было еще холодно. Снег почти весь уже стаял, но в низинах и под
раскидистыми елями еще оставались бурые пятна покрывшегося ледяной коркой
из-за ежедневных оттепелей снега. А из-под черно-желтого ковра
прошлогодней травы и палых листьев уже кое-где пробивалась свежая
изумрудно-зеленая трава. Шли ходко, поскольку за десять дней пути все
успели втянуться в ритм долгих переходов. Небольшую цепочку их отряда
сегодня возглавлял князь. Обычно они, попеременно или вместе с господином
Юри, ротмистром и еще одним из офицеров, уходили далеко вперед, чтобы
поохотиться и отыскать чего-нибудь съедобного. В заплечных мешках был
солидный запас муки, крупы и вяленой рыбы, но путь был слишком долог,
чтобы полностью на него полагаться. Однако два дня назад князь подстрелил
из барабанника оленя (причем никому и в голову не пришло удивиться такому
невероятному охотничьему подвигу), и они потратили целые сутки на то,
чтобы запастись копченой олениной. Так что вот уже второй день они быстро
двигались вперед. Князь обладал прямо-таки сверхъестественной способностью
отыскивать дорогу среди бесконечных лесных завалов и буераков, так что,
когда он шел впереди, отряд успевал за день преодолеть добрых тридцать
верст, хотя обычно за день проходили не более пятнадцати.
Втянувшись в монотонный ритм движения, профессор вновь вернулся к своим
мыслям. Блестящий успех этой экспедиции, которую по зрелом размышлении
нельзя было назвать иначе, кроме как авантюрой, и особенно то, как было
произведено само освобождение суверена, заставляли задуматься над тем,
чему же все-таки обучался в детские и юношеские годы князь Росен? А также
чем он занимался в зрелые годы? Когда в предрассветных сумерках перед
изумленным профессором, проведшим бессонную ночь у костра, предстало
семейство суверена, а чуть погодя на поляне стали появляться и остальные
члены группы, задуматься времени не было. Они быстро свернули лагерь и еще
до восхода солнца двинулись в путь. За первый день их отряд не прошел и
десяти верст. Женщины были измучены переживаниями прошедшей ночи, да и
одежда спасенных совершенно не подходила для пешей прогулки по густому
лесу. Сразу после короткого обеда всухомятку к князю, настолько
естественно расположившемуся на поваленном дереве, что это даже казалось
удобным, подошел суверен. За время перехода профессор успел сообщить
бывшему государю некоторые подробности происходящего, и Коней уже немного
представлял себе, кто возглавляет их странно выглядящую команду. Его
супруга тут же переместилась поближе. Князь поднялся на ноги и коротко
поклонился. Коней кивнул:
- Прежде всего, князь, позвольте мне выразить вам мою самую горячую
благодарность.
Князь снова поклонился. Коней запнулся. На месте князя любой в ответ на
благодарность суверена рассыпался бы в выражениях верноподданнических
чувств, пусть даже чисто формально, но этот гигант с неестественно
спокойным выражением глаз просто молча ожидал продолжения. Коней
почувствовал неуверенность, нахмурился, однако переборол себя и продолжил:
- Я просто восхищен вашей смелостью и мастерством, с которым вы достигли
успеха в столь дерзком предприятии, и ничуть не сомневаюсь в вашем уме и
предусмотрительности, но... - Он помедлил в ожидании хоть какого-нибудь
отклика со стороны князя, однако, убедившись, что тот ничего не собирается
говорить, закончил свою речь: - Вы не могли бы ввести меня в курс того...
что вы собираетесь предпринять? - Суверен растерянно умолк.
Князь еле заметно усмехнулся:
- Насколько я понял, профессор Пантюше уже проинформировал вас об этом. Но
даже если он что-то упустил, то, по-моему, это очевидно, ваше величество.
Я собираюсь доставить вас и вашу семью в такое место где вам не будет
угрожать непосредственная опасность и вы сможете с максимальной пользой
послужить своему народу. - С этими словами князь кивнул капитану, и тот,
четко отдав честь, упал на одно колено и протянул суверену несколько
измявшийся за время дороги листок с текстом "Манифеста о возвращении".
Спустя пять минут, когда Коней, с несколько ошеломленным видом, передал
супруге манифест, князь со свойственной ему ловкостью движений поднялся на
ноги, коротко приказал:
- Подъем, двинулись, - и, ни на кого не глядя, развернулся и широким,
размеренным шагом двинулся вперед, предоставив остальным суматошно
собираться и догонять своего вожака.
К вечеру они вышли на крутой бережок небольшой речушки, скорее даже ручья.
Князь остановился над крутым склоном, окинул взглядом окрестности и бросил:
- Переночуем здесь.
Тут уж Элис не выдержала:
- Что? Да что вы такое говорите, князь? Вы собираетесь предложить нам
провести ночь в этой лесной глуши, на голой земле? Да вы понимаете, КОМУ
вы это предлагаете? - Она повернулась к супругу и дрожащими от возмущения
губами проговорила: - Дорогой, я думаю, вам следует объяснить князю
Росену, что мы не потерпим подобного обращения.
Тот смущенно кивнул, но остался стоять молча. Поскольку прекрасно понимал,
что в настоящий момент, что бы он ни сделал, это будет выглядеть в лучшем
случае глупо а в худшем - просто смешно и нелепо. Профессор поспешил
прийти ему на помощь:
- Послушайте, князь, но неужели поблизости нет никакого жилья? Я думал,
что вы предусмотрели это. Ведь нельзя же серьезно полагать, что...
Но князь не дал ему закончить:
- Ближайшее жилье, господин Пантюше, находится верстах в десяти. Это
Катендорф. - Он повернулся к супруге императора и, отвесив ей короткий
поклон, в котором ясно сквозила насмешка, добавил: - И если кто-либо из
семьи суверена желает вернуться, чтобы провести ночь в тех условиях,
которые могут быть предложены им там, то я предлагаю сделать это
немедленно. - Мгновение помолчав, он пояснил: - Через два часа стемнеет, а
так хоть часть пути вы пройдете не в кромешной тьме.
Элис задохнулась от возмущения, а Коней растерянно пролепетал:
- Я бы вас попросил, князь...
На лице князя не двинулся ни один мускул в ответ на этот робкий всплеск
возмущения. Спокойно повернувшись, он коротко распорядился:
- Капитан, возьмите троих и нарубите лапника. Ротмистр, за вами костер и
ужин, - и снова повернулся к суверену: - Был бы благодарен, ваше
величество, если бы ваши женщины помогли ротмистру.
Элис вспыхнула, но не успела произнести ни слова. Князь резко развернулся
и исчез, будто растворился в воздухе. Пантюше поспешно оглянулся. Как он и
предполагал, господина Юри тоже нигде не было видно.
Следующие три часа были заполнены заботами по приготовлению пищи,
обустройством на ночь и ворчанием супруги государя, которая своими
придирками довела до белого каления и самого профессора, и всех офицеров.
Так что к тому моменту, когда лагерь наконец затих, кое-кто из офицеров
был готов последовать примеру своего командира и скрыться от несносной
женщины куда-нибудь поглубже в лесную чащу. Коней был вынужден даже
напомнить жене, что эти люди как-никак спасли их от смерти.
Князь появился под утро. Светало. Разбуженные предутренним холодом, люди
не спали. И тут на противоположном берегу послышался слабый шум ~ кто-то
торопливо шел, почти бежал по лесу. Будь это чуть позже, вряд ли кто
услышал бы что-нибудь, но в тумане звуки разносятся далеко, а лес в этот
час был так тих и безмолвен, что шаги услышали все. Дежурный офицер
шевельнулся и осторожно взвел курок барабанника, но тут легкий ветерок
отнес в сторону клок тумана, и взглядам присутствующих предстали две
фигуры. Князь бежал впереди, нагруженный тремя хитро связанными узлами,
так что они висели у него на плечах, абсолютно не мешая двигаться. Увидев
своего командира, офицеры начали торопливо выбираться из-под шинелей и
курток, которыми укрылись на ночь. У каждого в заплечном мешке было
одеяло, но, по молчаливому уговору, все отдали их семье суверена. Князь
прервал свой бег лишь у самого костра и одним движением сбросил узлы на
землю:
- Господа, у нас мало времени. Мы должны выступить не позднее, чем через
час. - Он опустился на колено и принялся развязывать узлы, продолжая
говорить. - Вчера ночью господин Птоцкий выгрузил свой отряд на полустанке
в десяти верстах от Катендорфа и начал наступление на Шумлу. К вечеру
позиции генерала Истока были прорваны и город взят. Остатки его армии
стремительно отступают на восток. Корпус атамана Друзя рассыпался на
мелкие отряды и тоже отходит. Войска Комитета действия и отряды Гвардии
вооруженной защиты свободы преследуют их по всем направлениям. Восточного
фронта больше нет. - Князь между тем раздожил на земле одежду и обувь,
извлеченную из узлов. - Государь, сударыни, я хочу, чтобы вы немедленно
переоделись в эту одежду. Я планировал добраться до позиций генерала
Истока, рассчитывая на его помощь, но теперь это невозможно. Дорога на
запад тоже перекрыта. - Он сделал паузу. - Председатель Верховного
комитета зашиты революции соратник Птоцкий прибыл в город всего через
полчаса после нашего... отбытия и за ночь успел организовать наши
широкомасштабные поиски.
Усмешки, появившиеся на лицах офицеров при упоминании о Птоцком, тут же
сменились тревогой. Государь и его супруга стояли как оглушенные. В
воцарившемся молчании раздался растерянный голос бывшего суверена:
- Но... что же нам делать? Князь повернулся к нему:
- Выход один. Мы должны идти на север. Дня через четыре обжитые места
кончатся и мы уже вряд ли нарвемся на их поисковые отряды. А верст через
двести - двести пятьдесят выйдем к верховьям Панченги. Там сделаем плоты и
спустимся вниз по течению. А что будет дальше - там посмотрим.
Элис вскинулась:
- Господи, князь! Я не могу себе представить, что вы говорите это всерьез!
Неужели нельзя было предусмотреть...
Но князь не дал ей закончить. Он вскинул руку, обрывая ее излияния, и
жестко произнес:
- Прошу вас заметить, сударыня, что любое планирование требует наличия
достаточного объема информации, а это, как, впрочем, и само планирование,
требует времени, - он саркастически улыбнулся, - или вы предпочли бы,
чтобы мы постарались предусмотреть максимум неприятных неожиданностей, но
появились в доме, где вас держали, скажем, на недельку попозже?
Элис побледнела и отвернулась.
- Итак, - продолжал князь, - я собираюсь доставить вас живыми и, по
возможности, здоровыми в относительно безопасное место и обещаю вам, что
так и будет. И на этом давайте закончим все рассуждения на данную тему.
Несколько мгновений все молчали, потом вдруг Тесс старшая из дочерей
суверена, поднялась на ноги и, подойдя к заплечному мешку ротмистра, в
который они вчера сложили остатки ужина, принялась невозмутимо доставать
продукты. И это послужило сигналом для остальных. Все зашевелились и
принялись торопливо готовиться к завтраку и отходу.
Одежда пришлась впору. К удивлению профессора, даже Элис безропотно
натянула под юбку прочные крестьянские штаны и, с помошью супруга,
добротные кожаные сапоги. Профессору тоже достались сапоги и теплая овечья
душегрейка. По какому-то незримому молчаливому соглашению никто не
поинтересовался, где их предводители побывали этой ночью и откуда у них
взялась эта столь нужная им, но явно не новая и, судя по всему, недавно с
кого-то снятая одежда. После короткого завтрака они двинулись в путь.
Князь снова шел в голове, а вот господин Юри взял троих офицеров и исчез
среди деревьев где-то слева от основного отряда.
День прошел в монотонной ходьбе. Господин Юри и ушедшие с ним офицеры
появились только к вечеру. У офицеров возбужденно блестели глаза, а
господин Юри со своей обычной усмешечкой подсел к князю, и они заговорили
приглушенными голосами. Пантюше, уже устроивший себе ложе из лапника рядом
с семьей суверена, повинуясь требовательному взгляду супруги государя,
встал и подошел к офицерам. В середине плотного кружка ротмистр что-то
возбужденно рассказывал остальным:
- ...нет, господа, это было невероятно. Полный амбец!
- И что же, ротмистр? Что вы с ними сделали?
- Да, а что Молчун? Что он? Ротмистр победно усмехнулся:
- Ни-че-го.
Все застыли в изумлении, уставившись на ротмистра, который, насладившись
произведенным впечатлением, наставительно произнес, явно повторяя чужие
слова:
- Ну же, господа офицеры, пора перестать мыслить подобно примитивной
пехтуре. Что могут подумать господа соратники, если один из их конных
патрулей не вернется именно с ЭТОГО направления?
Офицеры смущенно переглянулись:
- Но как же вы...
- Вот в этом-то все и дело, - довольно засмеялся ротмистр, - я сам ошалел
не меньше вашего, когда услышал, что они нас так просто отпускают. Еще и
посоветовали быть поосторожнее, мол, отступающие казачки в здешних местах
зело лютуют.
Все некоторое время молчали, размышляя над тем, что только что услышали,
потом молодой поручик, чаще других заглядывавшийся на красавицу Тесс, со
вздохом сказал:
- А все-таки жаль, господа. Целых восемь человек этих "соратничков" будут
еще какое-то время коптить небо.
Капитан с кривой усмешкой похлопал его по плечу:
- Может, вы и правы, поручик, но наша задача намного важнее, чем просто
свести в могилу побольше этих "соратничков". - Тут он заметил профессора:
- Чем могу служить, профессор?
Пантюше засмущался, словно гимназист, подглядывавший за тем, как его
старшая сестра целуется с кавалером, и, пойманный на месте преступления,
пробормотал: .
- Да ничего, собственно. Я... мне просто хотелось узнать, что делали
господин Юри и остальные. Из-за спины капитана высунулся ротмистр:
- Не берите в голову, профессор, просто господин Юри попытался направить
возможную погоню в другую сторону. И похоже, ему удалось это сделать.
Следующие несколько дней были совершенно однообразны. Ранний подъем,
завтрак и монотонная ходьба до обеда, потом обед и снова ходьба. Первое
время Пантюше к исходу дня чувствовал себя абсолютно вымотанным, а сама
мысль о том, что на следующий день придется снова подниматься и трогаться
в путь, причиняла почти физические страдания. Но потом, мало-помалу, он
втянулся. А принцессы, к которым постепенно перешли все обязанности по
приготовлению пищи, мытье посуды и иные заботы, считавшиеся чисто
женскими, ожили настолько, что даже начали по вечерам устраивать небольшие
спевки. Пантюше вечерами вел с сувереном долгие беседы, иногда ловя себя
на мысли, что его оценки происходящего слишком субъективны и он все еще
ищет оправдания лидеру своей партии князю Эйгену, оказавшемуся неспособным
удержать ситуацию, что и привело к такому чудовищному провалу.
Князь Росен между тем упорно вел вперед их маленький отряд, и постепенно у
всех появилась надежда, что они смогут сделать то, что еще несколько дней
назад казалось совершенно невозможным. Однажды во время очередного
дневного перехода Пантюше нагнал господина Юри:
- Послушайте, откуда князь так хорошо знает эти места? Мне всегда
казалось, что вы иностранцы и... - Он запнулся и замолчал.
Юри улыбнулся, представив, как бы реагировал профессор, и так уже
относящийся к ним настороженно, если б он сказал ему правду, и сделал
недоуменное лицо:
- Честно сказать, не знаю, - он сделал несколько шагов молча, - наверное,
где-то достал хорошую карту, и как мне кажется, у него большой опыт в
подобных походах. Где-нибудь в других краях.
Профессор вежливо кивнул и отстал. Оба знали, что один солгал, а второй
ему не поверил. А князь на миг остановился, бросил взгляд на склон
небольшого холма и двинулся вправо. Лес, конечно, был мало похож на тот,
который будет здесь через триста лет, но рельеф и геологическая структура
практически те же. Так что через этот район он прошел бы и с завязанными
глазами. Ведь спустя триста лет именно в этих местах будут проложены
гигантские разгонные кольца СВП-генератора, из-за которого он и был
переведен в состав персонала посольства. Запомнить подробный рельеф, какая
чепуха! Особенно если учесть, что он так и не успел выполнить то, ради
чего появился на Голуэе.
Вахмистр открыл глаза и резко выдохнул. Между расслабленных губ на
подбородок брызнула слюна. Вахмистр поморщился - "опять черт-те чего
приснилось", - вытер слюну и оторвал голову от подушки. Сквозь узкое
оконце избы пробивались яркие солнечные лучи. Вахмистр сглотнул слюну,
недовольно поморщился и, сев на кровати, почесал пятку. Святой Круг! И как
его угораздило застрять со своей сотней в этой богом забытой деревеньке. А
как хорошо все начиналось...
В их станицу, расположенную у самых отрогов Алунских гор, вести всегда
доходили с большим запозданием. Однако осенью этого года новости добрались
до станицы очень быстро. Практически одновременно со всей остальной
страной. Потому что доставлены они были к родным пенатам самими казаками.
На западном фронте из Приморского казачьего войска было всего четыре
бригады. Юго-восточная граница империи всегда была неспокойной. По ту
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг