- Аррум?! - настойчиво окликнул его Лагха.
Эгин даже не пошевелился.
Наверное, без сознания. Лагха наскоро прощупал Эгина
Взором Аррума и обомлел.
Эгин, аррум Опоры Вещей, был мертв. А что еще сказать о
человеке, чье тело оставлено семенем души?
* 7 *
Девкатр переместился неожиданно. Не перелетел, ибо под
полетом человек обычно подразумевает полет птицы или стрелы -
полет вперед, куда указывает клюв птицы или наконечник стрелы
- а именно переместился. Басовито гудящее "ж-ж-ж-ж", несколько
неуловимых мгновений - и девкатр, проскользив боком в сторону,
уже завис над вайской площадью, над замершим "ежом" южан,
которых удерживал на месте лишь страх, лишивший их последних
сил. А там, где девкатр был раньше, осталась лишь дрожь
знойного марева.
- Сыть хуммерова, - ахнула Сайла, позабыв обо всем на
свете.
- Да, - процедила Куна-им-Гир. - Она самая.
- Отлично! - щелкнула пальцами Вирин. - Он выбрал первую
жертву!
С этого момента события сорвались в головокружительный
галоп и едва ли были в тот день хоть одни человеческие глаза,
которые воспринимали бы вещи так, как оно свершались в
действительности. Подлинная суть вещей открывалась лишь
угольно-черным зракам девкатра.
Клочья деревянных вайских строений, клочья мертвой
шардевкатрановой плоти, тела костеруких и южан, погибших в
первой волне высадки - все разнообразие косной материи в
окружности полулиги от панцирной пехоты, сгрудившейся на
площади - пришло в движение, ибо на неживое распространилась
власть тонких тканей Изменения девкатра. Пришло в движение и
поднялось стеной вокруг обреченного десанта. Один короткий
колокол напряженной тишины, нарушаемой лишь ровным гудением
девкатра - и, вспыхнув, словно ворох обрывков рисовой
тернаунской бумаги, немыслимое сонмище изуродованных предметов
ринуло к центру площади, одновременно с этим закручиваясь в
слитный пламенный вихрь.
Конец панцирной пехоты, красы и гордости Северо-Восточной
провинции.
А потом, к огромному неудовольствию Вирин и великому
облегчению Адорна, девкатр плавно опустился вниз - туда, где
развеянные в золу и пепел смешались останки всех надежд Ихши -
сына Аффисидаха, солдат и костеруких. Девкатр сложил за спиной
крылья и замер в дрожании раскаленного воздуха.
- Заснул, что ли? - в сердцах спросила Куна-им-Гир у
обескураженной Вирин.
* 8 *
Невесомые пепельно-серые листья, беззвучно облетающие с
мертвых деревьев. Сухое дно колодца и не шорох, но лишь
ожидание сколопендр, которые приползут прислушаться к тому,
как молчит твое сердце. Вечность, которая есть миг, миг,
который есть вечность, неразрешимое уравнение небытия. Он
закричал и понял, что обречен на безмолвие. Ни звука. Только
страх, непонимание, оставленность. Неужели это и есть
Проклятая Земля Грем, о которой никогда не говорят вслух? В
таком случае - когда же я проросту?
И вдруг...
- Кто ты, воин, проливающий кровь как воду?
Он не услышал так. Этот вопрос, сотканный из образов, из
чьего-то расплывчатого лица в контражуре листьев смоковницы,
из горного водопада, из победного звука, с которым меч находит
дорогу меж пластинами чужого панциря, из ножа, холодящего
кадык, из женской улыбки в сумраке незнакомой комнаты, из
строчки, нацарапанной на глиняном черепке, не был услышан,
нет, но был воспринят и понят, да. Но если то, что породило
эти образы, можно было назвать голосом, значит, голос был
раздраженный, настороженный, но вызывающий необъяснимое
доверие. Он ответил:
- Эгин. Назови себя.
Он не ответил так. Но образ своей Внешней Секиры,
собственное лицо вместе с зеркалом, его отражающим, готовность
убивать, которую всегда невольно испытывает рука, возложенная
на рукоять меча - все это ушло от него в пустоту, прежде чем
он успел осознать, что не может шевельнуть губами, ибо их нет
у него больше. Пустота была глухой и черной, перед которой все
его чувства были бессильны. Что-то убило его, убило мгновенно
и бесчувственно - ибо он помнил свое падение от подземного
толчка, но был бессилен вспомнить боль или мертвящий металл в
своем теле.
Хохочущая жаба и удивленный ребенок.
- Ты называл меня Прокаженным, Кухом, Авелиром. А теперь я
стал пустотой, облаченной в Измененную плоть. Но прости - я не
верю тебе, Назвавшийся Эгином, ибо я не видел твоей смерти.
Докажи себя.
Если это действительно Авелир, то он поймет.
Черный Цветок - он не знал как помыслить лучше и помыслил
черную розу, - клятва, зеленые виноградины, "Овель".
- Странно, Эгин. Ты очень непохож на себя. Я, впрочем,
наверное тоже.
- Ты видишь меня!!? - тысяча солнц и тысяча глаз, слитых в
одном образе. Самое немыслимое в этой тьме без конца и начала.
- Конечно же вижу, иначе как бы я мог говорить о тебе как
о воине, проливающем кровь как воду? - невозмутимое
спокойствие, едва заметная улыбка, дуновение морского ветра. -
И ты сейчас увидишь меня.
Колодец не был бездонным. Высоко-высоко наверху появилось
слабое нежно-зеленое сияние. Не образ сияния - но именно само
оно как таковое, будто бы Эгин увидел его глазами своего
старого доброго тела. Сияние опустилось (или Эгин был поднят
Авелиром?) и теперь он смог различить внутри него золотистый
силуэт, в котором пробегали крошечные язычки черного пламени.
Силуэт, к удивлению Эгина, ничем не напоминал
саламандроподобного эверонота. Авелир выглядел словно среднего
роста и среднего же возраста человек, набросанный несколькими
уверенными штрихами тернаунского художника-каллиграфа.
- Это и есть ты?
- Да, это и есть истинный я.
- Но ведь ты не человек, а выглядишь как...
- Не вполне верно. Семя души у меня, о невежливый Эгин,
совершенно человеческое, как и у всех эверонотов. А вот мое
саламандровое обличье - это плата нашего народа за спасение в
войне Хуммера и Лишенного Значений. А вообще - ты бы на себя
посмотрел. По тебе какая-то черная трещина змеится от левой
пятки до правого уха.
- Что-о?! Какая трещина, я ничего... - Эгин воспринимал
зрительно лишь семя души Авелира. Себя же он не видел вовсе.
Словно бы был совершенно прозрачен для собственного взора,
хотя какой может быть "взор" без глаз? Правда, Взор Аррума...
- Правильно, ты видишь только меня, а вот я - и себя, и
тебя. Не забывай, я все-таки и при жизни мог несколько
больше. А вообще - хватит болтать. У нас мало времени.
Что значит "довольно болтать" и "мало времени"? У них что
- есть какие-то другие развлечения до того момента как Пути
Пустоты вынесут их души в Земли Грем, где их личности сотрутся
вместе с памятью о прожитой жизни? Эгин так и спросил.
- Довольно болтать - это значит что пора действовать, -
отрезал Авелир. - Сейчас я постараюсь воздействовать на эту
крылатую тюрьму чтобы ты понял о чем я говорю.
* 9 *
Напряженное ожидание. Вирин молча смотрела на сложенные
крылья девкатра в дальноглядную трубу, а Куна-им-Гир нервно
постукивала по бронзовому поножу коротким тупым мечом из
безупречно отполированного металла, который служил ей вместо
некогда принятого в варанском флоте командирского жезла. Сайла
исс Тамай не отваживалась нарушить их молчание. Ото всей души
она желала девкатру сдохнуть на месте, грозным "черепахам"
южан - всем скопом пойти ко дну на ровном киле, а себе -
проснуться в своей княжеской постели рядом с Лагхой Коаларой.
Но нет.
Вздымая клубы пепла и пыли, девкатр вновь взмыл вверх, в
то же время поворачиваясь вокруг своей оси так, что его голова
через пол оборота оказалась обращенной прямо на "Лепесток
Персика".
- Подавай "готовность"! - выпалила Вирин.
Куна-им-Гир вздрогнула всем телом, словно ей за шиворот
упал паук, и воздела вверх свой офицерский меч. В нем послушно
блеснуло утомленное послеполуденное солнце месяца Гинс. Разом
взвизгнули флейты в руках мужчин, стоявших на флангах
разбитого на два прямоугольника строя лучниц Гиэннеры.
Четыреста Стражниц в одном слаженном многоруком движении
извлекли стрелы из колчанов. Первая шеренга зарядила луки
красными стрелами, вторая - желтыми, третья - зелеными,
четвертая - ядовито-синими, пятая - черными. Теперь они были
полностью готовы к Танцу Ткачей.
- Неужели они дострелят? - не удержалась Сайла. Она мало
смыслила в военном деле, но все-таки несколько раз вместе с
покойным князем присутствовала на стрелковых состязаниях и
знала, что стрелу больше чем на пятьсот шагов никак не
пустить. А до девкатра на глаз было больше двух тысяч.
- Этими стрелами - да, - не без гордости заявила Вирин.
- Чего мы ждем? - осведомилась через плечо Куна-им-Гир. -
Все готово, пора начинать.
Вирин подошла к ней и, нежно поцеловав в шею,
проворковала:
- Потерпи немного и ничего не бойся. Он пока лишь смотрит
на нас. Мы успеем всегда.
* 10 *
Если дух и душа не есть одно - значит, у Эгина захватило
дух. А если все же одно - значит, образ духа.
Он видел. Он снова видел. И не смрадные болота Проклятой
Земли, и не благоуханные долы Святой Земли, а привычный мир
Солнца Предвечного. Но видел не так как раньше.
Море - невесомое, прозрачное до самого дна, будто бы это
не вода, а едва замутненный сизой дымкой воздух. На его
поверхности парит гармоничное сооружение, о котором Эгин
доподлинно знает, что оно мертво, но когда-то состояло из
множества безмолвных живых существ, именуемых кедрами. А в
центре сооружения - смертельная опасность. Там бьется и
пульсирует неведомая сила, готовая в любой момент получить
свободу и сокрушить его новое тело. Да, сооружение мертво, но
живы его повелители. А правее сооружения - большая группа
черных чечевицеобразных монстров и их тощих коричневых
спутников. Эти гораздо уродливей, но зато они безопасны, и
этим сразу же вызывают у Эгина симпатию.
Где-то "за спиной" и в то же время внутри него заговорил
Авелир:
- Кое-что получилось. Ты видишь, но, увы, твое восприятие
уже сильно Изменено материей девкатра. Боюсь, трещина в твоем
семени души отнюдь не случайна.
Последнее Эгин оставил без внимания.
- Девкатра?!
- Да, мы с тобой теперь вдвоем одухотворяем одного
девкатра, как двое мужиков на ярмарке изображают одну корову,
олух ты аррумский! - на Эгина вывалился полный мешок
издевательских образов. Среди них особенно впечатляла
матерчатая лупоглазая кукла, на лбу которой было написано
тушью: "Эгин, аррум Опоры Олухов". Авелир тем временем
продолжал:
- Дело в том, что девкатры с тех пор как они Изменились -
твари совершенно неживые и уж заведомо безмозглые. Они - как
бы ловушки и мучители человеческих душ. Правда, как я понимал
раньше, одному девкатре положена одна душа. Теперь оказалось -
можно и две. Точно не знаю почему, но скорее всего из-за того,
что мы оказались в жерле Черного Цветка и семена наших душ,
подхваченные Путями Силы, вошли в плоть рождающегося девкатры.
Я вот только не понимаю, как смог попасть сюда ты, если тебя
никто не убивал.
Эгину было немного обидно за "аррумского олуха" и он,
припомнив как называла его в прошлом году живущая-вне-плоти
Тара, сказал, желая впечатлить Авелира своей
сообразительностью:
- Наверное, потому что я человек Пестрого Пути.
Как не странно, это действительно впечатлило Авелира.
- Откуда ты знаешь про Пестрый Путь? - к неприятному
удивлению Эгина, надо всем властвовал созданный Авелиром образ
глухой железной стены.
- От бесплотной Тары, одной из Говорящих Хоц-Дзанга.
- А, Говорящие Хоц-Дзанга, - в образах Авелира,
перенасыщенных засохшим шиповником, Эгин уловил что-то сродни
облегченному вздоху. - Хорошо, оставим все это. Теперь, зная
что ты смотришь на мир глазами девкатра, который висит сейчас
над сожженной Ваей, ты понимаешь, что это за гармоничное
сооружение, в котором тебе видится одна лишь опасность, и что
это за стечение уродов западнее его?
- Уроды - это "черепахи" и галеры южан. А вот этот
одинокий корабль... Наверное, к южанам подоспела подмога.
Какой-нибудь секретный плавучий монстр, который оснащен при
помощи Ибалара смертоносным оружием.
- Продолжим, - Авелир словно пересыпал сухой песок из
ведра в ведро. - К твоему сведению, до того как начать
разговор с твоей исключительно странной и, честно признаюсь,
местами настораживающей тенью, я, воспользовавшись могуществом
нашего нового тела, сжег за пять коротких колоколов две тысячи
панцирных пехотинцев Хилларна. И, раз уж выпала такая редкая
возможность, я намерен продолжить искоренение скверны, пока
свет моего семени не угаснет окончательно. Тебе вопрос,
ученик. Кого нам избрать следующей жертвой?
Слишком много всего навалилось... Вспомнить хотя бы
собственную смерть... И вот, неожиданно - такое могущество.
Мнилось, что все кончено, что южане займут Медовый Берег и
выгребут весь мед, а теперь оказалось, что он, Эгин, еще может
победить. "Тайный советник Йен окс Тамма спасает вверенный ему
уезд от вторжения", - неплохое полотно для кабинета вайского
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг