заткну! Заткну! Заткну!
Наконец ему показалось, что он добился своего.
На том месте, где только что бил подземный ключ, теперь лежала
бесформенная куча сизой и мокрой глины. Жмачкин воткнул лопату в эту кучу,
словно утверждая памятник на могильном холме, и, с наслаждением
освобождаясь от душевной тяжести, плюнул на холмик...
Маленькая кухонька с никудышным столиком, покрытым клеенкой, и старым
венским стулом тоже была маскировкой. За дверью, похожей просто на дверь
узкого стенного шкафчика, находилась настоящая роскошная кухня - без окна,
но освещенная модерновыми польскими светильниками, с тремя холодильниками
и шведским книжным шкафом.
Жмачкин болезненно любил поесть. Он был едоком особого сорта,
наркоманом от еды, тайным обжорой и лакомкой втихую. Холодильники хранили
югославскую ветчину в жестянках, своими округло-продолговатыми формами
напоминавших свиной окорок, датские сыры, обернутые серебряной фольгой,
греческие маслины в вощеной бумаге, венгерские ромовые конфеты, индийский
растворимый кофе... Жмачкин уважал яркие этикетки с иностранными словами и
потому купил как-то два десятка банок английской питательной смеси для
младенцев. Даже приправленная перцем смесь оказалась
тошнотворно-безвкусной, и банки пришлось выбросить. Впрочем, припасы свои
он обновлял обильно, и так же обильно они портились. Тухлятину Жмачкин
скармливал своему псу-сторожу. Жалея выбрасывать дорогую провизию, Жмачкин
дожидался, пока тухлятины накопится много, и пес каждый раз шалел от
обилия внезапно обрушивавшейся на него еды. Некоторые продукты, к примеру
маслины и грибы, пес упрямо не жрал, и их приходилось ночью закапывать в
землю.
В шведском книжном шкафу хранились поваренные книги. Пожелтевшие, в
которых специи отмерялись лотами и унциями, первые послевоенные,
рекомендующие капустные котлеты, и самые новые, в лакированных
суперобложках. Но книги эти Жмачкин употреблял не к делу, а так -
вприглядку. Запинаясь, читал вслух мудреные поварские рецепты, всухомятку
поглощая консервы и колбасы. Стряпать что-нибудь стоящее - горячее и
ароматное - опасался: вдруг лакомый запах полезет из трубы и щелей,
разнесется по всему поселку?
Одолев в тяжелом единоборстве непонятный, угрожающий сломать его
благополучие источник голубой воды, Жмачкин почувствовал усталость и
голод. Ноги стали ватными и подкашивались, сосущая боль поднималась к
сердцу, руки словно распухли и онемели, не различали предметов, которых
касались, и действовали отдельно от него. Тупо уставясь в пространство, он
не видел, как руки открыли холодильник, достали банки крабов и перца в
маринаде. Во рту держался сладковатый привкус, и острые консервы не
вызвали привычного чувства жадного аппетита. Он проглотил три стопки водки
и облизал губы. Водка не ошеломила, не отстранила чувства тревоги и
ожидания.
В кухне было тихо, как в склепе. Жмачкин посмотрел на влажные красные
стручки перца и похолодел. Он вспомнил яблоки. Октябрь месяц и цветущая
яблоня! Ветки с яблоками и цветами свешиваются через забор на улицу.
Подходи, смотри, удивляйся! Все сбегутся, все! Забор, калитка - ничего не
поможет. Он застонал и всхлипнул от жалости к самому себе... Конечно,
людям заманчиво - яблоки за один день вырастают. А Жмачкину это ни к чему,
ему и так хватает, он скупкой занимается, а не яблоками. Он за свое
кровное драться будет! Сад - под топор, из яблонь костер, все спалит, а не
отдаст!
...Яркая луна освещала сад. Незнакомые и дикие кусты плотной стеной
торчали перед самым крыльцом. Они успели вымахать в рост человека, пока
Жмачкин пил водку. Пушистые шары одевали кусты сверху. Жмачкин рванул
тугие и жирные стебли, которые обильно брызнули соком. Сок залил лицо, и
губы почувствовали нестерпимую горечь. Пушистые шары словно взорвались, и
пух облепил волосы, лицо, плечи, залитые горьким белым соком. Жмачкин
понял, что попал в заросли гигантских одуванчиков. Значит, голубой фонтан
продолжал действовать.
- Плохо я тебя заткнул, гада, - с ненавистью прохрипел Жмачкин.
Со злой радостью вспомнил, что за кустами малины лежит груда камней.
Хороший бутовый камень, кубометров пять. Сейчас он завалит фонтан камнями,
наворотит столько каменюг, что уж тому не выбраться, не просочиться! Он
шагнул вперед, продираясь сквозь мясистые стволы одуванчиков, и упал.
Побеги ползучего лютика оплетали заросли одуванчиков. Золотисто-желтые
цветы, каждый величиной с блюдце, осыпали Жмачкина едкой пыльцой. Он
запутался в цепких побегах и пополз, волоча за собой ворох стеблей,
листьев, цветов. Ядовитая пыльца жгла глаза, сломанные одуванчики поливали
его горьким соком, темно-пурпуровый болотный сабельник захлестнул шею
прочным железистым побегом и едва не задушил. Так он дополз до кустов
малины. Но продраться сквозь малину не смог. Она чудовищно выросла, и
тонкие красноватые шипы, с сапожную иглу каждый, вонзились в тело,
протыкая байковую рубаху и кожу ботинок. Жмачкина трясло, озноб и жар
волнами ходили по телу... Вот бы сейчас чаю с малиновым вареньем...
Жмачкин побрел в обход колючих зарослей. Там, за малиной, лежат камни,
пять кубометров камня, он навалит их поверх холма из глины и задушит
голубой ключ... Задушит... Потом он срубит яблони, скоро пойдет снег, все
скроется под сугробами. Ему самому захотелось скрыться, бежать,
спрятаться... Снег все скроет, и никто ничего не узнает. Потом он продаст
дачу. Зачем она ему? А может быть, ничего и нет? Ничего не случилось, все
ему кажется - голубой фонтан, цветущая яблоня, одуванчики с него ростом?
Он стиснул кулаки и вскрикнул от боли. Сам себе вогнал в ладонь шипы
малины...
Собрался дождь, черные тучи заслонили луну, в темноте Жмачкин наткнулся
на острые камни и больно поранил ногу. Голубые струи звенели почти рядом,
они пробились сквозь глину и опять хозяйничают на его кровном участке.
Творят, что захочется, на заборе цветочки выращивают, скамейку сломали...
Тихую, удобную жизнь сломали...
Прислушиваясь к шипящему звону воды, он бросил первый камень. Тот сочно
шлепнулся в мокрую глину, Жмачкин прислушался, источник звенел
по-прежнему. Тяжело дыша, сбивая в кровь руки, он бросал камень за камнем
туда, где звенел и плескался подземный ключ. Вдруг дождь зашумел сильнее и
слитно, заглушил прерывистый звон. Тогда Жмачкин шагнул в темноту, зашарил
руками во мраке, пока теплые и упругие водяные струи не ударили в лицо. Он
ощупью отыскал несколько камней, положил их друг на друга, с трудом
зацепил негнущимися руками и разом обрушил на ненавистный источник.
Скользкая глина ушла из-под ног, он упал и покатился в сторону, сминая
телом чудовищно огромные бледные поганки. Белые слизистые хлопья
размазались по лицу, залепили глаза. Он тяжко ушиб голову о камень
и-замер, затих. Гигантский рогатый лядвенец высыпал на него черные бобы...
Только через два дня, когда под напором буйной растительности рухнул
забор и цветущие вишни шагнули на улицу к людям, а весь поселок сбежался
смотреть невиданное, Жмачкина нашли. Его быстро привели в чувство, тем
более что голубая вода источника не дала ему умереть, заплатила, так
сказать, добром за зло, успев в два дня залечить многочисленные царапины и
раны на голове.
Но сам источник перестал существовать. То ли заглох, не выдержав
последней груды камней, что навалил на него Жмачкин, и ушел неизвестно
куда, пробив себе новую дорогу. То ли так же неожиданно исчез, как и
появился, в результате новых подземных катастроф и происшествий. Ушел,
исчез, провалился сквозь землю! Что несла голубая вода, что скрывала?
Может быть, клад микроэлементов особого сочетания, может быть, ростовые
вещества, сконцентрированные в подземном озере? А может статься, и другие
ускорители, стимуляторы и катализаторы, рецепты которых пока - за семью
печатями?
Но голубую воду ищут и уверены, что рано или поздно все равно найдут...
Что касается Жмачкина, то он, убоявшись ревизии и всех последних
событий, уехал, не оставив после себя ничего памятного.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг