подействовал на экономику даже благотворно. Приблизительно так же, как
обрушение рубля в тысяча девятьсот девяносто восьмом. Ведь сейчас у руля
многих компаний стояли люди, которые в то время приобрели ценный опыт, как
из потерь выращивать будущие прибыли.
А кроме того, выяснилось, что падение цен на нефть очень и очень многие
просчитали заблаговременно. Топливный кризис рубежа веков вызвал мощный
приток средств в сектор разработки энергосберегающих технологий, и любому,
кто дал себе труд задуматься, было ясно, что, как только эти технологии
придут в производство, с высокими ценами на энергоресурсы будет покончено.
Поэтому готовиться к падению цен начали загодя, отслеживая появление на
западном рынке новых поколений автомобилей, строительных изоляционных
материалов, стиральных машин, менее энергоемких холодильников, масляных
радиаторов с повышенной теплоотдачей и меньшим энергопотреблением, более
экономичных судовых двигателей, новых поколений ветро- и гидрогенераторов
с повышенным КПД и прочего, и прочего.
Крупные компании напрягали свои аналитические отделы, которые строили
графики, выводили вероятности и выдавали прогнозы, средние и мелкие просто
держали ухо востро. И все, даже крупные нефте- и газодобывающие концерны,
начали вкладывать заработанные на экспорте энергоресурсов средства не
только и даже не столько в увеличение добычи и освоение новых
месторождений, сколько в другие секторы экономики - в лесозаготовку и
переработку, в сельское хозяйство, а особенно в разработку и организацию
производства наукоемкой продукции. Сначала понемногу, осторожненько, а
затем все шире и энергичнее. Тем более что крупнейшая страховая компания
России "Общество здравомыслящих людей", являвшаяся одной из составных
частей финансового холдинга БЗЛ, страховала подобные риски по самому
выгодному тарифу, отличавшемуся на порядок от страхования рисков в
сырьевом секторе. Кроме того, "Фонд Рюрика" вложил колоссальные средства в
еще один крупный проект, в который раз удивив всех неисчерпаемостью своих
резервов и нестандартностью мышления своего главы.
Во всех регионах была создана развитая сеть небольших инновационных
компаний нового типа. Сотрудники этих компаний были тщательно отобраны из
базы данных региональных отделений фонда и составляли настоящую элиту
профессионалов, а кроме того, существенную часть сотрудников составили
выпускники его собственного частного учебного заведения - Терранского
университета, подготовка и профессиональные качества которых уже были по
достоинству оценены всеми, кто с ними сталкивался. Эти компании, ко всему
прочему, получили почти неограниченный доступ к мощнейшим базам данных
"Фонда Рюрика" и льготное кредитование в структурах БЗЛ. И это сразу же
определило всю сеть компаний как структуру очень высокого полета. Но при
очень приемлемых ценах на услуги. По существу, эти компании являлись неким
отдаленным аналогом машинно-тракторных станций времен зари механизации
сельского хозяйства, предоставляя как бы напрокат всем, кому это было
необходимо, свои ресурсы и мозги своих сотрудников для решения конкретных
задач и работая от конечного результата.
Так что даже небольшие фирмы и компании имели возможность за весьма
скромную плату нанять для решения своих технологических, маркетинговых,
финансовых и иных проблем профессионалов высокого уровня, в то же время не
обременяя себя излишними кадровыми ресурсами в тот момент, когда этих
проблем на горизонте не было. А профессионалы получали взамен
гарантированно стабильную зарплату и высокие премии за решение конкретных
задач, а также широчайшие возможности для профессиональной деятельности.
Ибо подобная сеть компаний могла предоставить в распоряжение любого
профессионала такие ресурсы, каких он не мог получить более нигде.
Достаточно сказать, что, когда "пожарная" команда наиболее мощной в этой
системе компании "Сообщество профессионалов" проводила санацию больше всех
пострадавшей от падения цен на нефть компании "ЛУКойл" (слишком поздно
спохватились), им удалось получить консолидированный кредит в три с
половиной миллиарда долларов, причем с отсрочкой начала платежей на три
года и под четыре с половиной процента годовых. К тому же тем, кто
привлекал для осуществления своих проектов сотрудников этих компаний,
"Общество здравомыслящих людей" предоставляло еще более льготный тариф.
На политическом фоне, однако, все обстояло не так ясно. Новый президент,
вроде бы выпестованный прежним и представленный им обществу как достойный
его преемник, оказался несколько больше привержен привычкам и образу
мыслей структуры, вскормившей их обоих. Так что не прошло и ста дней после
его избрания, как между ним и наиболее мобильной и независимой частью
журналистской братии разгорелось что-то вроде "холодной войны". Эта война
была тут же поддержана той полукриминальной частью российского бизнеса,
наступление на которую продолжил новый президент. И обстановка на
политическом Олимпе начала ощутимо накаляться. В газетах и на телеканалах
сначала понемногу, а затем все больше и больше стало появляться
материалов, в которых новый президент представал жуликоватым типом,
окружившим себя крайне сомнительными людьми, основной целью которых
является наполнение собственных карманов.
Пара неуклюжих шагов, предпринятых чиновниками, близкими к администрации
президента, не только вызвала волну возмущения, но и инициировала
парламентские слушания (депутаты обычно относятся чрезвычайно серьезно к
вопросам соблюдения демократических норм и процедур, особенно если у
людей, указывающих на вопиющие нарушения в этой области, приятно
похрустывает в карманах). Президент, не сумев быстро среагировать на
развитие ситуации, пришел в излишне возбужденное состояние духа и начал
отвечать на выбросы компромата против него самого и его окружения
средствами и методами, привычными для сотрудников спецслужб, но не для
президента страны, тем самым еще больше раздувая тлеющие угли и
консолидируя собственную оппозицию. Так что вскоре по стране вновь
покатилась волна демонстраций - как скудных, малочисленных, организуемых
правозащитниками, борцами за свободу слова и против наследия тоталитаризма
и щедро сдобренных присутствием западных журналистов, так и более
многочисленных и намного более организованных и оснащенных - во главе с
"прикормленными" профсоюзными лидерами.
Естественно, не упустили своего звездного часа и коммунисты, вновь выведя
на улицы отряд седовласых бабушек и дедушек, у которых еще не угас в
сердцах боевой задор комсомольской юности. Кроме того, в это раскинувшееся
на всю страну бурное уличное шоу внесли свою лепту националисты, новые
большевики, неофашисты, борцы за сексуальную свободу и, естественно,
вездесущий "Гринпис". Но вся эта борьба пока больше представляла собой
разведку боем. Потому что у оппозиции, пусть многочисленной и достаточно
хорошо обеспеченной с финансовой стороны, пока не было главного - лидера,
который бы устроил всех. Однако известно - когда в обществе ощущается
потребность в новом лидере, он рано или поздно находится. Или создается...
Генерал Громовой был живым воплощением того, каким должен быть бравый
российский офицер, этакий простой и грубоватый "слуга царю, отец
солдатам". Его послужной список также являл собой пример карьерного роста
истинного военного. Путь от молодого лейтенанта до начальника отделения
штаба дивизии он прошел за каких-то пятнадцать лет. И только человек
подозрительный от природы да еще искушенный в тонких перипетиях военной
жизни мог обратить внимание на то, что этот блестящий офицер всю свою
службу провел почему-то на должностях замов, помов и иных схожих с этими,
задерживаясь на командных и серьезных штабных должностях не больше чем на
шесть - десять месяцев и снова перемещаясь либо в учебные заведения, либо
в столь же привычные ему замы и помы, хотя уже на более высокий уровень.
В принципе, когда офицер Громовой, к тому времени уже подполковник,
добрался до уровня начальника отделения штаба дивизии, он решил, что все,
он достиг предела своего карьерного роста, надо успокоиться и
довольствоваться тем, что он имеет. О генеральских погонах он даже и не
мечтал. Ибо курсант Паша Громовой был личностью весьма посредственной,
если не сказать хуже. Даже преподаватели общевойскового военного училища,
вообще-то весьма снисходительно относящиеся к интеллектуальному уровню
своих подопечных (испокон веку от советского курсанта требовалось одно -
научиться стрелять как ковбой и бегать как лошадь, а всякие умные науки
типа высшей математики, радиоэлектроники и всякого такого прочего,
присутствующие в программе обучения, частенько приносились в жертву
совершенно неотложным делам вроде починки прорвавшейся канализации и
уборки территории), частенько качали головой и бормотали себе под нос: "Ну
до чего же туп". Так что жизненная стезя Паши по окончании военного
училища представлялась весьма туманной.
На первом же месте службы Паша ухитрился за полгода довести "отличный"
взвод, полученный от ушедшего на повышение взводного, до такого состояния,
что от неудовлетворительной оценки за итоговую проверку его спасло лишь
одно - командир роты упросил проверяющих включить в общий расчет среднего
балла взвода еще и результаты всей командной секции роты в составе самого
ротного, его зама, старшины и санинструктора. Следующие полгода Паша
Громовой дневал и ночевал в подразделении, занимался отдельно с каждым
солдатом своего взвода, но когда ротный за месяц до итоговой проверки
предварительно проверил его взвод, то схватился за голову. И это при том,
что на пятничных совещаниях офицерского состава командир полка вот уже три
месяца приводил в пример работоспособность и трудолюбие лейтенанта
Громового, который пересекает КПП части за полчаса до подъема и уходит
домой через час после отбоя, а частенько и ночует в казарме. Впрочем, в
одном деле Паше не было равных. Если его подразделение назначали на уборку
территории, то можно было не сомневаться, что определенный ему участок
будет буквально вылизан, все лужи разметены, окурки подобраны, урны
вычищены, бордюры побелены, а в нужном месте подсыпан песочек. На подобных
заданиях Паша просто преображался, проявляя чудеса изобретательности и
сноровки. А кроме этого, Паша Громовой отличался еще разве что всегда
безукоризненным внешним видом.
Промучившись с молодым взводным ровно год, ротный сумел успешно сбагрить
его на повышение в соседний батальон. Там Паша три года мутил воду в
должности замкомандира роты, после чего его комбату удалось успешно
разработать и провести тонкую операцию по избавлению от Паши, включающую в
себя даже досрочное присвоение очередного воинского звания (на что не
пойдешь ради блага родного подразделения?), в результате которой молодой
капитан Громовой получил под свое командование роту в соседней дивизии. В
должности ротного Паша пробыл всего восемь месяцев, после чего командир
полка, опасаясь за психическое состояние своего лучшего комбата, забрал
Пашу в штаб на должность начфиса.
Так Паша и рос, в полном соответствии с "железным" армейским правилом: "Не
можешь выгнать - отправь на повышение", пока не дорос до должности
начальника отделения штаба дивизии. Там он как-то прижился и совсем уже
успокоился (в вышестоящих штабах всегда вполне достаточно людей, чтобы
два-три дебила не особо влияли на результативность его работы), но тут
началась первая чеченская война, и Паша нежданно-негаданно угодил в
Грозный. В отличие от многих и многих, поначалу считавших эту войну
спокойной прогулкой за чинами и орденами, Паша испугался сразу и сильно. И
хотя в первое время этот страх, казалось, не имел под собой никаких
оснований, перед самым началом движения колонны в сторону Грозного Паша
напился до положения риз, и судьба, следуя своему обыкновению беречь
пьяных и убогих, уберегла его от той ужасающей бойни, в которую попал
сводный отряд их дивизии (а куда было деваться этой самой судьбе, ведь в
тот момент она имела в лице Паши и пьяного, и убогого). Так что когда он,
проспав всю грозненскую мясорубку в самом стареньком и обшарпанном штабном
кунге (наверное, из-за своего неприглядного внешнего вида и не
расстрелянном, как остальные машины колонны, чеченскими гранатометчиками),
выбрался из своего убежища, то оказалось, что на четыре сотни молоденьких
солдат, сумевших добраться до городских окраин, осталось всего три
офицера. Включая его самого. Причем он был чином выше самого старшего на
целых три ступени. Всех остальных офицеров повыбили чеченские снайперы.
И тут Паша принял самое звездное решение за всю свою карьеру. Он приказал
занять оборону, связаться с вышестоящим штабом и самолично взобрался на
крышу дома, чтобы осмотреться (или окончательно протрезветь). На крыше он
нос к носу столкнулся с чеченским боевиком (совершенно сопливым пацаном с
"Калашниковым" в руках и круглыми от ужаса глазами) и, прежде чем
выбравшийся на крышу следом за ним сержант-радист пристрелил оного
короткой точной очередью, успел получить от него пару пуль в левую ляжку.
Как оказалось, буквально в двухстах метрах от них двигалась колонна штаба
корпуса генерала Рохлина, который как раз искал место для развертывания
штаба. Так что когда раненого подполковника Громового спустили с крыши,
первым, кого он увидел, был грозный командир корпуса... Рохлин тут же
распорядился отправить раненого героического подполковника, "спасшего
людей", в госпиталь и принял самое деятельное участие в том, чтобы "нашей
армией наконец-то стали командовать настоящие офицеры". Так на Пашу
нежданно-негаданно посыпался золотой дождь. Он полгода провалялся в
госпитале, получил по третьей звезде на погоны и благодаря тому же Рохлину
плавно переместился на теплое местечко слушателя Академии Генерального
штаба.
За следующие десять лет судьба буквально завалила Пашу своими дарами.
Когда его первый высокопоставленный покровитель немного разобрался в том,
что такое Паша Громовой на самом деле, и решил исправить допущенную им
самим ошибку, он был тут же убит на собственной даче. А Паша последовал
дальше по жизни, осененный высоким званием "птенца гнезда генерала
Рохлина". И когда судьба снова забросила его на чеченскую землю, он,
памятуя о том, что отсюда началось его возвышение, воспринял это
назначение гораздо спокойнее, чем в первый раз. Тем более что теперь он
приехал на все готовенькое. Чеченцы уже вроде как были покорены, в их
селах и городах стояли комендатуры, и делать военным было вроде бы
совершенно нечего. Вся тяжесть черновой работы была переложена на плечи
МВД и ФСБ. Да и к тому же генеральский чин подразумевал, что на этот раз
между ним и чеченскими снайперами будет пролегать намного большее
расстояние.
Сказать по правде, своей потрясающей карьерой Паша Громовой был обязан не
одной лишь серии необычайно удачных стечений обстоятельств, как это могло
бы показаться тем, кто знал его лично, но и собственному феноменальному
нюху. Паша ВСЕГДА знал, что и как сказать, к кому подлизаться и каким
образом это сделать (в военной среде не очень любят откровенных
подхалимов, но не менее политиков ценят личную преданность, твердо следуя
завету Павла I: "Нам умные не надобны, нам надобны верные"). Так что когда
Паша вновь объявился в Чечне и неожиданно обнаружил, что, удалившись от
прицелов чеченских снайперов, он попал в перекрестье видоискателей
журналистских видеокамер, его нюх тут же подсказал ему, что из тех, кто
его окружает, главными людьми на этот раз являются именно журналисты. И он
сделал все, чтобы максимально ублажить этих людей. За те два года, что
Паша провел в Чечне, он успел отдать под суд семерых офицеров за "излишне
жестокое обращение с мирным населением", выпустить добрых четыре сотни
боевиков, отловленных коллегами из ФСБ, и ликвидировать комендатуры в
доброй трети сел, окончательно отдав их под полную власть "непримиримых".
Но в глазах журналистов и, соответственно, читателей и зрителей их изданий
и телеканалов генерал Громовой стал истинным покорителем и отцом Кавказа.
Ну еще бы! Никогда ни до, ни после Громового у журналистов не было ТАКОЙ
свободы действий.
Генерал издал строжайший приказ, предписывавший всем командирам
подразделений и военным комендантам оказывать всемерную помощь журналистам
в "выполнении ими своего профессионального долга". И беспощадно карал
всех, кто не проявлял достаточной ревности в исполнении данного
предписания. Что же до боевиков, которых он отпустил, то они в подавляющем
большинстве были освобождены в обмен на тех журналистов, которые с
излишней ретивостью выполняли "свой профессиональный долг" и в результате
попали в заложники к боевиками. По стране гремело изречение генерала,
растиражированное всеми изданиями: "Я готов отпустить десять бандитов,
чтобы спасти жизнь одному честному человеку. Бандитов мы все равно
поймаем, а вот жизнь честного человека уже не вернешь". Армия и органы
скрежетали зубами, видя, как рушатся результаты многолетнего тяжкого и
кропотливого труда. Но все попытки пресс-служб министерств и
высокопоставленных военных открыть прессе глаза на истинное лицо их
любимца разбивались о твердокаменное убеждение журналистов в том, что это
суть нападки на "первого истинного демократа и человека нового времени в
косной и закрытой военной среде". Так что даже громкая отставка, больше
напоминавшая пинок под зад, лишь сыграла на повышение рейтинга генерала. И
Паша Громовой внезапно для себя оказался очень завлекательным вариантом
для тех сил, которые лихорадочно искали кандидата на должность "спасителя
Отечества". Тем более что, разобравшись, что такое на самом деле генерал
Громовой, теневые дирижеры пришли к выводу, что этот "спаситель" будет
достаточно управляемым "спасителем". А это их, естественно, абсолютно
устраивало. Так на политическом небосклоне взошла новая яркая звезда...
- И что это за выставка?
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг