Александр Лаптев,
domlit@irnet.ru
ВОЗМЕЗДИЕ
(Фантастический рассказ)
Роскошный летний день пылал во всей своей красе - раскалённое солнце жгло
нещадно, синева неба выцвела, неподвижный воздух был сух и жгуч; листья на
деревьях вдоль покрытых белой пылью дорог безвольно повисли, и все замерло
в природе, смолкли даже кузнечики. Я любил в такую пору выйти из
прохладного дома, сложенного из черных пористых брёвен, устроенного
разумно и прочно, - и пройтись вдоль тихой улицы, по деревянным мосткам,
вдохнуть полной грудью горький запах полыни, принимающей на себя весь жар
полуденного солнца, рассмотреть знакомые и в то же время сделавшиеся вдруг
незнакомыми соседские дома, покосившиеся заборы, накренившийся столб на
перекрёстке с натянутыми проводами, сочно зеленеющие кусты смородины и
крыжовника, выглядывающие из чужих огородов, и вообще всё, что попадало на
глаза, потому что всё вдруг необыкновенно переменялось, и вся деревня
приобретала незнакомые черты, так что можно было подумать, что попал в
какое-то незнакомое место, - вот что может совершить полуденное июльское
солнце на той земле, что шесть месяцев в году укрыта снежными сугробами. В
такой жаркий день на улице редко встретишь человека, все благоразумно
сидят по домам и ждут вечера, когда можно будет безопасно выйти из-под
укрытия толстых стен и приняться за необходимую работу. Период этот -
летней сибирской жары - довольно короток, недели три, не больше, - с
первых чисел июля и - по двадцатое, двадцать пятое. Всё эти дни я упорно
совершал свои послеобеденные прогулки. Для чего? Быть может, набирался
тепла на долгую зиму?..
В тот день я вышел из дома сразу после обеда. Встав посреди дороги,
посмотрел по сторонам и увидел, что улица совершенно пуста. Поразмыслив
несколько секунд, повернул влево и пошёл по направлению к паромной
переправе. Солнце оставалось слева и чуть сзади меня, следовательно, глаза
не слепило, а так, жгло немного одно ухо да припекало затылок. Я брёл,
утопая в мягкой невесомой пыли, и чему-то радовался. Поднимая изредка
взгляд, видел совсем близко темнеющий склон горы, поросший густым лесом, а
правее, за рекой - необозримые открытые пространства с сочными лугами,
болотами, красными и жёлтыми цветами, с птичьими гнёздами, с хлюпающими
низинами и твёрдыми возвышенностями, с ароматами трав и со всей своей
сложной жизнью, что кипит рядом с нами и вовсе не замечает нас. Всякий
раз, когда я смотрел на эти просторы за рекой, мне хотелось войти в эти
поля, в эти роскошные луга, упасть лицом в траву и лежать так долго,
вдыхая запах трав и земли и слушая зелёный звон и стрёкот такой близкой и
такой далёкой от нас жизни.
Шагая очень медленно, медленно, как только мог, через полчаса я добрался
до переправы. В эту пору паром обычно бездействовал: автобус из города
приходил не раньше четырех, а местные жители, как я уже сказал, сидели по
домам. Паромщик - сухонький мужичок, в вечной своей кепке и кирзовых
протёртых сапогах, - прятался от солнца в крошечной алюминиевой будочке -
спал, вытянувшись на деревянной лавке или сидел возле раскрытой двери,
курил самокрутку и глядел мечтательно на мутную воду.
Обычно, спустившись к переправе, я останавливался на несколько секунд и
как бы прислушивался к чему-то, глядел вдаль, за реку, на горы и на небо,
а потом поворачивался и шёл обратно, словно исполнив некий долг. Но в этот
день всё вышло по-другому. Выйдя на берег, я увидел с возвышенности, что
паром рассекает мутные волны возле противоположного берега, скрипит и
натягивает стальной трос. При этом я не заметил ничего такого, из-за чего
стоило бы паромщику вылезать из своей будочки и совершать неплановый рейс.
Мне сделалось любопытно, и я решил дождаться парома и узнать причину
такого необыкновенного явления.
Ждать пришлось недолго, - через десять минут громоздкое деревянное
сооружение ударилось углом о деревянные боны и остановилось, притянутое
верёвкой к береговым столбам. И тогда всё объяснилось. Из будочки вышла и
шагнула на деревянные мостки молодая женщина - единственная пассажирка
парома, который в иные дни перевозил за раз до сотни человек, плюс
несколько автомобилей или даже тракторов. Но эта одна стоила целой толпы.
Когда я увидел её, то первым делом протёр энергично глаза. Но видение не
растаяло, женщина уже была на берегу и поднималась по тропинке пружинящим
шагом - прямо ко мне! Я медленно набрал в грудь воздух и задержал дыхание,
как делал во время соревнований перед забегом на сто метров. Когда я
выдохнул, женщина стояла уже передо мной.
Она оказалась неожиданно высокой, почти одного роста со мной. При этом
была до чрезвычайности худа. Синий джинсовый костюм и белая маечка, из под
которой выглядывали острые ключицы, на ногах плетёнки примерно сорокового
размера. Коричневая сумочка с длинным плетёным ремешком довершала
картину...
Приподняв одну бровь, я смотрел на неё, а она смотрела не мигая на меня.
Лицо у неё было мелкое, но черты правильные и почти красивые. Я говорю
почти, потому что с первого взгляда она мне не очень-то понравилась. Даже
удивительно - с такой-то внешностью!.. Грациозная блондинка, глаза синие,
а взгляд пристальный, колючий и почти злой. Я впервые видел у женщины (у
красивой женщины!) такой взгляд. Рассмотрев меня хорошенько (а на мне был
самый непритязательный наряд: чёрные запылённые брюки, распахнутая на
груди рубаха, видавшая вида кепка и стоптанные кроссовки, имевшие когда-то
красивый белый цвет), женщина хмыкнула чуть слышно (но я услыхал) и
спросила:
- Скажите, это Шаманка?
- Да, - ответил я, удивляясь, - это Шаманка.
Она поворотила голову и окинула взором окрестные виды.
- Красиво здесь.
Я согласно кивнул.
- Неплохо...
Она снова посмотрела на меня, уже на так сурово.
- А вы местный?
- Нет, - ответил с некоторой обидой. - Я живу в городе. А здесь у меня
дача. Приезжаю на лето отдыхать.
Женщина подняла голову и глянула поверх моего плеча. Я оглянулся и увидел
совершенно пустую улицу у себя за спиной, чёрные дома и белую пыль на
дороге; всё это дрожало и переливалось в раскалённом воздухе. Где-то там,
вдали, находился в окружении разросшейся полыни мой дом - дом холостяка,
который стал меня уже тяготить своим однообразием.. "Сейчас или никогда!"
- пронеслось в мозгу. Я уже открыл рот, но в этот момент женщина сделала
шаг вперёд, и я машинально посторонился, почувствовав внезапное желание
схватить её в свои крепкие объятья. Но я слишком хорошо был воспитан, и
ничего такого себе не позволил, а лишь последовал за незнакомкой, надеясь
по дороге завоевать её симпатии.
- Это какая улица? - спросила она, когда мы прошли метров пятьдесят.
- Советская, - ответил я с готовностью и хотел добавить, что я сам живу на
этой улице, но не добавил, потому что вдруг подумал, что красивая женщина
приехала к своим знакомым, или к знакомому, а потому спрашивает улицу. И
если это так, то она должна сейчас спросить номер дома, и тогда всё
пропало.
Но вопросов больше не последовало. Мы шли в странном молчании среди
деревенской тишины и смотрели по сторонам. Женщина испытывала явный
интерес к местной архитектуре, и я тоже делал вид, что интересуюсь.
- Жарко сегодня, вы не находите? - спросил я минут через пять.
- Да, жарковато тут у вас.
Я потихоньку огляделся. Хоть бы что-нибудь произошло! Выехал бы трактор
из-за угла, перебежала дорогу ошалелая курица, взлаяла собака... Как
умерли все.
- Тихо как, - проговорила женщина.
- Да, да...
Между тем, мы приближались к моему дому. Ругая себя за нерешительность, я
считал уже доски собственного забора и молил небо явить какое-нибудь чудо.
И чудо произошло! Женщина, пройдя уже мимо, остановилась вдруг и
посмотрела на крашеные зелёной краской ворота.
- Это какой номер дома?
Я судорожно сглотнул.
- Восемьдесят четыре.
- А кто в нём живёт?
- Я живу.
- Вот как? - Женщина повернулась ко мне и повторно рассмотрела меня. -
Значит, это ваш дом?
- Да, мой. Я в нём живу, - произнёс я, и добавил: - один.
- Что - один?
- Один живу, - сказал я и, кажется, покраснел. Женщина опять поглядела на
ворота, перевела взгляд на окна и прищурилась. Я переминался с ноги на
ногу.
- А этот дом? - перевела она взгляд влево. - Кто в нём?
- Да так, - проговорил я неохотно и скорчив гримасу небрежности. - Старик
один, он сумасшедший.
- Сумасшедший? - улыбнулась она. - Это интересно! Что с ним?
- Да так, ничего особенного, - проговорил я, внутренне досадуя на себя за
болтливость. Но теперь уж приходилось давать объяснения. - Какая-то мания
у него. От кого-то он всё время прячется, кто-то хочет его убить...
Женщина оглядела внимательно дом соседа, потом посмотрела на мои зелёные
ворота и перевела взгляд на меня.
- Ну так что?
- Что?
- Приглашаете вы меня к себе или нет?
- Вас?!.. Ну да, приглашаю, конечно, приглашаю! - Я почти бегом кинулся к
воротам и распахнул калитку. - Прошу!
Женщина окинула взглядом пустынную улицу, поглядела на небо и двинулась ко
мне, перепрыгнув по пути небольшую канаву для отвода дождевой воды.
Так мы с ней познакомились.
Странность происходящего, и странность вообще всего связанного с женщиной
в тот первый день не обеспокоила меня. Вот жаркий июльский полдень, вот
глухая деревушка, до которой нужно добираться тремя автобусами, плюс
паромная переправа, вот я - небритый и немодный - настоящий деревенский
мужик, а вот она - словно сошедшая с подиума, - стройная, красивая,
молодая; она подходит ко мне и затевает разговор, потом идёт рядом и
останавливается точно перед моим домом! Бывает ли такое? Да, бывает. В
жизни один раз.
Дом мой не представлял собой ровно ничего выдающегося - обычный
пятистенок, я купил его у одного малосимпатичного мужичка лет десять
назад. За эти годы я много потрудился, вывез из подвалов и чердаков
несколько машин разнообразнейшего мусора, без устали белил и красил, и
добился наконец того, что приходившие ко мне перестали морщить носы и
поджимать губы. Внутри бревенчатого сруба, семь на семь, стояла большая
русская печь, две железных кровати, пара столов, стулья, скамейки и...
всё! Самый нехитрый скарб. Но гостья пришла в совершенный восторг при виде
моего убранства! Она несколько раз обошла вокруг печки, всё
вдвигала-выдвигала закопчённую заслонку, заглядывала в поддув, и чуть не
залезла туда целиком. Пришлось пообещать провести вечером показательную
топку, и только тогда женщина оставила печку в покое. После она долго и с
удовольствием раскачивалась на железных пружинах кровати, лазила по окнам,
проверяя, что из них видно, а потом внезапно обнаружила подполье, и мне
пришлось спускаться с ней в погреб и показывать его устройство. Заодно я
набрал картошки к ужину, взял также по банке солёных груздей и клубничного
варенья. Затем мы вышли во двор, и там началась настоящая потеха. Первым
делом я показал главную свою достопримечательность - настоящий деревенский
колодец, выкопанный прежним хозяином усадьбы. Я мог уже догадаться, что
колодец произведёт впечатление, но действительность превзошла все мои
ожидания! Едва я откинул верхнюю крышку, как немедленно должен был
схватить грациозную женщину двумя руками, а иначе она обязательно
свалилась бы в квадратный провал, из которого несло могильным холодом.
Женщина перегнулась пополам, и я едва оттянул её, хотя и не без
удовольствия, от этого капкана. Освободившись от объятий, она тут же
потребовала достать воды на пробу, и даже вызвалась сама крутить барабан.
(Забегая вперёд скажу, что с той минуты и во всё время её у меня
проживания я был избавлен от довольно утомительной процедуры поднятия воды
с десятиметровой глубины и наполнения двух огромных бочек, в которых я
грел воду для ежевечерней поливки огорода.) Я, правда, сделал попытку
отговорить её, сказав, что использую колодезную воду исключительно для
полива; но все уговоры были напрасны, и через несколько минут малознакомая
мне женщина выдула на моих глазах прямо из ведра не мало с литр ледяной
воды. Я уже стал припоминать, в каком месте стоит у меня малиновое
варенье, а также подумывал о более радикальных средствах лечения досадной
летней простуды, но женщина оторвалась наконец от ведра и, утёршись
рукавом, потребовала продолжения осмотра моих владений. Я подумал в тот
момент, что самое время нам познакомиться поближе и спросил, как её зовут.
Вопрос неожиданно привёл её в затруднение. Она ответила не сразу, а как бы
после некоторого размышления.
- Света, - наконец сообщила она, глядя в сторону.
Я тогда тоже подумал, прежде чем представиться, но признался всё же, что
зовут меня Алексеем. Это её никак не взволновало, и мы продолжили
экскурсию по моей замечательной усадьбе.
Вообще, женщина мне то нравилась очень, а то не нравилась совсем, - было
такое противоречивое ощущение. Но превалировали всё же "местные условия",
именно, что жил я в деревне, жил один и дамским обществом не был
избалован.
Итак, я поводил её по огороду и показал, где что у меня растёт, потом
показал летнюю кухню, и после этого мы вернулись в дом. Шёл уже пятый час,
и пора было подумать об ужине. Женщина приехала, как выяснилось, без куска
хлеба, зато предложила мне за проживание и за "стол", как она странно
выразилась, - ровно миллион рублей, протянув мне пачку новеньких
Десятитысячных купюр. Я хотел, было, обидеться, хотел взять и как-нибудь с
апломбом вернуть, но лишь повертел деньги в руках и протянул обратно,
выразившись в том духе, что пока что, слава богу, не нуждаюсь, и что если
мне понадобится, я у неё попрошу.
Конец дня прошёл нормально. Гостья вела себя очень естественно и пребывала
в видимом спокойствии, я же наоборот - волновался без причины и чувствовал
себя так, словно это я пришёл в чужой дом, словно я - женщина, беззащитная
и слабая, пристала к незнакомому и, быть может, опасному мужику с
трёхдневной щетиной на физиономии. Но оказалась она совершенно без
комплексов и кончили мы наше знакомство так, как и следовало этого
ожидать. Я опускаю здесь некоторые промежуточные этапы, потому что не ради
этой стороны дела затеял свой рассказ, а сообщаю лишь сам факт, так как не
вижу причины, почему не сообщить...
Проснулись мы на другой день довольно поздно. То есть, это я проснулся и
долго ничего не мог понять, - хлопал глазами и пытался припомнить
вчерашние события. Увидев на столе остатки ужина, сразу вспомнил всё: мою
прогулку до парома, красивую женщину в синих обтягивающих джинсах,
знакомство и экскурсию по огороду, затем - продолжительный ужин,
закончившийся так странно. Быстро одевшись и убрав посуду со стола,
включил чайник и вышел на улицу. Солнце поднялось уже высоко и начинало
палить. День обещал быть жарким.
Гостья проспала до обеда. Несколько раз я порывался разбудить её, но меня
удерживало единственное затруднение - я не знал, как к ней обратиться. К
счастью, она проснулась сама, и я услышал её хриплый спросонья голос:
- С добрым утром. Как настроение? - Приподнявшись на локте, она смотрела
на меня своим пронизывающим взглядом.
- Ничего, - отвечаю, - а у тебя?
- Тоже ничего, - произнесла она и живо поднялась, никак не предупредив о
своих намерениях.
Я поспешно вышел из дома, вспомнив вдруг одно неотложное дело.
Так у нас и повелось: вставали поздно, долго пили чай с вареньями и
пряниками, потом гуляли, как два идиота, по деревне. Выполняли кое-какие
работы по хозяйству: Света наполняла бочки холодной колодезной водой,
делая это почти с экстазом, а я бродил по огороду и высматривал сорняки.
Вечером готовил ужин, и часов в семь мы садились за стол - жареная
картошка, солёные грибы, огурцы, свежий зелёный лук, укроп и прочие
прелести. Всё было хорошо у нас.
Но где-то через неделю гостья моя стала выказывать признаки беспокойства.
Лицо её сделалось задумчивым, в глазах появился туман, движения как-то
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг