1
По всему земному шару прыгает, катится, летает тугой, звонкий футбольный
мяч. В футбол играют на городских стадионах, играют в джунглях, в песках
пустынь, в тропических сильвасах, в сибирской тайге, в безбрежных
пампасах. Играют в футбол эскимосы, не снимая меховых кухлянок и сапог из
шкуры моржа. А в Боливии самозабвенно гоняют футбольный мяч на
плоскогорьях Анд, на высоте 4000 метров, на высоте Монблана. В футбол
играют на всех континентах, под всеми широтами, в любом климате, играют
все нации и все возрасты, за исключением грудных младенцев и дряхлых
стариков. Это игра всех народов, всего человечества. Многоголосый гул
стадиона дорог нашему сердцу, как первый весенний гром.
Ворвался футбольный мяч и в богоспасаемый невидимый град Ново-Китеж. И
можно точно установить, как создалась в Ново-Китеже первая футбольная
команда. Ее создал Сережа из посадских мальчишек, и увлечение игрой было
быстрым и бурным. Мальчишки разом забросили прежние игры - бабки, чижа,
лапту, казло-мазло, свайку, кубарь - и ринулись гонять мяч. В Кузнецком
посаде на большой лужайке закипели футбольные страсти. Маленькие
футболисты в обвисших штанах, в развевающихся рубашках, в лаптях, а иные и
босиком носились целыми днями по лужайке.
Сережа организовал только одну команду, в Кузнецком посаде, но по ее
образу стихийно, за какую-нибудь неделю, возникли команды и во всех других
посадах, даже в далеком Усолье. Начались соревнования.
Влетел футбольный мяч и в крепостные ворота Детинца. Сначала детинские
ребята ходили в посады смотреть на диковинную игру, а там и сами стали
играть. В этой игре, как на войне, сражаются стан против стана, в ней
простор лихому молодечеству, ловкости и удали. Появились две команды (не в
одни же ворота играть) и в Детинце: команда детей верховников и команда
стрелецких детей. Играли на просторном посадничьем дворе, а из окон
светлиц и теремов, с крылец и галереек смотрели многие зрители на
молодецкую потеху. Победителей девушки награждали орехами и пирогами. А
вскоре возникла и заманчивая мысль сразиться игрокам посадским и
детинским. Посады против Детинца, истинное ратоборство! И послал Детинец
вызов посадам: "Ежели вы, посадские, не трусы, выходите биться с нами!"
Сережа собрал ребят и пошел с ними в Детинец, понес ответ на вызов: "Мы не
трусы. Пощады от нас не ждите, и у вас пощады не попросим. Биться будем
послезавтра на лугу, что в начале Кузнецкого посада. Команду соберем из
игроков всех посадов. Согласны?" Детинские ответили: "Добре! Придем
послезавтра на луг, что в начале Кузнецкого посада. Наша ватага тоже
сборная будет, ребята верхбвники и ребята стрелецкие играть в ней будут".
- "Сборная "Посады" - сборная "Детинец"! - уточнил Сережа. - Ловко
получилось!"
2
Из Детинца футболисты пошли на Светлояр купаться. На ходу обсуждали
будущую игру.
- Лучше бы у них в Детинце играть. Стадиончик у них приличный, получше
нашего, - вздыхал завистливо Завид. - Ворота рыбацкой сетью обтянуты.
- У нас в Кузнецком не хуже! - сердито откликнулся Юрята, сын кузнеца. -
Мы батек попросим, они нам ворота железными листами окуют.
- И командочка у них приличная, - снова затянул Завид. - Средний
нападающий у них хорош, стрелецкий сын. С поворота под штангу бьет!
Техничный игрочек, ничего не скажешь.
- Заучил мирские слова - техничный! - презрительно протянул Юрятка. - Твой
техничный стрелецкий сын мимо нашего Вукола ни в коем разе не пройдет.
Молчи уж! Влепим послезавтра детинским сухую.
Подбежав к берегу, ребята на ходу начали сбрасывать рубахи и штаны. И
вдруг Митьша Кудреванко сказал робко:
- Я тута купаться не буду.
- Почему? - удивился Сережа.
- В бунташный год туточка Нимфодора казненных посадских людей топила,
товарищей Василия Мирского. Нырнешь, а он тя за ногу! И после смерти, мол,
спокою не даете.
Ребята испуганно посмотрели на воду. Мутная, затянутая ярко-зеленой,
толстой, как ковер, ряской, она и при солнечном свете казалась жуткой.
Отошли от берега и разлеглись на траве, в тени густого плакучего ивняка.
Сережа лег, положив под голову мяч. Над ребятами столбами вились, нудно
ныли и жалили комары. Сердито хлопая по лбу и щекам, Сережа пожаловался:
- Ох и комаров же у вас!
- "У вас"! - передразнил Сережу Юрятка. - Аль ты еще не наш.
Сережа перекатился на бок и с новым, до сих пор неизвестным чувством
посмотрел на ребят. А верно, кто он для этих ребят: наш или не наш? А они
для него? Митьша, например? Еще недавно Сережа и не подозревал, что есть
на свете Митьша Кудреванко, а сейчас Митьша такой же верный друг, как
Колька с Забайкальской. В ногах у Сережи растянулся, подперев кулаком
голову, драчливый, бешено храбрый Юрятка. Тоже парень первый сорт! Рядом с
Юряткой лежат смешливый, плутоватый Иванка и простодушный, доверчивый
Тишата. А плоские голыши по воде пускают, делают "блины", деловитый,
рассудительный Вукол, лучший защитник команды, и тощенький, но верткий
Завид с болячками на губах. Завид всегда кусает губы от зависти, всем
завидует: и тому, кто в бабки выиграет, и кто больше на воде "блинов
съест", и кто больше голов забьет, пусть хоть и своей команды игрок. И
Васюка, Костюша, Добрыня, Третьяк тоже ребята на все сто! Еще недавно они
бегали за Сережей с гиком и свистом, бросали в него камнями и сухими
коровьими котяками кричали хором:. "Мирской поганец!.. Чертознай!..
Безвер!.." - а теперь все они для Сережи "наши", и он для них "наш",
свойский. Вот сколько у него теперь друзей!
Подрав ногтями нестерпимо зудящую от комариных укусов кожу, Сережа сел,
громко вздохнул и сказал мечтательно:
- Ох и жарко! Газировки с сиропом хлопнуть бы стаканчик! Или эскимо
пососать. Вот бы!
- А чего это такое - газировка? - спросил не терпевший неясностей Вукол.
- Газировка что такое? М-м-м! - замычал Сережа, закатив восторженно глаза.
- А эскимо... м-м-м!
- Замычал, как корова! "М-м-м" да "м-м-м"! - кинул через плечо недовольно
Юрятка. - Молчи уж!
- Нет, пущай про газировку скажет! - уперся на своем Вукол.
Немножко важничая и немножко зазнаваясь, Сережа рассказал ребятам о
газировке с сиропом, об эскимо, а заодно и о кино. По глазам ребят видно
было, что они удивлены до крайности: на холстине живые люди бегают и
говорят. Но все же поверили Сережиному рассказу, и только Завид сказал
насмешливо:
- Ох и брешешь ты, аж мухи чихают!
Но всем верящий Тишата сказал доверчиво:
- АН и не брешет! Мирские против тебя, Завидка, вдесятеро знают. У них
голова вон как разработана!
- Знаем, как разработана! - подковыристо ухмыльнулся Юрята. - Про
звезды-лампады он чего нам плел?
Сережа покраснел. Случилось это в ночном, где Сережа вместе с ребятами пас
посадских лошадей. Глядя на звезды, Тишата сказал благочестиво:
- Истинно чудо божье! Звезды - лампадочки божьи, их ангелы зажигают и по
небу развешивают. А имена тех ангелов ведомы тебе? - повернулся он к
Сереже. - Нет? И чему только вас, мирских учат? Слушай и запоминай. Зовут
тех ангелов Самуил, Агасил, Рафаил и Уриил.
А Серёжа начал презрительно смеяться, затем пустился снисходительно
объяснять, что звезды не лампады, а небесные тела и что .никто их не
зажигает, а светятся они сами, как солнце.
Ребята вдруг нахмурились и отодвинулись от Сережи.
- Ангелы звезд не зажигают? - серьезно спросил Вукол. - Ох, Серьга,
всыплет тебе господь бог на орехи!
Сережа насмешливо свистнул:
- И нет! И не всыплет! Чихал я со свистом на этого бога!
Тогда и Завид вмешался, усмехнулся злорадно:
- За такие слова попы тебя на толчке сожгут. Не лай, поганец, на бога!
- Да нет никакого бога! И ангелов нет! - сердито закричал Сережа. - Это
поповская брехня! А вы, чудики, верите!
Вот тогда-то ребята и задали Сереже лупцовку. И даже Митьша не вступился
за него; глядел страдальчески, как мутузят друга. Только верный Женька
начал было рвать на ребятах портки, но и того отхлестали прутьями. Но,
проучив Сережу за богохулие, ребята дружить с ним не перестали и на другой
же день жадно слушали рассказы Сережи о мирской жизни и о мирских чудесах.
А более всего интересовали ново-китежских ребят пересказы прочитанных
Сережей книг. В этих захватывающих дух рассказах о приключениях и подвигах
они верили каждому Сережиному слову. Они мчались на бешеных ковбойских
конях по пампасам вслед за жутким всадником без головы; скакали по
солнечным равнинам старой Франции рядом с тремя отважными мушкетерами;
выслеживали вместе с "красными дьяволятами" махновские банды и вместе с
Чапаевым рубили белогвардейцев, таких же злодеев и мучителей, что и в
Детинце сидят и морят посадских на огульных работах в Ободранном Логу.
Но дикий восторг охватил ребят, когда рассказал им Сережа о Тарасе Бульбе.
Ну и лихо же дрался за русскую землю могутный полковник! Но вот запылало
сухое дерево, к стволу которого был привязан цепями старый Тарас, и
горячий Юрята взволнованно стукнул кулаком по земле:
- Вот был человек! К нам бы его, в Ново-Китеж! Мы бы тогда...
И, не найдя слов, снова ударил в землю кулаком. Остальные ребята молчали
задумавшись, потупив стриженные под горшок головенки.
3
Молчание прервал Завид. Он сказал задиристо:
- Соловьи до петрова дня поют, а твоим, Серьга, песням и в сочельник конца
не будет. Долбишь, как ворон в кочку: у нас в миру да у нас в миру! Будто
только у вас в миру чудеса бывают. И в Ново-Китеже чудес хоть в кузов
огребай!
- Какие чудеса? Поповские? Э! - презрительно отмахнулся Сережа.
- Не поповские! Кузнецов наших возьми. Ведомые колдуны и чертознаи!
Крестины, свадьбы, смертоубийство - все от кузнецов. Крест нательный,
кольцо обручальное, венец венчальный кто ладит? Кузнец! А нож засапожный,
душегубственный кто кует? Все он, кузнец! Умудрил бог слепца, а черт
кузнеца. Кузнец что хошь скует!
- Староста кузнецкий Будимир Повала все, кроме глаза, скует, - деловито
вставил Вукол.
- Слуш-ко, - перешел на шепот Завид. - А набольший чертознаи у нас в
Детинце живет, у посадника в хоромах.
- Эко врет! - засмеялся Иванка.
- И чтоб мне почернеть, как та мать сыра земля, коли вру! - крикнул,
дергая по-воробьиному головой, Завид.
- А ты его видел? Какой он? - надвинулся на Завида Юрятка.
- Эва! Захотел! Аль у него шапки-невидимки нет?
- Так это же сказка - шапка-невидимка, - сказал Сережа.
- Все ты знаешь, аль сорочьи яйца ешь? - презрительно сощурил глаза Завид.
- Не сказка, а сущая быль! Он в посадничьи хоромы в окошко кукшей влетает
и вылетает. Его видеть нельзя, только слышать можно.
- Чай, один ты и слышал, - плутовато усмехнулся Иванка.
- Я-то слышал, еще как слышал! - закипел от волнения и радости Завид.
Теперь ему, а не Сереге все внимание ребят. - Ходили мы с тятькой молиться
в детинский собор, а я после обедни возьми да и спрячься в посадничьем
саду. Крыжовник у посадника обломенный! Огребаю я крыжовник и слышу в
горнице у посадника играют и поют. Окно открыто было, а под окном дуб. Я
полез на дуб, подтянулся до окна, гляжу - горница пустая, а играют на
трубах и на скрипицах. У нас такое не слыхано! Потом мужик запел, чуть
погодя баба, и многоголосьем пели. Не божественное, не церковное, а таково
весело-весело! А в горнице пусто. Нечистая сила, явное дело! А потом
колокола зазвонили. Вот так: дин-дон-бом! - искусно и точно передал Завид
бой башенных часов.
Глаза Сережи изумленно округлились. "Это же Спасская башня! Радиоприемник
в Ново-Китеже? Надо же!"
- А ты не врешь? - подошел он к Завиду.
- Ей-богу, правда, крест на мне! - закрестился Завид, вытащил из-за пазухи
нательный крест и поцеловал его.
Сережа взволнованно перевел дыхание. Вот оно - настоящее приключение!
Пробраться в Детинец и узнать тайну радиоприемника. Это не в книгах
вычитанное, а настоящее приключение, настоящая опасность! Он взволнованно
поколупал нос и сказал решительно:
- Значит, так! Есть важное дело, братья-казаки. Пробраться в Детинец и
узнать, кто играет да поет в доме посадника. А еще хоть одним глазом
поглядеть на вашего главного чертозная.
- Любо! Такое мне по душе! - закричал Юрята.
- А стрельцы в воротах схватят? - сказал рассудительно Вукол. - Ищи тогда
в заду ноги. От портков пугвы отлетят!
- Скажи мамке, чтобы пугвы к порткам крепче пришивала. Храбрун! - с
суровым презрением посмотрел на него Юрятка. - А мы через ворота и не
пойдем - мы через Пытошную башню пойдем.
- Ой, что ты, Юрятка! - поежился быстроглазый Иванка. - Страсть какая!
Юрятка лихо цыкнул сквозь выбитые зубы:
- И этот спужался! В башне волоковое окно есть, дощатой заслонкой
задвигается. Ту заслонку снаружи легко поднять. Знаете, чай, што из этого
окна по желобу спускают?
Ребята испуганно переглянулись. Они знали, да и кто в Ново-Китеже не знал,
что из волокового окна башни спускали трупы посадских, запытанных палачом
Суровцем. Новокитежане приходили к башне ночами, уносили своих убиенных
родных и тайно хоронили - без креста, без молитвы, без ладана, без всего,
чем могила крепка.
- А Суровец в башне захватит? Излупит! - опять начал приводить резоны
осторожный Вукол.
- А мало нас дома лупят? - мрачно сказал Митьша. - Коли излупит, мы ему,
стерьве, потом въедем по рылу навозным котиком!
- Я не пойду, - подался назад Тишата. - Мертвяков боюсь.
- И не надо! - отстранил его ладонью Юрятка. - Ты только в избе на полатях
храбрый.
- Голосуем, братья-казаки! - вмешался Сережа. - Кто за мою резолюцию,
чтобы идти в Детинец, прошу поднять руку.
- Годи, Серьга, - остановил его Юрятка. - Всем идти нельзя, заметно.
Пойдут я, ты и Завид.
- И Митьша, - твердо сказал Сережа.
- Пущай и Митьша.
- А командовать парадом будешь ты, Юрятка.
- Чем командовать?
- Ну, атаманом у нас будешь ты.
- Это само собой! - важно оправил опояску Юрята. - Я, брат, всегда
атаманом был. А тебе, Серьга, надо одежу сменить. За поприще* видно
мирского.
*Поприще (устар.) - пространство, место для спортивных игр.
Сережа в Ново-Китеже ходил все в том же летном шлеме, в ученических брюках
и куртке. Правда, куртку он то и дело забывал на футбольных площадках.
- Я свои портки и рубаху принесу. Мамка как раз на плетне их сушит, -
предложил Тишата.
- Бежи. И чтоб одним пыхом! - приказал Юрятка. - Мамке не попадись.
Тишата слетал одним пыхом. Сережа надел холщовую рубаху, посконные штаны,
на голову надвинул валяный шляпок. Свою одежду запихал в кусты.
- К башне пойдут все, - распорядился Юрятка. - Будете нас под стеной
ждать. А ежели заметите что недоброе, знак голосом дайте. Песни, штоль,
орите или свистите. Ну, шагаем с богом!
Первым во главе отважного отряда побежал Женька.
4
Пыточная башня накрыла ребят своей мрачной тенью. Они остановились.
Маленькая улочка была пуста. Без крайней нужды никто не ходил и не ездил
мимо Пыточной.
Митьша, прислушиваясь, поднял обвислое ухо шапки и стал похож на умного,
насторожившегося щенка. Но на улице, на крепостной стене и на башне не
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг