Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
на митинге перед муниципалитетом, ни у тюрьмы  не  было  провозглашено  ни
одного лозунга, направленного против существующего строя, не было  сказано
ни одного слова, содержавшего в себе  нечто  большее,  чем  призыв  спасти
человеческие жизни от бомб путем захвата материалов,  предназначенных  для
отстройки тюрьмы.
   Даже Дэн Вервэйс, у которого обычно и под угрозой расстрела трудно было
вынудить слово правды, не решился  придумать  в  своем  подробном  отчете,
облетевшем  все  газеты  и  радиопередатчики  страны,   что-нибудь   более
преступное, чем "дерзкая демонстрация  нескольких  сот  негров".  Но  и  в
столице провинции Мидбор и в Эксепте отлично отдавали себе  отчет  в  том,
какой дурной пример  опаснейшего  единства  действий  показали  в  четверг
второго марта своевольные обыватели этого  заштатного  атавского  городка.
Поэтому в пятницу третьего  марта  налеты  полигонской  авиации  на  Кремп
носили особенно жестокий и упорный характер. Больше трети  города  было  в
тот день сравнено с землей.
   Но  слишком  велика  была   опасность,   которую   источал   городишко,
осмелившийся ради спасения своих женщин, стариков  и  детей  на  поступок,
попахивавший революцией, чтобы правительство Атавии могло  позволить  себе
ограничиться карательным налетом полигонской авиации. В пятницу оставшиеся
в живых жители Кремпа узнали, что их надеждам на  бегство  из  зоны  столь
упорных и каждодневных бомбежек еще долго  не  суждено  осуществиться.  На
основании  в  высшей  степени  обоснованного  доклада  такого  выдающегося
чумолога,   как   профессор   Патоген,   было   издано   правительственное
постановление о продлении карантина вокруг города Кремпа на неопределенный
срок.



   6

   Так и осталось неизвестным, кто первым и где  именно  -  в  Атавии  или
Полигонии - пустил в оборот тревожное словечко "странная война".  Известно
только, что в какие-нибудь два дня оно стало повторяться в  обеих  воюющих
странах десятками миллионов людей, которые до этого  не  задумывались  над
некоторыми и впрямь удивительными особенностями развернувшейся войны.
   Кое-что с самых первых ее минут стало смущать и ее организаторов.
   Началось с того, что приказу полигонского  командования  о  немедленном
отходе от границы "под давлением превосходящих сил  противника"  позволило
себе   не   подчиниться   несколько   разрозненных   мелких   пехотных   и
артиллерийских подразделений. Оставшись  в  тылу  у  наступавших  атавских
войск, они не отступили, вгрызлись в мерзлую  землю  и  заставили  атавцев
принять бой там, где по условиям хотарского соглашения им  уготована  была
приятная военная прогулка на бронетранспортерах.
   В узком озерном дефиле, держа оборону  на  два  фронта,  эти  отчаянные
полигонцы вели неравный бой все утро, весь день и  всю  ночь  первого  дня
войны. Можно себе представить, как это неприятное обстоятельство  поразило
и атавский и полигонский генштабы.
   Только израсходовав почти весь боезапас, полигонцы  ранним  и  туманным
утром двадцать седьмого февраля покинули  огневые  рубежи,  спустились  по
крутым обрывчатым берегам на лед, по колено и  кое-где  по  пояс  в  снегу
перебрались на восточный берег озера, после чего  трое  суток  пробивались
сквозь атавские тылы в Порт-Салем. По  пути  они  вдоволь  нагляделись  на
пожарища ферм, сожженных атавцами, на валявшиеся на улицах  оккупированных
городков трупы расстрелянных полигонцев, на повешенных, раскачивавшихся на
злом ледяном февральском ветру. А  когда  они,  измученные,  обмороженные,
голодные, налитые ненавистью к атавским оккупантам, прорвались, наконец, к
своим, в  Порт-Салем,  все  три  оставшихся  в  живых  офицера  -  капитан
Малькольм Мейстер и лейтенанты  Робер  Арагон  и  Поль  Кириченко  -  были
немедленно  взяты  под  стражу  и  спустя   два   часа   предстали   перед
военно-полевым  судом  по  обвинению  в  злостном   невыполнении   приказа
командования в боевой обстановке.
   Суд  продолжался  минут  двадцать.  Спустя  полчаса   после   вынесения
приговора их расстреляли перед строем тех самых солдат, которых они только
что так доблестно вывели из окружения.
   Для предупреждения в дальнейшем подобных досадных неувязок в выполнении
хотарского соглашения этот приговор был  зачитан  во  всех  подразделениях
действующей армии. Вот  почему  многие  партизанские  отряды,  орудовавшие
впоследствии в тылу атавских  войск,  носили  имена  Малькольма  Мейстера,
Робера Арагона и Поля Кириченко.
   Что до подчиненных этих  расстрелянных  офицеров,  то  им  было  горько
присутствовать при казни людей, которых  они  за  истекшие  четверо  суток
успели полюбить и которыми они по-настоящему гордились. Было  непонятно  и
оскорбительно  обвинение  в  измене  родине  офицеров,  совершивших  такой
незаурядный воинский подвиг! И все же мысли изнуренных, еле державшихся на
ногах солдат, капралов и сержантов были даже  в  те  тягостные  минуты  не
столько о горестной судьбе их офицеров, сколько о лишь сейчас дошедшей  до
них вести, что Атавский материк вот уже десятые сутки,  как  оторвался  от
Земли.
   А когда их спустя несколько часов разбудили,  чтобы  накормить  ужином,
вся Полигония была во  власти  свежей  и  еще  более  ужасной  вести  -  о
неумолимо быстром таянии  атмосферы  новой  планеты  по  милости  каких-то
высокопоставленных атавских мерзавцев...


   К этому времени десятки атавских и полигонских населенных пунктов  были
превращены  в  точном  соответствии  с  упомянутым  выше   соглашением   в
закопченные груды развалин, а наземные атавские войска, сея на своем  пути
разрушение и смерть, достигли, наконец, юго-восточных и  восточных  окраин
Уэрты Эбро.
   Теперь надлежало для удовлетворения национальной гордости обоих воюющих
народов разыграть комедию  ожесточенных  боев  с  обязательным  переменным
успехом: разок отойти якобы под отчаянным  напором  полигонцев,  снова,  и
якобы преодолевая упорное сопротивление противника, занять позиции у Уэрты
Эбро и затем уже с божьей помощью  окончательно  переключиться  на  долгие
годы позиционной бойни, чтобы спокойно доить на радость монополиям тучную,
многоприбыльную корову войны.
   Но  тут  снова  случилась  непредвиденная  осечка.  Около   трети   тех
полигонских  войск,  которым   полагалось   после   двухдневных   успешных
наступательных боев без  всяких  видимых  причин  откатиться  на  исходные
рубежи, к Уэрте Эбро, не только не откатились, но даже попытались  развить
и закрепить успех. В двух пунктах они на  плечах  отступавшего  противника
пересекли  границу,  вторглись  на  его  территорию   и   стали   окружать
значительную  группу   атавских   войск.   Обстановка   благоприятствовала
серьезному успеху полигонцев. Правда, для  этого  требовались  отвлекающие
бои на других участках и решительная поддержка авиацией.
   Но  все  запросы  о  помощи  оставлены   были   верховным   полигонским
командованием без ответа, к величайшему недоумению, а потом  и  возмущению
очень многих полигонских офицеров, и  штабных  и  строевых,  и  всех,  кто
вскорости узнал из их уст об этой по  меньшей  мере  удивительной  военной
безграмотности полигонского главнокомандования.
   А тут еще эти странные события в Порто-Ризо.
   Всем,   кто   хоть   когда-нибудь   интересовался   вопросами   атомной
промышленности, отлично известно это географическое название. В  одном  из
наиболее добросовестных трудов об атомном империализме, изданном в Эксепте
еще в 1952 году, мы читаем в главе "Полигонский  уранит":  "Под  контролем
"Всеобщей свинцовой компании" находятся богатейшие  полигонские  источники
уранита на Большом Оленьем  озере,  в  пределах  Западных  территорий.  Ей
принадлежит  также  завод  в  Лабивилле  с  очистительной   установкой   в
Порто-Ризо. Помимо  основной  деятельности  по  поставкам  урана  атавской
военной промышленности, "Всеобщая свинцовая Компания" также  производит  и
продает  изотопы  и  радиоактивные  смеси,  а  также  радий  и  светящиеся
препараты для циферблатов приборов. Для гарантии того, что  уран  из  всех
источников будет направляться только в военную промышленность, вся очистка
урана в Полигонии сосредоточена на заводе компании В.С.К в Порто-Ризо".
   Надо учесть ничтожную отдаленность Порто-Ризо  от  атавской  границы  и
исключительное значение его в условиях, когда  каждую  минуту  можно  было
ожидать, что атавцы перейдут  на  атомную  войну.  И  вот  при  всем  этом
полигонское командование решительно ничего не предприняло для  наземной  и
воздушной обороны Порто-Ризо. Этим не преминули воспользоваться атавцы.
   В ночь на третье марта они внезапным броском захватили Порто-Ризо.  Это
произошло  так  неожиданно  и  незаметно,  что  работы  ночной  смены   на
очистительном заводе продолжались не менее четверти часа, покуда  в  цехах
стало  известно  о  случившейся  беде.  Заводская  охрана  и  до  смешного
небольшой местный воинский гарнизон были обезоружены без единого выстрела.
Единственный выстрел, и то из полигонского пистолета и по  полигонцу,  был
сделан  начальником  охраны,  который   застрелил   на   месте   инженера,
пытавшегося вывести из строя  один  из  агрегатов,  чтобы  захватчикам  не
достался завод на полном  ходу.  Этот  охранник  был  сразу  премирован  и
заводской администрацией и атавским командованием.
   Удивительней всего было то, что полигонские войска  поразительно  долго
не предпринимали попыток освободить завод, хотя до  позднего  утра,  когда
атавцы подбросили кое-какие подкрепления, ничего не стоило  выбить  их  из
Порто-Ризо. А выбили их оттуда  только  спустя  четыре  дня  в  результате
ожесточенного боя в двенадцати километрах  северо-западней  этого  города.
Порто-Ризо во время этого сражения  нисколько  не  пострадал,  словно  обе
стороны специально уговорились сохранить его в целости,  как,  впрочем,  и
было на самом деле. Атавцы  оставили  Порто-Ризо,  захватив  с  собой  всю
готовую продукцию завода. Но так как  отход  совершался  якобы  в  великой
спешке, то они не только не вывели из строя  этот  драгоценный  завод,  но
даже оставили  на  городских  складах  значительные  запасы  разного  рода
стратегического сырья, представлявшего  немалый  интерес  для  полигонской
военной промышленности.
   Было в тот же день доказано не одним полигонским офицером,  что  ничего
не стоило обойти отступавших атавцев с флангов, вернуть захваченный  уран,
составлявший по  крайней  мере  трехмесячную  продукцию  завода,  а  самих
захватчиков взять в плен или, в случае  сопротивления,  уничтожить,  чтобы
другим повадно не было. Эти офицеры были призваны  к  порядку.  Нескольких
наиболее неугомонных в их крамольном возмущении отправили  на  фронт,  где
они  получили  возможность  пополнить  свой  запас  недоумений  по  поводу
непонятной неповоротливости их верховного командования.
   Прошло около суток, и атавцы столь  же  неожиданно  совершили  по  льду
озера  Гаспарона  ночной  налет  на  остров  того  же  названия,   который
полукольцом замыкает акваторий Гаспаронского порта.  В  самый  город  они,
видимо, и не собирались входить. Их отшвырнули на атавский берег  озера  в
результате очень эффектного и еще  более  кровавого  сражения  на  льду  и
близлежащих пирсах Гаспаронского порта.
   И снова они при отходе якобы в спешке оставили  полигонцам  в  портовых
складах неизвестно зачем завезенные в самую ночь  налета  сотни  ящиков  с
авиационными приборами, захватив  взамен  их  неизвестно  как  оказавшееся
здесь огромное количество никеля.
   И снова полигонские офицеры, солдаты и просто  граждане  поражались  из
ряда вон выходящей нерасторопностью своего командования, потому что  и  на
сей раз ничего не стоило перехватить атавцев на середине озера,  отбить  у
них и никель и  охоту  к  дальнейшим  налетам.  Пошли  разговоры,  сначала
исподтишка, а потом все громче и громче, что невредно было бы кому следует
разобраться,  что  за  странное  затмение  нашло  вдруг   на   полигонских
генералов, и что  стоило  бы  потщательней  расследовать,  кем  именно  из
промышленных  заправил  и  с  какой  целью  было   отдано   безумное   или
предательское распоряжение о  концентрации  на  гаспаронских  складах,  на
самой границе с Атавией и уже во  время  войны  таких  огромных  количеств
важнейшего стратегического сырья.
   По армии, а затем и по всей стране поползли слухи об измене, и чтобы не
подливать  масла  в  огонь,  представители  обоих  главнокомандований   на
экстренном  совещании  в  Хотаре  договорились  временно  прекратить   эти
своеобразные военные действия, которые в  хотарском  соглашении  значились
под маловыразительной и еще менее воинственной графой: "челночные обменные
операции с контокоррентным расчетом".
   Тем более,  что  и  в  Атавии  настроение  населения  оставляло  желать
лучшего.


   В пятницу утром, часа за полтора до очередного  утреннего  налета,  Дэн
Вервэйс с такой  силой  постучался  в  двери  обезлюдевшей  квартиры  Онли
Наудуса, что наверху, на чердаке Карпентер окончательно решил  сегодня  же
убираться отсюда. Тем более, что ему два дня как  уже  подыскали  неплохое
убежище в подвале одного разбомбленного домишки.
   Заспанный Наудус приоткрыл  дверь.  Он  был  в  помятой  и  застиранной
голубой пижаме с короткими рукавами и еще более короткими штанами.
   - Он спит! - возмутился изобретательный репортер. - Человек спит, когда
его счастье гуляет совсем рядом! Убить его мало! Одевайтесь.
   - А в чем дело?  -  брюзгливо  отозвался  Онли.  -  Опять  какие-нибудь
фантазии?
   - Фантазии?! Я вам дам фантазии!.. Берите все  свои  капиталы  -  и  за
мной! Сколько у вас денег?
   - Денег? Четыре сотни.
   - Не бойтесь, я не собираюсь их у вас занимать. У  вас  же  было  около
тысячи шестисот кентавров... Я же сам писал об этом...
   - У меня ровно четыре сотни, - раздраженно повторил Онли.  -  А  в  чем
дело?
   - Похоже, что можно очень неплохо заработать. По крайней  мере  сто  на
сто. А то и все двести на сто... Нет, у вас и в самом деле  только  четыре
сотни? Лично я наскреб без малого полтысячи. Ну, ничего,  попробуем  взять
тысячи на две в долг... Только бы не опоздать. Через час все уже узнают...
   - Да ну вас! - рассердился Онли. - Скажите толком, о чем речь? Что  все
узнают?
   - О сухом законе! - понизил голос Дэн Вервэйс, хотя  никого  кругом  не
было. - Да впустите меня, наконец, в свое логово! - Онли, все  еще  ничего
не понимая, пропустил его в квартиру и захлопнул дверь на замок.  -  Вчера
по стране началась кампания за введение "сухого закона". Значит, это  дело
двух-трех дней. Ясно? Значит, спиртное будет на вес золота.  Значит,  тот,
кто не  дурак,  закупит  спиртного  сколько  влезет,  упрячет  в  укромном
местечке и будет потихонечку делать  себе  на  этом  кентавры...  Понятно,
баранья голова?
   "Боже мой! - сокрушенно подумал  Онли,  торопливо  натягивая  брюки.  -
Дернуло меня отдавать Энн тысячу двести кентавров!.. Как будто нельзя было
повременить с этим хотя бы недельку-другую... Все равно  она  со  мной  не
помирилась. А что, если сбегать сейчас к ней и попробовать  занять  у  нее
эти деньги? Под приличный процент... Все равно выгодно... Черта с два!  Не
даст".
   Он кое-как завершил свой туалет, и они побежали к  виноторговцу  Крашке
покупать у него на все свои наличные деньги, а по возможности и в  кредит,
вино, виски, коньяк - все, что  попадется,  покупать,  пока  никто  еще  в
Кремпе, кроме них и закадычного друга Дэна - радиста, не знал о  том,  что
со дня на день можно ожидать введения "сухого закона".
   Им удалось воспользоваться неосведомленностью господина Крашке и купить
у него крупную партию спиртного с  кредитом  в  четыре  тысячи  кентавров.
Потом Дэн, не спросясь у хозяина, выкатил из гаражика  типографии  дряхлый
грузовичок и тайком, стараясь никому не  попадаться  на  глаза,  вывез  их
покупку в сарай Наудуса, который, как нам уже известно,  иногда  назывался
гаражом без всякого на  то  основания.  Выгрузив  спиртное,  Дэн  поставил
грузовик на место, а сам вернулся к Онли, и они вдвоем зарыли  драгоценные
ящики поглубже в землю, чтобы нельзя было нащупать их во время  возможного
обыска и чтобы их, упаси боже, не повредило,  если  где-нибудь  поблизости
грохнется бомба.
   А так как фортуна никогда не гуляет  в  одиночку,  то  в  тот  же  день
новоявленный компаньон Онли - Дэн Вервэйс кубарем скатился в убежище,  где
отсиживался от бомбежки Онли Наудус, и вручил ему телеграмму из Боркоса:
   "Кремп редактору газеты прошу передать Онли Наудусу  одному  из  первых
добровольцев атаво-полигонской войны привет уважение приглашение должность
секретаря тире камердинера освобождение  из  армии  пропуск  на  выезд  из
зараженной зоны обеспечиваю точка о согласии жду немедленного телеграфного
подтверждения  точка  оклад  жалованья  на   тридцать   процентов   больше
предложенного кем бы то ни было точка Фред Патоген".
   Вот  оно,  настоящее,  долгожданное,  шуршащее  шелками  и   кентаврами
счастье! У Онли закружилась голова, и он упал бы, если бы его не подхватил
восторженно хихикавший Дэн.

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг