- А тебя, Старик, я должен поблагодарить особо. - Рико подошел к
Старику и низко склонил перед ним свою тяжелую голову. - С точки зрения
науки ты меня здорово подковал. Большое тебе спасибо, Старик!
8
Время шло, а они все еще оставались в партизанском центре; здесь к ним
хорошо относились; даже нет, к ним никак особенно не относились, они были
как все, как все нормальные люди; может быть, они и стали уже нормальными
людьми? Когда-то они были одинаковыми; теперь все больше и больше
становились разными, совсем разными, непохожими. Если Айз мечтал о том,
чтобы в его стране победили свобода и справедливость, то Биг, например,
по-прежнему мечтал жениться, обзавестись домиком и жить тихо и мирно,
выращивая детей и цветы. Но и Биг, и все другие очень хорошо понимали: их
мечты осуществятся лишь после того, когда народ покончит с "акулами",
заставляющими убивать.
В тот вечер к ним в землянку пришел большой веселый человек с бородой -
Командир, любимец партизан; Айз тоже полюбил его; они разговаривали
несколько раз, и Айз всем существом почувствовал: это самый надежный
человек на свете. Вместе с Командиром пришел Старик.
- Вам придется вернуться в город, ребята. В казарму, - прямо сказал
Командир. - Так надо.
- Ни за что! - воскликнул вспыльчивый Найс, и уши его покраснели. -
Назад - ни за что! Нам здесь нравится.
Командир рассмеялся, он очень заразительно смеялся, этот большой
человек, и объяснил, в чем дело. Им надо вернуться в казарму временно,
чтобы рассказать остальным "стриженым" о том, что узнали они сами. Пусть
все двести "ничьих" почувствуют себя сыновьями Момо, пусть узнают, что у
них есть братья и сестры, и пусть помнят, что эти братья и сестры ждут их
помощи. Нужно только рассказывать, больше ничего.
- А потом... когда все они сделаются, как мы, сыновьями Момо... тогда
что? - спросил Айз.
- Тогда ты скажешь Педро, Чертенку Педро: передай дядюшке - мы готовы.
И мы вместе освободим страну от "акул". Без вашей помощи не обойтись.
Десять пар глаз настороженно переглянулись; они и сейчас туговато
соображали, его друзья по десятке, но глаза уже не были тупыми,
мутно-равнодушными; у каждого теплились во взгляде то радость, то
недоверие, то задумчивость, то смех; вот и теперь Айз прочел в их глазах
решимость.
- Мы согласны, Командир, - сказал Айз. - Мы готовы выполнить все, что
ты прикажешь. Потому что верим тебе. Только... почему бы вместо нас не
пойти туда Старику? Он так здорово рассказывает - ему сразу все поверят, а
нас, может, и слушать не станут.
- Ну уж нет! - закричал Найс. - С него хватит! Они могут растерзать
его. Нет, нет, не отпущу!
Айз никогда не видел Найса таким решительным, таким непреклонным; вот
что делает с человеком забота об отце; он вспомнил, как несмышленым
мальчишкой промывал своей кровью гнойные раны Момо; вероятно, Найс прав,
не следует посылать туда Старика.
- Да, Найс прав, - подтвердил Командир, - это опасно. Вспомните себя.
Чтобы вы почувствовали себя сыновьями Момо, Старику пришлось увести вас в
джунгли. А ведь там не десять человек, всех не уведешь. Да и охрана
усилена после вашего исчезновения.
- Я бы пошел, - просто сказал Старик. - Я не боюсь. Но теперь они
скорее поверят вам. Вы для них свои, а я все-таки чужак. Они поверят, а
слов вам не занимать. У вас же есть все нужные слова, разве не так, Биг?
Биг постукал себя по голове и заявил с гордостью:
- Они все здесь. Ни одно не потерялось.
- Наши головы - как пластинки с песнями, - добавил Найс. - Пластинки
тоже всегда поют одну и ту же песню.
- Да нет же, сынок! - одернул его Старик. - Ваши головы - как
много-много пластинок. Вы будете каждый раз выбирать нужную песню, судя по
обстановке.
- Это ясно, - сказал Стек. - И ребята нас поймут. Они все очень быстро
полюбят Момо.
- А что мы скажем, когда вернемся? - озабоченно спросил Айз. - Что
попали в плен, много дней сидели в темной яме, а потом сбежали?
- Примерно так, - согласился Командир. - Старик объяснит, что сказать.
Будьте там осторожны, берегитесь капралов и не очень спешите. А пока
прощайте. До встречи, Стек! До встречи, Кэт! - И он всем по очереди пожал
руки, только один раз спутав Дэя с Дэком. - А ты, Айз, проводи меня до
землянки.
Над джунглями висела густая черная ночь, обильно посыпанная искрящимся
звездным песком. Где-то вдали глухо прокричала ночная птица.
- Назначаю тебя командиром группы, - сказал Командир. - Потом примешь
командование и всем отрядом "стриженых". Учти - вам поручается очень
важное дело. Кое в чем судьба Лорингании будет зависеть и от вас. Когда
дашь сигнал, к вам придет Старик, расскажет, как действовать дальше.
- А ты не боишься. Командир, что мы выдадим вас, приведем сюда
остальных?
- Нет.
- Почему?
- Я вам верю. Здесь вы стали людьми, а такое не забывается. Разве не
правда?
- Да, конечно. Наверное, потому мне и не хочется туда.
- На такое дело, Айз, нельзя идти без желания. Тебя что-нибудь
тревожит?
- Нет, ничего не тревожит, Командир. Я полон решимости. А грусть... это
моя собственная грусть. Ведь я все понимаю... - Айз усмехнулся растерянно.
- Я сразу понял, что Старик вовсе не отец Найса. Мы жаждали найти отцов -
и мы их нашли. Но и Момо тоже... как это сказать? - только символический
наш отец. Ведь признался же доктор, со шрамом, что за много лет его работы
в Городке туда не привезли ни одного ребенка. Я и сам припоминаю: нам было
два-три года... и мы ползали, как щенята, по загаженному бетонному полу...
а потом шел теплый дождь, и мы тянулись к нему руками. - Командир слушал,
попыхивал угольком сигары. - Нет-нет, у нас просто не может быть отцов. Мы
искусственные люди или что-то вроде. Я чувствую себя сыном Лорингании, я
связан с нею детством, судьбой, всем - и это наполняет меня уверенностью.
Но я знаю, что никогда не найду своего отца, вот почему мне грустно.
Никогда не найду отца...
- Возможно, ты и прав, Айз. Возможно, ты и в самом деле никогда не
найдешь отца. Ну и что же? Ты взрослый человек. Зато ты нашел брата.
Считай меня своим братом, Айз. Всех нас считай братьями. И, поверь, эти
узы крепче кровных.
- Ты правда будешь моим братом?
- Конечно! Разве мы не похожи на братьев?
- Но я же не настоящий... мы все...
- Человек, родившийся на свет, - всегда настоящий человек. А как и от
кого он родился - не так уж важно. У моей матери три сына, и все трое
абсолютно не похожи друг на друга. Мы и понятия не имеем, кто наши отцы, а
ничего, живем.
- Но у вас есть мать! Послушай, Командир. Скажи мне как брату: ты
правда не знаешь, кто мы?
- Не знаю. Я не стал бы скрывать от тебя. Если бы мы узнали это, наша
задача намного упростилась бы. Да и твоя тоже.
- А этот лысый человек, которому все известно наперед? Он тоже не
догадался?
- Тоже, Айз. Кстати, ему было очень приятно поговорить с тобой.
По-моему, за эти десять дней ты вырос на десять лет.
- Сам чувствую, Командир. Потому-то мне и хуже, чем остальным. Они еще
многого не понимают. Это понимание делает меня одиноким.
- В твоем возрасте все парни чувствуют себя одинокими. А потом находят
подружку, вьют гнездышко - и одиночества как не бывало. Вот погоди,
покончим с "акулами" - сыграем тебе свадьбу. Так что приглядывайся к
девушкам, Айз.
- У меня уже есть девушка.
- У тебя? Откуда?!
- Она осталась там, в Городке. Ее зовут Шпринг. Прошу тебя как брата:
если со мной что-нибудь случится, запомни: ее зовут Шпринг, весна...
Прежде чем снова отправиться в столицу, Джо Садовник, отоспавшийся и
посвежевший, зашел в командирскую землянку.
- Садись, Джо, наливай кофе. Опять в путь? Слишком уж часто появляешься
ты в городе.
- Ничего не поделаешь, надо пройти еще сквозь некоторые закрытые двери.
Не дает покоя проблема "стриженых". Я хочу держать в руках ключ.
Командир усмехнулся в бороду.
- Я тоже хочу держать ключ, и как можно быстрее. Но не очень ли много
риска?
- Риск - самая надежная моя лошадка, Командир.
- Смотри, до поры до времени. Взбрыкнет и выбросит из седла.
- Лучше уж так, чем от инфаркта... как прошлой весной. Будут
какие-нибудь указания?
- Только одно: рискуй разумно. Да, Джо! Кажется, я виноват перед тобой.
Кажется, я проморгал нечто важное. Вчера мы прощались с Айзом, и он
сказал, что у него есть девушка там, в Городке Климмера. Невеста. Ее зовут
Шпринг, весна...
- Девушка? В Городке?!
- Ты не знал, что там есть женщины?
- Нет. Никто и словом не обмолвился об этом. Но как ты мог, Командир?!
- Сам удивляюсь. - Он выглядел как провинившийся мальчишка, даже голову
повесил, переживая свой промах. - Только утром хватился, когда Старик уже
увел их. Это важно для тебя?
- Не знаю. Никогда не знаю, что важно, что неважно. В нашем деле нет
неважного. Похоже, это меняет всю картину. Эх, Командир, Командир! И он не
сказал, как она выглядит?
- Не сказал.
- Полжизни отдал бы за портрет!..
Он шел знакомой тайной тропой сквозь джунгли и думал... Климмер, ученый
затворник, педант, аккуратист - и Эдна Браун, "женщина номер один",
прославившаяся скандальными романами. Какая дьявольская ниточка связала
их? Бог мой, и женщины в Городке! От испуга, что ли, забыл про них меченый
доктор? Но ведь и Айз ничего не говорил. А я... я не догадался спросить.
Итак, Эдна Браун. Погибла в автомобильной катастрофе через два года
после свадьбы. Стало быть, сделала свое дело, превратилась в помеху.
Грозила разоблачениями? Едва ли. Просто убрать. Убрать как ненужное.
Господи, а как была хороша в этом фильме! На такую женщину ни у какого
самого отпетого гангстера не подымется рука. И все-таки погибла в
автомобильной катастрофе. Эдна Браун - и Шпринг, весна... Ладно, до Шпринг
нам пока не добраться. Но автомобильную катастрофу попробуем раскопать...
И все же почему Климмер не объяснил им, чьи они дети? Ошибка очевидная,
Рико прав. Но Рико говорил и другое: "Это крупный ученый, его имя, делает
честь Лорингании". А крупный ученый не мог так непростительно, так
элементарно ошибиться. Значит, либо это входит в задумку, либо у него не
было выбора. Эдна, Эдна... Тьфу ты, мама родная!
Задумавшись, он оступился и едва не угодил в болото. Вытаскивая ногу из
хлюпающей жижи, он все еще твердил "мама родная". Вдруг два эти слова -
"Эдна" и "мама" - сцепились и слились воедино. И Джо ухватился за них
обеими руками, как провалившийся в болото хватается за спасительную
ветку...
У себя в лачуге на окраине города, даже не умывшись после утомительной
дороги, он извлек из тайника две фотографии и положил рядом: Климмер и
Эдна Браун. Он долго рассматривал их цепким взглядом профессионала: нос,
уши, скулы, овал, разрез глаз, подбородок, ноздри, брови, губы, -
выискивая черты сходства с Айзом, Найсом, Бигом. Да, некоторые черты
Климмера повторялись в "стриженых", однако полной уверенности не было. На
мягком, интеллигентном лице Климмера резкие, первобытные черты Айза
расплывались, теряли характерность. "Ну что ж, - думал Джо, - превратности
жизни скрадывают генетические признаки. Даже два близнеца, тупой и умник,
могут иметь меньше сходства, чем два ученых, два банкира, два политика
разных национальностей. Не исключено, что Климмер их отец. Но Эдна - нет!
Эдна не может быть их матерью. Ничего общего! Тогда за каким же чертом
понадобилась ему эта роковая красавица, стоившая миллионы? И что
представляет собой малютка Шпринг с ее сестрицами? Эх, Командир,
Командир..."
В подвале было сыро и темно; уже несколько дней они жили в подвале,
питались сухим хлебом, спали на голом полу; их объяснения о побеге из
плена никто не стал слушать. Вскоре они поняли, что им не верят, но как
сделать, чтобы им поверили, хотя бы выслушали? Однажды Грей сказал:
- Они ошиблись, Командир и Старик. Все наши слова при нас, а что толку?
- Нет, - решительно возразил Айз. - Это не они ошиблись. Это мы ничего
не можем придумать. Был бы здесь Момо...
И они долго фантазировали, что предпринял бы на их месте Момо. Они
напридумывали десять десятков остроумных выходов из положения, но все
выходы никуда не годились, потому что опирались наг какое-нибудь "если".
Если бы охранники забыли запереть дверь... Если бы в казарме начался
пожар... Если бы у них оказался пистолет...
Вечером над головами бестолково топали тяжелые башмаки, доносились
приглушенные крики. Как-то раз наверху включили музыку. Найс замер,
знаками приказал всем застыть и не дышать. Музыка играла долго, час или
два. На одеревеневшем было лице Найса проступила застенчивая, какая-то
внутренняя улыбка, делающая его похожим на Старика.
- Будто дома побывал.
- Дома! - усмехнулся Айз. - Где наш дом? Казарма? Городок? Партизанский
центр?
По ночам ему не спалось. Храпел Биг, стонал Стек, что-то бормотал
спросонья Найс, а его неотступно преследовала все та же проклятая дума:
кто мы, чьи мы дети? Казалось, узнан он это, и все образуется, все
проблемы отпадут сами собой.
Но если даже Командир не догадался, кто они... и мудрый Старик... и
этот сильно ученый человек с голой головой, неужели он, Айз, сможет решить
задачу? Разве он умнее их? Но он же был в Городке, он помнит свое детство,
а они могут чего-нибудь не учесть. Если бы ему все знания лысого, мудрость
Старика и зоркость Командира, - уж он докопался бы до сути!
Он лежал до рассвета, ломал себе голову, пока не пришла к нему дрема, а
вместе с нею Шпринг. Шпринг была как настоящая, она обнимала его тонкими
руками и умоляла спасти ее, избавить от Городка, и звала на лужайку к
реке, где цветут цветы. В эти минуты даже сквозь сон Айз думал о том, что
надо бы поскорее выполнить задание Командира, чтобы потом...
Потом он во главе большого вооруженного отряда врывается в Городок.
Треща, рушится Стена, оседают бетонные казармы, в панике мечутся капралы.
Стрельба, дым, крики, стоны, языки огня и оскаленные, рычащие собачьи
пасти... Вместе со своей доблестной десяткой он вламывается в женскую
казарму, зовет: "Шпринг! Где ты, Шпринг?" Но что это? С воплями врассыпную
бегут от него сотни одинаковых Шпринг - заломленные тонкие руки,
рассыпанные по плечам волосы, бессмысленные зеленые глаза...
Он проснулся в ужасе, в холодном поту. Пришедшая во сне догадка сразила
его: а ведь и верно, они все похожи, эти девушки за десять жетонов, как же
я отыщу среди тысяч одинаковых свою Шпринг? Они похожи, как и мы...
"Слушай, Айз, не распускайся и не паникуй, - приказал он себе голосом
Командира. - Придет время, разыщешь. Это проще, чем выполнить задание.
Лучше сосредоточься и постарайся что-нибудь придумать". Но мысли вертелись
в прежнем направлении... Почему же мы искали только отцов? Почему не
матерей? Если девушки из казарм так похожи... и мы так похожи... Сказал же
Командир, что у его матери было три сына, и все разные. А мы все
одинаковые... Значит, у нас общий отец, общая мать. "Балбес! - стукнул он
себя по макушке. - Совсем глупый Айз! Разве одна женщина сможет нарожать
столько детей?"
На этом он и уснул.
А утром его разбудил треск над головой. Из черной щели в потолке
посыпалась пыль, труха. Они все вскочили, еще ничего, не понимая
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг