Южное казачье войско - это двадцать пять тысяч сабель как минимум. А по
мобилизации можно набрать и все пятьдесят. Сила немалая, но и у него...
Генерал повернул голову к окну. Нет, все-таки князь Росен - человек
большого ума. Генерал до сих пор удивлялся, как это ему, несмотря на
отсутствие государственных структур комплектования и
материально-технического снабжения, с учетом потерь от самовольного
оставления части и пропаганды мятежников, к настоящему моменту удалось
довести численность личного состава до девяти тысяч штыков и полутора
тысяч сабель. Как же претили его офицерам эти странные переговоры с
крестьянскими старостами и заводскими мастерами! Штаб-майора Ненгольца
пришлось даже посадить под домашний арест, поскольку обращение "Уважаемый
господин староста" уж слишком резало его гордые уши потомственного
дворянина в шестом поколении. Да и самому генералу, когда он принимал
депутации от местного крестьянства или делегации работников, приходилось
делать над собой немалое усилие, чтобы держать себя с посетителями как с
равными. Однако результат налицо. Дивизия доведена почти до полного
состава. Склады хоть и не ломятся, но смогут обеспечить обмундировку и
вооружение еще пятнадцати - двадцати тысяч человек, хотя, конечно, в
основном за счет старых запасов. А вот продуктами они запаслись
основательно, и по большей части только за прошедший месяц. Да и кто бы
мог подумать, что простое опубликование манифеста подвигнет местных
крестьян и работников на то, чтобы вновь начать принимать к оплате старые
ассигнации. Ему удалось даже отремонтировать двигатели у шести броневиков,
которые ржавели в углу плаца, дай бог памяти, уже третий год. Удивительно,
но такие, в общем-то, не очень обременительные вещи, как патрулирование
местности, помощь в возобновлении работы старых и организация нескольких
новых сельских школ, а также разрешение местным рекрутам на выходные
уезжать в свои деревни, принесли столь разительные результаты. Впрочем, не
стоит забывать и о работе Гражданского комитета графа Бронкова. Хотя
генерал был не слишком осведомлен о том, чем занимается этот комитет и,
как всякий военный, был о гражданских не очень-то высокого мнения, однако,
по слухам, которые доходили до него еще в прежней, более или менее
упорядоченной жизни, граф Бронков слыл человеком немалых способностей, да
и князь отзывался о нем очень высоко. А значит, можно было предположить,
что они там в этом Комитете занимаются не просто сотрясением воздуха.
Стук в дверь оторвал генерала от размышлений. Он нервно дернул головой и
раздраженно произнес:
- Да?!
Дверь открылась, и на пороге появился граф Бронков собственной персоной.
Генерал удивленно встал:
- Убей бог, ваша светлость, вот только что вас вспоминал, - он хмыкнул, -
жить вам долго, по народному поверью, - и осекся, увидев, что граф не один.
Его спутник сильно похудел с того времени, как генерал имел честь видеть
его в последний раз, на лице явно прибавилось морщин. Но не узнать его
было невозможно. Генерал, пораженный, всплеснул руками:
- Бог мой, барон Конгельм!
Тот остановился перед генералом, резко опустил голову в своем знаменитом
элегантном то ли кивке, то ли поклоне и произнес голосом, к которому
примешивалась горечь, может быть, даже неосознанная:
- Вы правы, генерал, это действительно я, собственной персоной.
Генерал покачал головой:
- Но нам сообщили, что вы арестованы... То есть, прошу прощения, -
спохватившись, замахал руками генерал, - прошу садиться. - Он повернулся к
двери и крикнул: - Эй, там, чаю или... - Он обернулся к гостям: - Может
быть, чего-нибудь посущественней?
Граф Бронков энергично кивнул:
- Да, генерал, барон сошел с поезда всего час назад и мы успели
переброситься лишь двумя словами. Так что, думаю, нам нужно позаботиться
об обеде. Мы наслышаны, как плохо сейчас с продуктами в старой столице, -
обратился он к барону. Барон усмехнулся:
- Не стоит беспокоиться, господа. Я уже привык обходиться малым. Тащевские
бараки - неплохое место для подобного обучения.
- И все же, все же, - настаивал генерал, - окажите честь.
Барон кивнул:
- Хорошо, но только если во время обеда мы сможем поговорить без помех.
- Ну, это несложно, - заметил Тропин, - нам накроют в соседней комнате.
Однако первая половина обеда прошла почти без разговоров. Несмотря на всю
деликатность барона, было видно, что он изрядно оголодал. И генерал
сдержал свое нетерпение. Что оказалось совсем нетрудно, стоило ему
исподволь взглянуть на барона, с жадностью поглощавшего обыкновенное сало
и картошку. Наконец барон насытился и, смущенно улыбнувшись, повернулся к
генералу:
- Прошу простить, господа.
Граф Бронков мелко замотал головой:
- Ну что вы, что вы, мы понимаем. Барон вытер салфеткой рот и отодвинул от
себя пустую тарелку. Несколько мгновений все молчали, наконец генерал
решительным тоном проговорил:
- Итак, барон, мы с нетерпением ждем вашего рассказа.
Барон Конгельм согласно кивнул:
- Ну, во-первых, должен вам сообщить, господа, что князю удалось
установить точное местонахождение его величества, - Он сделал
многозначительную паузу и закончил: - Семейство суверена в настоящее время
находится под охраной в Катендорфе. Генерал взволнованно вскинулся:
- Бог ты мой! Никогда бы не подумал. Но ведь это почти тысяча верст от...
- ...от Вивадии. Гораздо дальше, - задумчиво произнес граф и повернулся к
барону: - Я, конечно, понимаю, что вопрос не совсем уместен, но поймите и
наше беспокойство... Насколько этим сведениям можно доверять?
Барон пожал плечами:
- Сейчас сложно доверять кому бы то ни было. Но князь посчитал эту
информацию заслуживающей доверия. И, как мне представляется, в настоящий
момент у него есть гораздо больше возможностей, чем у нас, чтобы убедиться
в ее достоверности.
Генерал подался вперед:
- Князь уехал?
Барон Конгельм кивнул:
- Около трех недель назад. - Он умолк и, помявшись, стыдливо спросил: - Не
найдется ли папироски, господа? Последняя неделя была для меня не очень
удачной. - Он улыбнулся с горькой иронией. - Никогда бы не подумал, что
дорога до Коева будет такой долгой и утомительной.
Генерал протянул свой портсигар. Барон затянулся и откинулся на спинку
стула:
- Знаете, господа, в последнюю неделю у меня было много свободного или,
вернее, бесполезного времени. И потому в голову все время лезли разные
мысли обо всем, что происходит со страной и со всеми нами... - Он
помолчал, выпуская дым. - По-моему, если посмотреть на это с точки зрения
здравого смысла, то все происходящее настолько невероятно, что
напрашивается мысль о вмешательстве каких-то потусторонних сил. Ну
посудите сами. Разве может огромное, формировавшееся в течение тысячелетия
государство в одночасье рухнуть? А это безумие, охватившее нас, да и весь
цивилизованный мир четыре года назад? А то, что творится сейчас? О чем
говорят эти так называемые соратники? Они, видите ли решили перерестроить
мир так, чтобы раздать всем сестрам по серьгам! Ведь именно этого требует
теория господина...
- Не произносите при мне этого имени, - раздраженно вмешался генерал. -
Все глубокомысленные рассуждения, изложенные в его толстом труде под
названием "Богатство", совершенно не тянут на полновесную экономическую
теорию. В самом лучшем случае они могут служить лишь почвой для
восторженных рассуждений экзальтированных курсисток или прыщеватых
студентиков, - он саркастически улыбнулся, - ибо уже триста лет назад
лучшие умы человечества пришли к выводу, что нельзя доводить идею
равенства до полного абсурда. Собрать все, что произвел каждый, в одном
месте и поделить поровну на количество ртов - лучше не придумаешь, чтобы
окончательно уничтожить всякое желание совершенствоваться или хотя бы
просто честно трудиться.
Тут в разговор, с сомнением покачав головой, вступил граф:
- Вы не совсем правы, генерал. Экономическая теория, которой собираются
руководствоваться "соратники", вовсе не предполагает простого
распределения по числу ртов. Это просто глупости, розовая водица для нищих
и убогих. Да и, по большому счету, большей части тех, кто сейчас взобрался
на вершину, глубоко наплевать на ЛЮБЫЕ экономические теории. Они просто
воспользовались шансом и сейчас всеми силами стараются удержать то, чего
добились. Но они не понимают одного, а именно того, что аристократия
твердо усвоила за долгое время своего правления. - Граф подался вперед и
произнес зловещим тоном: - Власть, захваченная кровавым путем, может
порождать только еще большую кровь. И даже если они сейчас удержатся, то
потом, когда новый клан укрепится, начнется то же, что было у бриттцев во
времена Края или войны Двух династий. - Он фыркнул. - Да что там далеко
ходить, вспомните наши княжеские междоусобицы или что творилось рядом с
престолом еще лет двести назад. Барон со вздохом кивнул:
- Вы правы. Этих господ ждет кровавое будущее. И единственное, что меня
волнует, так это то, что вместе с этой сворой кровавая волна прокатится и
по всей нашей многострадальной родине. - При этих словах глаза барона
вдруг предательски блеснули, и он резко отвернулся.
- Ну-ну, батенька, - замахал руками генерал, - что уж вы так сразу-то.
Рано еще нас всех хоронить. Ведь ОНИ еще не победили, а мы не проиграли.
Барон снова вздохнул и помотал головой:
- Прошу простить, господа, нервы совсем ни к черту...
- Полноте, барон, успокойтесь, - заговорил граф, смущенно отводя глаза,
чтобы не видеть слез, - Вот ведь вы сказали, что князь обнаружил место
заключения суверена. Так что все еще может измениться.
Барон нервно погасил папиросу:
- Князь... Знаете, господа, я ведь не закончил свою мысль. Так вот, все
происходящее кажется мне каким-то чудовищным заговором неких
могущественных сил, которые играют в какие-то странные, мерзкие игры.
Смешно, но сейчас ферзями на этой гигантской доске вдруг стали типичные
пешки, отличающиеся единственно звериной способностью к выживанию и полной
беспринципностью. А все те, что были ферзями или считались таковыми, - все
они либо исчезли, либо абсолютно беспомощны. Вы не находите это странным?
Граф и генерал переглянулись. Сказать по правде, до сего момента они
как-то особо не задумывались над этим, но сейчас склонны были признать,
что рассуждения барона не лишены некоторого смысла. Хотя, с другой
стороны, мало ли подобных мыслей рождается сегодня в воспаленном мозгу
людей, вырванных из привычного достойного существования? Чего только не
довелось им слышать в последнее время - от столь популярной в широких
кругах версии о кознях кайзерцев и до жутких слухов о заговоре олимов,
пытающихся возвысить своего бога над остальными. А потому граф лишь
уклончиво сказал:
- Все может быть.
Барон взволнованно тряхнул головой:
- Я понимаю ваш скептицизм, господа. Но кое-что, что подтверждает мое
предположение.
Генерал и граф Бронков почувствовали некоторую неловкость. Конечно,
Тащевские бараки явно не способствуют психическому здоровью. Но до сего
момент барон выглядел, в общем, достаточно... нормально. А Конгельм между
тем продолжал:
- Я имею в виду свои предположения по поводу того, что все мы суть некие
пешки, совершенно не понимающие происходящего, но вынужденные выступать и
делать ходы на доске. - Он помолчал, словно подыскивая слова. - Однако,
как мне кажется, на доске есть и фигуры, которые осведомлены о
происходящем гораздо лучше, чем мы.
Граф и генерал снова переглянулись и недоуменно уставились на барона:
- Что вы имеете в виду?
Барон растянул губы в холодной улыбке:
- О, всего лишь то, что некоторые из наших теперь уже общих знакомых
разительно выделяются из унылого ряда растерявшихся серых
посредственностей, к которым господа, я вынужден отнести и себя. Эти люди
знают и умеют намного больше, чем свойственно даже самому пытливому и
трудолюбивому выходцу из весьма обеспеченной семьи, к которым они, без
всякого сомнения, принадлежат. И эти знания и умения, к моему немалому
удивлению, по большей части как раз и относятся к того рода деятельности,
которая становится столь необходимой в смутные времена, подобные нынешнему.
Барон вопросительно взглянул на одного, затем на другого собеседника:
- Ну, господа, неужели вы до сих пор не догадались, о ком я говорю?
Над столом повисла напряженная тишина. Граф, стараясь не встречаться
глазами с бароном, медленно отодвинул от себя тарелку и натужно спросил:
- Ну и в чем же вы их обвиняете?
- Бог ты мой, - усмехнулся барон, - совершенно ни в чем. Более того, я
считаю, что в настоящий момент князь со товарищи - это наша единственная
надежда. Как мне представляется, сейчас за доской сидят два... вернее, две
группы игроков и наш князь есть посланец той группы, которая играет как
раз за нашу сторону. - Он немного помедлил. - Вопрос только в том,
насколько он свободен в своих поступках и как скоро игроки введут в дело
иные фигуры, в том числе и на противоположной стороне.
- Все. Капитан, свернуть лагерь. Начало движения через полчаса.
Капитан вскочил на ноги и принялся быстро, но без излишней торопливости
тушить костер. Остальные члены команды так же начали подниматься на ноги и
привычно расходиться по сторонам, старательно делая вид, что не
усматривают в происходящем ничего особенного. Это было не очень сложно,
поскольку за прошедшую неделю каждый достаточно хорошо изучил, что ему
делать при этой команде, и эти действия уже не требовали сознательных
усилий. Князь поднимался от реки, одетый только в свои широкие,
генеральского сукна, галифе и свежевымытые сапоги, на ходу яростно
растирая обнаженный торс холщовым полотенцем. Чуть дальше, метрах в
десяти, из-за кустарника, слышался смех и звонкие девичьи голоса.
Принцессы мыли посуду. Элис окинула князя строгим взглядом и
демонстративно отвернулась, сурово поджав губы. Профессор тихо вздохнул и
еле заметно покачал головой. В отличие от мадам Элис, он прекрасно знал,
что князю просто не пришло в голову, что мыть свои телеса в десяти шагах
от трех молодых незамужних девушек не совсем прилично. Тем более что они
принадлежали к самому высокому аристократическому роду империи. Господин
Юри тоже отличался большим... прагматизмом в повседневной жизни, но,
поскольку он предпочитал держаться в тени, каковое умение и воплощал в
жизнь довольно искусно, его несколько... неоднозначные манеры не так
бросались в глаза. Впрочем, если бы в составе их небольшого отряда не
появились женщины, то и в поведении князя тоже никто бы не усмотрел ничего
особо странного. Просто он никак не отреагировал ни на присутствие женщин,
ни на пребывание рядом с ним царственных особ. Он продолжал вести себя
точно так же, как до того в чисто мужской компании, в которой к тому же он
был самым главным. Впрочем, последнее даже сейчас не вызывало больших
сомнений, но хоть какие-то рамки приличий все же должны соблюдаться!
Князь небрежным движением кисти отбросил полотенце, и оно повисло на
ближайшей ветке так, как будто его специально там развесили. Пантюше
вздохнул.
После памятного разговора на опушке леса неподалеку от Катендорфа сколько
раз ему довелось уже видеть такое, что лишь усиливало его подозрение
насчет трех существ, обнаруженных в лесу дворовым господина Максина
несколько месяцев назад, а именно - что они явились откуда-то из-за
пределов известного мира. Впрочем, время от времени он поддавался
характерному для него скеп-тизизму, и тогда ему начинало казаться, что все
его подозрения - не что иное, как экзальтированный бред стареющего ученого.
В этот момент над ухом Пантюше раздался веселый голос:
- Профессор, вам пора позаботиться о своих вещичках, а то до команды его
сиятельства осталось всего десять минут.
Пантюше очнулся от мыслей и, благодарно кивнув ротмистру, принялся
торопливо укладывать в сидор умывальные принадлежности. Возможно, господа
офицеры тоже заметили некоторые странности в поведении своего
предводителя, но, судя по всему, они отнюдь не намерены были забивать себе
голову размышлениями по этому поводу. Пантюше снова вздохнул. Как жаль,
что он не способен на такое.
Они тронулись в путь через пятнадцать минут. Задержка произошла из-за
принцесс, которым мать сердитым голосом приказала заново переплести косы.
Хотя всем было понятно, что дело не в косах, а в том, что Элис Цассенская
привыкла, чтобы последнее слово всегда оставалось за ней. Но вот уже целую
неделю она находилась в таком положении, когда ее мнением никто не
интересовался. Разве что профессор Пантюше.
Где-то наверху, над кронами деревьев, уже вовсю припекало солнце, но внизу
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг