капитану южных растений. С журчащими фонтанами и расставленными вокруг
скамейками. И все это великолепие обнесено трехметровым кирпичным забором
с колючей проволокой по верху. Не для того, чтобы предотвратить побег
пациентов, а совсем наоборот.
- Итак, я вас слушаю. - Чекменев протянул Сергею портсигар, когда они
нашли подходящую скамейку подальше от прогуливающихся выздоравливающих.
- Не смею сомневаться в полной лояльности господина майора, - сказал
Тарханов, - но все-таки и ему не все знать следует. О наших внутренних
делах.
- Спорить не собираюсь. А о чем пойдет речь? Кроме Денег. Те-то мы вам,
разумеется, компенсируем. Назовите только сумму.
Деньги Тарханов считать умел, положения и инструкции знал, и без
запинки доложил, что по всем видам выплат ему на сегодня полагается
девятнадцать тысяч триста восемьдесят рублей. И еще восемь тысяч пятьсот
лежит на счету в "Офицерском обществе взаимного кредита", получить которые
ему теперь тоже будет затруднительно.
- Округленно двадцать восемь тысяч. На эту сумму я в любом случае пару
лет в России проживу.
После чего начал излагать свой план, состоящий в том, чтобы не
прятаться ему "по зауглам", как он выразился, используя часто
употреблявшееся дедом выражение, а, напротив, активно включиться в
операцию.
- Я же все-таки боевой офицер и без дела сидеть не приучен. Давайте вот
что попробуем - устроим масштабную контригру. Насчет умереть - я не
возражаю. Только нужно обставить это так, чтобы наши "друзья" сразу же
заподозрили неладное. Утечку из госпиталя, или из каких-то других кругов,
что, мол, не все ясно с моей смертью и похоронами, еще что-нибудь в этом
роде, тут вам виднее, вы специалист.
Главное, чтобы они зашевелились. Кое-какой след обозначить и вдоль
этого следа наблюдать, когда они по нему двинутся. И я с полным
удовольствием в игре поучаствую.
Чекменева, как показалось Тарханову, идея заинтересовала.
- А зачем это нам? - неожиданно спросил он Тарханова.
- В смысле? - не понял Сергей.
- Да в самом прямом смысле. Одно дело - провести мероприятия по
стандартной схеме "защиты важного свидетеля", и совсем другое -
разрабатывать многоходовую операцию с привлечением значительных сил и
средств, рассчитанную на неопределенный срок, и для чего? Чтобы в случае
удачи задержать парочку наемных убийц, скорее всего, ни в какие тайны не
посвященных? И что потом? По второму кругу, по третьему и так далее? В
каждом деле должен быть смысл.
Но к такому повороту Тарханов был готов. В стратегии и тактике он
разбирался вполне прилично, в том меле и в тактике разведопераций, пускай
и войсковых, а не агентурных.
- Не говорите, что не понимаете. А то я в вас разочаруюсь. В том и
фокус, чтобы отследить всю схему. И здесь, в Израиле, и у нас дома. Я и
то, почти навскидку могу вам планчик нарисовать. Розенцвейг организует
утечку, по разным каналам и с некоторыми отличиями. Через свою агентуру
устанавливает, какая именно легенда прошла. И куда. Вы и ваши коллеги в
России работаете аналогично. У вас же наверняка хоть какие-то разработки
по террористам есть.
Я, соответственно, по первому уровню операции буду именно "прячущейся
жертвой". По второму - живцом. Третий тоже можно придумать. Как?
-Для экспромта - вполне. Дело явно имеет перспективы. Но - работаем
пока только вдвоем. Чтоб никто ни слухом ни духом. Ни здесь, ни в России,
если я сам иного не прикажу.
- Кого учите, господин подполковник!
ГЛАВА ШЕСТАЯ
"Буквально на три часа", как он выразился, Розенцвейг предложил
Тарханову сгонять в Тель-Авив.
- Во-первых, у вас есть шанс, который нельзя упустить ни в коем случае,
а во-вторых, шансов может не остаться ни у кого вообще.
Майор выглядел настолько встревоженным, что Сергей простил ему
привычную уже манеру выражаться не совсем логически оправданным стилем. У
всех свои обычаи.
Григорий Львович сел за руль рыжевато-песочного Опель-Адмирала,
выкрашенного под цвет окрестных библейских холмов.
Вопреки обыкновению майор был одет в обтягиваю, щий кевларовый
комбинезон цвета беж, на заднем сиде, нье распростерся дополнительный
тяжелый бронежилет придавленный томпсоновским пистолетом-пулеметом, а
сверху перекатывалась на виражах круглая стальная каска.
"Точно, воевать ребята собрались", - отметил для себя Тарханов. А у
него, кроме пистолета, ничего подходящего с собой и не было. Ну, да
как-нибудь.
Машина летела по приморскому шоссе на сумасшедшей скорости, а майор,
свободно положив руки в тонких перчатках на деревянное кольцо руля, не
сжимая пальцев даже на крутых виражах, рассказывал ему о предстоящей
церемонии.
- Встретиться с премьер-министром вам совершенно необходимо. Во-первых
- это вопрос высокой дипломатии. В предвидении грядущих потрясений наши
власти желают как-то обозначить нерушимость русско-израильского боевого
братства.
Кроме того, отбитый вами прорыв боевиков действительно планировался как
отвлекающий маневр. Сейчас три армии готовы к вторжению. Речь идет
буквально о часах. Российские и немецкие дипломаты пытаются добиться
встречи с маршалом Амером, королем Хусейном и президентом Аль-Баширом. Но
ни одного из них отчего-то нет на месте. Кто отдыхает, кто наносит
неофициальный визит неизвестно кому.
Одним словом, мы готовы к массированному вторжению регулярных
подразделений Арабского легиона и вооруженных сил Судано-Египта и Сирии.
Третий день продолжается давно не слыханного размаха и разнузданности
антиизраильская пропаганда, по радио и дальновидению непрерывно звучат
призывы уже на государственном уровне сбросить Израиль в море или. по
крайней мере, свести его к размерам древнего Иудейского царства. Причем
эта людоедская идея получила немедленно сочувственный отклик в среде самых
человеколюбивых европейских интеллектуалов.
В приграничных территориях давно уже отмечается немотивированное и на
вид бессмысленное перемещение танковых колонн.
Кроме известного вам случая, есть данные, что планировались взрывы
зарядов субъядерного уровня во многих наших городах. Это должно было
сорвать мобилизацию ополчения, и так далее.
Ничего, разберемся!
Тарханов даже и не предполагал, что спокойный, игравший под крутого
интеллигента разведчик может так разнервничаться.
А с другой стороны, был бы он, Сергей Тарханов, князем какой-нибудь
Рязани, к которой подступают полчища Батыя, а у него за стенами две тысячи
дружины и чуть больше городского ополчения. И он бы завибрировал.
Конечно, расклад сейчас немного другой, но все же.
Тут действуют законы больших чисел, и при мобилизационном потенциале
арабских стран в 10 миллионов готовых на все "воинов ислама", и почти
таком же количестве предлагающих свои услуги искателей приключений из всех
уголков мира не слишком стоит надеяться на поддержку союзников.
Если не удержишь фронт, разговор будет простой и короткий.
Так он и сказал Розенцвейгу, присовокупив, что не стоило бы им, братьям
по духу, слишком уж воображать по поводу собственной исключительности.
- Ладно, вы избранный богом народ, мы тоже вроде бы народ-богоносец, у
каждого своя свыше определенная Функция. А вот согласились бы принять
российское подданство на условиях полной автономии, и никто бы вас не
тронул больше. Поскольку с Россией в свое время воевать и персы, и турки,
и немцы зареклись, не говоря уже о ваших контрагентах.
Как в свое время Армения, Грузия, Азербайджан и другие многие за нашими
штыками спрятались. Третий век живут и в ус не дуют.
- Не будем сейчас об этом, Сергей Васильевич, - мрачно ответил майор.
- Возможно, он был согласен с Тархановым, но не считал возможным именно
сейчас обсуждать данную тему.
Справа и внизу искрилось почти штилевое море, у горизонта виднелись
какие-то корабли.
Тарханова насторожила скорость их перемещения. Полосы дыма лежали на
воде почти горизонтально. И двигались они снизу вверх, то есть с юга.
На русские крейсера не похоже, а израильские корветы ходят без дыма.
Еще садясь в машину, он заметил в глубокой нише под перчаточным ящиком
хороший, обтянутый камуф-ляжной пенорезиной бинокль.
Вынул его, поднес к глазам.
Судя по силуэтам, эсминцы итальянской постройки, типа "Эммануэле
Паретто". Такие стоят на вооружении в египетском флоте. Устаревшие, но
по-прежнему быстроходные, на форсаже могут дать до сорока узлов и
вооружены солидно. От крейсеров уйдут, от прочих отобьются.
"А ведь они уже в территориальных водах", - подумал капитан, и тут же
вдоль бортов кораблей дружно сверкнуло пламенем.
- Тормози! - отчаянно закричал он майору, потому что непонятным
образом, но совершенно отчетливо увидел, где и как лягут 140-миллиметровые
снаряды эсминцев.
"Опель-Адмирал" догонял колонну израильских армейских грузовиков,
кузова которых были полны солдат. Впереди шла еще одна колонна шестиосных
транспортеров, перевозящих батальон танков.
Тарханов видел их давно, поскольку машина крутилась по серпантину, и
иногда панорама дороги открывала десяток километров вперед, а моментами
после видимость сокращалась до сотни метров.
И Сергей понимал, чувствовал, что огневой налет с моря направлен именно
на эти колонны, но они с Розенвейгом гарантированно подпадают под удар.
Майор, демонстрируя невероятную реакцию, не спрашиивая ни о чем,
сбросил газ, вдавил в пол педаль тормоза упутанул руль на интуитивно
просчитанный угол. На какое-то мгновение машина пошла юзом, тут же
выровнялась, вильнула и замерла, почти коснувшись бампером бетонного
парапета.
Хорошо, что машина была кабриолетом. Тарханов, не думая о дипломатии и
пиетете, схватил Розенцвейга за поясной ремень и перебросил через борт
автомобиля.
Как приходилось делать в прошлой боевой жизни, Сергей считал в уме,
сколько секунд летит снаряд.
Повалил майора в кювет, распластался рядом, и тут как раз и рвануло.
Серия разрывов накрыла хвост армейской колонны, а один из снарядов
ударил прямо перед радиатором "Опель-Адмирала". Вверх и в стороны полетели
колеса, куски металла. подушки сидений.
Уцелевшие после первой очереди солдаты сноровисто рассеялись по обеим
сторонам дороги, залегли в камнях, готовясь, пока не поступил другой
приказ, отражать десант, если таковой высадится.
Танковые транспортеры на предельной скорости рванулись вперед,
растягивая интервалы, и следующие залпы начали ложиться впустую,
бессмысленно поднимая в воздух столбы песка и щебенки.
Через несколько минут танки прямо с посаженных гидродомкратами на
асфальт платформ открыли по кораблям ответный огонь.
За это время Тарханов с Розенцвейгом успели то бегом, то ползком
выбраться из зоны поражения.
-- Вы молодец, капитан, реакция у вас прямо поразительная. Мы чуть не
въехали в самую кашу.
- Уходят, - сообщил Сергей, продолжая наблюдать в бинокль за
горизонтом. - Это как считать, уже война или еще провокация?
- Как высшее руководство расценит. Сейчас должны появиться наши
штурмовики-перехватчики. Эсминцы они, скорее всего, потопят. А дальше
стороны могут обменяться нотами и этим ограничиться или раскрутить акцию
возмездия по полной программе.
В подтверждение слов Розенцвейга далеко впереди на ярко-синем небе
обозначились белые полосы инверсионных следов. С аэродромов Синая
поднялись по тревоге самолеты. Связь и радиолокация здесь работали четко.
Когда добрались до Тель-Авива, стало понятно, что дело идет скорее к
войне.
Над крышами завывали сирены, предупреждающие о возможном воздушном
налете. Резервисты, подчиняясь переданному по радио и дальновидению
условному сигналу, спешили к пунктам сбора, уже обмундированные и со своим
оружием.
Уличные репродукторы сообщали о нанесенных бом-боштурмовых ударах по
египетским и сирийским аэродромам и о том, что ни один вражеский самолет
пока что не сумел подняться в воздух.
О встрече с премьер-министром теперь не могло быть и речи. Как раз
сейчас он выступал по радио, и на перекрестках толпились встревоженные
толпы не подлежащего призыву населения.
Тарханов, не слишком хорошо разбиравший быструю устную речь на идиш,
уловил только понятную военную терминологию.
"...Мы не имеем права проиграть не только войну, но и один-единственный
бой. У нас нет за спиной территории для маневра и резервов для восполнения
потерь. Чтобы сохранить страну и армию, мы можем только наступать и
побеждать. И я обещаю, что именно так и будет если коварный враг
попытается пересечь наши священные границы!"
Однако должный бюрократический порядок в стране сохранялся.
Розенцвейг привез Тарханова в приемную главы правительства, и какой-то
чиновник с погонами бригадного генерала вручил российскому капитану от
имени премьер-министра диплом о присуждении высшего почетного звания -
"Праведник перед Богом", которого удостаивались только неевреи за
исключительные заслуги перед еврейским государством, и соответствующую,
довольно крупную медаль на бело-синей ленте, а в качестве приложения - чек
на весьма и весьма приличную сумму.
В том, наверное, смысле, что Праведник не должен омрачать свой высокий
дух суетными заботами о хлебе насущном.
- Имейте в виду, Сергей (у них тут все называли друг друга по именам,
даже рядовой мог так обращаться к главнокомандующему), - сказал генерал,
пожимая Тарханову руку, - все это означает, что вы автоматически
приобретаете право на наше полноправное гражданство, можете поступить на
службу в армию, выдвинуть свою кандидатуру в кнессет и так далее.
- Спасибо, ваше превосходительство, я всегда буду об этом помнить.
...Уже на другой машине, которую Розенцвейг раздобыл необыкновенно
быстро, правда не такой шикарной, как безвременно погибший "Опель", они
подкатили к высоким кованым воротам, преграждавшим въезд в охраняемый
поселок на окраине города.
- Как у вас говорят, война войной, а обед по расписанию, - сообщил
майор, когда они по свободным от выдвигающихся к фронту войсковых колонн
окраинным бочкам выбирались из центра города. - Тем более что все идет по
плану. Я осведомился по своим каналам, генштабисты уверены, что противник
не сумеет прорвать наши пограничные укрепления. Тяжелая авиация Израиля
готова накрыть бомбовым ковром и Каир, и Дамаск, если они не одумаются. Мы
не зря готовились к этой войне тридцать лет.
- Мне, наверное, тоже нужно немедленно возвращаться в часть. Если
ударят и со стороны Сирии, наша бригада окажется на главном направлении...
- Пусть это вас не заботит. Прежде всего вы еще не выписаны из
госпиталя, а кроме того, через час-другой станет известно о нашей с вами
трагической гибели во время огневого налета эсминцев по приморскому шоссе.
То, что осталось от моего "Опеля", выглядит очень убедительно. Так что
процедура похорон будет чисто формальной. А свою загробную жизнь мы с вами
начнем уже по другому ведомству.
Лишних вопросов Тарханов задавать не стал, тем более что снова воевать
по полной программе ему совсем не хотелось. Он знал, что обычно случается
с войсками прикрытия в первые часы войны.
Служба охраны поселка была наверняка поставлена на должном уровне и до
войны, а сейчас еще и ужесточилась.
Тарханов не мог не восхититься великолепной мобилизационной готовностью
израильского народа.
В России, как известно, все обстояло совершенно противоположным
образом. Начало войн и революций всегда сопровождалось невероятным
бардаком на всех уровнях власти и общества и лишь с течением времени
приходило в относительный, а потом и в железный порядок.
Несмотря на то, что часовые не могли не знать майора в лицо, они все же
попросили Розенцвейга предъявить пропуск, а его пассажира - документы.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг