солнцем. Его лучи алмазно блестели в струях небольшого водопада,
свергавшегося со скал. Внизу водопад превращался в речку, уходящую в тайгу.
Внезапно до них долетел взволнованный голос Сережи. Он кричал с высокой
скалы:
- Идите скорее сюда! Карамба! Я озеро открыл. Я - как Арсеньев!
К Сереже пришлось подниматься по каменистой, звонкой тропе. Озеро,
небольшое, идеально круглое, лежало как впаянное, вровень с низкими
берегами. В сумраке ущелья оно казалось угольно-черным.
- Похоже на кратерную воронку, - подумав, сказал Ратных. - Питается,
видимо, подземными ключами. Здесь и рождается водопад.
- Я и название ему уже придумал. - Темно-синие глаза Сережи восторженно
сияли. - Озеро Чапаева. Как, подходяще?
- Вполне подходяще, - серьезно ответил капитан. - А где мичман, не видел,
Сережа?
- Дядя Федя и Женька по камышам шарят.
- А зачем их в камыши понесло?
- Женька уток гоняет, а чего дядя Федя делает - не знаю.
- Мич-ман! - закричал Ратных, приложив ко рту ладони.
- Здесь! - неожиданно появился Птуха. Он был весь в камышовом пуху. - О
взрывчатке беспокоюсь. Найдутся охотники до нашей взрывчатки. Это я вам
говорю! А в озере есть яма добрая, просторная, дно каменистое.
- Утопить взрывчатку решили?
- Так точно! Она в цинках запаяна и вообще водоустойчивая. Несите ее,
товарищи, потихонечку, а я буду под воду ее опускать.
Взрывчатка была утоплена в озере.
- Порядочек! И место очень заметное, - довольно огляделся мичман. - Этот
"телеграфный столб" отметкой будет.
На берегу озера, против ямы со взрывчаткой, стояла большая сухая
лиственница с ровно обломанной вершиной, с опавшими ветвями и осыпавшейся
корой. Она была похожа на телеграфный столб, заблудившийся в тайге.
- А фикусы прятать будем? - засмеялся вдруг Ратных.
- О, спасибо, что напомнили! В кабине они засохнут, бабёнки тогда с меня
шкуру спустят! Кошмар, что будет! Выставлю на улицу, пускай их дожди
поливают, - хлопотливо сказал Птуха и пошел к самолету.
Его догнал Сережа.
- Дядя Федя, а можно я мячик футбольный возьму? Может быть, погоняем
где-нибудь.
- Об чем разговор! И погоняем! - весело согласился мичман.
Вытащив из кабины фикусы, продукты, инструменты и другие нужные вещи,
принялись за маскировку самолета. На это ушло несколько часов. Самолет
завалили сосновыми ветвями и молодыми елками. Окончив работу, закурили.
- Я предлагаю немедленно тронуться в путь, - сказал капитан.
Косаговский поморщился, может быть, от папиросного дыма.
- А если нас будут искать?
- Вы про самолет говорите? Если увидим, что летит наш самолет, будем
сигналить ракетами.
- А куда пойдем? - снова спросил Виктор.
- . Будем искать какое-нибудь селение. Идти нужно либо на юг, тогда выйдем
в степь, а это все же лучше тайги, либо на север. На север все реки текут:
они и приведут нас к какой-нибудь деревне. И идти надо по азимуту, -
продолжал капитан. - Для этого нужен компас. Придется с самолета снять.
- Он очень громоздкий. И мне не хотелось бы рисковать им, - нерешительно
сказал летчик.
- У меня есть компас! - воскликнул Сережа, открыл свою полевую сумку и
протянул капитану крошечный, не более пятачка, компас в медной коробочке.
- Вот это компас! - засмеялся Птуха. - То ли румб показывает, то ли цену
на копеечную скумбрию.
- Напрасно, мичман, смеетесь, - освободив стопор стрелки, сказал Ратных.
Она заметалась и успокоилась, показав север. - Компас у тебя, Сережа,
отличный. Что еще у тебя в сумке? Давай вытряхивай!
- Еще нож есть. Не простой, а с секретом. Нажмешь эту кнопку... Чик, и
готово!
Из рукоятки выскочил узкий обоюдоострый нож.
- Мамочки! - с деланным испугом отшатнулся Птуха. - Зачем он тебе?
- Не могу же я в тайге без оружия. А это, скажете, не понадобится?
Сережа показал небольшой пузырек с прозрачной жидкостью. .В пробку была
вделана стеклянная палочка.
- Кислота! Благородные металлы испытывать, золото или платину. А еще вот
стекло. Положительная собирающая линза, зажигательная! - гордо сказал
Сережа. - Спички израсходуем иди намочим, я вам костер обеспечу. Будьте
покойны!
- Ты, видно, надолго решил в тайге поселиться? - горько и виновато
улыбнулся Виктор брату. - Эх, Серега, глупыш ты мой!
Сережа обиженно засопел облупившимся носом.
- Ладно тебе! Только и знаешь: глупыш да глупыш.
- Тайга! - вздохнул вдруг невесело Птуха. - И слово-то звероватое.
- Гроза морей, кажется, дрейфит? - покосился на него Ратных. - А вот нам с
Сережей еще рановато на печке лежать, тарбаганьим салом ноги натирать.
Верно, Сережа?
- Конечно.
- Побродим по таеждым тропам? Ты ходил по тайге?
- Спрашиваете! Сколько раз!
- Значит, опытный таежник?
- Опытный таежник ходил в лес за трибами и ягодами, - слабо улыбнулся
Виктор.
Сережа недовольно промолчал.
- Значит, так! - Капитан шлепнул ладонью по колену. - Принимаем решение
идти в тайгу. Курс - норд! Вопросы есть?
Косаговский не ответил, но по лицу его видно было, что он согласен. Мичман
встал.
- Есть идти в тайгу! Держаться будем нордовых четвертей. Перед походом
закусить бы не мешало. Я не так чтобы очень проголодался, а полбарана съел
бы!
Вскрыли залитую стеарином коробку с борт-пайком. В ней были консервы,
галеты, шоколад, сгущенное молоко, сахар, чай, лук и соль.
Ели молча, а когда кончили, все, точно по команде, поднялись.
- Пошли!- - засовывая топорик за ремень, скомандовал Ратных и посмотрел
долгим взглядом на Сережу, привязывавшего к ремню футбольный мяч.
Виктор понял этот взгляд, и в лице его что-то дрогнуло.
- Дорого бы я дал, чтобы отправить его в кино на утренний, - тихо сказал
он капитану.
2
Лето 1941 года в Забайкалье выдалось на редкость раннее и дружное. Еще в
начале мая тайга обтаяла. Но было все же сыро, мокро. Шли трудно,
медленно, молча, дышали запаленно и часто останавливались перед сплошной,
казалось, непроходимой чащей.
- Идем мы правильно, - сказал вдруг капитан. - Я все время слышу слева шум
речки, той самой, что выбежала из озера Чапаева.
Никто, кроме капитана, никакого речного шума не слышал.
- Километров десять прошли? - спросил мичман.
- От силы - три.
- Мамочки! Мне просто смешно! А на ногах все десять повисли.
Сережа сначала ликовал. Ему хотелось петь и кричать от радостной мысли,
что он идет по тайге. Не в книжках читает, не в кино смотрит, а идет по
настоящей тайге. Здесь и солнечный свет какой-то странный, словно над
головой нависла крыша и через проломы этой крыши зеленоватые солнечные
лучи падают в теплый, парной сумрак леса. Пахнет смолой и прелой хвоей.
Елки, словно их распарили в кипятке, источают острый пряный запах, даже
голова кружится.
Он воображал себя то сибирским партизаном, идущим в разведку, то Кожаным
Чулком в девственных лесах на берегах Сусквеганны.
Радовался и Женька. Он шарил по земле черным влажным носом, жадно и быстро
вдыхая диковатые таежные запахи. И вдруг начинал лаять яростно,
самозабвенно или носиться по кустам, нескладный, веселый и беззаботный.
Но с каждым шагом идти становилось труднее. Сучки цеплялись за куртку и
штаны, царапались, как злые кошки, а по лицу били нахально колючие хвойные
лапы. Сумка колотилась по коленям; за футбольный мяч, привязанный сзади к
ремню, кто-то все время хватался и тащил назад, ноги ступали во что-то
мягкое, трухлявое, разъезжались на ослизлых сучьях и ржавой, слежавшейся
хвое. Иногда словно капкан схватывал ногу, грозя сломать ее или вывихнуть.
Капитан не раз уже оглядывался на Сережу, отобрал у него полевую сумку,
свисавшую до колен, посоветовал спустить футбольный мяч и спрятать за
пазуху. Идти стало как будто легче, но снова сучок нацелился ему в глаз, а
ноги по колени провалились в обманчивую труху упавшего и сгнившего ствола.
Ему помог выбраться шедший рядом Птуха. Вот тогда, посмотрев на
измученное, измазанное какой-то грязной слизью лицо Сережи, капитан
остановился и спросил участливо:
- Устал, таежник?
- Очень, - тихо ответил Сережа.
- А почему же не сказал, чудак? Стыдиться не надо, - улыбнулся ласково
капитан.
Сережа молчал, виновато опустив голову и облизывая потрескавшиеся губы.
Рядом с ним стоял Виктор, привалясь плечом к дереву. Его измотал полет, и
он брел, опустив плечи, полузакрыв глаза. Он рад был остановке и отдыхал
всем измученным телом.
- А ну-ка, Сережа, садись мне на закорки, - подошел Ратных к мальчику и,
повернувшись, подставил спину. - Ты больше не ходок. Садись, садись, ты не
тяжелее рюкзака!
"Надо же!.. Об этом я ребятам рассказывать не буду", - подумал со стыдом
Сережа. Но идти дальше не мог.
3
Первым, как и раньше, шел капитан с Сережей на спине, за ним шагал мичман,
шумя на всю тайгу регланом, третьим измученно брел Виктор, неся за
ремешок, как грибное лукошко, снятый летный шлем и то и дело отмахивая с
лица влажные от пота волосы. Последним плелся Женька. Он уже не носился по
кустам, а еле-еле шел, свесив язык, часто и сухо дыша. Шли, проваливаясь в
сгнившие колоды, продираясь через чапыжник, на болотистых местах прыгая с
кочки на кочку.
- Далеко еще нам идти? - спросил Сережа с тоской, видя, как тяжело дышит
капитан.
- Не знаю, Сережа, - ответил Ратных, останавливаясь. Он опустил мальчика
на землю и вытер потное лицо изнанкой фуражки. - Тайга, она и есть тайга.
Будем вот так идти от дерева к дереву и, глядишь, до Тихого океана дойдем.
Китайцы тайгу недаром называют шухай - лесное море.
- На Тихий океан, значит, пеленг берем, - хмуро отозвался мичман и
поглядел, покачивая головой, на свои измазанные грязью щегольские ботинки.
- Не надел, дурень, кирзовые сапоги, для города прифрантился. А попал в
тайгу. Кошмар! А теперь, Сережа, ко мне на спину садись. Виктора
Дмитриевича от ишачьей обязанности освободим. Он нас всех троих на себе
тащил!
Солнце пошло книзу и светило, невидимое, где-то за деревьями. На тайгу
начали опускаться сумерки.
- Отабориться пора, - сказал капитан. - Лучше места для ночлега не
найдешь. Сушняку много, и река рядом.
Когда развели костер, вскипятили чай, разложили еду, Виктор и Сережа уже
спали. Летчик спал беззвучно, пластом, как спят люди, отдавшие все свои
физические и душевные силы. После ужина Птуха вызвался первым дежурить у
костра. Но не лег и Ратных - сидел, привалясь к дереву.
- Ложитесь, товарищ капитан, поспите, - сказал жалеюще Птуха.
- Забыли, мичман, что начальство никогда не спит, оно только отдыхает, -
ответил шутливо невидимый в темноте капитан.
4
Третий день шли они чернями, густой, мрачной тайгой. На четвертый вошли в
пихтарник, сырой, замшелый, увешанный от верхушек до нижних ветвей
мертвенно-бледными лишайниками. Эти мертвецкие бороды вызывали у Сережи
отвращение и страх.
Он пытался идти, но просто удивительно, до чего болело все тело. Ныли
плечи, поясница, горели подошвы ног. Не было ни одного мускула, ни одного
сустава, который не болел бы. И снова начинался позор, снова тащили его на
закорках, теперь уже все трое, по очереди.
Посвистывал в вершинах деревьев бесприютный, тоскливый таежный ветер. А
они шли и шли с напряженными, страдающими лицами. Кончались продукты.
Сегодня по приказанию капитана были выданы уменьшенные порции. А тетерева
и рябчики на глазах перепархивали стайками, ощипывая хвою и обкусывая
тонкие веточки.
- Эх, тулочку бы сюда! - горестно вздохнул капитан. - Были бы по горло
сыты.
Все начали замечать, что капитан ищет что-то, тревожно и озабоченно глядя
под ноги и по сторонам.
- Грибы ищете? - не утерпел мичман. - Рановато им, а хорошо бы белых да
подберезовиков на сковородочке. Тьфу! - сердито отплюнулся он. - Ежа бы
проглотил, до чего есть хочу!
- - Нет, не грибы, - ответил капитан. - Тропу ищу. Хоть какую-нибудь бы
тропу, она бы нас к людям привела. Нет тропок, язви их! Неужели здесь люди
не живут?
Он остановился и прислушался.
- Собачий лай в тайге за много километров слышен. А мы собачьего лая ни
разу за три дня не слышали., 0-го-го! - вдруг во весь голос закричал он.
- Гай-гай-гай! - заголосил и Птуха. Голоса их безответно завязли в чащах.
Безмолвно стояла залитая солнцем тайга. Всем стало не по себе.
- Компот дело! - покачал головой мичман. Ночлег капитан скомандовал, когда
все вымотались до полного изнеможения. И всех уложил повальный сон. Но
Косаговский проснулся спозаранку. Ему больно намяли ребра подстеленные
ветки. Солнце еще не вставало, только утренняя молочная синева залила
тайгу. Он начал снова укладываться и услышал шаги. Кто-то шел к их
ночлегу. Виктор вскочил и увидел подходившего капитана.
- Что случилось, Степан Васильевич? - обеспокоенно спросил летчик. - Куда
вы ходили?
- Все в порядке, спите. Ходил на реку смотреть, на ту самую, около которой
мы все время шли. Здесь она большая. Утром начнем плот делать и поплывем.
В этом наше спасение. Дальше идти не хватит у нас сил.
Виктор прислушался. Где-то близко позванивали и бормотали волны. Похоже
было, что говорило несколько человек, и все с разными интонациями:
удивленными, злыми, веселыми.
Глава 9 РЕКА
Тунгуска, тихая река, Не выдавай плотовщика.
Э. Багрицкий, "Исследователь"
1
Маленький ручеек, выбежавший из озера Чапаева, превратился в могучий поток
шириной метров в пятьдесят. Прозрачная литая струя летела в берегах,
крутила черно-зеленые водовороты, несла валежник, кусты тальника и
высокори, деревья, вывороченные с корнями и землей. Казалось, тронь ее
тугую гладь, и вода окажется твердой, скользкой, как полированная сталь.
Работали все. Деревья валил только капитан, так как топор был один. Когда
он отдыхал, Косаговский обрубал вершину и сучья. Мичман искал в тайге
гибкий молодой ельник и резал его Сережиным ножом, а Сережа таскал ельник
к реке.
- Плот - это здорово! - кричал он, блестя глазами. - Читали, дядя Федя,
как Том Сойер, Гек Финн и Джо плыли на плоту по Миссисипи? А мы что, хуже
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг