Вспыхнул желтоватый квадрат выпуклого экрана. В самом центре экрана ярко
светился красный овал.
Шатов взглянул на меня. Я прочел в его глазах изумление. На поверхности
Марса, в шестистах километрах под нами, бушевало огромное огненное озеро.
Извержение? Пожар?
Почти машинально я включил ионизационный пеленгатор. На экране возникла
черная нить. Метнулась и замерла, надвое прорезав красный овал. Огненное озеро
излучало колоссальную радиацию!
"Стрела" вздрогнула. Красное пятно быстро поползло к обрезу экрана. Шатов
уводил планетолет на восток. Я написал на листке бумаги: "Ядерный взрыв?
Ядерная катастрофа?" - и передал Шатову. Он посмотрел на меня и молча пожал
плечами. Потом указал глазами на шкалу наружного термографа. Температура за
бортом планетолета поднялась до семидесяти градусов!
Я знал, что Марс тщательно изучен людьми. Я знал, что бесчисленные
экспедиции за три десятилетия исследовали каждый клочок этой планеты. И
все-таки первое предположение, которое у меня появилось, было совершенно
фантастическим. Я подумал (вы можете смеяться, но это так), что внизу идет
война между людьми и марсианами. Повторяю, я знал, что никаких марсиан не
существует. Но первая мысль была именно такой.
А "Стрела" снижалась. Шатов совершил чудо: искалеченный планетолет,
преодолевая неизвестно откуда возникшие воздушные вихри, почти не отклонялся
от намеченного курса. На экране посадочного локатора мелькали темные пятна.
"Где мы?" - глазами спросил Шатов. "Над Морем Времени", - прокричал я. Он
удовлетворенно кивнул головой.
Трудно было выбрать лучшее место для посадки. Море Времени - обширная
кочковатая низменность, поросшая кустарниками ареситы, - находилось вблизи
ракетодрома.
Черные пятна на экране локатора проносились с головокружительной
быстротой. "Стрела" шла над самой поверхностью Марса. Я выключил локатор.
Не помню, сколько прошло времени. По-видимому, немного, минут пять. Рев
двигателей стал невыносимым (Шатов включил посадочные ракеты). "Стрела" мягко
опустилась на газовую подушку. Толчок был едва ощутим. И сразу наступила
тишина. Оглушительная тишина, от которой звенит в ушах и каждый шорох кажется
грохотом.
А потом я почувствовал тяжесть. Не искусственную тяжесть, создаваемую
металлизированной одеждой в магнитном поле, не перегрузку от ускорения, а
настоящую тяжесть, как сказал бы Шатов, настоящую земную тяжесть.
- Недурно получилось, а? - спросил Шатов.
- Высший класс! - ответил я.
И мы рассмеялись.
Шатов повернул рукоятку пневматического провода. Послышалось шипение, люк
в кают-компанию открылся. Но шипение не прекращалось. Оно стало, правда,
каким-то другим, порывистым, присвистывающим.
- Это снаружи, - удивленно произнес Шатов. - Похоже, Марс встречает нас
ветреной погодкой.
Мы прошли в кают-компанию. Свист ветра здесь слышался совершенно
явственно. Более того, я заметил, что планетолет иногда вздрагивает,
покачивается.
- Ну, капитан, - спросил я Шатова, - что по этому поводу сказал бы старик
Омар?
Шатов ответил без улыбки:
- Старик Омар сказал в аналогичном случае: "Нет в женщинах и в жизни
постоянства". Что касается женщин...
Громкий треск прервал Шатова.
- Песчаная буря?
Шатов отрицательно мотнул головой.
- Нет, штурман. Это самый настоящий град.
Я подумал, что он шутит.
- Привезенный, конечно, с Земли?
- А теперь дождь, - спокойно констатировал Шатов.
По металлическому корпусу "Стрелы" барабанил дождь, ошибиться было
невозможно.
- Штурман, я напишу на вас рапорт, - Шатов говорил почти серьезно. - Вы
привели "Стрелу" на какую-то другую планету. Судя по силе тяжести, это Марс.
Допускаю. Но ветер, град, дождь...
Дождь прекратился почти мгновенно. Зато ветер взвыл теперь с новой силой
- пронзительно, надрывно.
- Что вы можете сказать в свое оправдание?
Я ничего не мог сказать. Я ничего не понимал.
- Допустим, где-то вблизи происходит извержение, - вслух рассуждал Шатов,
прислушиваясь к вою ветра. - Но откуда град? И откуда такая плотность ветра?..
Ага, опять идет дождь, вы слышите, штурман? Допустим, что это просто ураган.
Но дождь, дождь! Почему на Марсе такой ливень?.. Печально, штурман, однако нам
придется надеть скафандры и выйти. Рации скафандров работают, попробуем
установить связь и...
Резкий толчок едва не сбил нас с ног.
- А, черт! - Шатов, придерживаясь руками за стенки, прошел в центральный
пост. Из люка послышался приглушенный голос. - По ртутному барометру давление
четыреста миллиметров. У этой милой планеты солидная атмосфера. Так... Еще
одна загадка. Величина естественной радиации вчетверо меньше марсианской...
Штурман, вы посадили "Стрелу" на какое-нибудь плоскогорье Земли. Или открыли
новую планету. Это неприлично.
Шатов по обычной своей манере шутил. Но настроение у нас обоих было
невеселое. Надевая скафандр, Шатов помянул было старика Омара и замолчал на
полуслове.
- Эх, скорее бы узнать, в чем дело! - просто сказал он. Впервые за
полтора года в его голосе прозвучала усталость.
Он до отказа повернул рукоятку пневматического привода. Давление воздуха
буквально сорвало оплавленный люк. В шлюзовую кабину ударил ветер.
Мы включили рефлекторы. Два узких световых пучка прорезали тьму. Снаружи
творилось нечто невообразимое. Резкий, порывистый ветер гнал над самой землей
обрывки взлохмаченных туч. Налетал и мгновенно прекращался дождь. Где-то
далеко во тьме вспыхивали зарницы.
- Штурман, вы знаете, что сказал в аналогичном случае старик Омар? -
услышал я в радиотелефоне непривычно тихий голос Шатова. - "Вниманье,
странник. Ненадежна даль, из туч змеится огненная сталь".
Громадная фигура Шатова протиснулась в прорезь люка. Я поспешил за
капитаном. И тотчас же удар ветра бросил меня на землю. Падая, я успел
схватиться за ветви ареситы. Все-таки мы были па Марсе!
- Держитесь крепче, коллега! - крикнул Шатов. - Ползите сюда.
Шатов лежал за невысоким, густо поросшим ареситой бугром. Я пополз,
преодолевая сопротивление беснующегося ветра.
- Включайте рацию, - сказал Шатов.
Я повернулся на спину, взялся за регулятор настройки. В шлем тотчас же
ворвался треск атмосферных разрядов. И вдруг откуда-то издалека донесся слабый
голос: "Стрела, Стрела, Стрела... Стрела, Стрела..."
- Вы слышите, штурман? - кричал Шатов. - Давайте пеленговать.
К моему удивлению, рамка пеленгатора показывала вверх, в небо. В разрывах
туч над нами мелькал небольшой, вдвое меньше лунного, желтый диск.
- Фобос! - Шатов махнул рукой вверх. - Фобос, спутник Марса. Они говорят
оттуда.
Отвечать мы не могли. Слабые передатчики скафандров имели радиус действия
около трехсот километчов, а до Фобоса было девять тысяч. "Стрела, Стрела,
Стрела..." - звали с Фобоса.
- Вот заладили! - сказал Шатов. - Затем последует концерт танцевальной
музыки - и передача окончена. Спокойной ночи, дорогие радиослушатели!..
Цепляясь за ветви ареситы, он встал. Я видел, как содрогалась под ударами
ветра его массивная фигура.
- Смотрите, штурман!
В голосе Шатова прозвучало нечто, заставившее меня привстать.
- Смотрите!
Он показывал в темноту. Я ничего не видел. Луч рефлектора растворялся в
бездонной тьме.
Потом впереди низко над землей блеснул сиреневый разряд молнии. И как на
застывшем киноэкране, я увидел; на нас шла стена воды. Холодный сиреневый свет
вспыхнул на мгновение. Огромная волна казалась неподвижной - наклонившаяся,
вспененная, страшная.
- Назад! - хрипло выкрикнул Шатов.
Он побежал к "Стреле", подпрыгивая, оборачиваясь. Порыв ветра отбросил
меня в сторону. Я упал на колени. Луч света впереди замер, метнулся, уперся в
глаза. Шатов помог мне подняться. В радиотелефон я отчетливо слышал его
хриплое дыхание.
- Быстрее, штурман, быстрее...
Он втолкнул меня в люк. Взвизгнув, хлопнула крышка.
И тогда я услышал гул приближающейся волны. Розный, очень слитный, он
неуклонно надвигался, поглощая все остальные звуки - шорох кустарника, треск
дождевых капель, свист ветра. Он нарастал, превращаясь в яростный, вибрирующий
вой.
- Держитесь! - крикнул Шатов, и голос его потонул в грохоте обрушившейся
волны.
Я протянул руки - они схватили пустоту. Пол выбило из-под ног. Я упал на
Шатова. И тотчас же наступила тишина.
- Осторожнее, коллега... - поднимаясь, сказал Шатов. - Вот так. Я
догадался, что случилось с Марсом. Марс превращен в заповедник для любителей
острых ощущений. Полагаю, сейчас начнется небольшое, хорошо организованное
землетрясение...
Снаружи по-прежнему доносился свист ветра. Унылый, бесконечно
повторяющийся, он вызывал тягостное чувство. Кажется, я сказал об этом вслух,
потому что в радиотелефоне послышался голос Шатова:
- Ничего не поделаешь... Нам придется выйти. Через полчаса Фобос уйдет за
горизонт, и тогда мы ничего не услышим.
Медленно открылась крышка люка. Шатов, пригнувшись, нырнул в темноту. Я
последовал за ним - и сразу почувствовал, насколько сильнее стал ветер. Он уже
не был порывистым, а давил плотной, почти осязаемой стеной. Я ощущал это
давление сквозь толстую оболочку скафандра.
Шатов, прижимаясь к потрескавшейся, кочковатой земле, полз в заросли
ареситы. Вода ушла, оставив изломанные кустарники. Я отпустил поручни.
И тогда ветер - он словно поджидал это мгновение - набросился с
удесятеренной силой. Нет, не с удесятеренной. С неимоверной, невероятной
силой. Я плохо представляю, что произошло. Это случилось с какой-то
неестественной быстротой. Падение в пустоту, жестокий удар (меня спас
скафандр), яркая вспышка света - луч рефлектора осветил коричневую, всю в
трещинах, очень близкую землю - и темнота. Рефлектор был разбит вдребезги,
антенна рации сломана. Голос Шатова (я не помню, что он кричал) оборвался на
полуслове.
Ветер сталкивал меня куда-то в пустоту, в черное ничто. Я пытался
ухватиться за кусты ареситы - они были вырваны с корнем, я цеплялся за землю -
она ускользала. А ветер, нет, не ветер - ураган, бешеный ураган с неистовой
яростью уносил меня от планетолета. Дважды во вспышках молний я видел
"Стрелу". И сразу же, скрывая ее, навалились обрывки туч. Как гигантские
холмы, они ползли по самой земле, отсвечивая непрерывными электрическими
разрядами. Ураган был до отказа насыщен электричеством; когда я падал на
землю, со скафандра слетали снопы голубых искр.
Отчаянно напрягаясь, я старался задержаться, уцепиться за что-нибудь - и
не мог. Ураган подбрасывал меня в воздух, швырял наземь, переворачивал и гнал,
гнал, гнал...
Это продолжалось долго, нестерпимо долго и кончилось так же внезапно, как
и началось. Я почувствовал удары упругих ветвей ареситы, провалился в какую-то
яму - и все стихло.
Не сразу я осознал происшедшее. Болело ушибленное плечо, не хватало
воздуха, в глазах мелькали красные круги... Откуда-то из глубины сознания
пришла мысль. Сначала она была смутной. Потом, оттеснив хаотические клочки
других мыслей, прозвучала с беспощадной ясностью: "Случилось то, что ты давно
ожидал. То самое. Неотвратимое".
Над Морем Времени бушевал ураган. Где-то (я даже не знал, в каком
направлении) был планетолет. Где-то очень далеко. Расстояние между нами не
поддавалось измерению. Оно было бесконечным. А стрелка кислородного индикатора
прошла половину шкалы. Кислорода оставалось на час - может быть, на полтора.
Скосив глаза, я долго, до боли в висках, смотрел на маленький светящийся
индикатор, вделанный в шлем скафандра. Стрелка передвигалась! Мне казалось,
что я ясно вижу, как она движется к короткой красной черте, за которой -
смерть. Леденящий ужас затоплял сознание. Он поднимался, как вода, откуда-то
снизу, постепенно сковывая тело. А предательская мысль звучала с яростной
настойчивостью: "Случилось то, что ты давно ожидал. То самое. Неотвратимое".
Цепляясь за узловатые корни ареситы, я поднялся на ноги, раздвинул ветви.
С прежней силой ревел ветер. Но небо было безоблачным. И над самым горизонтом
я увидел двойную зеленоватую, очень яркую звезду.
Да, это была Земля. Земля и Луна. В этом чужом мире, где все было
враждебно - и хлещущий ветер, и жесткая каменистая почва, и непроглядная тьма,
- вдруг возникло что-то свое, родное. Земля! Родная Земля! Я твердил это
слово, я повторял его вновь и вновь...
В спокойном, дружеском сиянии двойной звезды было что-то необыкновенное.
Что именно, я не мог понять. Всматривался - и не мог. Но чем дольше я
всматривался, тем важнее мне казалось понять это необыкновенное. Я забыл об
урагане, я не слышал ветра, я не видел диска кислородного индикатора...
В двойной зеленоватой звезде, повисшей над черным изломом горизонта, было
нечто необыкновенное. И внезапно я понял. Звезда мерцала! Едва заметно, очень
слабо, по мерцала. А в разреженной атмосфера Марса мерцания не могло быть.
Земля, далекая, родная Земля помогла мне понять, что теперь у Марса есть
плотная атмосфера. Я нс знал, откуда она взялась, эта атмосфера. Я даже не
думал об этом. Сквозь бездну космоса Родина указала мне путь к спасению. И я
принял этот путь сразу, без раздумий и сомнений.
Я открыл вентиль шлема.
В лицо ударил теплый ветер. Глубоко, полной грудью вдыхал я воздух Марса.
Он был очень теплый, влажный, насыщенный мускусным запахом ареситы. У меня
кружилась голова от этого воздуха, от этого запаха, от счастья...
Не помню, сколько прошло времени. Земля поднималась над горизонтом, и
там, где она поднималась, небо светлело. Для Марса наша Земля была утренней
звездой. Ее восход предвещал утро, рассвет.
Он казался хмурым, этот рассвет. Серые тени тянулись по кочковатой
равнине, над горизонтом клубились черные дымки туч. Но ветер стихал. Я это
чувствовал.
И тогда мною овладела веселая злость. Я ухватился за низкий, стелющийся
кустарник, вылез из ямы и пошел. Я шел и кричал ветру какие-то слова какие-то
обидные слова. Ветер фыркал, налетал, отталкивал меня, но он уже ничего не мог
сделать.
Я шел.
Куда идти, я не знал. И поэтому шел наугад, туда, где светилась двойная
утренняя звезда. Я не смог бы повернуться к ней спиной.
Я прошел метров сто, полтораста. Из-за бугра (впереди и правее меня),
роняя красные искры, выползла в небо ракета. Потом еще одна. И еще, еще...
Тогда я побежал. Ветер расступился, исчез. Я бежал, перепрыгивая через
кусты ареситы, - на Марсе почти не чувствуется тяжесть скафандра.
С вершины бугра я увидел "Стрелу". Она была совсем близко, метрах в
пятидесяти. Ее темный вытянутый силуэт четко вырисовывался на фоне светлеющего
неба. Она показалась мне необыкновенно красивой, наша "Стрела": плавные,
благородные и строгие обводы, гордо приподнятые короткие крылья, устремленный
вперед корпус.
Шатов выпускал одну ракету за другой. Он был без скафандра, в
расстегнутом комбинезоне. Рядом со "Стрелой" стоял собранный вертолет -
маленький, приземистый. Только Шатов - один, в темноте, в бурю - мог собрать
вертолет.
Он увидел меня, отбросил ракетницу, сорвал кожаный шлем и, высоко подняв
его над головой, что-то закричал.
Я рванулся к нему, на ходу расстегивая скафандр.
- Ну, ну, штурман, успокойтесь, - глухим голосом произнес Шатов. -
Кажется, старик Омар... Нет, не то...
И он отвернулся.
Только сейчас я заметил десятки ракетных обойм, валявшихся па земле. Это
заставило меня вспомнить о Марсе.
- Марс? - все еще глуховатым голосом переспросил Шатов и кашлянул. -
Марс? Полный порядок, штурман. За этот год многое изменилось. Люди создают на
Марсе атмосферу. Красное пятно, которое мы видели па экране локатора, -
термоядерный кратер. Таких два на Марсе. Четвертый месяц в них идет
управляемая цепная реакция. Тяжелые атомы дробятся на легкие осколки -
кислород, азот, гелий, водород. И главное - в этих кратерах от колоссальной
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг