- В подвале.
Гигант скривил губы в улыбке:
- Отлично. - Он недовольно посмотрел на Григула. - Ну, командуйте,
соратник, что вы на меня уставились. Всех вниз, в подвал, и так затянули.
- И он демонстративно извлек из кармана массивные часы в золоченом корпусе.
Григул, раздосадованный манерами того, кто представлялся ему
уполномоченным из центральных органов раздраженно закричал на конвойных,
все пришло в движение, и лестница снова заскрипела под десятками ног.
Через несколько минут семейство бывшего государя уже стояло тесной группой
в углу большой подвальной комнаты с каменными стенами и песчаным полом, а
весь конвойный отряд, за исключением караульных, во главе с самим Григулом
бестолково топтался рядом с подвальной лестицей. Григул нервно переводил
взгляд с семейства суверена на переминающихся конвойных. Пока спускались в
подвал, соратник из центра куда-то подевался, а начинать акцию без него
Григул не осмеливался. Наконец тяжело заскрипела лестница и на верхней
ступеньке показались обутые в добротные сапоги колоннообразные ноги
уполномоченного. Григул недовольно покосился по сторонам. Именно сейчас,
когда ему так нужна была поддержка, Лубенек тоже куда-то исчез. Хотя, как
подумалось вдруг коменданту, это, пожалуй, и к лучшему. Этот скользкий и
шустрый "деловой" в последнее время что-то начал проявлять излишнюю
активность. Не хватало еще, чтобы он раскомандовался и здесь, на глазах у
этого сердитого уполномоченного, как делал это наверху весь последний час.
Между тем гигант уже спустился вниз и первым делом недовольно надул губы:
- Что за бардак? Вы куда смотрите, соратник? Почему ценности еще не
оприходованы?
Григул недоуменно посмотрел в направлении его взгляда и увидел, что в
общей суматохе женщины успели вдеть в уши серьги, а супруга Конея даже
умудрилась нацепить себе на руки два браслета. Да и у самого бывшего
суверена болтался на шее орден Богоявленного Ариста Перворожденного.
Григул побагровел:
- Ах ты...
Гигант раздраженно прервал его жестом руки:
- Ладно, успокойтесь, соратник, - Он повернулся к жертвам: - Господа, я
предлагаю вам пройти вон в тот чуланчик, - он кивнул в сторону небольшой
двери в дальнем углу подвала, - снять ценности и, - голос его вдруг
исполнился непонятной мощи, - НЕ СОЗДАВАТЬ МНЕ ЛИШНИХ ПРОБЛЕМ.
Григул удивленно уставился на гиганта. Тот явно выделил последнюю фразу.
Что бы это могло означать? Черт, и куда это запропастился этот Лубенек?
Григул уже имел немало случаев убедиться, что у того чутье на всякие
неприятности. А с момента появления этого уполномоченного неприятности,
похоже, пошли косяком. Если бы он знал, КАК он был прав...
Элис, чье упрямство стало причиной некоторого непонимания среди
"соратников", вздернула подбородок, по всей видимости, собираясь стоять на
своем до конца, но вдруг ее глаза округлились, рот перекосился в
судорожной гримасе, и она, словно сомнамбула, двинулась к двери, указанной
уполномоченным, не отрывая от него застывшего взгляда. Старшая из дочерей,
красавица Тесе, качнулась было следом, но не двинулась с места, лишь
негромко, испуганным голоском окликнула:
- Мама...
Элис вздрогнула, будто очнувшись ото сна, резко остановилась и, опустив
глаза, глухо, напряженным голосом сказала:
- Девочки, дорогой, идемте скорее. Коней растерянно смотрел на жену:
- Но...
- ДОРОГОЙ! - Что-то в голосе Элис заставило бывшего государя поспешно
броситься за ней.
Они молча протиснулись в чуланчик, и дверь за ними закрылась. У Григула
отчего-то заныло под ложечкой. Он шагнул вперед и, взяв уполномоченного за
плечо открыл рот:
- Соратник, я...
И тут же осел от приглушенного выстрела. Гигант же мгновенно развернулся в
сторону оторопевших конвойных и, просунув обе руки с зажатыми в них
бара-банниками под мышками обмякшего тела соратника Григула и прикрываясь
им, как щитом, открыл беглый огонь из обоих стволов.
Он стрелял с убийственной точностью, всаживая пули в одну и ту же точку,
чуть выше переносья, будто открывая в людских черепах столь любимый
всяческими мистиками третий глаз, но конвойных было более двух десятков и
зарядов на всех явно не хватило бы. Однако гигант не стал дожидаться, пока
это придет кому-нибудь в голову. С умопомрачительной скоростью он
расстрелял оба своих барабанника, ловко поддав коленом руку висевшего на
нем трупа соратника Григула, схватил его барабанник, зажатый в стиснутых
пальцах, и хладнокровно продолжил стрельбу, первыми же выстрелами сбив
двоих самых шустрых, которые воспользовались короткой передышкой и уже
успели подняться на несколько ступенек вверх по лестнице. Когда снова
кончились патроны, среди конвойных в живых оставалось трое. Они съежились
у дальней стены, стараясь спрятаться за трупами "соратников".
Несколько мгновений в комнате стояла гробовая Тишина. Но вот послышался
мерный скрип сапог. Шаги затихли. Поноска, которого судьба по странной
прихоти оставила в живых, с замиранием сердца приоткрыл глаза и наткнулся
на ледяной взгляд нависшего над ним гиганта. Поноска судорожно хрюкнул и,
зажмурившись, вжался в песок.
- Встать.
Голос был спокойный, равнодушный и оттого звучал еще более жутко.
- Будете изображать мертвецов - быстренько станете ими. Я прекрасно помню,
сколько и КОГО застрелил.
Трое оставшихся в живых поднялись и застыли на дрожащих ногах. Гигант
кивнул на земляной пол:
- Оружие.
Поноска, ни на кого не глядя, лихорадочно расстегнул ремень с кобурой, из
которой так и не удосужился вытащить свой барабанник, и отбросил в
сторону, будто ядовитую змею, потом, на всякий случай, опростал карманы,
для убедительности вывернув их наружу.
- Трупы в ледник.
"Соратники", стараясь не встречаться глазами друг с другом, торопливо
принялись за дело.
Когда почти все трупы были уже аккуратно сложены штабелем в узком
ледничке, устроенном в глубине обширного подвала, гигант поймал Поноску за
плечо и все тем же спокойным голосом, в котором, однако, можно было
уловить насмешливые и презрительные нотки, приказал:
- Возьми лопату и присыпь кровь.
Через несколько минут все было кончено. Гигант прошелся по комнате, не
обращая никакого внимания на конвойных, застывших в оцепенении у стены,
окинул придирчивым взглядом плоды их труда и, все так же не глядя на них,
показал головой в сторону ледника:
- Туда.
Поноска, еле передвигая онемевшие ноги и цепляясь окровавленными пальцами,
вскарабкался на кучу тел и скорчился в углу. Его соратники по несчастью
полезли следом, один из них больно наступил сапогом ему на ногу. Поноска
вскрикнул, на него шикнули:
- Тихо ты, убьет!
В это мгновение послышался глухой стук - это дверь снаружи подперли
бревном - и все стихло. Они просидели в леднике целый час, а может, и
больше. Продрогший до костей Поноска совсем уже было решил, что лучше
подохнуть от пули, чем насмерть замерзнуть здесь, как вдруг снаружи
послышался какой-то шорох, потом скрип и стук. Все трое в страхе замерли,
но тут в приоткрывшуюся дверь просунулась знакомая лисья мордочка Лубенька.
- Эй, есть кто живой? - спросил он свистящим шепотом.
Поноска дернулся, засучил ногами и хотел было ответить, но из застуженной
глотки вырвалось лишь сипение. Лубенек отпрянул назад, но, разглядев
Поноску,
осклабился:
- Здорово, кореш. Вылезай. Поноска вывалился наружу и, справившись с
непослушными губами, прошептал:
- А ты... как?
- Тут в каком-то чулане схоронился. - Лубенек за шиворот выволок за дверь
двух других и пояснил: - Я ж тебе говорил, что мокрые дела носом чую, вот
и здесь сразу понял, что дело нечисто. И когда все, как бараны, в подвал
ломанулись, я втихаря и утек. Поноска вскинулся:
- Так че ж ты...
- А вы? - резонно ответил вопросом на вопрос Лубенек. - Вас, чай, трое
было.
Поноска заткнулся. Лубенек ухмыльнулся:
- То-то. - Он немного помолчал, потом добавил раздумчиво: - Я эту породу
знаю. У нас таких "архангелами" кличут. Горбун, мой первый пахан, говорил:
у них договор с Темным, тот их от любой напасти бережет, а они ему за это
невинные души... - И Лубенек зябко повел плечами.
Когда пленники ледника немного отогрелись и пришли в себя, Лубенек
поднялся и окинул их насмешливым взглядом:
- Ну что, божьи твари, какие планы? Они переглянулись, и один из
уцелевших, высокий рыжеватый парень, неуверенно предположил:
- Надо, того, доложить в Губкомод. Лубенек захихикал:
- Давай-давай, беги. Им хоть будет кого к стенке поставить за то, что
суверена с семейством упустили, - и, почувствовав, что его слова придали
мыслям "соратников" совершенно другое направление, с жаром заговорил: -
Нам сейчас, ребятки, никуда дороги нет, окромя как в банду. Одни нас к
стенке захотят за то, что их любимого государя чуть жизни не решили, а
другие за то, что тот все ж таки сбег.
Мысли у Поноски путались, но в словах Лубенька был резон. И остальные,
по-видимому, посчитали так же. Так что не прошло и часа, как четыре
фигуры, нагруженные плотно увязанными узлами с тем, что Лубенек посчитал
необходимым для начала их новой жизни, осторожно подошли к полуприкрытой
калитке. Поноска на мгновение остановился и бросил взгляд на темную
громаду покинутого особняка. А Лубенек вдруг ступил в сторону и склонился
над чем-то темным.
- Трупак, - констатировал он, разогнувшись, - я ему всегда говорил, что он
слабак. - Лубенек покачал головой. - Ну да хрен с ним. Тем более мне
всегда нравились его часики. - И он с кривой улыбкой щелкнул перед носом
Поноски знакомой крышечкой с портретом кудрявой барышни на внутренней
стороне.
Часть III. ПЕРЕМЕНЧИВОЕ ЛЕТО
Генерал Тропин стоял у окна и смотрел на плац, где роты отрабатывали
приемы штыкового боя. Дюжие бородатые мужики слегка вразвалку, с этакой
спокойной уверенностью, пробегали два десятка шагов, потом резко
ускорялись и с надсадным хыканьем ловко всаживали плоский штык в мешок из
брезента, туго набитый соломой. За последние месяцы личный состав дивизии
значительно обновился. Причем новички в основном были лучше обучены, чем
старый состав. В этом не было ничего удивительного, потому что большинство
среди так называемых новобранцев составляли демобилизованные
солдаты-ветераны. Генерал вздохнул и отошел от окна. Недаром в народе
говорят: ждать да догонять - хуже некуда. Прошло уже больше двух месяцев с
того дня, как группа офицеров во главе с князем Росеном отправилась в свой
отчаянный поход. И с каждой неделей надежды на успех у генерала оставалось
все меньше и меньше. И все больше и больше разгоралось желание послать к
черту все планы, еще так недавно казавшиеся ему вполне разумными. Конечно,
нельзя отрицать, что скоординированные военные выступления были бы намного
эффективнее, чем разрозненные, что суверен, став во главе их священной
борьбы, смог бы послужить мощным мобилизующим началом, что, как говорил
Великий Буонерон, "для войны совершенно необходимы три вещи - деньги,
деньги и деньги", да только ожидание становилось день ото дня все
невыносимее. Тем более что вокруг творится ТАКОЕ, а в твоем распоряжении
имеется хорошо обученная и отмобилизованная дивизия полного состава.
Генерал прошелся по кабинету, приблизился к столу, снял с крючка слуховой
рожок телефона и крутанул рукоятку. Сквозь шум и треск прорвался голос
дежурного телефониста:
- Дежурный слухает, вашбродь!
- Соедините меня с телеграфом.
- Сей секунд... Соединяю.
Треск в слуховом рожке усилился, голос стал уже совсем почти неразличим.
- Старший телеграфист ...кой, слуш... - Пауза, и снова: - Слушаю?
Генерал заговорил, напрягая голосовые связки;
- Это Тропин. Есть ли что-нибудь для меня? Слуховой рожок мгновение
помолчал, потом неуверенно переспросил:
- ...ал Тропин?
- Да, черт возьми!
Рожок обрадованно затрещал:
- Получена телеграмма на ...аше имя. ...правитель генерал Штауфферг. Как
вы распор... ...ослал к вам с нароч...
Это была не совсем та новость, которую Тропин ждал с таким нетерпением, но
все же это было лучше, чем ничего. Генерал кивнул, будто его собеседник на
том конце медного провода мог его увидеть, и повесил рожок на крюк,
напоследок одарив телефон сердитым взглядом. Еще одно свидетельство
падения государства. Аппараты работают все хуже и хуже, а заменить их
нечем. Нет даже запасных частей для ремонта. А еще генерала Тропина
немного расстроило сообщение о том, что Штауфферг стал каким-то
правителем. Это его не удивило вовсе нет. Штауфферг уже в кадетском
корпусе проявлял недюжинную предприимчивость во всем, что касалось
карьерного роста. Помнится, чин поручика он получил за блестящую
подготовку ипподрома к Первым весенним скачкам на приз
генерал-губернатора. Несмотря на столь скромный статус, эти скачки были
первым после долгой зимы официальным выходом высшего света на воздух, и
потому многие представители света считали своим долгом почтить их своим
присутствием. Так что рвение молодого подпоручика просто не могло остаться
незамеченным. А уж теперь, когда правители, будто тараканы, полезли изо
всех щелей, Штауфферг вряд ли упустил бы свой шанс. В последнее время
правителями разного ранга объявила себя добрая дюжина генералов, казачьих
атаманов, главарей банд, а также председатели местных Комитетов действия,
да и просто авантюристы из бывших купцов, крестьян и мастеровых. Все, кто
имел много наглости и немного удачи. А вот сам Тропин...
В дверь постучали. Генерал раздраженно буркнул:
- Да!
Дверь открылась, на пороге вырос дежурный офицер.
Он четко отдал честь, щегольски брякнув каблуками об пол, и выбросил
вперед руку с конвертом из синей оберточной бумаги:
- Господин генерал, вам телеграмма. Только что доставили с нарочным.
Генерал торопливо взял конверт и, кивком поблагодарив дежурного офицера,
достал из него сложенную в несколько раз телеграфную ленту. Быстро
пробежав глазами послание, он раздраженно нахмурился. Во-первых, его
старый знакомый Штауфферг, как оказалось, был вовсе не правителем, а
ОТПРАВИТЕЛЕМ телеграммы, что, в общем-то, принесло некоторое облегчение, а
во-вторых, что было более неприятным, телеграмма была послана Сходом
наказных атаманов Южного казачьего войска. И в ней сообщалось, что Сход
получил и обсудил "Манифест о возвращении". О чем вежливо уведомляет
генерала. Сход полностью поддерживает идею призвания на престол бывшего
суверена и заявляет, что в случае, если суверен обратится к патриотам
своей земли с просьбой о помощи, казаки Южного войска готовы все как один
выступить на защиту Святого Круга, Родины и суверена. Однако Сход, хотя и
в довольно обтекаемых выражениях, выразил сомнение в том, что некое лицо,
пусть и несомненно достойное, но занимающее всего лишь должность
начальника заштатной учебной дивизии, может выступать в качестве лидера
сопротивления господам соратникам и уж тем более представлять пред очами
суверена страждущий народ. В конце послания генералу уже открыто
предлагалось прибыть лично или прислать своих представителей для
обеспечения координации действий сил, находящихся под командованием
генерала, и вооруженных сил юга страны под эгидой сформированного на Сходе
Комитета национального спасения.
Генерал еще раз поднес к глазам конец бумажной полосы и перечитал список
членов Комитета национального спасения. Губы его изогнулись в
саркастической улыбке. Эти люди попали в ту ловушку, которой сторонники
князя Росена благодаря его в высшей степени убедительным аргументам пока
что сумели избежать. Среди трех десятков фамилий он встретил лишь шесть
или семь, о которых слышал хоть что-то, остальные, как видно, были
местными. У подобного Комитета, несмотря на высокомерный тон послания,
перспектив на лидерство было вроде бы и не меньше, чем у него, хотя...
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг