OCR -=anonimous=-
Мир Приключений © 2.
Москва 1956.
Лазарь Лагин.
Съеденный архипелаг.
1
Вот краткий перечень событий, имевших место на архипелаге Блаженного
Нонсенса за время с 23 июня 1919 года по март текущего, 1956 года.
Одновременно это будет самым сжатым очерком истории цивилизации семнадцати
больших и малых островов, составляющих этот архипелаг, и повестью о
блистательных делах и феерическом возвышении торгового дома "Урия
Свитмёрдер и сыновья", которому архипелаг обязан всем, без которого
местные аборигены по сей день пребывали бы на стадии самого раннего
неолита, ковыряли бы землю каменными мотыгами, убирали бы урожай
деревянными серпами с кремневыми вкладышами и готовили бы пищу в убогой
посуде из плетеных прутьев, обмазанных глиной.
23 июня 1919 года на берег острова Дурку - самого большого острова
архипелага - впервые ступила нога господина Свитмёрдера.
Время было зимнее. Шел дождь. Сквозь его отвесные струи остров
напоминал экзотический пейзаж, неряшливо отпечатанный крупной сеткой в
дешевой провинциальной газете. Пальмы покорно стояли под теплыми потоками,
словно солдаты под душем. Неподвижный и неслышный, океан был
неприветливого белесого цвета и казался густым и вязким, как тесто.
Прибрежный песок потемнел от влаги, дождь смыл с него человеческие следы,
и он стал безжизненно гладким. За пальмами, по склонам холмов, уходила
вверх и тонула в низких тучах темная стена леса, и не верилось, что он
состоит из деревьев редчайших и драгоценнейших пород, - так мрачно, серо и
сыро было вокруг.
Прибавьте ко всему этому дурную славу, которая шла о жителях
архипелага, - их вожди и старейшины баловались людоедством, - и вы поймете
чувства, которые испытали четыре молодых человека, сопровождавших
Свитмёрдера на остров Дурку в этот промозглый, ненастный день.
Что касается самого господина Свитмёрдера, то он прибыл на архипелаг не
для того, чтобы любоваться пейзажем. Он прибыл на архипелаг, чтобы
разбогатеть.
Остальное его не касалось.
Итак, шел дождь, когда люди племени Зум-Зум впервые увидели из-за
кустов, за которыми они притаились, пятерых белых, сошедших на берег. Мы
не будем описывать прочих обстоятельств этой примечательной встречи,
церемоний, которыми она сопровождалась, восторга, вызванного грошовыми
подарками господина Свитмёрдера.
Все это было очень похоже на то, что уже описано в сотнях отчетов
путешественников и тысячах и тысячах колониальных романов. По той же
причине мы не будем испытывать терпение читателей изложением меню
торжественного обеда, заданного в честь щедрых бледнолицых гостей.
Правда, кое-какие обстоятельства этого обеда заставили гостей пережить
несколько тревожных минут: старейшины племени то и дело о чем-то
перешептывались с вождем, возбужденно хлопали себя по голым коленкам,
выразительно поглаживали свои голые и тощие животы и облизывались, как бы
в предвкушении особо лакомого и редкого блюда. Этим блюдом, если речь
действительно шла о лакомстве, мог быть какой-нибудь местный деликатес, но
мог быть и господин Свитмёрдер с его спутниками.
Впрочем, гостям недолго пришлось беспокоиться. Вскоре один из
старейшин, жилистый, долговязый и весьма жизнерадостный мужчина лет
шестидесяти, резко вскочил на ноги и без долгих слов размозжил боевой
палицей голову ничего не подозревавшего соседа, которому он, кстати
сказать, только что нашептывал на ухо какую-то веселую историю.
Это было в высшей степени страшное и омерзительное зрелище, и даже
господина Свитмёрдера, не говоря уже о его молодых спутниках, чуть не
стошнило. И возможно, что будь у него чуть послабее нервы и чуть побольше
самой обычной человечности, он воспользовался бы поднявшимся восторженным
воем и радостной суматохой для того, чтобы незаметно покинуть остров и
больше на него никогда не возвращаться. Но господин Свитмёрдер прибыл на
острова Блаженного Нонсенса не для того, чтобы давать волю своим нервам.
Он прибыл сюда с твердым намерением проявить - во что бы то ни стало и на
чём-бы то ни стало - свой деловой гений и разбогатеть. Поэтому он сейчас
пэр Пуритании и несметно богат, а тысячи других не более совестливых, но
менее удачливых рыцарей фортуны вынуждены ограничиваться завистливым
рассматриванием фотографий новоявленного графа Свитмёрдера, которыми щедро
пичкают своих неразборчивых читателей самые распространенные газеты и
журналы высокопросвещенной Пуритании.
Итак, господин Свитмёрдер остался на месте и попробовал разобраться в
обстановке.
Ему было, во-первых, неясно, случайно или преднамеренно была избрана
жертва. Ни по поведению на пиру, ни по украшениям, ни, тем более, по
упитанности (все люди племени Зум-Зум, не исключая и их вождя, были весьма
средней упитанности) убитый ничем не отличался от остальных туземцев.
Удивляло также и то, что в то время как большинство участников пиршества
всяческими способами выражали свой бурный восторг по поводу только что
совершенного убийства, несколько человек, опять-таки ничем не отличавшихся
от остальных, сидели с понуро опущенными головами, и было видно, что
только страх не позволял им выражать свое отчаяние и ужас воплями и
рыданиями. Были ли они противниками людоедства? Сомнительно.
Может быть, это были близкие родственники убитого? (Дальними
родственниками были все люди племени.)
Свитмёрдер так и не смог дать себе ответ на эти вопросы. Тогда он
обратился за разъяснениями к Джигу-браху - вождю племени, который по
случаю предстоявшего лакомства был в несколько приподнятом и весьма
общительном настроении. Сначала этот простодушный господин никак не мог
взять в толк, о чем идет речь, почему белокожий сын небес расспрашивает о
том, что известно любому мальчишке. Решив наконец, что вопросы заданы из
вежливости - для того, чтобы дать гостеприимным хозяевам возможность
пощеголять своим умом, обычаями и доблестями, Джигу-браху в пространной
речи изложил перед Свитмёрдером то, что мы, экономя время читателей,
расскажем в нескольких словах.
Оказалось, что боги племени Зум-Зум запрещают употреблять в пищу мясо
своих соплеменников. К тому же, как говорят боги, мясо людей племени
Зум-Зум невкусное, вызывает изжогу, колики, несварение желудка и самые
страшные и мучительные болезни, неминуемо ведущие к смерти. Совсем не то -
мясо иноплеменников. Оно вкусно, питательно, изобилует полезными соками,
придает силу, храбрость, долголетие и представительную внешность. Все
другие племена, населяющие мир, то-есть архипелаг Блаженного Нонсенса,
враги племени Зум-Зум, и он, вождь этого единственного в мире достойного и
угодного богам племени, глубоко сомневается, можно ли тех двуногих,
которые принадлежат к другим племенам, считать людьми в полном смысле
этого слова. И обычаи у них нелепые, и одеваются они не так, как
нормальные люди, и украшения у них не те, и прически, и дома строятся не
так, как у нормальных людей, то-есть людей племени Зум-Зум, и вместо
человеческого языка, понятного даже самому несмышленому ребенку племени
Зум-Зум, у них какой-то несуразно-нелепый набор звуков.
Подведя таким образом достаточную идеологическую базу под уже
варившееся блюдо и объяснив, что варится, упаси боги, человек не племени
Зум-Зум, Джигу-браху счел было вопрос исчерпанным. Но господину
Свитмёрдеру было непонятно, почему же, в таком случае, убитый участвовал в
первой половине пиршества с людьми племени Зум-Зум? И почему не все
радовались по поводу его молниеносной кончины?
Джигу-браху удивился: почему пленнику не попировать перед тем, как его
съедят?
Это даже в какой-то степени человеколюбиво. Тем более, что так же
поступают люди других племен с пленными людьми Зум-Зум. А не радуются
товарищи убитого, которые вместе с ним были два года назад взяты в плен во
время кровопролитной войны с племенем Мете. Какая уж тут может быть
радость, когда они сегодня еще раз убедились в том, что за незавидная
судьба их неминуемо ожидает? Ничего удивительного. Но убьют их не всех
сразу, а по очереди. И не так скоро. Вот будут летом строить большую
лодку, чтобы пойти войной на людей соседнего острова, - тогда по случаю
счастливого окончания постройки убьют одного. Но кого именно, никто из
пленных не знает. Смерть к нему придет неожиданно. А то у него, того и
гляди, опустятся руки и он не сможет участвовать в постройке.
Господин Свитмёрдер любезно осведомился, хватит ли одного убитого для
того, чтобы накормить все племя Зум-Зум.
Джигу-браху посмотрел на него как на сумасшедшего. Почему все племя?
Боги запрещают употреблять человеческое мясо кому бы то ни было, кроме
вождя и старейшин племени. Остальным людям человеческое мясо вредно.
Почему же, в таком случае, радуются не старейшины, а все люди племени
Зум-Зум?
Да потому, что, во-первых, они получат на пиру все то, что не съедят
старейшины и вождь племени, насытившиеся пленником. А во-вторых, потому,
что им приятно, что старейшины в результате съедения пленника станут еще
более умными, храбрыми, долголетними и представительными.
Так, вопрос за вопросом, Свитмёрдер выпытал у Джигу-браху, что вожди
племени Зум-Зум, как и всех остальных племен, населяющих архипелаг,
ограничены в своих людоедских аппетитах наличием пленных, которых не
убивают всех сразу, потому что этак пленных не напасешься, и что поэтому
их обычно оставляют в живых и содержат в своих селениях, чтобы при
каком-нибудь торжественном случае убить и пожрать одного-двух, не больше.
А до этого рокового часа пленные пользуются сравнительной свободой, им
даже разрешают до поры до времени жениться и обзаводиться потомством, и по
образу своей жизни они ничем почти не отличаются от тех, которые их в
конце концов съедят: работают наравне с ними, питаются также наравне с
ними, потому что труд человеческий тяжек и его едва хватает для того,
чтобы прокормить самого работника. Поэтому все они - и люди племени
Зум-Зум и их несчастные пленники - обычно одинаково тощи и полуголодны.
Автору ничего не стоило бы написать, что господин Свитмёрдер хоть раз
за время этой чудовищной лекции содрогнулся от ужаса или, на худой конец,
от отвращения.
Но этого не было. А автор хочет писать только о том, что было. Особенно
в тот примечательный день. Деловому человеку, будущему украшению
"свободного мира", прекрасному образчику "свободного предпринимательства",
как о нем писали и пишут по сей день, некогда и не к чему было вздрагивать
от отвращения, а тем более от ужаса.
Он молча выслушал объяснения Джигу-браху, молча поразмышлял минут пять,
почесывая гладко выбритый подбородок. Потом он спросил у Джигу-браху:
- И всюду, на всех ваших островах, едят таких тощих пленных?..
С этих слов начинается история цивилизации острова Дурку и остальных
шестнадцати больших и малых островов архипелага Блаженного Нонсенса.
2
Приобщение к цивилизации целого архипелага оказалось настолько
многообещающим делом, что господин Свитмёрдер принесшему в жертву свою
надежду, свою гордость - трех своих сыновей. Это были рослые, красивые и
здоровые парни, один в одного.
Господин Свитмёрдер женил их на самых богатых старых девах Пуритании.
Таким путем фирма "Урия Свитмёрдер и сыновья" укрепила свою денежную базу
и приобрела весьма серьезные связи в министерстве колоний.
Архипелаг Блаженного Нонсенса был в некотором роде бельмом на глазу
министра колоний. Было уже давно известно, что на островах этого
отдаленного архипелага обнаружены большие массивы ценнейших древесных
пород, что некоторые его бухты самим господом богом уготованы для
устройства в них военно-морской базы. Все это было подсчитано
специалистами министерства еще задолго до того, как в 1918 году война
закончилась поражением Германии и архипелаг перешел под опеку Пуритании.
Но на пути использования естественных богатств архипелага лежали два
серьезнейших препятствия: во-первых, жестокая болотная лихорадка,
выматывающая здоровье местных жителей и буквально косившая приезжих;
во-вторых, людоедство туземных вождей. По подсчету тех же специалистов, в
среднем за год только на прибрежной полосе островов архипелага поедалось в
год от двадцати одного до двадцати восьми человек.
Рубить леса, прокладывать дороги и строить военно-морские сооружения
можно было только при условии применения местной рабочей силы. Туземцы же
с радостью принимали подарки, угощали белых гостей кокосовым молоком и
варварскими лепешками из еле ободранного проса, охотно исполняли перед
ними свои танцы, трубили в трубы, извлекая из них ужасающие, не
поддающиеся описанию звуки, но работать на белых никак не соглашались.
Пробовали заставлять силой - они убегали в горы. Гоняться за ними было
занятием для самоубийц.
Урия Свитмёрдер, судя по наведенным справкам, был солидным, хотя и
небогатым (до женитьбы его сыновей) коммерсантом, человеком слова и добрым
сыном церкви.
Поэтому, а также по изложенным выше двум другим причинам в министерстве
колоний в высшей степени внимательно отнеслись к его предложению. Способы,
при помощи которых он собирался выполнить свой высокий замысел, господин
Урия наотрез отказался сообщить, опасаясь, что они смогут стать достоянием
конкурирующих фирм. Но он торжественно подписался под обязательством ни в
коем случае не применять во взаимоотношениях с населением островов
огнестрельного оружия, кроме самых крайних обстоятельств, вызванных
необходимостью разумного умиротворения.
Выговорив своей фирме широкие налоговые льготы и другие далеко идущие
права и преимущества в освоении естественных богатств архипелага и получив
внушительную правительственную субсидию и гарантию невмешательства
министерства в ее деятельность, Урия Свитмёрдер приступил к работе.
И вот, в сентябре того же года, с наступлением ранней тропической
весны, произошло чудо: племя Зум-Зум первым из племен архипелага дружно
вышло на работу и приступило к сооружению временной деревянной пристани в
бухте острова Дурку.
Это была, пожалуй, самая дорогая из временных деревянных пристаней,
когда-либо возводившихся под руководством инженеров Пуритании: на ее
строительство пошли грубо обтесанные бревна черного и сандалового дерева,
из которых далеко не каждый преуспевающий негоциант мог себе в самой
Пуритании позволить заказать мебель. Впрочем, вскоре в столичный порт
пришли первые два зафрахтованные фирмой "Урия Свитмёрдер и сыновья"
лесовоза с первыми тысячами балансов этих драгоценных пород.
Прошло четыре месяца, и в министерство колоний пришло от Свитмёрдера
сообщение о том, что еще три племени, населяющие остров Дурку, и восемь
племен с шести других островов также вышли на работу, что ими уже
заготовлено много драгоценных бревен, приступлено к сооружению четырех
лесопильных заводов, начаты работы по прокладке дорог.
Сообщение это показалось в министерстве настолько невероятным, что под
приличным и не обидным для фирмы предлогом была послана на архипелаг
комиссия. Она провела на островах Блаженного Нонсенса месяца полтора и
вернулась обратно с еще более волнующим докладом: ко времени ее отплытия с
архипелага все его население, за исключением двух незначительных горных
племен, усиленно работало на лесосеках и стройках фирмы "Урия Свитмёрдер и
сыновья".
Было в высшей степени приятным, что фирма по собственному почину и на
собственные средства организовала на одиннадцати островах из семнадцати
малярийные станции и медицинские пункты, пока что, правда, только для
персонала фирмы. Но уже отмечены два случая, когда была оказана
медицинская помощь и туземцам: известному нам вождю племени Зум-Зум -
господину Джигу-браху, и старейшине другого племени - господину
Колоку-саму. Старший сын Урии Свитмёрдера, Эрнест, давно уже увлекавшийся
фотографией, запечатлел эти примечательные события в целом ряде
любопытнейших фотоснимков, которые были предложены газетным агентствам на
самых доступных условиях. Со стороны господина Эрнеста это было весьма
любезно, если учесть, что он был монополистом, так как никакие сторонние
фотографы на архипелаг не допускались.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг