посадник. Он не отнимал от глаз бинокля, не хотел поганить светлые очи
паскудным видом посадчины.
Мичман с веселым любопытством смотрел на посадских болельщиков. Низенький
посадский, по кислому запаху судя - сыромятник, ежеминутно ахал: "Вот это
ай-яй-яй!.. Вот это да!.." А высокий плотник орал самозабвенно: "Давай,
давай! Бой отвагу любит!" Иногда болельщики так увлекались, что,
забывшись, валили на поле. Тогда стрельцы, рысившие на маленьких лохматых
конях, осаживали народ, зло крича и размахивая плетками.
А на поле возникали одна за другой яростные схватки. Сережин мяч,
побывавший в бесчисленных схватках, весь в шрамах и в заплатах, летал с
одного края поля на другой.
- Пассовка неплохая, отчетливая, с точным адресом. Сережина школа, -
пробормотал мичман и вздохнул, вспомнив мальчика, с которым они успели
стать друзьями.
У посадских явно коноводили Митьша Кудреванко, мастер обманных движений, и
бешено-напористый Юрята. Митьша колобком катался по полю, смешно трепыхая
ушами шапки, не сняв ее и в игре. Их сильные, злые и, что особенно опасно,
неожиданные удары с трудом брал вратарь детинской команды. Но за этой
опасной парой зорко и злобно следил судья.
- Свинство какое! - сказал вслух Птуха. - Судья явно подсуживает! Горло
надо рвать за такое!
- Всем видно, как Шемяка судит! - подхватил его слова откуда-то
вывернувшийся молоденький кузнец Мишанька Безмен. - Он же из душановской
своры, подглядчик.
- Зачем же вы позволили ему судить? Знали ведь, что он подглядчик! -
заволновался мичман.
- По закону так, - беспомощно развел руки Мишанька. - Первая половина игры
- их судья, вторую половину будет наш судить.
Зрители тоже заметили, что судья бессовестно подсуживает детинским.
Звонкие мальчишечьи голоса закричали:
- Судью с поля!..
Закричал судье, не вытерпев, и Мишанька Безмен:
- Как посадник Густомысл судишь! Ты по-божьи суди!
К нему подлетел конный стрелец с потным и злым лицом:
- Заткни рот онучей, смерд! Не то пулей заткну!
- Сунься, сунься! - тихо, но грозно сказали ему из толпы. - Завернем шею,
как кочету!
Стрелец, опасливо оглядываясь и по-собачьи рыча, отъехал.
На поле между тем заварилась ожесточенная схватка. Посадские бросились в
очередную атаку на ворота Детинца. Митьша Кудреванко с мячом ворвался
стремительно на штрафную площадку детинских. Можно было бить по воротам,
но Митьша увидел, что Юрята находится в лучшем положении: перед Митьшей
крутились два детинских игрока. Он по-товарищески, великодушно уступил
другу удар по воротам, неожиданно передав мяч назад, Юряте. Точно приняв
мяч, Юрята с силой пробил по воротам. Детинский вратарь поймал мяч, но
вместе с ним влетел в ворота.
- Та-ама! - снова зазвенели высокие мальчишечьи голоса.
А за ними взревело и все поле:
- Та-ма!..
- Ха! Слышали? - засмеялся Птуха. - И сюда пробрались священные словечки
болельщиков. Кошмар!
Митьша, услышав его голос, нашел мичмана глазами в толпе и подбежал.
- Дядя Федя, где Серега? Мы пришли к попу, а вас никого нет. Нам трудно
без Сереги играть.
- Вижу, и без Сережи справляетесь. Потом расскажу, - помрачнел Птуха.
А зрители ликовали, били друг друга по плечам и целовались троекратно.
Низенький сыромятник сорвал в восторге шапку и подкинул ее высоко, потом
сорвал шапку с Мишаньки и ее подкинул.
- Эка голосят, как на толчке! Менялы базарные! - со злобой выдавил
проезжавший стрелец.
А посадские кричали издевательски ему вслед:
- Кисло тебе, зелен кафтан? Взяли Детинец-то!
- Взяли в потешной игре, - сурово оборвал крики седобородый, но дюжий и с
румяным лицом кузнец. - Только и всего! А Детинец стоит и кулаки нам кажет!
- Верно дед говорит. Пора, спасены души, заправдашнюю игру начинать! -
веско сказал сыромятник.
- Только свистни народу! - подмигнул ему плотник. - Начнем!
Птуха посмотрел значительно на Мишаньку. Тот улыбнулся понимающе в ответ.
А на поле меж тем началась какая-то сумятица. Судья непрерывно свистел и
указывал на мяч, поставленный им около детинских ворот. Посадские игроки
спорили с ним, он в ответ грозил им кулаком. Особенно горячился Митьша.
- Что там такое? - не понял мичман.
- Судья говорит, что Юрята был в положении вне игры, когда пробил по
воротам детинских. Лжет судья. Митьша передал Юряте мяч назад. Я видел
ясно.
А поле,уже выло, ревело, стонало:
- Судью на мы-ы-ыло!..
Стоявшие впереди закрыли от мичмана поле, а когда они расступились, Птуха
увидел, что Митьша стоит на коленях, запрокинув голову, и старается унять
кровь, лившуюся из носа.
- Судья его кулаком в лицо! Сбил мальчонку с ног, окаянный! - завопили в
толпе.
Сразу наступила тишина на поле, переполненном 'народом, и стало слышно,
как канючит чайка над озером. И так же в тишине, молча, люди бросились на
поле. Мичман побежал вместе со всеми. Еще на бегу он увидел, как
посадский, схватив судью за бороду, задрал ему голову и заревел:
- На небо погляди! Нас не стыдишься, бога постыдись!
К ним бежал, трепыхая полами кафтана и волоча по земле бердыш, спешившийся
стрелец. Он кричал посадскому:
- Брось! Слышь, говорю! Ухайдакаю лешего! Стрельца схватил за ворот
сыромятник и рванул назад.
- Сунься только, одним мертвым больше будет! Конные стрельцы, тоже
выскочившие на поле, хлестали народ плетками, кричали грозно:
- Куды?.. Назад!.. Стой, говорю!..
Юрятка, увернувшийся от плетки, зло ощерившись, запустил мячом в стрельца
и сбил с него шапку. Стрелец, вздернув коня на дыбы, выхватил из-за пояса
пистоль и прицепился в мальчонку. Юрята, изогнувшись, проскочил под
конским брюхом и юркнул в толпу. Стрелец со зла выстрелил в мяч. Мяч
зашипел и испустил дух.
Тогда раздался первый яростный крик:
- Бей стрельцов, кто в бога верует!..
Мичман поглядел на Детинец. На стенах было пусто. Как ветром сдуло и
цветные кафтаны, и яркие платья, и зонтики. К воротам крепости бежали
мальчишки - игроки детинской команды. Их никто не преследовал.
А на футбольном поле шла расправа с судьей-подглядчиком. Выломив руки в
локтях, его тыкали лицом в землю:
- Суди по-божьи, собака!..
- И не подглядывай!..
- Не доноси посаднику, сучье вымя!
Судья, выплевывая пыль, забившуюся в рот, выл по-звериному.
Конные стрельцы, возвышавшиеся над толпой, сбились в кучу, не решаясь
кинуться на посадских. Дело-то пошло не на шутку! Затрещали плетни - из
них выламывали колья; бабы с плачем закрывали ставни; во всем городе
отчаянно лаяли собаки; в церквах набатно заклепали в чугунные била. И
перекидывались, как пожарные искры по ветру, тревожные и веселые слова:
- Бунтуем, спасены души!..
- Сподобил господь!..
- Рушь Детинец!.. Оттыкай дыру в мир!..
- Волным в мир выйти!..
Стрелецкий урядник, толстенький, молоденький, почти мальчишка, вдруг
взъярился. Он выдернул саблю из ножен и закричал, грозя ею:
- Расходись! Нет вам, псам, ходу к Детинцу!
Он пришпорил коня и запальчиво бросился на толпу. Храпящая, брызжущая
пеной лошадиная морда ткнула мичмана в плечо.
- Соблюдай правила уличного движения! - рявкнул Птуха, отмахнувшись
кулаком, и попал лошади в лоб.
Конь отчаянно затряс головой. Урядник выдернул пистоль, курок щелкнул, но
дал осечку. Мичман схватил всадника за кушак, сорвал с седла, поднял и
швырнул на землю.
- В колодец его! - закричала толпа, срывая с урядника оружие.
Его привязали к колодезному журавлю вниз головой и несколько раз окунули в
колодец. Урядник плакал по-ребячьи и жалобно кричал:
- Ребятушки, не губите! Подневольные мы!
- Врешь! - отвечала толпа. - Вольной волей зеленый кафтан да берендейку
надел!
Еще двоих стрельцов стащили с коней и принялись мять им бока. Остальные
зеленые кафтаны повернули коней и помчались к Детинцу.
Посадские хлынули вслед за ними.
3
Птуха еще рассказывал, а около них стоял уже Будимир, с трудом
протолкавшийся через плотную толпу.
- Получилось дай боже! - закончил мичман свой рассказ. - Начали футболом,
кончили восстанием.
- И клич кликать не надо, и звать никого не надо. Весь Ново-Китеж здесь! -
покачал головой Будимир.
Людской девятый вал, хлынувший с футбольного поля, ударившись о стены
Детинца, остановился и забурлил. Ходила зыбь, крутились водовороты, и не
умолкали крики. Капитан разбирал отдельные голоса и видел отдельных людей,
Вот Псой Вышата кричит, тряся рваными дерюжными штанами:
- Теперь держись, Детинец! Жди нас в гости, придем посадничьи меды
пробовать!
А не отходивший от него ни на шаг Сысой Путята, почесывая пузо под
рубахой, говорил кротко и мирно:
- И то! Порушить надобе это лукошко, Детинец, понимай.
На них налетел с неожиданной яростью посадский, похожий на апостола с
иконы, споривший с Псоем еще в роще на Ярилином поле. Задирая апостольскую
бороду, Софроний начал выкрикивать визгливо:
- Вы лбы о Детинец расшибете, нахвалыцики! Шумство и озор до добра не
доведут!
Тогда взорвался вдруг мичман:
- Что защищаешь, жлоб? Какая у тебя жизнь? Хуже турецкого святого живешь!
Посаднику галоши целуешь!.. Кошмар!
Люди загудели:
- Верно, мирской, говоришь! Святые слова!
А Сысой засиял ему лучистыми ласковыми глазами.
- Не гневись на него, Федя. Что с него возьмешь? Сидень Софроний ведомый.
Ватрушка, пра слово! Все за старину, за ветошь заступается.
Откуда-то прикатили пустую сорокаведерную бочку, и на нее взобрался
Будимкр.
- Спасены души, тиха-а-а! - загромыхал его бас. - Что высоко подпоясались?
Али драться собрались? Добре! Пора по Детинцу ударить!
- Ай да Будимир! - заликовала толпа. - Широка борода, а душа молода! Веди
нас на Детинец!
- Не я поведу. Без головы и руки-ноги вразброд пойдут, и надо нам по
древнему, Степанушки Разина, обычаю выбрать походного атамана. Кого
водите, хрешшоны?
- Ты нам совет дай, кого выбрать! - закричали в толпе.
- Степана мирского выбирайте! Он смыслом мудр и сердцем чист. Гож ли?
- Гож, гож! - заревела толпа. - Кажи нам Степана мирского!
- Полезай на бочку, - подсадил Будимир капитана, - покажись народу.
Ратных влез на бочку, и люди закричали:
- Люб, люб!.. Маленько знаем тебя!
- Челом бьем, порадей, родимый!
- Веди нас на Детинец, Степанушка!
- И на отчину выведи!.. В мир!.. На Русь! Ратных смотрел на прокопченную,
землистую от голодовок, позеленевшую от цинги посадчину, и сердце его
билось взволнованно.
- Коли народ выбрал, отказываться права не имею! - крикнул он и поклонился
народу. - За доверие благодарю, а только я сердитый. Что. думаю - скажу,
что сказал - сделаю, а споров да перекоров не терплю!
- Послушны будем твоей воле! - кричал народ. - Атамань с богом, Степан!
Вот и второй у нас атаман Степан!
- В помощь себе беру есаулами Будимира Повалу, лесомыку Пуда Волкореза и
мирского Федора, вот этого! - указал он на Птуху, стоявшего около бочки.
Мичман сразу подобрался и лихо сдвинул на затылок мичманку.
- И это в твоей воле! - ответила толпа.
- А вот знак власти твоей атаманской, - протянул ему Будимир кривую
длинную саблю в сафьяновых ножнах. - Это сабелька старицы Анны, ею она
царских воевод рубила. Мы, кузнецы, ее .храним.
Капитан вытащил саблю наполовину из ножен и поцеловал ее.
А в толпе кто-то нетерпеливый завопил:
- 'Начинай воевать, атаман! Верховники в Детинце, как в горсти. Их, как
цыплят, лукошком накрыть можно. Начинай!
- Хороши цыплята! Слухайте меня, спасены души! - полез на бочку Софроний.
- В Детинце собак-стрельцов близ тысячи. Несть числа! А с сильным бороться
- смерти искать!
- Да спихните вы его с бочки! - заревела толпа. - По морде угодник, а по
делам негодник! Откуль же близ тысячи, зеленых кафтанов едва сотня
наберется!..
- Беги от стен! - закричали в задних рядах. - Счас с пищалей шибать
начнут! И пушку ладят!
- Трави запал! - долетела команда со стены.
Детинские стены окутались пороховым дымом. Стрельцы открыли огонь из
длинных, тяжелых пищалей и коротких широкогорлых "тюфяков"*. А в башенной
амбразуре вспыхнуло пламя, и пушечный выстрел тупо отдался в тайге.
Каменное ядро, проверещав над осаждающими, плюхнулось в землю далеко за их
последними рядами. Детинские владыки повернули разинский "Единорог" против
народа.
* Тюфяк - род старинной пушки.
Пороховой дым повис низко над землей, как болотный туман. Кричали в толпе
раненые. Кружили над людьми перепуганные галки. Осаждающие отхлынули от
стен, и стрельба прекратилась.
Вскоре пошел дождь, частый и крупный, но посадские не ушли от Детинца.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
"НА СЛОМ!"
Глава 1 ОСАДНЫЙ ТАБОР
...Так и стояли. Эти и те. Перепопыхиваясь винтовкой. Ил. Сельвинский,
"Уляляевщина"
1
Восставшие посады окружили Детинец осадным табором. Появились шалаши из
ветвей и соломы, шатры из дерюг и рогож. Пригнали из посадов телеги и
огородились ими от конных атак стрельцов.
Шумела радостно, словно дождалась праздника, посадчина. Были тут кузнецы с
запеченными у горнов лицами; плотники из Щепного посада в дерюжных
фартуках, с топорами, засунутыми за спиной за пояс; красильщики, с руками
желтыми, синими, зелеными; рыбаки, подпоясанные, по ловецкому обычаю,
сетями, скрученными в жгут. Были Здесь и мужики из таежных деревень,
вооруженные вилами-тройчатками и цепами; были солевары с язвами на лицах и
руках от горячего рассола, и, конечно, лесомыки со страшными своими луками.
Скрипящие, тяжело нагруженные возы привезли из Кузнецкого посада тайно
заготовленное оружие: вязанки мечей, сабель и копий, ослопы, окованные
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг