захвата данного объекта наличными силами. Прикинуть состав и задачи боевых
групп, ожидаемую потребность в боеприпасах и снаряжении, рассчитать по
времени фазы операции.
Басманов, приподняв бровь, какое-то время молча смотрел на Андрея,
постукивая папиросой о край заменяющей пепельницу консервной банки, потом
произнес с неопределенной интонацией:
- Я всегда считал, что вы человек рисковый, Андрей Дмитриевич. Однако
не до такой же степени! Ваш замысел я вроде бы понимаю. Не тут ли клад
спрятан, о котором вы на корабле говорили? А что же до естественного конца
большевиков подождать не хотите? Недолго уже, кажется. Или не уверены?
Сроки какие-нибудь поджимают? Новиков снова, в который уже раз, удивился,
насколько "несвоевременный" человек этот гвардейский капитан. Самый ему
близкий из всех офицеров батальона по интеллектуальному уровню и типу
психики, словно действительно родом из середины двадцатого века, а не
конца девятнадцатого. И в то же время таящий в глубине души какие-то
совсем чуждые Андрею черты. В том ли дело, что представляет он совсем
другую генетическую ветвь русского народа, связан эйдетической памятью с
пресловутым оппонентом Ивана Грозного князем Курбским и его соратниками?
- Впрочем, не мое это дело. - Басманов моргнул, глаза его вновь стали
спокойно-безразличными. - Договор я помню. Только вы уж, пожалуйста,
уточните - подумать на досуге или вплотную заняться подготовкой операции?
Для меня тут есть разница.
- Второе. Однако хотелось бы сначала узнать ваше личное мнение. До
того, как приказ отдать.
- Задача сложная, конечно, но с нашим снаряжением и подготовкой
выполнимая. Правда, если ее предстоит выполнять мне, считал бы
целесообразным согласовать начало действий с генеральным наступлением на
Москву. И суматохи у красных побольше будет, и в осаде меньше сидеть
придется.
- Вы были бы совершенно правы, Михаил Федорович, но при двух
условиях. Если генеральное наступление вообще в этом году начнется, в чем
я пока до конца не уверен. И если бы нам знать подлинные оборонительные
планы красных. А вдруг с началом наступления Московский гарнизон займет
позиции на внутренних обводах, в том числе по бульварам и непосредственно
на Кремлевских стенах? Вот тогда захватить их без шума будет действительно
трудно. И еще - правительство Совдепов наверняка предусматривает
возможность эвакуации. А вот это как раз неплохо бы предотвратить...
- Ах, даже таким образом? - с очевидной заинтересованностью сказал
капитан. - То есть в случае успеха длительная оборона Кремля не является
обязательной? - На его губах появилась недобрая усмешка.
Что тоже было неожиданным, поскольку Басманов казался Новикову
человеком, удивительно для своего нынешнего положения и биографии мягким и
неозлобленным. Отнюдь не забывшим, что такое дворянская и офицерская
честь.
- В тактическом смысле, конечно, выгоднее бы удержать Кремль до
подхода главных сил. А в политическом - нет, не является. Если сумеем
сделать то, на что вы, кажется, намекаете.
- А я, знаете ли, Андрей Дмитриевич, как-то так полагал, что вы
всякими либеральными идейками увлекаетесь. Насчет Гаагских конвенций,
правосудия и прочей ерунды.
- Ошиблись, получается, господин капитан? - Тем лучше, Андрей
Дмитриевич, тем лучше... Да, вот еще что я вам хотел сказать. Сейчас это
приобретает особую важность. Надо вам с Александром Ивановичем отсюда
уходить...
Слова Басманова настолько точно совпали с их собственными
рассуждениями, что Андрей понял - время действительно пришло.
- Ежели что случится, когда вас здесь не будет, - ничего страшного.
Наше дело солдатское. Прорвемся и красных накрошим бессчетно. А вот если,
не дай Бог, вы под пулю попадете, я и не знаю... - Капитан спохватился,
что слова его могут быть истолкованы как слишком подобострастные, и он,
как сумел, поправился.
- То есть нам-то ничего, в городе повоюем, при необходимости к фронту
пробьемся, а дела того не выйдет... Я же к вам не просто так служить
пошел, мне ваши замыслы очень интересны. Жалко будет, если не
осуществятся. Одним словом, подыскал я кое-что. У корнета Ястребова
тетушка здесь живет. Вдова довольно известного врача. Домик у нее свой в
Самарском переулке. Большевики ее не реквизировали и не уплотнили... - Эти
вошедшие в обиход термины Басманов произнес с брезгливостью. - Ее муж
какого-то Семашку лично знал, тот и выдал охранную грамоту. Мы там вчера
были. Очень милая дама. Согласна вас на постой принять. Одеты вы сейчас
подходяще, подозрений не вызовете. А корнет при вас останется для охраны и
связи. Согласны?
Шульгин, не принимавший участия в разговоре, незаметно подмигнул
Андрею, мол, а я тебе что говорил, и ответил Басманову, не став изображать
оскорбленное благородство: - Зачем же спорить, если для пользы дела?
Только сначала нужно и нам туда сходить, познакомиться, присмотреться.
Чтобы и женщину не подставить, и самим не влезть, куда не надо.
Новиков корнета Ястребова помнил. Аккуратный, миловидный, слегка даже
похожий на девушку. В отряде выделялся тем, что был единственным из
последних, семнадцатого года, выпускников Пажеского корпуса, сумевшим
после октябрьского переворота бежать из Петрограда на Дон и получившим
офицерский чин лично от генерала Корнилова. Кроме того, корнет славился
как непревзойденный стрелок. Из обычной драгунки, без всякой оптики
попадал в цель с первого выстрела чуть не за версту. Почему и был включен
в состав московского спецотряда.
За обсуждением вариантов, своеобразным "мозговым штурмом", просидели
почти до утра. Наметили основной план и два запасных, которые показались
бы совершенно невозможными нынешним командирам кремлевского гарнизона,
если они вообще предполагали возможность прямого военного нападения на
резиденцию советского правительства.
По первоначальным прикидкам боеприпасов должно было хватить до
момента перехода на трофейное снабжение. А уж дальше, как любил выражаться
по каждому удобному случаю Берестин, бой покажет.
Проснулись они от осторожного стука в дверь. Часы показывали половину
одиннадцатого.
- Тут, прошу прощения, - сказал, осторожно вдвигаясь в комнату,
исполнявший обязанности коменданта базы поручик Рудников, - такое дело.
Прибежал Штырь, ну, один из шестерок наших, говорит, что появился
серьезный человек, вроде как из московских деловых, ищет выход на нашего
пахана. Плотные люди, мол, его рекомендуют...
- Ага! - Шульгин торопливо натянул сапоги, потер руки, словно
человек, предвкушающий выпивку в хорошей компании. Стал сбоку от окна,
приподнял край занавески, выглянул на улицу.
- Не беспокойтесь, вокруг все чисто, мы уже проверили, - успокоил
Рудников.
- Видишь, Андрей, интуиция - великая вещь. И делать ничего не
пришлось, без нас сладилось. Что за человек, кто его видел? - спросил он
поручика.
- Да этот, что прибежал, он и видел. Говорит - молодой, фартовый.
Портрет его здешнему народу незнакомый, однако вроде за марьинорощинского
канает.
- Лексика у вас, Виктор Петрович, - барственно поморщился Шульгин.
- Иначе невозможно. Необходимо соответствовать-с.
- Я понимаю. И где он сейчас? - Я велел пока попридержать. Не совсем
в наглую, а так, аккуратно ребята вола пасут, то есть время тянут. Просят
распорядиться - перо в бок или по-другому как?
- М-да... Знаешь, Виктор Петрович, давай вот что сделаем. У нас здесь
свободных людей сколько?
- Да человек пятнадцать. Остальные в городе, как вы велели.
Присматриваются, знакомых ищут...
- Значит, так. По одному человеку в полном боевом выставьте ко всем
дверям и окнам, ко входу и выходу из подземного хода. А вы с капитаном и
еще двое-трое, у кого вид подходящий, ну, с похмелья вроде, организуйте
примерно такую мизансцену, как здесь к нашему приходу была. Самогонкой рты
прополощите, можно и глотнуть, но только по чуть. Пусть этого человека к
вам приведут. Побеседуйте с ним, без грубостей, но жестко. А мы с Андреем
Дмитриевичем из-за занавесочки послушаем. Надо будет - вмешаемся. Я так
понимаю, что ВЧ К знакомиться пришла. -Да откуда ЧК, Александр Иванович?
Я, наоборот, считаю, в натуре от солидной шайки парламентер прибыл. - Дай
Бог. Вот вы и выясните. А мы поглядим...
Появление "человека со стороны", хоть и входило в их планы, как раз
сейчас было совершенно некстати. Новиков надеялся, что дня два у них еще
есть, и хотел за это время подготовку к штурму закончить. Чтобы в случае
чего Басманов мог захватить Кремль самостоятельно. И вообще он
предполагал, что выход на контакт интересующей их организации будет
обставлен несколько иначе. Но выбирать не приходилось.
Вошедший в комнату человек на простого, затрапезного вора и в самом
деле походил мало. Сразу чувствовалась в нем определенная культура,
образованность и большая уверенность в себе. Так держатся люди, за спиной
которых стоит серьезная сила. Одет он был не с чужого плеча. Не слишком
новый, но аккуратный шерстяной костюм, расстегнутое полупальто в клетку и
большая английская кепка сидели на нем привычно. Ходить в таком виде по
городу и то надо иметь смелость - если не разденут в подворотне, так
бдительные патрули заметут. И руки у него, как заметил Андрей, были чистые
и несуетливые. Такие могли принадлежать опытному карманнику или шулеру.
Войдя, он поздоровался, внимательно и цепко осмотрел комнату, почти
не поворачивая головы, потом без приглашения подсел к столу и снял кепку.
"Решительный товарищ, - подумал Новиков. - Цену себе знает и не
боится, хотя и пришел один, и должен понимать, что здесь ему никто в
случае чего не поможет. Интересно, на какие-такие собственные таланты он
рассчитывает? Правда, если он настоящий вор и считает, что к ворам пришел,
тогда бояться ему в самом деле почти нечего".
Рудников за отпущенное короткое время сумел проявить себя недюжинным
режиссером. Стол красноречиво говорил о длящейся не первый день пьянке.
Кроме огрызков и объедков, разбросанных по столу и вокруг, он раздобыл
где-то целую кучу окурков, которые заполнили все подходящие посудины.
Статисты тоже были подобраны со вкусом. Лишь Басманов, пристроившийся с
уголка, несколько выделялся неискоренимой гвардейской статью, но и у него
свисала из-под усов изжеванная папироса и подрагивал в руке недопитый
стакан самогона. Этакий подполковник Рощин в исполнении артиста Гриценко в
сцене ужина с Левой За-довым.
Гость назвал себя. Не кличкой, как ожидалось, а обычным, хоть и не
слишком распространенным именем - Вадим.
- Ну и что? - дернув шеей, спросил страховидный Рудников. - Мы тебя
не звали. Нам чужих не надо, своей швали полно. А коли пришел и по дороге
не подрезали, говори зачем. Только у нас так - за вход рупь, за выход два.
- Подрезать меня, скажем, не так и просто. Деловые меня без правежа
не тронут, а с мелочью я уж как-нибудь. Но это разговор сейчас ненужный. Я
себя назвал, хотелось бы обоюдности. Иначе неудобно получается.
- Что и когда неудобно, мы без тебя знаем. Нам твои удобства до того
места. Ладно - я Мизгирь. Приходилось слышать? Остальных тебе знать ни к
чему. Базарь дальше...
- Мне кажется, господа, в таком тоне у нас беседа не получится. У вас
кликухи, у меня тоже имеется. Только ведь мы не на малинах родились, умеем
и по-другому говорить. Может, и не стоит язык ломать, тем более у вас по
фене, как у меня в гимназии по-латыни получается.
Рудников поперхнулся, побагровел лицом, плюнул с досады на пол.
Басманов едва заметно усмехнулся.
- Насчет латыни - твое дело. Нам оно пока без интереса. Я, может,
вообще на попа обучался. Выпьешь? - Он подвинул Вадиму полный, обдуманно
налитый с мениском стакан.
Гость легко выпил, не расплескав, подцепил вилкой квашеной капусты,
прожевал неторопливо. - А вы что же?
- Нам пока хватит. Глядишь, на поминках еще пить придется. Дальше
говори.
- Хозяин - барин. Покурим? - Вадим протянул через стол деревянный
портсигар. - У нас свои.
Гость сделал медленную, глубокую затяжку, выпустил дым сразу ртом и
носом. Здесь это, очевидно, считалось шикарным.
"Переигрывает, - продолжал анализировать поведение гостя Новиков. -
Он сейчас вообразил, что первый контакт налажен, и будет форсировать
предполагаемый успех".
Так и вышло. Вадим начал уверенно, с напором объяснять, что
представляет очень серьезных и авторитетных в Москве людей, которые
заинтересовались появлением в городе новичков и считают, что у них могут
найтись взаимные интересы. Предлагают встретиться, поговорить, обсудить
намерения, возможно, предусмотреть разделение сфер влияния или, наоборот,
договориться о совместной деятельности. Москва большая, дела в ней всем
хватит, и без нужды дорогу друг другу переходить не стоит.
- Смутно говоришь, парень. - Рудников кашлянул, как бы давая понять
командирам, что не слишком понимает, как дальше строить беседу. - Имеешь
что предложить - давай прямо. Что за люди, какими делами занимаются, нам
что хотят отдать, что с нас поиметь? Выкладывай все, а мы думать будем.
Басманов, подперев щеку кулаком, слушал, не вмешиваясь в разговор и
даже, похоже, борясь с одолевающим его сном. Трое остальных офицеров на
самостоятельные роли не претендовали, пользуясь случаем, выпивали как бы
между прочим, отхлебывая самогон, словно чай. В отряде по приказу
соблюдался "сухой закон", а тут сам Бог велел. Опять же и для полной
сценической убедительности.
- Скажу все, что нужно. Только говорить мне приказано с вашим самым
старшим. Как он прозывается - пахан? Или атаман? - улыбнулся слегка,
предлагая оценить юмор ситуации и одновременно давая понять, что ни
Рудникова, ни статистов он всерьез не воспринимает.
Басманов чуть заметно наклонил голову и сделал рукой короткий жест,
повинуясь которому три офицера дружно поднялись и вышли, демонстративно
покачиваясь и сбивая по пути табуретки. Один из них непринужденным
движением прихватил с собой почти полный штоф.
- Ну? - не повышая голоса, спросил Басманов. Он, кажется, показался
гостю более убедительной фигурой.
- Я понимаю, господа, что ошибка может мне дорого обойтись, но
другого выхода нет. Вы ведь здесь все офицеры?
- Кто мы и что, тебя не касается, - отрезал Рудников, хотя в
признании или отрицании этого предположения не было никакого смысла. Среди
бандитов и грабителей происхождение в то время роли не играло.
- Согласен. Как представителя пославших меня людей действительно не
касается. Но я тоже бывший офицер, правда не кадровый, а всего лишь
прапорщик военного времени, производства шестнадцатого года. Служил в
Самурском полку, на Галицийском фронте. Имею "клюкву" (то есть орден
Святой Анны 4-й степени, обозначавшийся красным темляком на шашке).
- Хороший полк, - кивнул Басманов, - однако сей факт вашей биографии
отнюдь не объясняет ныне происходящего.
- В некоторой степени объясняет. Меня потому и прислали, предполагая,
что с бывшими товарищами по оружию мне будет говорить проще, чем кому-то
другому. Так что предлагаю окончательно отказаться от блатного антуража и
поговорить серьезно.
- Да ведь с тобой, господин бывший прапорщик, никто и не шутит, - не
захотел принять предложенного тона Рудников. - Условие остается прежним:
ты четко объясняешь, какого... тебе здесь надо, или... - он развел руками.
- Причем объяснения должны быть оч-чень убедительные.
- Будь по-вашему. - Вадим повернулся к Басманову и обращался теперь
только к нему одному. - Если вы на самом деле теперь просто бандиты, мои
дела плохи. Если нет - мы должны найти общий язык. Дело в том, что я к вам
пришел по поручению действительно весьма серьезных людей... - Он сглотнул,
и с расстояния в пять или шесть шагов Новиков отчетливо увидел, что сейчас
гость занервничал по-настоящему. - Самых серьезных в Москве. Из ВЧК...
- Миленький! - расцвел в широченной улыбке Рудников. - Какой ты
молодец, что сам пришел! Уж кого я люблю кончать, так это вашего брата. Я
вот, дело прошлое, в контрразведке раньше работал, чего уж теперь
скрывать, между своими-то! Думал, если еще придется встретиться, тактам
только, у вас, ан нет... Славненько!
- Подождите, поручик, - остановил его Басманов. - Пусть заканчивает.
Не самоубийца же он, значит...
- Совершенно верно, господин... подполковник? Да, работаю в ВЧК.
Числюсь в секретно-политическом отделе. Если вы в курсе, то понимаете,
работа там чисто умственная, кровью не запачкан...
"Похоже, правду говорит, - продолжал фиксировать идеомоторику гостя
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг