ссылается, а он ему: "На основании сложившейся практики мы вынуждены
отказать" "А что это такое?" - наивно удивляются чиновники-новички.
"Невозможность обеспечения всех Законом! - шутливо поясняет
Канцелярский Червь. - Копченых колбас не хватает на всех, книг не
хватает, значит, прав и законов тоже".
Но встречаются такие просители, которых, как опытных наездников,
даже точным ударом не вышибешь из седла, они в открытом кулачном бою
любого к стенке припрут. Как тут быть? Канцелярский Червь, достойный
наследник своего клана, и здесь не станет переживать лишнего. Если
проситель победно наступает, то жалобу надо "растащить" - разделить на
несколько частей, на каждую ответят разные службы и так все запутают,
что у жалобщика голова кругом пойдет, жаловаться на всех сразу? Но
кому? Они из разных ведомств. Он выберет две-три жертвы, а те его
жалобу снова "растащат".
"Ишь, какой ретивый, да мы его на конвертах разорим!" -
похохатывал Геннадий Васильевич, потирая сухие руки, к которым бумаги
прямо-таки примагничивались, - умел он двумя пальцами пронести бумажку
от Хозяина, начальника отдела, с такой изящной брезгливостью, словно
напакостившего котенка, что все понимали: очередной проситель сделал
ляп, чем разочаровал Канцелярского Червя, обожавшего острые письменные
дуэли.
Да, он был заядлый дуэлянт! Имел достойных учителей, их фамилии
вписаны золотом в Книгу Почета отдела. "В их времена работать было
проще, - рассказывал Канцелярский Червь новичкам. - Проситель надоел,
ты его на политику легонько свернешь и, глядишь, поскользнулся и под
статью угодил. Учителям было проще!" Геннадий Васильевич, то ли
вспоминая лица своих сослуживцев, то ли придавая больший вес словам,
замолкал, - новички восхищенно смотрели ему в рот: вот он - последний
из могикан, герой невидимого фронта, новички от безобидной повторной
жалобы трепещут, как осиновый лист на ветру, а Канцелярский Червь
почти полвека просидел на этом месте. Под настроение, за обеденным
чаем, он рассказывал такие острые истории, что сослуживцы, тоже
бывалые люди, удивленно прищелкивали языками, каждый виток жалобы
походил на серию детективного фильма, умный жалобщик уже, казалось бы,
клал на обе лопатки обессилевшего Геннадия Васильевича, но он
изобретал такой ход, такую отписку, что жалобщик получал по носу и,
посрамленный, откатывался на прежние позиции. А если учесть, что
Канцелярский Червь вел борьбу не с одним хитроумным просителем, а с
двадцатью-тридцатью сразу, то в глазах новичков он вырастал в
Канцелярского Илью Муромца; за его спиной начальству жилось тихо и
бесхлопотно. Канцелярский Червь мог придти к обеду, прогулять два часа
в соседнем парке или развернуть газету и читать ее на глазах у
начальства - никто слова не скажет, а вот новичок засмотрится в окно
и тут же получит замечание.
Геннадий Васильевич мельком посмотрел на стопки писем, зевнул,
прикинув, что буфет еще закрыт, а в парке кофе варят столь скверно,
что лучше о нем не вспоминать. А ему хотелось чем-то порадовать себя,
потешить. Конторская жизнь скупа на развлечения. Шаркнула дверь, вышел
Сам с бумагой в руках; его золоченая оправа тревожно сверкала, он
через весь отдел прошел к столу Канцелярского Червя и положил бумагу
на сукно.
Затихли шумы и шорохи - бумагу принес Сам, а это не каждую неделю
случается.
- Бывший прокурор написал, - вполголоса пояснил Сам Геннадию
Васильевичу, хотя мог бы и не тратить слова. Канцелярский Червь по
крючковатому почерку безошибочно угадывал юристов. Сам стоял рядом и
не уходил, он был еще молод и боялся бумаг, как боятся воды не умеющие
плавать.
Канцелярский Червь, не читая, скользнул глазами по письму и
успокаивающе кивнул: сделаю. Что ему какой-то бывший прокурор,
приходилось тягаться с бывшими начальниками главков, секретарями
горкомов, тоже съевшими не одну собаку на бумажном деле, - слабаки!
Они же изначально не верят в победу, им какая-нибудь полуграмотная
старушка сто очков фору даст, поскольку по непосвященности верит в
неминуемое торжество справедливости.
Сам, родственник начальника соседнего главка, не уходил.
- Бывший - он и есть бывший, - флегматично заметил Геннадий
Васильевич. Попробуй объясни юноше, что такое старость, так и тут:
неопытный опытного не разумеет.
- Закруглим, - неохотно обронил Геннадий Васильевич. Сам повеселел
и ушел, а у Канцелярского Червя остался в душе горький осадок:
вынудили изменить верному правилу, он бы отписал, а возмущенный
жалобщик вышел из себя и... Прокуроры, и бывшие, и настоящие, тоже
срываются. Теперь же Геннадий Васильевич пустит жалобу по нескольким
инстанциям. Там коллективно стешут ей острые грани. Конечно, это не
его уровень работы, но начальство, глупое ли, умное ли, есть
начальство, оно как бородавка или чирей, на шее сидит и лучше его не
трогать.
Канцелярский Червь приучил себя философски относиться к мелким
служебным катаклизмам и не шибко переживал: ну, напишет вместо одной
еще пару бумаг, рука не отсохнет. И наверное, этот день, начавшийся со
странных ощущений встраивав, закончился бы банальным вечерним чаем и
просмотром программы "Время", но перед обедом заглянул в отдел
посторонний. Канцелярский Червь и другие старожилы почувствовали это
кожей. Незнакомец растворил дверь шире и от порога бесцеремонно
спросил:
- Кто здесь Геннадий Васильевич?
Канцелярский Червь раньше других понял: сквозь заградительный
кордон прорвался посетитель. Геннадий Васильевич встал, наугад взял со
стола несколько бумаг и устремился к двери. Да, это был испытанный,
проверенный прием: уйти и раствориться в длинных светлых коридорах. Но
посетитель загородил дорогу.
- Геннадий Васильевич, я к вам!
Канцелярский Червь недоуменно вытянул губы трубочкой:
- Мы с вами вроде незнакомы.
- Если в комнате две женщины, трое мужчин и один из них спешит, то
он и есть Геннадий Васильевич, - неприятно улыбнулся посетитель. - Мы
с вами состоим в переписке, и нам есть о чем поговорить.
- Извините, я действительно крайне спешу, - Канцелярский Червь,
словно щитом, закрылся бумагами.
- Я тоже, поэтому разговор у нас будет короткий, - посетитель
снова загородил дорогу.
Геннадий Васильевич рассмотрел его: лицо почти треугольное
(напористый), кожа с серым оттенком (подолгу сидит в помещении), плечи
округлые (физической работой не занимался), руки белые (канцелярский
работник?)... Геннадий Васильевич заглянул незнакомцу в глаза -
желтые, с колючей хитринкой.
- Как вы сюда попали?
- Раз попал, значит, имею право, - жестко сказал посетитель.
- Извините, но мы обычно не встречаемся... - Канцелярский Червь
сделал выразительную паузу.
- Раз, значит, отписали, два отписали...
- Ответили, - тихо поправил Геннадии Васильевич.
- А я даже взглянуть на вас не имею право. Почему?
- Для разговоров у нас есть приемные часы и специальная комната.
- Но вы же там не бываете?
- Там принимают те, кому это положено.
- А вы, значит, и не принимаете, и не встречаетесь.
- Такой порядок. Не я его установил.
- Значит, мне суждено его нарушить.
- Вы журналист. Бывший журналист, - уточнил Геннадий Васильевич.
- Вот вы и вспомнили мои жалобы, - лицо посетителя заострилось еще
больше.
- Я по лицу понял, кто вы, - Канцелярский Червь усмехнулся:
"Держать все писульки в памяти десяти голов не хватит!"
- На вашем лице тоже многое написано.
- Извините, я спешу.
- У нас не принято вышвыривать посетителя, - повысил голос мужчина
с треугольным лицом. - Если боитесь беседовать без разрешения
начальства, я это сейчас улажу. - Он шагнул к двери начальника отдела.
Обычно до такого не доходило.
Нештатная, как говорят в армии,
ситуация,
напрочь выбила Геннадия Васильевича
из колеи,
вспомнилась утренняя метаморфоза - он,
словно спеленутый младенец,
подвешен к суку дерева;
Геннадий Васильевич ощутил,
как тело сжалось,
перед глазами закачался
зеленый сейф, в котором
хранились электрический чайник,
и сахар, и семь чашечек.
- Да не держите меня за руку, она у вас... - Бывший журналист
оттолкнул от себя Геннадия Васильевича, брезгливо вытер руку платком.
- Господи, какой вы скользкий!
Геннадий Васильевич услышал, как за спиной испуганно ойкнули
сотрудницы. Для них ворвавшийся в отдел посетитель походил, наверное,
на инопланетянина, от которого неизвестно что ожидать. Снова мелькнул
перед глазами сейф, и Канцелярский Червь понял: он опять раскачивается
на нитке, - тело сжалось до такой степени, что, казалось, вот-вот
лопнут напружиненные ребра.
Геннадий Васильевич, пролетая мимо бывшего журналиста, чтобы
задержать движение, вцепился в его руку.
- А-а, чтоб тебя!.. - Посетитель толкнул Геннадия Васильевича с
такой силой, что тот отлетел к потолку, увидел в белых рожках люстры
еще, наверное, с прошлой осени засохших мух; над головой что-то
треснуло, Канцелярский Червь шлепнулся на пол.
- На чем поскользнулись?
Геннадий Васильевич увидел протянутую руку.
- Рабочий день кончается, я вас провожу и все объясню. - То ли
рука у бывшего журналиста, несмотря на игрушечные ладони, оказалась
сильной, то ли Геннадий Васильевич вдруг полегчал, - журналист
выдернул его из комнаты.
"Портфель, портфель забыл!" - дернулся назад Канцелярский Червь,
но крепкая рука уже тащила его по коридору.
- Ты гниль! Ты падаль! Ты дерьмо! - на лестнице горячо выдохнул
бывший журналист.
От обжигающих, словно удар кнута, слов Геннадий Васильевич сжался
еще больше. Ему захотелось стать крохотным и забиться в какую-нибудь
укромную щель.
- Ты гнусь! Ты червяк! Ты сопля!.. - бывший журналист растерянно
замолчал. Видимо, у него неожиданно иссяк запас обидных ругательств.
На улице было нестерпимо жарко. Бывший журналист платком обтер
шею, посмотрел в сторону Канцелярского Червя, и тот увидел на его лице
недоумение.
От страха, что его сейчас обнаружат и кто-то еще осмелится бросить
в него злые слова, Геннадию Васильевичу
захотелось стать еще меньше,
и это у него получилось,
он заполз на покрытый
желтой пылью листок подорожника,
и из-за него посмотрел
на нахального посетителя.
Тот повертел, повертел головой
и, досадливо сплюнув,
пошел к трамвайной остановке.
"Давно бы так!" - облегченно подумал Геннадий Васильевич, чуть
приподнялся и, убедившись, что бывший журналист сел в трамвай, выполз
из-под листка.
Чтобы немножко развеяться после утомительной встречи, Канцелярский
Червь решил прогуляться. Горячий асфальт
неприятно обжег его тело,
он сполз на газон
и, лавируя между стеблями травы,
пополз по зеленому прохладному лесу;
громовое кудахтанье остановило его;
он посмотрел вверх - над ним нависало
белое чудовище с желтым клювом.
"Это же старушкина курица",
- вспомнил Канцелярский Червь,
увидел огромный, раскрывшийся клюв,
створки которого походили
на две половинки разводного моста,
а дальше наступила
кромешная темнота...
______________________________________________________________________
Белая дорога: Сборник фантастики / Сост. В.Мататровский. - М.:
Молодая гвардия, 1990. - 320 с. - ISBN 5-235-01541-X
В новом сборнике, изданном Всесоюзным творческим объединением
молодых писателей-фантастов при ИПО ЦК ВЛКСМ "Молодая гвардия",
преобладает тема всевластности души человеческой над временем и
пространством. Этому посвящена и повесть дебютанта С.Вартанова, давшая
название всей книге, и "неформальная фэнтези" молодого автора из
Улан-Удэ Ю.Невского, и произведения известных писателей Ю.Медведева,
В.Щербакова, А.Дмитрука... Найдет здесь читатель и сатирическую
фантастику А.Жукова, и другие произведения.
______________________________________________________________________
ШКОЛА ЕФРЕМОВА
БЕЛАЯ ДОРОГА
Сборник фантастических повестей и рассказов
Составитель В.И.Мататровский
Ответственный редактор В.Е.Рыбицкий
Ответственные за выпуск Е.А.Грушко, Ю.И.Иванов
Редактор А.Г.Бачило
Художник В.А.Красноперов
Технический редактор О.В.Волкова
Корректор В.Н.Чикунова
ИБ © 7156
______________________________________________________________________
OCR dauphin@ukr.net
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 03.06.2003 20:44
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг