его должно было пройти за 7 суток 482 км, т.е. в среднем по 68 км за
переход. Этот темп выше, чем, скажем, Мстислава в 1168 г. (9 дней по 55 км),
но следует иметь в виду, что точное датирование начала похода вряд ли
возможно, если учесть, что Игорь собирал свое войско не в одном пункте,
враз, а постепенно, в ходе движения.
Ручейками стягивались отряды и отрядики, и целые полки примыкали к
игореву стягу: шли из разных мест, разными путями; и в полном составе войско
собралось только у Северского Донца. Игорь шел, "ожидаяся с войски". Но если
разные маршруты, разные расстояния, - кому ближе, кому дальше, - значит, не
было общего, так сказать единовременного для всех частей войска старта, не
было и единой для начала похода даты. Не могло быть. В подтверждение сошлюсь
на Татищева, который указал начало похода не 23, а 13 апреля. Это, возможно,
и не ошибка: могут быть верными обе даты, названные разными участниками
похода летописцам.
Вернемся на Сальницу, т.е. в район современного Артемовска, куда Игорь
мог выйти утром 2 мая. После дневного отдыха за вечер 2 мая, ночь и утро 3
мая: Игорь, двигаясь к Дону форсированно, как того требовала обострившаяся
обстановка (доклад разведки), мог пройти до 80 км из расчета 7 - 7,5 км за
час движения. Поэтому реку Сюурли следует отождествлять с одним из притоков
Миуса либо Тузлова.
Преследование разбитого на Сюурли в пятницу, 3 мая, противника,
продолжалось до темноты.
Передовые отряды, пройдя в преследовании 80-90 км, могли и "испита
шеломом Дону", достигнув берега его западной протоки - Мертвого Донца и
"начали мосты мостити по болотам и грязливым местам". Болота есть и сейчас
именно там, в дельте Дона.
Основное ядро войска с Игорем во главе двигалось медленнее, чем
увлекшиеся преследованием пылкие молодые князья. Ночлег рати с пятницы на
субботу должен был состояться в поле в 25-30 км к северу от места впадения
Мертвого Донца в Азовское море.
Эта ночь прошла тревожно - в ходе боя выяснилось, что на подходе свежие,
неожиданно многочисленные силы половцев. Теперь уже о продолжении похода за
Дон не было.
Обстановка диктовала: немедленно, используя ночь, отходить назад, что
позволило бы избежать окружения. Это и предложил Игорь на совете князей и
военачальников. Но те переутомленные полки, которые в длительном
преследовании и при возвращении к стану совершенно измотали людей, и
лошадей, двигаться без отдыха просто не могли. Как сказал один из князей, в
этом случае полки останутся на дороге.
И утром Игорю пришлось спешить все войско, чтобы пробиваться через кольцо
вражеского окружения. Князь не хотел, чтобы прорвались именно его полки, не
участвовавшие накануне в преследовании, и не ушли на свежих конях, бросив
остальных на произвол судьбы. Пусть все сражаются в равных условиях, честь
превыше всего.
В пешем строю, отбивая наскоки половцев и атакуя заслоны, пробивались
русские на северо-запад, к Северскому Донцу. Вряд ли за день такого движения
в боевых порядках могло быть пройдено более трети обычного перехода пехоты в
колоннах. Возможно, 12-16 км.
Ночь застала уставшую и поредевшую рать в безводной местности. Было
принято решение продолжать это движение с боем и ночью - не ложиться же
спать в окружении под половецкими стрелами. Плохо было без воды - до
ближайших рек по основной, "торной", дороге оставалось не менее 40 - 50 км,
недостаток воды остро давал себя знать.
Гораздо ближе была Каяла; теперь стояла задача пробиться к какой-либо
воде. Половцы понимали это не хуже и усилили сопротивление.
Вряд ли за ночь в такой обстановке (три форсированных перехода и более
полутора суток почти непрерывного боя за плечами - и богатырь начнет
сдавать) могло быть пройдено больше 10 км. Они еще будут биться более
полусуток - до тех пор, пока плечо еще дает силу удара мечом, пока еще
поддается руке тугой лук.
Тактика половцев, как и всегда, состояла в том, чтобы, препятствуя
движению русского войска, как можно дольше продержать его в бездонной степи,
изматывая беспрерывными наскоками и засыпая стрелами. Это была тактика стаи
степных волков, излюбленная и испытанная.
Картографируя места находок наконечников стрел и копий XII века, я
убедился в том, что плотность находок выше именно на вышеописанном маршруте,
т.е. археология подтверждает нашу версию или, лучше сказать, не противоречит
ей.
Где же искать Каялу? Летописец не дает ее характеристик, зато в "Слове"
река названа "быстрой... половецкой", текущей "ку Дону Великого".
В предполагаемом месте гибели русских полков, в 20-25 км восточнее
Матвеева Кургана, находится верховье речки с современным названием Самбек,
текущей отсюда на юг и впадающей в море. Название это позднего, турецкого
происхождения; в XII веке речка так не могла называться. В Книге Большому
Чертежу гуртом названы реки "Калы", впадающие в Азовское море. Близко к
"Калам" текут Кальчик, Кагальник, Кальминус, Калка. Каяла явно вписывается в
этот звукоряд. Итак, Самбек-Каяла?
Гипотеза еще сыровата, хорошо бы ее обкатать перед Советом. Там, в степи,
нужно обследовать курганы..."
Последние слова Пасынков писал стоя; Почти бегом бросился из квартиры на
улицу, миновал перекресток, откуда долетел до метро и вместе с народом
всосался в каменную воронку входа.
Вскорости два паровоза с воем вынесли номерной воинский эшелон со станции
Белорусская-товарная. Пасынков стоял в открытом дверном проеме, опираясь за
закладочный брус, и взглядом прощался с Москвой.
Один танк горел в степи на дороге, второй чадил у берега речки - его
поймали бронебойщики в момент, когда он пытался найти место для спуска и
переправы вброд. Еще немного дымилось то место, где упал и сгорел Шипуля.
Догорал мост, подожженный тогда же, в начале боя, Амаяковым. Сам Амаяков,
раненый в живот, стойко, почти без стонов, как полагается человеку чести,
доживал последние минуты в разбитом, развороченном, затянутом гарью и пылью
окопе, который воронки превратили в цепочку ям неправильной формы.
Пять танков, подойдя к обрыву над рекой, методично, выстрел за выстрелом,
разбивали позицию взвода из пушек. Уже засыпаны были оба противотанковых
ружья, лежал убитый пулей в голову запевала Ангелюк, уткнувшись в
расщепленный приклад своего пулемета; умер от ран Касильков; убиты Серов,
Дубак и Рогалевич.
Дважды в этот день, контуженный и иссеченный множеством мелких осколков,
истекал кровью на дне воронки наспех перевязанный Пересветов, и не было
никакой возможности отправить его в тыл: кругом шел бой, и лошади за
курганом частью были перебиты, частью в безумии разбежались.
Бесхозно валялась на вытоптанной копытами земле гитара Микина, ее
оборванная струна дрожала и звенела при каждом выстреле.
На южном склоне еще сражались. Наконечник половецкой стрелы с остатком
древка, взвитый вместе с курганной землей очередным немецким снарядом,
впился в левую руку помкомвзвода повыше локтя. Ругаясь, вырывал и вытягивал
Рыженков из кармана шаровар прорезиненный, похожий на большую пельменю
пакет, искал нитку. Найдя, разрезал ею пакетную обертку надвое, щепотью
испачканных землей и гарью пальцев взял тампон и унимал кровь от
немецко-половецкого подарка.
Пересветов просил пить, но где там - немцы держали под прицелом все
подходы к воде. Оставшиеся в живых защитники высоты "96" немцев к воде тоже
не подпускали, не давали им сделать пологий съезд для танков рядом с мостом.
Едва фашисты поднимались в рост и пытались сделать свое дело, хлопала
снайперская Халдеева, и тот сам себе со злобной радостью говорил:
- Еще один! И еще покажем, как бьют с оптико-механического
Ленинградского.
Стреляли Рыженков и Отнякин.
Пересветов лежал на спине, смотрел на дымное небо непонимающими глазами,
временами вел странные речи, поднимал руку, на что-то показывал:
- Вот идет старик... он просит помочь... снять кушак... и надеть тулуп...
ему холодно... холодно... вот, дотянулся до месяца, а он рассыпался,
превратился в петуха, из серебра кованого...
Отнякин, весь в пыли, с закопченным лицом, отбросил карабин с открытым
затвором, присел на землю и повел кругом злым и затравленным взглядом:
- Все, отстрелялся.
Со стороны речки, на которой были немцы, блеснул жестяной мегафонный
раструб, донеслось по-русски, и чисто, без всякого акцента:
- Эй, на кургане! Братва, кончай дурака валять и сдавайся! Вас не тронут,
будут вода и жратва! Вот я сдался - и жив!
Рыженков выстрелил в голос навскидку и не попал. Голос на той стороне
построжал:
- Эй, кончай шухарить! Даю две минуты!
Выждав две минуты, голос сказал утвердительно:
- Сдаетесь, значит.
Прямо напротив кургана, сбоку от танка вырезалась фигура в
красноармейской гимнастерке. Солнце поблескивало на жестяной трубе. Немцы не
показывались - ждали, что будет.
- Халдеев!
- У меня один патрон остался, а у Пересветова я уже смотрел - он все
расстрелял... Жалко на эту шкуру патрона тратить. Я лучше немца, -
повернулся Халдеев к помкомвзвода.
- Значит, все ребята, кто честно... здесь лежат, а он будет на солнце
смотреть? - задыхаясь говорил Рыженков. - Бей!
Халдеев повел оптикой, и в круглом зрачке, где сходились три нити - две
тонких горизонтальных и вертикальная заостренная, появилась фигура в
застиранной, выбеленной гимнастерке. Халдеев вывел заостренный пенек к
левому нагрудному карману и нажал на спуск. В ответ на выстрел прилетел
снаряд, тупо ударился в бруствер, взвизгнули осколки. Отнякин вытянулся,
сполз по стенке. Халдеев охнул и сел на дно окопа. Его глаза были забиты
землей, лицо иссечено камешками, он начал руками протирать глаза.
Взрыв будто вывел из шока Пересветова, он приподнял голову, посмотрел
осмысленно:
- Вам нужно уходить, - слабым голосом сказал он, - нужно, товарищ... вы
один знаете... ну, что я говорил... про Игоря. Это важно...
- Бредит, - протерев кое-как один глаз, сказал Халдеев.
- Идите, пробивайтесь...
Кавалеристы решили, что Пересветов умер, но он открыл снова глаза широко,
и странность была в них, он в упор посмотрел на Рыженкова:
- Зачем сняли шлем? Наденьте, наденьте!
Рыженков невольно уступил настойчивому взгляду: поднял валяющийся рядом
старинный шишак.
- Он еще утром контужен был, - как бы извиняясь перед Халдеевым, сказал
Рыженков, - все ему двенадцатый век мерещится, князь Игорь... А каска и
впрямь будто по мне кована.
Пересветов увидел помкомвзвода в шишаке и улыбнулся.
- Вижу, вижу, - прошептал он.
Взгляд померк. Потом глаза начали леденеть, а улыбка осталась. И остался
еще отпечаток какой-то таинственной, преходящей мысли...
Немецкий снаряд ударил в бруствер, пласт земли отвалился и древний курган
принял в свои недра Пересветова.
Из-за речки донесся рев моторов и перестук танковых гусениц.
- Пойдем, - сказал Рыженков, отряхивая землю, которой его обдало при
взрыве, но Халдеев не откликнулся: уронил голову на плечо, из полуоткрытого
рта бежала струйка темной крови.
Старший сержант выглянул: головной танк медленно сползал к речке,
переваливаясь через наспех сделанный в обрыве съезд.
Хуже того - отделение немцев обошло левый фланг позиции и,
переговариваясь, поднималось теперь к кургану. Солдаты заметили последнего
защитника высоты и шли прямо к нему.
Рыженков выскочил из воронки как был в шлеме. Немцы увидели и загоготали.
Они не торопились пустить в ход оружие.
- Рус, сдавайс! - крикнул один из них.
- Сейчас, - пробормотал Рыженков и скачками кинулся в сторону - туда, где
в изгибе речного русла пластался черный дым.
Сзади выстрелили. Пуля цвиркнула косо по шлему, но старое железо
выдержало. Пуля ожгла плечо, еще были выстрелы, но Рыженков уже бежал в
дыму, огибая трупы лошадей, нелепых в непривычной для глаза неподвижности.
Караковая кобыла подняла голову, полными муки глазами моля о помощи. Лежал
рядом с лошадью Микин, на руки намотав повода. Рыженков остановился
посмотреть - убит Микин или только ранен, и увидел, что коновод мертв. Тут в
плечо его сильно толкнуло, он обернулся и увидел своего солового, волочащего
по земле повод.
В бешеном беге и грохоте копыт промчалось по задымленной степи видение -
всадник в высоком шлеме. Подвернулся на дороге немецкий солдат, поднял,
было, автомат, стрекотнул, и тут же коротко и зло вспыхнуло солнце на
клинке, солдат сложился и упал, а конь скоро растаял в размытой дымами дали,
унося своего необыкновенного всадника.
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 09.01.2002 20:30
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг