Неслышно подошел доктор Мокимото в белой шляпе, широкой куртке и шортах
тоже белого цвета. Он долго, внимательно наблюдал за своей ученицей, и все
это время довольная улыбка не сходила с его лица. Вера снова увезла дерево в
тень, и оно мгновенно стало разворачивать листья.
- О, учитель! - обрадовалась Вера. - Вы заметили, как "недотрога"
мгновенно реагирует на изменение освещения?
- Еще бы!
- Но почему? Вначале он был таким вялым, я бы сказала - ленивым, и
вдруг словно его подменили.
- Я думаю, что на него благотворно подействовали тренировки.
- Вы шутите, учитель?
- На пятьдесят процентов, не больше. Другие объяснения не приходят мне
в голову. Надо препарировать листья: возможно, развилась нервная сеть. Ты
это сделаешь, Вера?
- Ну конечно, и сегодня же.
- Сегодня отдохни. Теперь времени у тебя будет достаточно. Больше я
тебя никуда не пущу. Я до сих пор не могу понять, как я решился отправить
тебя в космос! Наверное, сбили меня с пути злые силы. Вера.
- Ну что вы, учитель! Я так довольна, что наконец-то решилась на это
путешествие! Ведь есть люди, которые проводят там месяцы и годы. Вы знаете,
что готовится экспедиция на Марс?
- Ты это говоришь серьезно?
- Вполне. Один из моих друзей - в команде корабля, он астронавигатор и
бортинженер. Федоров. Антон Федоров.
Доктор Мокимото печально закивал головой:
- Помню, помню, Вера. Это тот молодой человек, с которым мы с тобой
познакомились в Московском метрополитене?
- Да, учитель...
- Достойный молодой человек. - Доктор Мокимото подумал, что такие
молодые люди - цвет человечества, что они так нужны здесь, на Земле,
вздохнул и сказал, чтобы не огорчать Веру: - Антон мне очень понравился. Ты
виделась с ним сегодня?
- Да, учитель. Скоро он получит отпуск.
- И тебе не мешало бы отдохнуть, Вера. Вот что: с завтрашнего дня
считай себя в отпуске до тех пор, пока не войдешь в полную форму после
своего космического полета. За лабораторию не беспокойся: к нам выехала
группа студентов-практикантов, они присмотрят за всеми твоими питомцами. Ну,
теперь идем посмотрим, как чувствуют себя наши заврики. Я вот уже неделю как
не могу выбрать время, чтобы полюбоваться ими.
Они пошли через бамбуковую рощу к вольеру, где размещались эти странные
существа - не растения и не животные.
Доктор Мокимото говорил со всегдашней улыбкой:
- Сколько пищи мы дали с тобой, Вера, фантастам! Вчера в "Ботаническом
вестнике" сначала показали сад Калифорнийского института ботаники, где
культивируют наших завриков. Там вывели новый вид - "Плодоносящий
древозавр"; он цветет белыми и синими цветами, его плоды пока очень мелки,
но, как уверяют специалисты, очень богаты витаминами и солями железа. Затем
стали показывать стереофильм о завоевании завриками нашей планеты.
- Это не о том, как ученый и его жена создали на необитаемом острове
чудовище и оно в конце концов пожрало их обоих? Кажется, Голливуд выпустил
этот милый фильм.
- Нет, Вера. Я помню, ты мне рассказывала об этом фильме, и я даже
смотрел его, мучимый любопытством, как они покажут нашу работу. В том фильме
я выглядел довольно привлекательно, а тебя играла какая-то звезда, но у нее
не было и тысячной доли твоего обаяния.
- Благодарю. Ну, а что в новом фильме?
- Там фигурирует ученый-маньяк и его робкая дочь, не имеющая никакого
отношения к науке. Отцом овладела идея завоевать мир, создав мыслящее
дерево.
- И конечно, он его создал?
- Безусловно! Мыслящее дерево с гигантской головой, невероятно
плодовитое. Древозавр становится властелином мира, а затем всей Вселенной. В
фильме есть одна перспективная идея - создать мощную атмосферу на Марсе с
помощью синезеленой водоросли, а во всем остальном картина дрянь.
- Все-таки я ее посмотрю: мне всегда интересно видеть, как
видоизменяется самая простая мысль, какие формы она принимает в головах
досужих людей.
- Досужих! Как это правильно! Ну что ж, посмотри, посмотри. Может, и ты
что-либо извлечешь из этой картины, как киношники извлекли из наших завриков
и нас самих. В нашем сознании подчас возникают удивительные парадоксальные
связи, в результате которых человек приходит к открытиям и изобретениям,
создает шедевры в музыке, живописи... Постой, постой, а где же наши питомцы?
Они остановились перед невысокой загородкой из проволочной сетки, ища
глазами ходячие кустики. Вера шагнула через заборчик и стала искать завриков
в траве. Скоро она нашла только два кустика на солнечной стороне, остальные
исчезли.
Доктор Мокимото, довольный, улыбался, потирая руки:
- Вот проказники, убежали! Неужели они смогли сами преодолеть такое
препятствие? Как мы мало их знаем, Вера! Если они способны на такое, то
киношники в чем-то правы. Мы с тобой вторглись в святая святых природы - на
миллионы лет ускорили естественный ход развития. У меня у самого начинают
возникать чудовищные фантазии. Немедленно на розыски! Куда они могли
уползти?
- Только к свету. На Большую поляну.
Десять завриков они действительно нашли на поляне, но пятнадцать где-то
затаились или уползли в густую траву.
Через поляну, широко улыбаясь, шел завхоз Айко Такахаси.
- Я знаю, кого вы ищете, доктор, и ты, Вера. Только советую вам не
тратить столько усилий. К закату солнца все они соберутся вон на ту песчаную
полянку. Не смотрите на меня так, доктор. Вот увидите, все соберутся. Они
такие забавные и очень любят солнце, а утром их загон всегда находится в
холодной тени. Вот я и выпускаю их погулять. А вечером они собираются все на
полянке. - Завхоз смущенно засмеялся: - Мне кажется, что эти живые кустики
узнают меня. Вот только сейчас один из них ковылял за мною... - Айко
Такахаси осекся под гневным взглядом доктора Мокимото и стоял, пожимая
плечами и виновато улыбаясь.
Доктор Мокимото сказал:
- Айко Такахаси! Вы мой заместитель по части хозяйства института...
- Да, конечно, доктор...
- Не перебивайте меня, Айко Такахаси!
- Не буду.
- "Не буду", а сам перебил, и. нить моих мыслей запуталась. Да вы, как
никто, знаете все инструкции и нарушили главную из них...
- Да, доктор. И сердце мое в печали, когда я вижу, как вы разгневаны и
как огорчена Вера. Я забыл, что нельзя поддаваться велению сердца, если
инструкция не позволяет этого. Прошу великодушно извинить.
Доктор Мокимото замахал руками:
- Хорошо, хорошо, Айко Такахаси. Чем говорить такие жалкие слова,
давайте собирать беглецов.
Они собрали десять завриков. Пяти ходячих кустиков недоставало.
- Вот увидите, к вечеру все соберутся на эту поляну. Тут сильно
нагревается песок, а они любят тепло больше всего. Тепло и влагу. -
Помолчав, он спросил: - Что же это будет, если все растения начнут
расхаживать по земле? И не кустики, а, скажем, пальмы, папайи и особенно
криптомерии? Тогда нарушится порядок в мире, исчезнет красота лесов, парков,
толпы глупых деревьев станут бродить с места на место. Пожалуйста, не
делайте этого, доктор Мокимото!
- Не случится такого, Айко Такахаси.
- Верю вам, доктор Мокимото. Прошу извинить меня.
Вера отошла в сторону. До нее доносились только отрывки японских фраз,
и она видела, как две фигуры в белом кланяются в пояс друг другу.
Перед закатом Вера снова вернулась на поляну, чтобы собрать оставшихся
завриков и перенести на огороженную площадку. Хотя песчаный пятачок так и
манил к себе, завриков там не было. Она поняла, что Айко Такахаси все это
придумал, чтобы избежать гнева доктора Мокимото.
Вера сжала кулаки.
- Ну, попадись ты мне, противный человек! - сказала она. - Ехидный
царедворец!
Прошуршала оттянутая ветка криптомерии. Вера оглянулась и увидела
сконфуженную физиономию старика завхоза. Он глубоко вздохнул и сокрушенно
причмокнул языком.
- Что же они не собираются, Айко Такахаси? - спросила Вера, хмуря
брови.
- Сейчас я вам все объясню. Видите ли, Вера-сан, по всей вероятности,
вы напугали их, и они сейчас сидят вот в этой траве, - он развел руками, - и
слушают, как вы распекаете бедного пожилого человека.
- Я распекаю вас?
- Пока не вслух, но сколько горьких для меня слов сейчас гремит в вашей
головке! Не правда ли? Ехидный царедворец - самое невинное выражение из тех,
что вы припасли для меня.
- Прости меня, Айко Такахаси. - Вера протянула руку. - Ты прав. Плохие
слова "гремели в моей голове", но пойми и ты...
- Я все понимаю, Вера. Я просто старый сентиментальный человек. Мне
стало жаль деревца, и я выпустил их погулять. Ты не тревожься. Вера. - Он
крепко пожал ей руку. - Они найдутся. Их надо искать на дорогах и полянах.
Завтра с утра я этим займусь. Никуда они не денутся. А ты смотри веселей.
Заврики - пустяк по сравнению с тем, что творится сейчас на свете, Вера.
Осклизлая водоросль отравляет морские поля. Сегодня рано утром весь берег
был усеян мертвой рыбой. А что передают по телевидению! Ужас берет, когда
посмотришь на гигантских кальмаров или на еще более ужасных морских звезд.
Правда ли, Вера, что все это дело наших рук и неразумных голов? Какую-то
пружину мы испортили в природе, вот она и выдает нам чудовища. Не правда ли?
- Я согласна с тобой, Айко Такахаси. Такого мнения придерживается и
учитель...
Пока они разговаривали, на поляне отполыхала короткая тропическая заря
и настала чернильная ночь. Светляки заметались в невидимых ветвях. Светился
мох, светились гнилые пни, создавая фантастическую феерию из голубого
холодного света.
- Айко Такахаси! - испуганно позвала Вера, хотя знала, что бояться
абсолютно нечего. - Где ты, Айко Такахаси?
- Здесь я, - глухим голосом ответил завхоз. Взяв Веру за холодную руку,
он увлек ее за собой, направляясь к большой аллее.
- Ты не бойся. Ты ничего не бойся, - говорил он дрожащим шепотом. - Ты
со мной, Вера. А раз я здесь, то бояться тебе совершенно нечего.
Ступив на освещенную аллею, Айко Такахаси облегченно рассмеялся:
- Ну вот. Вера, мы с тобой и в безопасности. Ты вела себя отлично для
девушки. Да это и понятно...
- Я же была с тобой, Айко Такахаси!
- Ну конечно, со мной. Но ты и без меня бы не особенно испугалась.
Должен тебе сказать, что ты удивила меня.
- Чем же я могла удивить тебя?
- Рассказом о мышах в диване. Сколько я знаю существ твоего пола, они
все безумно боятся мышей. Ты же спала на диване с мышиной начинкой. По
правде говоря, на что я храбрый человек, и то бы не чувствовал себя на нем в
полной безопасности. - Он пристально посмотрел на нее и спросил, погрозив
пальцем: - Скажи мне, какая доля правды в твоем рассказе?
- Сто процентов!
- Изумительно! Первый раз слышу историю, в которой так много правды.
Человек всегда хоть немного, да приукрасит события. Доктор Мокимото называет
это фантазией. Так ты не фантазируешь?
- Вообще-то люблю помечтать, но о диване все сущая правда. Я
действительно не боюсь животных. У меня живет мангуста и несколько змей,
правда, не ядовитых. С мышами в диване все кончилось довольно забавно.
Однажды на него села моя тетя, и из дырки стали одна за одной выскакивать
серые мыши. Тете сделалось дурно. Диван отдали в ремонт. На дыру наложили
заплату. Теперь обшивка порвалась уже в другом месте. Сейчас там никто не
живет, и все же иногда мне слышатся там писк, шорох.
Айко Такахаси понимающе закивал головой:
- Там осталась душа.
- Чья? Мышей?
- Может, и мышей, а то и самого дивана.
- Душа дивана! Да ты поэт, Айко Такахаси.
- Давно, в юности, я пробовал сочинять стихи. В те годы я жил в глухой
лесной деревушке, всего у нас стояло на склоне горы три дома. С тех пор мы
не расстаемся с Кокиси, теперь доктором и большим человеком. Вот ведь как
сложилась наша жизнь: он стал такой ученый, а я по-прежнему лесной житель,
окончил только школу и еще двухлетние курсы управления хозяйством
комплексных предприятий, все по настоянию Кокиси Мокимото. Сколько бы я ни
учился, Вера, все мои знания - словно принесенные ветром лепестки сакуры:
скоро вянут, и опять я остаюсь сыном лесов, гор и воды. Все это потому, я
думаю, что мои предки сжились с природой так прочно, что любовь к ней крепко
живет и во мне и мешает остальному. Природа, Вера, ревнива, как любящая
женщина, она не отпускает от себя.
Дальше они пошли молча по скрипучему коралловому песку аллеи,
искристому, как снег в морозную ночь. Вера стала думать об Антоне, о том,
что она скажет ему и что он ей ответит. Айко Такахаси не мог переключиться
на современную действительность, он весь был там, в горах, где еще недавно
стояли три дома и где он писал стихи под шелест листьев и говор ручьев.
БИТВА НАД ГОРОДОМ
Тосио-сенсей мастерски вел авиетку, стрелка высотомера, чуть
вздрагивая, стояла на восьмистах метрах. Тосио, важный, с застывшей улыбкой,
сидел, откинувшись в кресле пилота, и казалось, что наш летательный прибор,
проникнувшись к нам самыми нежными чувствами, бережно несет нашу троицу над
Большой Лагуной. С высоты водная гладь кажется ровной и серебристой, потому
что небо подернуто слоистыми облаками, на рифах вспыхивает пена прибоя.
Множество судов различных типов, преимущественно яхты и катера, лежат в
дрейфе над площадью шельфа, по которому прошли тигровые звезды; там ведутся
восстановительные работы: экипажи кораблей засаживают растениями и животными
коралловое дно, обглоданное морскими звездами.
- Хлопотливая работа, - говорит Костя, с наслаждением потягиваясь в
кресле и зевая.
В его голосе звучат покровительственные нотки: внизу главным образом
неопытная молодежь, которой не разрешалось охотиться на тигровых звезд, а мы
- ветераны, ударное звено против злых сил природы. И у нас впереди целая
неделя заслуженного отдыха.
Метеослужба оповестила о приближающемся шторме. Крыло тайфуна захватит
северо-восток Австралии и Большую Лагуну.
Костя сказал:
- Какие мы все-таки эгоисты. Летим себе, как птицы, под защиту скал, и
тайфун нам нипочем. Суда снимаются. Смотрите, вся мелочь уже идет
наперегонки к Лусинде! Ну, а мы, - продолжал он мечтательно, - прилетим мы
сейчас в Лусинду, отдадим визит вежливости капитану "Катрин". Пожалуйста,
без улыбок - Наталья Стоун для меня только друг, как, видимо, и для вас,
дорогие мои, хоть я не ручаюсь за всех. - Костя глянул на застывшую фигуру
Тосио и продолжал: - Для меня сейчас главное - покой и пополнение иссякших
запасов информации. Буду лежать весь день на пляже в окружении
роботов-массажистов, буду пить коктейли, есть натуральные бифштексы -
никакой рыбы и моллюсков!
- И только? - спросил я.
- Ну нет, конечно. Я же сказал, что главное - пополнение информации. Я
послал заказ на двух роботов-интеллектуалов, начиненных бездной
премудрости... Между нами, я чертовски запустил занятия. У меня такое
чувство, что вот здесь, - он хлопнул себя по лбу, - все выдуло пассатом.
- Но это очень хорошо. Прямо отлично! - сказал Тосио. - У нас столько
накапливается паразитической информации, и мы не знаем, как от нее
избавиться, а ты первый использовал для этой цели ветер! Настоящая находка
для психологов. Надеемся, Костя, что ты познакомишь человечество со своим
открытием.
- Надейся, Тосио-сенсей, - разрешил Костя и перевел разговор на более
безопасную для себя тему: - До сих пор у меня звучит в ушах голос Чаури
Сингха, оповещающего всю Лагуну о наших славных делах. В его докладе есть
строчки прямо из древнейшего хронографа, вот например: "В числе отличившихся
экипажей патрульной службы Большой Лагуны следует особо отметить "Золотую
корифену", обнаружившую главную колонну тигровых звезд и самоотверженно
вступившую с ними в борьбу!"
Мы промолчали. Костя тоже умолк. Впереди на фоне зеленых гор показалась
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг