече его покоилась кудрявая, в светлых локонах голова. Прекрасное лицо было
спокойно, глаза закрыты. Девушка спала! Правой рукой она обнимала его
поперек груди, укрывая его своим телом. Она была совсем голая. Так же как,
впрочем, и он. Виктор дернул плечом, и Девушка сразу открыла глаза и подняла
голову. Теперь она уже не спала.
- Ты чего здесь делаешь?- недовольно спросил Виктор, глядя в ее
прекрасные глаза.
- Я по направлению. Блок семь, секция семь, квартира сорок пять.
Индивидуальный вызов...
- Ладно.- Виктор вытащил из под нее руку, привстал.- Одевайся.
Девушка сразу поднялась, гибкое сильное тело встало на ноги и
пропутешествовало к окну. Взяло со стула что-то черное, расправило,
наклонилось и зашло в э т о ногами. Потом взяло еще чего-то... Село на стул
и принялось за полусапожки.
- Я пойду?- Девушка стояла уже одетая. Великолепная, свежая, готовая к
новому употреблению.
- Иди, - буркнул Виктор.
Мягко ступая, она пошла из комнаты. Виктор отвернулся. Надо было
заставить ее принести мне попить. Голова его гудела, словно атомный реактор
междузвездного корабля...
Этот день - воскресный - он отдыхал. Вернее - отлеживался, как человек,
перенесший потрясение. Старался отстраниться от всего, не хотел ни о чем
думать и ничего знать. Он словно пытался нащупать почву под ногами. Завтра я
пойду на работу,- твердил он как присягу,- и послезавтра тоже. Я буду ходить
на работу каждый день. Я не буду думать ни о чем постороннем. Только работа,
только дом. И Девушки - раз в неделю. Как раньше. Раз в неделю Девушки, и ни
о чем не думать... Вот сегодня - как хорошо. У меня была Девушка, и мне
понравилось! Мне понравилось, и я ни о чем не думаю. Плевать я хотел на
всё!.. Он решительно поднялся и сел на кровати. Снял телефонную трубку.
- Алло. Вас слушают.
Положил трубку обратно. Нет. Ничего не надо. Ничего не хочу...
Он продержался ровно две недели. Гулял по улицам, развлекался, как мог.
По субботам вызывал Девушек. Они оставались на ночь, и утром он обнаруживал
на своем плече чью-нибудь спящую голову. Он пытался вспомнить прошлую
беззаботную жизнь, казавшуюся теперь такой далекой. Один раз поехал на
футбол. Сидел на самой верхотуре и внимательно смотрел на зеленый овал
внизу, на яркие подвижные фигурки, будто надутые, бегающие и прыгающие по
полю беспрестанно и без видимой цели. И даже болел за одну из команд, а
потом, забывшись, начал болеть за другую, так что крикливые парни с
разукрашенными мордами стали бросать на него злые взгляды и о чем-то
переговариваться. Также стал он включать каждый вечер телевизор, и даже
составил расписание - что смотреть сегодня, а что завтра, а что в субботу
вечером, когда придет к нему Девушка и ему необходимо будет к этому
подготовиться.
Но именно в субботу он сорвался. Выбежал на минуту купить чего-нибудь
поесть и вдруг остановился. У входа в Универсам, на том же самом месте, как
и полгода назад, стояла Мирослава, переодетая в Девушку! Стояла и смотрела,
на проходивших мимо мужчин. Виктор бросился к ней, расталкивая прохожих.
Подбежал, схватил за плечи, затряс:
- Ты! Что ты?! Ты!..
Она повернула к нему бесстрастное лицо. Глянули равнодушные и красивые
глаза... Виктор медленно разжал пальцы. Опустил руки... Это была не она. Он
обознался. За спиной по-прежнему шли люди. С сумками, набитыми всякой
всячиной. Девушка спокойно смотрела на него, ждала, что он скажет. Виктор
резко повернулся и пошел прочь. Две недели. Целых четырнадцать дней! Хорош.
Взял и исчез!
Он словно очнулся от спячки. Внутренние часы вдруг ускорили ход, и все
вокруг стало казаться замедленным, тяжеловесным. И прохожие, тупо бредущие
по тротуару и не желающие посторониться, и невесть куда запропастившийся
автобус, и эскалатор, страшно медленный, и подземный поезд, будто нарочно
именно в этот вечер делающий сверхдолгие остановки и упорно не желающий
развивать обычную свою скорость. И этот тупой и упрямый народ... Так и
норовит встать на пути, сгрудиться именно там, где Виктор собрался
проскочить. Негодуя на все и на всех, Виктор быстро шагал по двигающейся
вверх транспортной ленте, помогая себе одной рукой. Ноги несли его вперед.
Побежал, шумно вдыхая холодный осенний воздух, уворачиваясь от встречных,
приближался к дому, который покинул две недели назад.
Отдуваясь, отирая рукавом пот со лба, подходил к двери, уже протягивая
руку к звонку. Но рука его застыла в воздухе. Он остановился и смотрел на
нечто такое, что его поразило. Две ниточки. Одна была прикреплена к стене,
вторая уходила в дверную щель - две ниточки сходились вместе и прятались под
круглую зеленую бляшку, припечатанную к двери. На бляшке полукругом шли
какие-то буковки, цифры... Квартиру опечатали! Еще не веря себе, он толкнул
дверь - тщетно. Нажал на звонок
- звука не последовало. Значит, отключили свет... И если до сих пор жила
в нем какая-то надежда, горел в глубине души огонек, не позволяя душе
замерзнуть, то теперь этот огонек погас.
Он вышел на улицу. Какие-то тени мелькали, что-то шумело и проносилось
мимо, кто-то толкал его, и он рефлекторно отстранялся, шел, стоял... Все
сливалось в какое-то размытое пятно, прорезанное бледными сполохами,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг