- Взял, но сначала он работал один. Когда карта была готова, есаул
прикончил японца. Крепких нервов был человек! Уважаю таких. Таскал отсюда
платину, а сюда приносил дешевку, купленную в ваших же кооперативах.
Удобно и просто. И я теперь так делаю. Не через границу же тащить ситец
или пряники! Вы эту убогую роскошь видели. У здешних дикарей можно на
пустую бутылку выменять килограмм платины. Берег Слоновой Кости, честное
слово! - расхохотался братчик.
- Кончайте о Цыденбаеве.
- Извольте. Мерзавец есаул, не тем будь помянут покойник, работал один,
втихую, никого не беря в долю. Но начались у него трудности. Посадские
отказались копать платину, белое железо, как ее здесь называют. Ведь
они-то не получали в обмен даже пустых бутылок. Понял есаул, что одному
ему не поднять это дело, и поделился со мной платиновой тайной. Я тогда
только что вернулся с Халхин-Гола и согласился работать с ним на паях.
Первым делом отобрал у него карту, а потом подумал: на кой черт мне каждый
целковый ломать пополам, когда я могу получать платину монопольно?
- И вывели есаула из игры?
- Конечно. Шепнул о нем пару слов джапам. Признаться, наврал. А они в
таких случаях разбираться не любят. Сам майор Иосси выстрелил есаулу в
ухо, как сапной лошади. И начал я царствовать здесь самодержавно! Царь
ново-китежский и всех шести посадов властитель! Звучит? - Братчик
оскалился в зубастой,опасной улыбке. - Но к черту высокие титулы! Меня
интересует одно...
- Платина?
- Совершенно верно. О платина! Это сказочно! Фантастический фарт! Но
сначала надо было навести порядок в Ново-Китеже. Я посоветовал старице и
посаднику сформировать настоящее стрелецкое войско. Таскал им на кафтаны
бильярдное сукно. Но пока суд да дело, а на платиновом прииске была тишина
и безлюдье. Тогда я приказал ввести монополию на соль. Не хочешь работать,
живи не солоно хлебавши. А они решили поднять восстание. Форменная
революция! Любопытная вещь: организацией этого восстания руководил
какой-то ваш, советский, чудом перебравшийся через Прорву. Какой-то
Василий, по местному прозвищу - Мирской.
- Как вы уничтожили штаб восстания и перебили в посадах стариков, женщин и
детей, мы уже знаем.
- Великолепная операция! Поистине Варфоломеевская ночь! - щелкнул языком
Памфил.
- А если новое восстание посадов, на этот раз удачное, если вы опоздаете с
новой Варфоломеевской ночью?
- Не выйдет! У посадских нет даже кремневых ружей и пистолетов, а у
стрельцов есть. Даже пушка есть. Куда им!
- А у восставших будут луки охотников. Страшная пробивная сила! Метровая
стрела пробивает человека насквозь! Выстрелы бесшумные. Не узнаешь, откуда
в тебя стреляют. А на рогатину охотники медведя сажают, людей же двоих
сразу подденут.
- Против допотопных луков и рогатин я пошлю мои скорострельные винтовки и
автоматы! Я в полдня обучу хоть полсотни стрельцов обращению с ними.
Оружие у меня здесь, под рукой.
"Под рукой - это, значит, в Детинце. Если бы знал об этом капитан, он
торопился бы с восстанием, - безнадежно думал летчик. - Как сообщить ему
об этом?"
А Памфил по-своему объяснил волнение летчика.
- Как видите, здесь я непобедим! - торжествующе сказал он. - Я уже показал
в тайге старице, посаднику и верховникам действие нашего скорострельного
оружия. Сначала они от моей стрельбы на карачках поползли, потом
обрадовались: "Твоя дружба для нас спасение. Против твоих
самопалов-скорострелов, драконов огненных, никому не выстоять. Если
посадские опять взбунтуют, ты им укорот дашь!" Теперь они у меня вот где!
- стиснул братчик кулак.
- В избиении посадских участвовали, конечно, и ваши братчики?
- Конечно, не участвовали. Сюда приходят со мной чахары и только один
русский, тоже офицер нашего полка. Волки! Привыкли к большой крови. Ввести
их в город нельзя - соблазнов много. Они здесь такую резню устроят!
- Если их ввести в город вы не решаетесь, то где же вы их прячете, когда
они приходят сюда?
Братчик посмотрел на Виктора в упор, холодно и враждебно:
- Не пойму, летчик вы или разведчик? Этого я вам, конечно, не скажу. В
городе их нет, но они близко, а вызвать их в случае надобности я могу
очень быстро. Если и далеко будут, придут на мой вызов, - указал братчик
на рацию.
"Снова тайны. Непонятно все это", - тоскливо подумал летчик и спросил:
- А как вы пробираетесь сюда? Ведь от Прорвы до города приходится идти
тайгой несколько дней. Должны же вы встречать охотников или мужиков
таежных деревень. А вас никто никогда не видел, во всяком случае,
новокитежане говорят, что мирских они в тайге никогда не встречали.
Братчик улыбался, пряча в улыбке ненависть.
- За один этот вопрос я должен вас расстрелять! Но я вас не боюсь. Вы либо
будете работать со мной, либо я вас закопаю в тайге. Поэтому отвечу.
Встречали мы не раз и не одного человека, но все они убегали без оглядки.
Мы под лешего рядимся, а портрет его мы точно знаем. Бровей и ресниц у
лешего нет, он их водяному в карты проиграл. Мы их замазываем. Идем без
шапок, волосы налево зачесаны, кафтан у лешего направо застегивается, бьет
он в ладоши, свищет, аукает, хохочет, поет без слов. Как засвищем да
захохочем по-лешачьему, все встречные бегут от нас да крестятся.
- Теперь самый невинный вопрос. Какого вы мнения о детинской верхушке?
- Густомысл - тумак тумаком, олух царя небесного. Глуп, как стог сена,
только рукав не сосет. Его лишь жирные щи да кулебяка интересуют. В
бинокль на людей взирает, будильником страх наводит - и доволен! А
старица, папесса ново-китежская, молодец баба! Целый день молитвы шепчет,
но не задумается ахнуть вас, спящего, топором, если вы ей не по нраву
пришлись. Во мне души не чает. Я совратил ее в мирские прелести. Винцо
сладкое мирское полюбила! Таскаю для нее ликеры, карты подарил, научил в
подкидного дурака играть. Теперь перед обедней или всенощной дуется в
карты со своими черницами, а если они выиграют, лупит их клюкой. Есть еще
так называемая Верховная дума, верховники. Их немного, и все они от
безделья и обжорства облик человеческий потеряли. Двуногие скоты!..
Памфил посмеялся беззвучно...
- Вот вам все тайны мадридского двора. Единственный стоящий человек здесь
- это Остафнй Сабур. Из таких лихие гангстеры получаются. Его я забрал бы
отсюда с собой. Убедились теперь, что моя власть здесь безгранична? Все
мое, вся платина моя! А прииск богатейший! - Памфнл заблестел глазами. -
Сейчас шурфы дошли до плотика. Старатели называют так подошву россыпей,
где скапливаются самые тяжелые самородки. Уйма самородков!
В глазах братчика был припадочный блеск. Косаговский чувствовал, как все,
до последнего нервика, было натянуто в нем.
- Здесь в руки такие богатства плывут! С ума можно сойти! - выкрикнул
братчяк и задохнулся этим криком.
- Японцы, конечно, о Ново-Китеже не знают? - поглядел на него летчик.
- Конечно, не знают. - Братчик сразу притих и помрачнел.
- Заставят делиться платиной?
- Делиться не заставят. Они не из таких! Видели бы вы майора Иосси.
Низенький, с оттопыренными ушами, с длинными руками, на обезьяну, гад,
похож. - Братчик замычал от ненависти. - Делиться не заставит, а обнесет
чарочкой! Отнимет все до порошинки и пулю влепит!
- В ухо? Как сапной лошади?
- Он, косоглазый дьявол, уже начинает подозревать что-то. Я не живу, я
танцую на канате! Но скоро я начну жить по-настоящему. Граф Монте-Кристо!
- Особенно не надейтесь, граф Монте-Кристо! - чуть улыбнулся Косаговскнй.
- Есть уже план послать в этот огромный болочный район комплексную
экспедицию
- Ничего она здесь не найдет! - кинул зло братчик - Я скоро сожгу
Ново-Китеж!
- Новокитежане не позволят вам сделать это! - крикнул возмущенно Викгор.
- Не позволят? Ого! - тихо, хрипло сказал Памфил. - Перед пожаром, под
занавес, так сказать, я спущу на Ново-Китеж своих чахаров. Воображаете,
что они здесь сделают? Не оставлю здесь и собаки, которая лаяла бы нам
вслед! Погуляем напоследок, а там хоть в счетоводы!
Памфил затрясся в мелком, беззвучном смехе. В глазах его горел огонек
помешанного.
Глава 16 ДВА КУБКА
- Пиастры, пиастры, пиастри!.. Р Стивенсон, "Остров сокровищ"
1
Братчик вытащил из поставца серебряную ендову, большую низкую чашу с
носиком, налитую до краев темно-красной густой жидкостью, и два небольших
серебряных кубка. Он налил кубки из ендовы, и в комнате запахло медом.
- Мед вишневый, ставленный, что наши предки на пирах пили. "В старину
живали деды веселен своих внучат!" Я предлагаю... - Он помолчал, подняв
кубок. - Я предлагаю выпить за наш будущий союз. За дружбу до гроба!
- Пить подождем, - отодвинул Косаговский кубок. - Сначала о деле.
Братчик нахмурился и резко поставил кубок на стол, расплескав его.
- Не понимаю, о чем еще нам говорить. Я играю в открытую, все мои карты на
столе. Вы их теперь знаете, и выходить вам из игры нельзя. Иначе... - Он
вытянул из кармана пистолет и привычно, большим пальцем отвел
предохранитель. - Здесь семь пилюль - доза, как говорит Марк Твен, как раз
нужная для взрослого цветущего мужчины. - Он снова поставил пистолет на
предохранитель и сунул в карман. - Но не будем ссориться.
Он сделал короткий поклон в сторону летчика.
- Я отказываюсь! - спокойно ответил Виктор. Губы Памфила свело злой
судорогой.
- Подождите демонстрировать свою преданность Советской власти. Прежде
выслушайте меня до конца. Вы вывезете из этого гиблого места всех своих
друзей, иначе они будут замурованы здесь до конца своей жизни.
- Не беспокойтесь о нас. Мы выберемся без вашей помощи. Мы на своей земле.
- Погодите! - раздраженно крикнул братчик. - А кроме того, две тонны
платины. Вы понимаете, две тонны!
- Ишь как разыгрался аппетит на чужое добро! - покачал головой летчик. -
Сразу две тонны! Надоело фунтиками таскать?
- Ничего я больше отсюда не потащу. Я не вернусь сюда.
- Что так? Монте-Кристо бежит от своих сокровищ? Так в романах не бывает.
Братчик устало вздохнул.
- Чутье подсказывает: надо кончать. Иначе мне хана будет! - Он вздрогнул.
- Я жду пулю или от ваших пограничников, или от сволочи Иосси, или от моей
шпаны. Я говорил вам о русском офицере, который ходит сюда со мной.
Поручик князь Тулубахов.
- Черт возьми, даже и князья в бандиты пошли!
- Начинает глядеть на меня исподлобья. Ему кажется, что его доля мала. У
него есть теперь карта Прорвы. Я дал ему копию со своей, когда послал за
бензином. Теперь он может ходить в Ново-Китеж и без меня. Я жду, что он
выстрелит мне в спину.
- Пожалуй, в затылок. Определенно, в затылок, если вы будете фокусы
выкидывать, - сказал Виктор задумчиво и просто.
- Э, бросьте вспоминать это дурацкое письмо! Братчик помолчал, потирая
ладонь о ладонь, словно ему стало внезапно холодно. Он бросал на летчика
быстрые, тревожные взгляды, силясь понять его затаенные мысли.
- Один полет, всего один полет - и мы миллионеры! Две тонны платины мы
разделим пополам, фифти-фифти, как говорят янки. Воображаете, сколько
каждый из нас положит в карман? Цена платины сейчас двенадцать долларов
пуд! Это вам не советская зарплата!
В голосе братчика появилось мягкое, вкрадчивое. Он, как зверь,
подстерегающий добычу, был терпелив: вилял хвостом и жмурился.
- Я не буду соблазнять вас шаблонной виллой на берегу лазурного моря,
морской яхтой для дальних плаваний и шикарным автомобилем. У каждого свое
представление о счастье и наслаждениях жизнью. Хотя шикарный автомобиль
весьма способствует чувству независимости и личного превосходства.
Вообразите, все это и сравните со своим социалистическим раем!
Братчик сделал паузу, глядя выжидательно и беспокойно.
- Ну же, быстрее! Сразу, как в воду! - засмеялся он нервно.
Летчик тоже посмеялся, но в меру, вежливо.
- Ну что ж, в воду так в воду. Вообще-то я согласен. Валяйте, грузите
самолет платиной. Две тонны Антошка" подымет. Полетим к нам, в Советский
Союз, И сдадим платину государству. И вас сдадим. Так вам подходит?
Такого ответа Памфил, видимо, не ожидал. Он был явно сбит с толку.
- Вы отказываетесь? - искренне удивился он.
- К сожалению, - ответил вежливо Косаговский и даже приложил руку к
сердцу, - Не устраивает меня фифти-фифти. Верьте слову!
2
В стекло окна билась муха. Жужжание ее наводило тоску и тревогу.
- А не много ли вы на себя берете? - ласково, мурлыкающим голосом
заговорил братчик. - Неужели не боитесь смерти?
- Только дурак пли ненормальный не боится смерти! - сердито ответил
Косаговскнй. - Но есть кое-что и посильнее смерти.
- Вы правы. Страх ожидания посильнее собственно смерти. Особенно ожидание
смерти не быстрой и не скажу, чтобы безболезненной. Суровец, здешний
палач, потрудится над вами. И виску и встряску на дыбе испытаете, и
репку-матушку запоете, и всю подноготную расскажете. Научу Суровца и
чахарскому способу кишки на пику мотать! Есть и еще способ, называется "на
комары". Ваши волосы забьют клином в пень и свяжут голого. В тайге комаров
и гнуса - тучи. Они из вас кровь до последней капли высосут.
Виктор почувствовал, как по позвоночнику пробежала дрожь. Но он справился
с минутной слабостью, сказал брезгливо:
- Брось ты хвастать своей палаческой работенкой, Кого пугаешь, падаль?
- Что? - крикнул бешено Памфил и слепо двинулся на летчика. - Встать!
Встать, когда с тобой говорит русский офицер!
- Японский холуй, а не -русский офицер, - сказал Косаговский, покачивая
ногой, закинутой на другую.
Братчик со свистом хватил воздух и, вырвав из кармана взблеснувший мушкой
пистолет, ткнул его в лицо летчика.
- Дырку захотел? Да? Пулю меж глаз?
- Не психуй, Памфил-Бык, - спокойно сказал Виктор. - Психуешь, как баба.
С лицом, остервенелым от злости и унижения, Памфил бессильно опустился на
табурет. Попробовал закурить и бросил сигарету. Руки его мелко, противно
дрожали.
- Люблю злых, с ними драться веселее, - глядя на него, засмеялся
Косаговский. - Дырку в моем лбу ты можешь сделать, а долго ты после этого
проживешь? И ни бог, ни микадо тебе не помогут!
Братчик не ответил, долго молчал, мертво глядя в угол. Тяжелый удар
соборного колокола вывел его из оцепенения.
- Поздно, уже темнеет. Надо кончать! - взвинченно сказал он. - Ты решил
уже, наверное, что загнал меня в угол. Ошибаешься! Я мальчик стреляный,
фартовый, как говорят челдоны. Или мы все смоемся отсюда, или все здесь
сдохнем... Советую подумать еще раз. Не передумаешь - шепну Нимфодоре, что
Анфиса, ее преемница, будущая старица ново-китежская, опоганила себя
любовными шашнями с мирским сквернавцем, с тобой, милостивый государь.
Старуха будет в восторге! Обожает терзать человечье мясо. Анфису выведут
на толчок и при всем честном народе палач будет бить се кнутом.
Виктор задышал сильно и часто, опустил голову.
- Но это только легкое щекотание вашей нежной и чувствительной души, -
хитренько и весело посмотрел Памфил на летчика. - Есть у меня средство и
посильнее. Твоего брата, этого милого пионерчика, я час назад привез сюда,
в Детинец. И попробуй отказаться! Я удавлю его пионерским галстуком.
Теперь что скажешь, чума тарбаганья?
Виктор схватился за край стола. Ему показалось, что земля уходит из-под
ног. А братчик все тянул и тянул к летчику пальцы, измазанные опиумом, с
грязными ногтями, и медленно шевелил ими, показывая, как он затянет удавку
на шее Сережи.
- Убери поганые руки! - яростно крикнул Виктор. Братчик дернул назад руки
и медленно отступил. Летчик не спускал с него глаз, измеряя опасность этой
темной души. Синие глаза его то светлели, то темнели. "Хоть бы на полчаса
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг