книгу, свою подругу, свою единственную надежду на выживание в этом бардаке
буйнопомешанных магов и политиканов.
Макушка Йора выстрелила в потолок несколькими волосками, распрямившимися в
геометрически идеальные прямые. Разверзлися хляби надмирные.
Четыре тысячи бочек прибрежной морской воды с радостным треском
превратились в громадную ледовую плешь, всхолмленную застывшими волнами.
Внушительный столб воздуха над этой плешью тоже перешел в твердое
состояние и просыпался на лед густой колючей порошей. Ураганной силы
ветер, ударивший со всех сторон в образовавшуюся зону разрежения, сшиб
Сонна с ног.
Его клинок прекратил защитное круговращение. Три секунды ровно лучники еще
могли решить исход операции в пользу Свода. Однако ни одна стрела не
устремилась к лежащему пар-арценцу - слишком уж рах-саванны обалдели. Их
внимание мгновенно перескочило с пар-арценца на самозарождение грандиозной
льдины "из ничего".
Сонн, казалось, был к этим фантасмагорическим стихийным катаклизмам
равнодушен. И даже, пожалуй, воспринял их как должное. Он вскочил на ноги
и, продолжив защищать себя мечевым "двойным бражником", шагнул на льдину.
- Как я мог промахнуться? - простонал Йор. Кажется, он даже не сообразил
что именно произошло.
Йор, как понял Лараф, истощил большую часть своих запасов силы. По крайней
мере, пар-арценц Опоры Единства даже не попытался повторно использовать
против Сонна свой клинок-молниевержец. Вместо этого он судорожно зашарил
по кожаным накладным кармашкам на своем поясе.
Лараф подумал, что второго такого олуха, как он сам, Лараф, не сыщешь во
всем Варане. Это ж надо ведь! Пар-арценц, оказывается, собирался
уничтожить Сонна льдом, а не огнем, как он, Лараф, думал. И, значит, книга
должна была уцелеть. Лараф просто не понимал, что ледяной огонь был бы
губителен для "Семи Стоп" в не меньшей степени, чем настоящее пламя.
Ему было невдомек, что Йор минуту назад отважился ослушаться приказа
своего гнорра, справедливо рассудив, что ни одна книга в мире не стоит
столь дорого, как жизнь Сонна. Гнорр, конечно, устроил бы ему знатный
втык, но убить не убил бы. Победителя Сонна? Нет, не убил бы. И даже - не
осмелился бы разжаловать.
Всех этих соображений Лараф, разумеется, не знал. "Что же теперь делать? И
что сказать Йору?" - вот, что заботило его сейчас.
Лараф еще не успел сообразить, какой приказ наиболее уместен, как все его
внимание оказалось прикованным к темному пятну на морской поверхности. До
этого момента оно было неразличимо для его глаза, засвеченного частыми
вспышками и яркими белыми огнями. Но теперь нечто приблизилось к берегу, к
краю навороченной магией Йора льдины настолько, что попало в рассеянный
свет факелов-эбенори.
Это была небольшая узкая лодка с поднятым носом и высоким фальшбортом из
дубовых досок. В ней не было никого. Ни весел, ни уключин тоже не
наблюдалось. Натянутые поводья, уходящие под воду, свидетельствовали о
том, что в лодку запряжена какая-то морская животина. Лараф никогда о
подобном не слыхивал, однако в данном случае оставалось только поверить
глазам своим. Ибо лодка двигалась, а значит - была кем-то влекома.
"Если только это не чистая магия", - подумал невежественный Лараф,
которому были неведомы подлинные затраты, на которые пришлось бы пойти
магу, дабы дистанционно перемещать столь массивный предмет. А затраты эти
в действительности были таковы, что и Лагха Коалара собственной персоной
никогда на них не решился бы, имей он в своем распоряжении пару хороших
тягловых каракатиц.
- О Шилол Изменчиворукий, - пробормотал Йор. - Это, похоже, "морская
колесница". Я вижу под водой Следы двух каракатиц. Мой гнорр, разве в
Опоре Безгласых Тварей работают с каракатицами?
"Если б я знал, твою мать!!! - сокрушался Лараф. - Если б я знал!!!"
- Это ваша обязанность, Йор - вынюхивать, где, кто и с кем работает. Я не
могу знать всё! Для того и нужна Опора Единства. Не исключаю, что эти
мерзавцы из урталаргисского Свода хотели сделать мне приятный сюрприз. А
вместо этого - удружили Сонну.
Слова не мальчика, но мужа. Это был единственный случай во всей личной
истории Ларафа в качестве гнорра Свода Равновесия, когда подлинный гнорр,
Лагха Коалара, на его месте сказал бы то же самое. Может, что и дословно.
Тем временем, Сонна уже настигала погоня. Десяток мечников Свода, которые
наконец преодолели длинную каменную лестницу, опускающуюся от Башни на
пляж, ковыляли по гальке в направлении льдины. Несмотря на то, что каждый
мечник имел в своем распоряжении обе руки, которыми можно было полноценно
балансировать при беге, бежали они по меньшей мере вдвое медленней
пар-арценца Сонна.
Из-за мыса показались носовые огни флагманской сторожевой галеры.
Несколько коротких колоколов назад флотилия сорвалась с главного
пиннаринского рейда, где всю ночь напряженно ожидала приказа Йора.
Дюжина воронов, разобравшихся наконец в командах немногих уцелевших
офицеров из Опоры Безгласых Тварей, обрушилась на пар-арценца, когда тот
уже залазил в "колесницу".
Увы, им следовало бы появиться на полминуты раньше. Пар-арценц вновь был
вынужден снять защиту "двойным бражником", чтобы отразить нападение
животных-семь, норовящих полакомиться его вкусными глазами. Но теперь
пар-арценц мог себе позволить упасть на дно лодки, так что его полностью
скрыл от лучников высокий деревянный фальшборт.
Только острие его клинка, облака черных перьев да разрубленные тушки время
от времени показывались над фальшбортом, в который впились несколько
стрел, после чего лучники-истребители прекратили бессмысленную трату
боевых припасов.
"Колесница" отлепилась от льдины. Не видимые Ларафу, но различаемые
Йоровым Взором Аррума, каракатицы описали широкую дугу, направляясь прочь
от берега и одновременно с этим разворачивая "колесницу" в сторону моря.
На спешащих к месту событий галерах оглушительно лупили в барабаны. Весла
работали в бешеном темпе, корабли показывали великолепную скорость,
которой позавидовали бы в любом флоте Круга Земель. Однако, стоило только
"колеснице" вздрогнуть и сорваться с места, как сразу же стало ясно:
галерам не угнаться за стремительными головоногими гадами, готовыми
поспорить в проворстве с владыкой океанских глубин, Его Сиятельством
Кашалотом.
Стрелометы головной галеры дали слаженный залп. Вслед за этим начали
стрельбу и другие корабли.
"Колесница" в этот момент находилась на пределе дальности метательных
машин. Несколько мощных снарядов упали в воду, однако один все-таки достиг
цели и пробил насквозь деревянное ограждение.
Еще одна четырехлоктевая стрела - зажигательная - воткнулась в транцевую
доску "колесницы".
Дикий, протяжный крик, испущенный Сонном, свидетельствовал о том, что
пар-арценца удалось по меньшей мере зацепить. Над парапетом показалось его
искаженное болью, ненавистью и мятущимися сполохами горящей пакли лицо.
- Тупоголовые рабы! - громогласный рык пар-арценца сейчас звучал еще
мощнее, чем несколько минут назад - в Башне Отчуждения. - Холуи! Поглядим,
как ваш гнорр обойдется без этого!
Пар-арценц выбросил в сторону сгрудившихся на льдине мечников руку, в
которой была зажата - ошибиться было невозможно! - его, Ларафа, книга.
Правда, частично развоплощенная.
Она походила на брикет полупрозрачного фруктового желе, которое, в отличие
от настоящего желе, не расползается в пальцах, а противоприродно
удерживает форму.
Почему книга выглядит именно так - Лараф понял сразу же. Это неспешно
отступала формула невидимости, заклятие "порчи образа", которое, надо
полагать, Сонн снял, как только книга очутилась у него в руках.
Сонна и мечников разделяла не столь уж широкая полоска воды. Один офицер
даже отважился разбежаться и прыгнуть, но ему не удалось преодолеть и
половины стремительно растущего расстояния до "морской колесницы".
"Он ушел. Ушел. И у него - книга. Да. Теперь нет сомнений, - Лараф был
готов разрыдаться. - Конец. Конец. Конец. Конец. Конец."
- Уничтожьте его!!! - заверещал Лараф, позабыв об осторожности, позабыв о
том, что он, гнорр, теоретически заведомо лучший маг, чем Йор, и что
подобного рода приказание ему следовало бы адресовать самому себе.
- Я не могу, - раздельно произнес Йор. - Уже не могу. Я потратил все силы.
Все, какие только у меня были.
Сонн выкрикнул еще что-то, продолжая потрясать книгой, но его голос
сорвался. Видимо, и его силы были на исходе.
Ларафу было все равно. "Меня может спасти только чудо. Хотя чудесам тоже
конец."
Но чудо произошло.
В двух локтях от "колесницы" из-под воды вышла серая туша. Глухо
стукнулись о деревянный оклад "Семи Стоп Ледовоокого" две полоски частых
зубов. Продолжая свое неостановимое движение туша - Лараф наконец признал
в ней дельфина, - взвилась в воздух целиком. Преодолела сажени, отделяющие
ее от льдины...
Лараф успел только сморгнуть, а дельфин уже ушел под воду, оставив после
себя щербатый скол на краю льдины.
По льду, прямо под ноги рах-саванну Ольме, скользил некий прямоугольный
предмет. Он замедлил свой бег. Остановился.
Это были "Семь Стоп Ледовоокого".
Колесница с замолчавшим - возможно, навсегда - Сонном уносилась в ночь, в
угольную черноту, непроглядную темень, что простерлась над морем от
Пиннарина до самого Урталаргиса. А книга, его книга, подруга и советчица,
мудрейшая из мудрых, услада разума и сердца, ключ к семи столицам мира и
семнадцати дверям мироздания, лежала среди благоговейного расступившихся
мечников Свода.
И никто не посмел прикоснуться к ее густеющему образу. Никто, кроме Ларафа
окс Гашаллы, рекомого промеж несведущими Лагхой Коаларой, гнорром Свода
Равновесия.
3
Надо всем Фальмом, от Яга до Белой Омелы, от Уяз-Намарна до Урочища Серых
Дроздов шел густой нехолодный снег. Распушенные белые хлопья следовали в
неподвижном воздухе распрекрасно отвесным траекториям и ничто не вносило
разлад в этот гармоничный поток небесной субстанции второго рода.
Баронесса Зверда стояла на балконе угловой башни цитадели Маш-Магарта и
вслушивалась в ватную, тихую густоту фальмской ночи. Сон к ней не шел.
Она протянула руку. На ладонь грузно опустилась грандиозная снежинка,
снежинище размером с поясную бляху. От тепла ладони снежинище сразу же
пошло водой, начало проседать и стремительно менять форму. Перед взором
баронессы проносился реквизит и лики ледяных актеров театра-на-ладони.
Заснеженный куст?.. нет... башня, другая, третья... это замок, не
фальмский... рыба... дельфин?.. дельфин... четыре приземистых силуэта...
люди?.. игра гибнущих кристаллов льда на мгновение приоткрыла Зверде
жестко очерченные скулы... не вполне скулы... все лицо набрано из гладких
плоскостей, как будто высечено из огромного алмаза... но - Зверда
поперхнулась криком - каждая плоскость живет вместе с другими, грани и
ребра согласно ходят вверх-вниз в лад с перемещениями жаркого, пунцового
многоугольника рта... но и этого уже нет; останки снежинки на прощание
показали ей гору Вермаут, которая стремительно погрузилась в океан на ее
ладони.
И больше нет ничего совсем. Только оседают повсюду гигантские белые
хлопья, будто весь Фальм погрузился на дно магического тигля, в котором
неспешно идет Работа Изменения. И выпадает белый осадок...
...Стеклянные силуэты, по собственной недоброй воле сошедшие на дно
магического тигля, волокущие за собой шлейф взбаламученного белого осадка,
струились вдоль южного склона горы Вермаут. Ни человек, ни гэвенг, ни
гнорр Лагха Коалара, ни пар-арценц Сонн, ни Вэль-Вира, ни даже Зверда не
увидели бы их. Но они были. Были там, связанные с токами земляного молока,
наполненные Гулкой Пустотой, одновременно звонкие и безмолвные,
одновременно здесь - и повсюду.
И похищенный в Южном замке прямо из рук барона Санкута велиа Маш-Магарт
образ "Семи Стоп Ледовоокого" тоже был с ними. Захват там - захват здесь.
Мир работает, как часы, не сложнее и не проще. Никаких чудес - одна лишь
магия. Но и та - лишь магия именем, сутью же - механизм, не знающий
сбоев, обычный механизм: колесики, пружинки, молоточки. Никто лучше феонов
не знал этого.
Дельфин проскользил мимо аморфных теней тягловых каракатиц. Вырвался из
водной толщи, вторгся в чуждое, воздушное пространство. Вечно улыбающаяся
пасть повстречалась с деревянным окладом книги...
...Дельфин ударился о льдину. Сполз по дымящейся сахарно-хрустальной
глади, что была холодна как звезды, и ушел обратно в черную воду. На
глубине в пять саженей он растворился - окончательно, бесповоротно,
навсегда.
Когда посюсторонняя проекция "Семи Стоп Ледовоокого" была вырвана
посланцем из пальцев Сонна, повторяя в новом ключе уже происшедшее с той
же книгой событие, мириад стеклянных граней пришел в движение. Феоны
подтверждали, феоны заклинали и поздравляли друг друга с тем, что не могло
не произойти:
- Дело сделано.
- Дело сделано.
- Дело сделано.
- Дело сделано.
ГЛАВА 10. ШКОЛА ПОДЛЕЦОВ
"Деланная стеснительность - вторая добродетель кавалера."
"Канон Любовной Науки, писанный Юмиохумом, возлюбленным пажом императрицы
Сеннин"
1
- Скажите, госпожа Зверда, что это за дерево?
- Это рябина, посаженная вверх ногами.
- Вверх ногами?
- Ну да. Какая ей разница, как расти. Вот она и растет так.
- Довольно красиво, - вежливо отозвался Эгин. Дерево было низким, с кривым
стволом и казалось искалеченным. Под порывами ветра его ветви неприкаянно
скребли укрытую просеянным гравием землю. Место было лобным. Снег здесь
уже сошел, даже земля успела местами высохнуть.
- Ничего особенного. Во времена моего деда, барона Санкута это считалось
красивым. Теперь - просто дерево...
Они гуляли по запущенному парку близ Маш-Магарта. Множество карликовых
деревьев, высокие, довольно живописные валуны, на которых вырезаны медведи
и кролики, катающие передними лапами гигантские шары, состоящие словно бы
из нитей и ваты.
- Мне нравится ваш парк, госпожа Зверда.
- А мне нет. Когда-то здесь произошла неприятная история. Тогда я была еще
маленькой. Я играла здесь сама, у меня никогда не было друзей, вот только
Шоша, тогда его звали Шоша велиа Теграгак, это только после нашей свадьбы
он стал велиа Маш-Магарт. Да и тот приезжал редко - не ближний свет из
Ноторма ехать. Однажды в полдень из-за во-он того камня на дорожку вышла
рысь, настоящая рысь. Эта рысь была самкой, недавно принесшей котят. Она
была усталой и очень голодной. Она слонялась по окрестностям в поисках
легкой добычи. Ее тяжелые розовые сосцы свисали едва ли не до земли, один
глаз у нее вытек, наверное, вырвали в драке. Вот она смотрела на меня
своим единственным безжалостным глазом и трясла своей жесткой бородой. Я
закричала и захлопала в ладоши, но рысь не испугалась. Это была опытная
старая рысь, шерсть на ее ушах уже начала седеть. Мне, девчонке, было не
под силу ее обмануть...
- Что же вы сделали? Позвали на помощь?
- Звать было некого. Моя мать считала, что я могу гулять сама, без охраны.
Она говорила, что я должна научиться защищать себя сама. Вот я и училась.
Я взобралась на ближайший камень, он был высоким и рысь никак не могла
запрыгнуть на него, хотя именно это она и пыталась сделать. Там, на камне,
я и простояла до вечера, рыдая от страха. Мне хотелось есть, мне хотелось
в туалет. На камне я не могла даже присесть. Рысь прохаживалась внизу и
смотрела на меня как на говорящий окорок, она была терпелива, только
хвост-обрубок нервно подергивался. Всем известно, что взгляд у рыси -
дурной, тяжелый, недобрый. Не удивительно, что следующей ночью я слегла с
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг