Косатки находились на разных глубинах, покачиваясь и поводя плавниками. Вот
одна из них всплыла со свистом, набрала в легкие воздуха и опять погрузилась
в воду.
- Слушают диктора из кинолектория, - сказал Павел Мефодьевич, - хотя
вряд ли что понимают из его слов: у них с людьми моря разные языки, правда
близкие по фонетическому строю. Возможно, косаток также тревожит присутствие
дельфинов, которых они считают своей законной пищей. Каннибализм! Нечего
удивляться: не так давно он существовал и у людей, живущих на отмелях.
Костя спросил:
- Интересно, как они станут реагировать, когда услышат первые слова,
сказанные человеком на их языке?
- Приблизительно так же, как и мы, если бы с нами заговорили кальмар
или спрут. Интеллект консервативен на низких ступенях развития. Можно
привести много примеров косности и консерватизма из истории человечества,
задержавших на столетия прогресс. Мне недавно прислали несколько
расшифрованных слов косаток. В Мурманске уже два года работают над
составлением их словаря.
- Вы ничего не запомнили? - спросил Костя, подталкивая меня локтем.
- Кое-что... Их язык воспринимается для наших ушей как шипение или
свист. Скорость обмена информацией у них поразительна. Пожалуй, даже
превосходит речь людей моря. Хотя и косатки, как это ни странно на первый
взгляд, тоже люди моря, только ограниченные в своих воззрениях на мир и
мораль. Ну, это мы все узнаем, когда прибудет кибер-переводчик. Скоро
обещали прислать. А пока... - Он подошел к гидрофону, издал тонкий,
дребезжащий свист и щелкнул пальцами.
Косатки в мгновение ока метнулись от сетки в темноту. Павел Мефодьевич,
довольный своими успехами, сказал с ноткой хвастовства в голосе:
- Никогда не предполагал у себя таких талантов. Ведь я только минут
пять потренировался. Вот что значит влияние среды - не поднимайте меня,
пожалуйста, на смех. В самом деле, несколько тысяч лет назад люди отмелей и
моря тесно контактировали друг с другом. Существовал особый язык, на нем они
изъяснялись с помощью свиста. Сейчас этот язык исчез, а совсем еще недавно
многие народы, жившие на берегах морей, на островах, или говорили на языке
свиста, или он как рудимент существовал у них наравне с нормальной речью. У
меня есть записи этого языка, на котором когда-то объяснялись в одной
турецкой деревне на Черноморском побережье. Я демонстрировал запись Харите.
Она с интересом прослушала ее и сказала, что многих слов не понимает, но это
язык людей моря, очень древний язык. Каково!
Косатки вернулись к ограде.
Павел Мефодьевич повторил сигнал тревоги, но на этот раз они даже не
пошевельнулись.
- Что вы на это скажете? Как быстро сориентировались! Прощупали своими
локаторами все вокруг, не нашли ничего опасного и сделали вывод, что над
ними подшутил какой-то озорник. Смотрите! Они косятся на меня. Как интересно
было бы сейчас их послушать! Наверное, костят меня на все корки, потому что
в море не принято так плоско шутить. Ложная тревога может стоить жизни. Мне
думается, что и ваш Джек вылетел на рифы при схожей ситуации. За ним неделю
охотилась команда "Кальмара". Все племя устало, измучилось, изнервничалось.
Джек привел их во вполне безопасное место между рифами: большая глубина,
единственный узкий проход гарантировали от преследователей. И вдруг сигнал
тревоги. Единственное спасение - бежать через риф. Более молодым и легким
это удалось. А его и еще нескольких стариков волна положила на коралловую
борону. Плохо быть старым. Поверьте мне. Хотя у любого возраста есть свои
преимущества. И если умело ими пользоваться, то жизнь никогда не потеряет
своего аромата. Главное - цель. И чем она непостижимей, эта цель, тем полнее
жизнь. И еще следует иметь эталон, выбрать пример непоколебимой
устремленности. Для меня таким эталоном был Циолковский. Вы встречали его в
школьных портретных галереях и, может быть, не обратили на него внимания.
- Как же, мы его знаем, - сказал Костя. - Жил в Калуге, ему страшно не
везло вначале.
- "Не везло"! Мой мальчик! Он был школьным учителем. Преподавал физику.
Глухой, как Бетховен. Так же нуждался. Вам непонятно, что значит -
нуждаться. Зависел от ограниченных, неумных, тупых людей. Они считали его
юродивым. Прибавьте еще непонимание близких. Совсем один, как в пустыне...
нет, вернее - в космосе. И с бешеной одержимостью работал для потомков, в
том числе и для потомков своих гонителей, равнодушных. Пролагал им путь к
звездам. Удивительный человечище!.. - Он потер лоб. - Ну что мы стоим и
морочим голову и косаткам и дельфинам! Ведь гидрофон включен! Представляете,
какое впечатление произвела на них мешанина из пояснений диктора и моей
болтовни в переложении кибера! Ха-ха! Ну что мы стоим?! - повторил он и
увлек нас за собой.
"ДЕНЬ ВЕЛИКОГО РЕМОНТА"
Сегодня "День великого ремонта". Проводится великий ремонт раз в месяц,
шестнадцатого числа. Все население острова, кроме вахтенных, оставляет
повседневные дела, осматривает и приводит в порядок "свой" участок. Литой
базальт неимоверно прочен. Наверное, нужно не менее столетия, чтобы остров
претерпел какие-то существенные изменения. Пока же солнце, вода и ветер
наносят ему самые пустяковые повреждения. Иногда после шторма волны сорвут
изоляционную обшивку с набережной, ливни смоют часть почвы и в наших садах и
на плантациях. Ветер, атмосферная влага и морская соль постоянно не в ладах
с антикоррозийными покрытиями ажурных башен. За сохранностью острова следит
каждый из нас, и мелкий восстановительный ремонт ведется почти щежедневно. И
все же за месяц накапливается масса недоделок, остаются участки, скрытые от
глаз. Нам и достался один из таких симпатичных уголков нашего острова.
В одной из глав я упоминал о канатах чудовищной толщины, которые
удерживают плавающий остров на мертвых якорях. Вот нам и поручил Совет
острова всячески опекать эти канаты, держать их в чистоте и сохранности.
Я не могу себе представить, чтобы с ними могло что-нибудь случиться.
Каждый из этих гибких столбов толщиной в полтора метра, кажется, один сможет
удержать на месте остров, а таких канатов десять! Костя согласен со мной
(редкий пример единодушия), он даже пожаловался Павлу Мефодьевичу на такое
нерациональное использование творческих сил. На это наш наставник заметил:
- Раз в год и кочерга стреляет.
Костя наморщил лоб:
- Кочерга? Как будто знакомый прибор?
- Прибор довольно старый, служил для помешивания дров и углей в печах.
- Ах, так. Что-то припоминаю. Где-то встречался с этим инструментом, -
нашелся Костя. - И если он стреляет, то тогда...
- Вот именно, не тратьте напрасно время и силы, а опускайтесь-ка,
братцы, на дно.
- Тоже афоризм? - спросил Костя.
- Кульминационная часть одного забавного анекдота. После погружения в
лагуну зайдите ко мне, и Прелесть расскажет его. Кстати, она знает их
тысячи. Недавно она спрашивала, где эти два молодых человека с повышенным
стремлением нарушать порядок и причинять неприятности окружающим существам.
Какова плутовка? А?..
Под каменным днищем острова всегда царит вечный сумрак и постоянная
температура 15 градусов. После двадцати пяти в верхних слоях здесь довольно
холодно, пришлось надеть теплые комбинезоны с электроподогревом, а руки
мерзнут: в перчатках трудно работать.
Действуем по инструкции: вначале осматриваем крепления каната,
соединяющие его с мертвым якорем. Сам якорь представлял из себя гигантскую
полусферу из того же литого базальта. Ни полусферы, ни креплений не видно
под зарослями водорослей и колониями разнообразнейших животных. Несмотря на
значительную глубину, на дне кишит жизнь - небольшие полянки покрыли ярко
окрашенные моллюски, морские черви, причудливые рачки ползают по стеблям
водорослей, живые цветы - красавицы анемоны рдеют, шевеля своими
предательскими тычинками-щупальцами.
- И всю эту красоту мы должны превратить в ничто? - печально спросил
Костя.
- Потери будут небольшие: как только мы уйдем, они снова поселятся на
старом месте, - ответил я.
- Тебе легко говорить, а попробовал бы ты сам вернуться на прежнее
место после того, как тебя подденут вот такой штукой! - Он медленно
приподнял до уровня глаз вибратор, похожий на лопату, только шире и
массивней. Такой же инструмент был и у меня. - Варвары мы с тобой, Ив, -
продолжал он печально. - Ты посмотри на того рака-отшельника. Вон, рядом с
актинией. Сколько усилий он затратил, чтобы подняться на такую высоту.
Какие-то у него были намерения.
- Погоня за пищей. Инстинкт...
- Какое противное слово - инстинкт! Ничего не объясняющее. Мефодьич
говорит, что данный термин применяется тогда, когда нет знаний, чтобы
объяснить явление. Возможно, у этого рака были какие-то непознаваемые для
нас причины, а ты - инстинкт.
Иногда даже мне трудно бывает определить, шутит Костя или говорит
серьезно. Сейчас я не видел его лица, скрытого маской. Костин голос звучал
из репродуктора печально, с той сентиментальной ноткой, которая слышалась у
него сегодня с самого утра. Какой-то он был сегодня "кисло-сладкий". Я не
стал допытываться. Костя не из тех, кто долго носит в себе тайны. И чем я
буду терпеливее и бесчувственней к его "страданиям", тем скорее он все мне
выложит.
Раздумывая над тем, что происходит с моим другом, я расчищал вибратором
подводные джунгли. Минут за двадцать нам удалось варварски расправиться с
миллионами существ, пристроившихся вокруг кольца мертвого якоря.
- Не вертись все время под ногами, - приказал мне Костя.
Я поскорее отплыл от якоря к косилке. Очень остроумно сконструированная
машина-косилка специально предназначалась для очистки и ремонта канатов. Мы
с ней познакомились заранее по миниатюрной модели в зале техники. Усевшись в
седло, я ждал, когда Костя ультразвуковым дефектоскопом прослушает канат и
якорь. Над моей головой вилась стайка любопытных рыбешек, привлеченных
пузырьками выдыхаемого нами воздуха. В стороне от них стоял большой окунь и,
как умудренный опытом педагог, наблюдал за шалостями детворы. Казалось, в
добродушной усмешке он морщит губы. Не двинув ни одним плавником, окунь
медленно приближался к стайке и вдруг с молниеносной быстротой ринулся на
мелюзгу. Рыбешки метнулись в сторону. Каким-то непостижимым образом окунь
разгадал их маневр и врезался в самую средину стаи, пронизал ее и, не
сбавляя скорости, умчался в зеленый сумрак. Рыбки как ни в чем не бывало
вернулись к прерванной игре. Оставшихся в живых, видно, совсем не тревожила
трагическая участь погибших в пасти коварного окуня. В океане смерть так
естественно проста, что ее не замечают оставшиеся в живых или радуются ей,
когда ее жертва становится пищей.
- Все в порядке... Напрасный труд, - прозвучал в наушниках недовольный
голос Кости. - Давай сюда свою машину. Ни одной трещины в якоре, а канат
прослужит еще двести лет, хотя местами изоляцию просверливают моллюски. Тут
управилась бы даже Пенелопа, не говоря уж о Прелести. Разреши, я сяду.
Костя занял почти все седло, а мне милостиво разрешил примоститься на
самом краешке.
- Я ведь буду управлять, - сказал он в свое оправдание, - а ты просто
ассистент.
Косилка медленно поползла вверх по канату, ножи и щетки издавали глухой
шум.
- Мы - как всадники на мустанге, - продолжал Костя. - Помнишь?
Конечно, я помнил. Мустанг был как настоящий, он ходил и скакал по
кругу, ржал, когда нажимали на кнопку с левой стороны шеи, только внезапно
останавливался, если истощались батареи, и тогда всадник летел с него на
землю. Случалось это довольно часто. Мустанг находился под седлом с самого
раннего утра и до позднего вечера, а батареи у него не отличались большой
емкостью...
Подплыли Тави, Протей и Хох. Тави спросил:
- Зачем?
Я попытался объяснить, для чего мы очищаем канат, но сбился, поняв, что
повреждения можно прекрасно определить с помощью дефектоскопа.
"Красивее, когда канаты без водорослей и ракушек", - выстукал я на его
спине.
- Нет, - вмешался Протей. - Круглые "водоросли" становятся похожи на
морского змея.
- Дохлого змея, - добавил Хох.
Они несколько минут покружились вокруг нас. Все это время индикатор
ультразвуковых частот в моем шлеме тихо мурлыкал под ухом: дельфины
переговаривались между собой.
Когда они уплыли, Костя спросил:
- Интересно, о чем они разговаривали? Наверное, продолжали удивляться
нашей неуемной жажде деятельности, порой совершенно бессмысленной, с их
точки зрения. В данном случае я не могу с ними не... - Костя не договорил,
потому что чистильщик остановился, наткнувшись на какое-то непосильное для
него препятствие, мы вылетели из "седла" и стали плавно опускаться на дно.
Вернувшись, обнаружили довольно значительное повреждение изоляции и
разрыв нескольких прядей каната. Около часа ушло у нас на сварку прядей и
восстановление облицовки.
В шлеме запел индикатор ультразвуков, запел как-то особенно, на одной
тревожной ноте, с короткими перерывами.
- Вот музыкант! - сказал Костя. - Голос как у кита средних размеров.
Наверное, кашалот. Несколько этих типов бродят вокруг острова, охотятся на
кальмаров.
- Дельфин! - возразил я.
- Не подходит, не та тональность.
Я не стал спорить: у Кости замечательный слух. Действительно, недалеко
от нас, метрах в пятнадцати, промчалась косатка средних размеров. За ней
развернутым строем гнался отряд дельфинов, вооруженный электрическими
стрелами.
Подплыл Тави, всем своим видом выражая тревогу. Он задержался всего на
десяток секунд, чтобы информировать нас о случившемся. Наверное, он изложил
все подробно и обстоятельно, выпаливая телеграфным кодом по двадцать знаков
в секунду, и помчался догонять своих собратьев.
- Почти все понятно, - сказал Костя. - Можно было бы еще побыстрей. Ну
и дела! Пока мы здесь косим водоросли и причиняем неисчислимые беды всякой
живности, там, - он поднял руку, - остатки отряда Джека делают попытку
спасти из неволи своего вождя. Какие молодцы!
Неожиданно по акустическому телефону прозвучал сигнал:
"Тревога! Всем наверх!"
Пока мы поднимались на поверхность, а затем снимали подводное
снаряжение, у океанариума собралось почти все население острова. Вначале мы
не поняли причины тревоги. Косатки вели себя вполне нормально: резвились в
голубой воде. Присмотревшись более внимательно, я заметил, что движения
косаток гармонично согласованны и походили на тренировку. Они очень быстро
плавали по кругу, держась возле самой стенки бассейна. Впереди - Черный Джек
в отличной спортивной форме; от страшных ран не осталось ни следа, за ним в
кильватер следовала его свита. Джек круто свернул и остановился посреди
бассейна. Остальные косатки продолжали стремительный бег, наращивая
скорость.
Наверное, по сигналу вожака одна из косаток, достигнув дальнего конца
бассейна, помчалась к сетке. Проплыв сто метров, косатка нырнула. Видно
было, как она, покрытая серебряными пузырьками воздуха, идет по крутой
параболе вверх. Косатка вылетела с плеском и свистом, пролетела над водой
метров пятнадцать и ушла под воду.
Косатки ходили по кругу. Черный Джек замер на месте.
- Великолепно! - воскликнул Коррингтон. - Браво! Ну, что же ты не
последуешь примеру своего собрата! - Коррингтон заметил нас с Костей и
спросил: - Вам не встречался один из адъютантов Джека там, на дне?
- Да! Вот только что. Мы думали, разведчик, - ответил Костя.
- Да нет же, один из его гвардии. Эти тоже сейчас начнут прыгать. Какое
будет зрелище!
Грек Николос, стоявший рядом с Коррингтоном, с унылым видом заметил:
- Я бы не выражал таких восторгов. Ты не представляешь, что произойдет,
если они вырвутся отсюда. Мало мы имели от них неприятностей. Теперь же под
угрозой жизнь всей колонии дельфинов.
- О-о! Если бы такое произошло! Я многое бы отдал, чтобы посмотреть на
битву дельфинов с косатками. Дельфины уже ждут. Я видел их гвардию,
вооруженную до зубов. Все готово к сражению. - Коррингтон умолк, растерянно
оглядел себя, ощупал и опрометью бросился от бассейна.
Николос сказал, неодобрительно качая головой:
- Серьезный человек, солидный, ученый, а... - Николос пожал плечами, -
побежал за кинокамерой. Его поведение и поступки подчас заслуживают
серьезного порицания.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг