к ней. На его лице застыла самодовольная улыбка избранника, будто он надел
маску.
Я не заметил, как появилось третье кресло справа от Антона, по форме
такое же, как наши, только в тон ее платья - темно-серое, почти черное.
Волны на экране вздыбились, смыли стену и покатились, убегая все дальше
и дальше, пока не скрылись за горизонтом, обнажив красноватую равнину с
чахлыми кактусовидными деревьями.
Кружочек тусклого солнца еле обозначался в пыльном небе. На буром песке
лежали два человека в земных скафандрах. Наши скафандры не спутаешь:
оранжевые мощные колпаки прозрачных шлемов и особый покрой, не лишенный
изящества. Люди неподвижны. Невольно возникла тревога. "Кто это? Неужели
Христо и Макс?"
- Их еще здесь не хватало! Достаточно и нас с тобой. Если у Арта
действительно есть какая-то Великая Миссия, и он рассчитывает на нашу
помощь, то ему незачем рисковать последними людьми.
- Рисковать! - вырвалось у меня.
- А ты думал, шуточки отправлять людей за сотни тысяч лет в прошлое! По
всей вероятности, это кто-либо из Вечно Идущих.
- В наших скафандрах?
- Ну зачем же в наших. Если они отгрохали такую дачу, то снять копии с
наших костюмов для них пара пустяков.
Люди в скафандрах зашевелились. Один сел и тут же опрокинулся на спину.
- И все-таки это Христо и Макс! - сказал я весело, чувствуя
необыкновенную легкость в голове.
Антон заметно побледнел и как-то растерянно посмотрел на меня.
- Ну что здесь такого, - сказал я, - вчетвером будет веселей. Как
обрадуется Макс, когда увидит этот город, сады на крышах и дракона...
- Идиот! - устало проронил Антон. - Ты только подумай, что будет, если
мы застрянем в этом прошлом. Весь смысл в том, что кто-то из нас должен
вернуться, иначе все напрасно: и наш полет, и то, что мы здесь, и то, что
мы успели узнать, увидеть.
В пыльном небе появились летательные аппараты.
Космонавты придвинулись к нам; до них оставалось всего с десяток
метров, смутно различались за стеклами скафандров лица. Лица землян!
Теперь уже нельзя было ошибиться. На них упала тень от ярко-красного днища
машины, которая повисла над ними.
Мы забыли о нашей спутнице, не видели и не слышали Ли, конечно, не без
ее все подчиняющей воли. Все наши помыслы сконцентрировались возле двух
парней в земных скафандрах. Из аэролета (он опустился) вышли два серых
робота высшего класса, они около минуты осматривали космонавтов и
окружающую местность; в руках они держали портативные дезинфицирующие
излучатели (назначение этих приборов мы узнали несколько позже), затем из
машины появились трое в легких красных скафандрах с характерной формой
шлемов в виде шляпки белого гриба, без видимых прорезей для глаз. Двое из
них несли небольшие диски на тонких раздвижных стержнях и направили их на
космонавтов. Люди в скафандрах зашевелились. Роботы бережно подняли
космонавтов и скрылись с ними в объемном чреве машины. Красная троица
важно проследовала за ними. Задвинулась дверь. Машина поднялась и полетела
над равниной в сопровождении многочисленного эскорта из самых различных
машин, которые все время подлетали и останавливались в воздухе на разных
высотах.
Теперь мы повернулись к Ли. Она сидела в прежней царственной позе с
высоко поднятой головой и смотрела на Великую Марсианскую равнину,
стремительно летевшую на нас.
И хотя мы оба почти кричали, можно, оказывается, и кричать, не
произнося вслух ни слова:
- Кто эти в скафандрах? Куда их повезли? Как они оказались здесь?
Она посмотрела на меня, потом на Антона, и "наш эмоциональный взрыв"
погас, наступило приятное расслабление, как после только что пережитой
опасности. Мне стало неловко, что я так грубо обратился к нашей милой
спутнице и проявил такое нетерпение, хотя, видно по всему, мы и так все
скоро узнаем. Она протянула руку Антону, он поцеловал ее тонкую
четырехпалую кисть.
Укоризненно косясь на меня, Ли сказала:
- Мне это очень нравится, Антон. - Когда он поцеловал руку вторично,
она продолжала, не отнимая руки: - В одной старой записи я видела похожую
сцену. Но там мужчина целовал ноги женщине. Почему-то сцена вызвала много
протестов. Женщина только что вернулась из пустыни, ноги ее покрывала
пыль. Самый выдающийся судья прекрасного, Сеющий свет, нашел обычай
варварским и антисанитарным.
- Он, должно быть, очень стар, этот Сеющий свет? - спросил Антон.
- Да, он носит темные одежды - признак долгой жизни...
Красный аэролет подлетел к огромному куполу города. В быстро
сменяющихся кадрах мы увидели у городских ворот на площади, вымощенной
розовыми плитами, множество людей и машин, приземление красного аэролета,
вынос космонавтов, встреченный поднятием рук и певучими возгласами.
Оператор мастерски показал нам живописную толпу, выхватывая характерные
лица с выраженной на них разной степенью изумления, тревоги, надежды. Я
помню один холодный, даже враждебный взгляд. И тут же крупным планом -
плачущую женщину, почему-то протягивающую руки вслед красной машине. Мы
увидели залитый солнцем купол города и летящего над крышами дракона.
- Прекрасное сочетание, добрый знак, - сказала Ли, глядя на
четырехкрылую птицу.
Внезапно мы очутились в черной комнате, то есть эта комната как бы
слилась с нашей, стала ее продолжением. По-видимому, это была лаборатория
или операционная. Пахнуло озоном и еще смесью незнакомых ароматических
веществ. Когда-то я ощущал такие запахи. Но где? - не мог вспомнить.
Комната казалась то круглой, то многогранной. Никогда я не видел такого
приятного черного цвета различных оттенков, подчеркивающего
умопомрачительную чистоту стен, потолка, столов-ларей, как у Арта, на
котором оперировали бедного Туарега; потолок значительно светлей,
серебристо-черный, видимо, там находился источник света, не дающий тени.
Над столами, ничем не прикрепленный к потолку, плавал большой голубоватый
диск.
Роботы внесли космонавтов, положили на лари, стали снимать скафандры.
Сняли первый шлем. Я услышал смешок Антона. Мне было не до смеха: первый,
с кого сняли шлем, был я, с помятой физиономией, небритый, с тусклым,
сонным взглядом. Я никогда еще не наблюдал себя со стороны в таком
неприглядном виде. Покосился на Ли. Лицо ее оставалось невозмутимым. Я
быстро перевел взгляд на вторую фигуру - и, должен признаться, испытал
разочарование: Антон держался молодцом, он улыбался, помогал роботам.
- А ведь я ничего не помню, - сказал он и спросил меня: - А ты, Ив?
- Только запах.
- Запах и я вспомнил. Антисептики? Да?
Ли подтвердила пожатием руки. Она жала ему руку по каждому поводу и без
всякого повода, хотя мне могло и показаться, что повода не было.
- Теперь вам известно место появления в нашем времени. Сейчас для вас
наступает период длительного отдыха и приспособления к условиям Багряной.
Вас помещают в контейнеры с чистым животворным газом и погружают в сон.
Действительно, нас с Антоном положили в прозрачные пеналы, уже в другом
помещении, менее черном, и задвинули в стену.
- Здесь вы находились двадцать один день, - сказала Ли.
Мы помертвели. Двадцать один! Так Вашата и Зингер, потеряв надежду,
давно улетели. Они считают нас погибшими: в наших баллонах кислорода всего
на трое суток!
ВЕЛИКИЙ СТРАТЕГ
Наступило тягостное молчание. Невидящими глазами я смотрел на экран,
только иногда фиксируя происходящее там: вот нас вытащили из пеналов...
сажают в аэробус, мы в толпе... Ли вступает с нами в разговор...
Изумленное выражение лица у Антона, когда он впервые ее увидел... Все это
время я освобождался от обволакивающих сознание пут, так, по крайней мере,
мне казалось. Мозг искал выхода, рвался из чуждого нам будущего на
корабль, в круг знакомых понятий, вещей.
То же происходило и с Антоном. Я увидел его прежним - прямым,
решительным, смелым. Он говорил Ли, не скрывая горечи:
- Как вы могли пойти на это?
- Я понимаю тебя, Антон, продолжай, хотя я знаю, что ты скажешь. Все
равно говори. Тебе необходимо сбросить душевный гнет. Говори, Антон.
- Да, ты все знаешь. Можешь продолжать за меня, навязать мне свое
мнение, свои желания. Но все же я скажу. Как вы могли упрятать нас на
такой срок в эти ящики. Ведь теперь наш корабль улетел! Улетел без нас! Ну
что мы теперь будем делать? Останемся здесь навсегда? Как дадим знать о
себе, обо всем, что видели. О вас? Как мы предупредим людей, чтобы они не
шли вашим гибельным путем?
- Наш путь верен, - сказала Ли холодно. - Жесток космос. Жестока
несправедливость тех, что смотрят и не видят.
Мне стало жалко Ли. Антон явно перехватил. Я хотел было вмешаться,
сгладить резкость друга, но этого не понадобилось, Антон взял себя в руки.
- Извини, Лилиана-Ли. Я веду себя совсем по-земному, в самом худшем
смысле слова. Никто не виноват. Вы нас не ждали...
- Нет, ждали, Антон. Очень ждали, только в будущем. Сейчас вас еще нет
на Земле Надежды. Сейчас вы проходите муки рождения. Вас ждала Багряная
позже! А вы пришли сейчас.
- Но ты пойми...
- Понимаю, Антон. Я знаю, что Багряная, откуда вас послали последние из
Вечно Идущих, сейчас повержена в прах, она умирает, она лишена воды, на
ней нет воздуха, пригодного для дыхания. Лишь теплится надежда на
возрождение. Надежда на вас, наших братьев со счастливой звезды.
- Все это так, Ли, - печально произнес Антон. - Все так. - И вдруг его
осенило: - Может, в этом и заключается Великая Миссия Арта? Чтобы нас
забросить к вам и через нас поведать, что ждет Багряную. Чтобы вы приняли
меры? Если это так, то куда ни шло! Мы готовили себя ко всяким
случайностям. Ведь так, Ив?
Что я ему мог ответить? Пожать руку? Только руками моего друга опять
завладела Ли. По экрану побежали разноцветные волны, послышалась музыка, и
я уловил, что цвет связан со звуками. Прослеживалась одна тема в светлых
тонах. Должно быть, музыка была веселой по местным понятиям, но у меня
защемило сердце. Фонетическая музыка прекратилась, но еще некоторое время
звучала цветовая симфония. Действительно, звуковых колебаний не ощущалось,
музыка возникала где-то в сознании, как воспоминание забытой мелодии. И
оттого, что это происходило во мне, я испытывал чувство, близкое к
восторгу. Наверное, это и есть музыкальное вдохновение, испытываемое
композитором.
Ли сказала:
- Да, каждый является хранителем музыкальных образов. Все мы слышим то,
что дремлет в нас, пробуждается под воздействием световых сочетаний. Есть
сложное определение этого вида ощущений, в приблизительном переводе это
можно назвать музыкой души, природа этого явления проста.
- Вы и здесь нашли ключ к подсознанию? - спросил Антон.
- Ключей к подсознанию много... Как жаль, Антон, что ты еще не умеешь
слышать звучание световых волн, не видишь музыкальные образы.
Антон ответил, задумчиво улыбаясь:
- Я утратил эту способность, Лилиана-Ли. В детстве я ощущал нечто
подобное. Близкие считали мою повышенную чувствительность ненормальной и
даже обращались к врачам.
- И ты утратил этот дар?
- Да, как муравей крылья.
- Муравей?
- Насекомые, общественные животные, очень маленькие.
- Я вижу... Ты ярко их изобразил.
- Изобразил?
- В сознании.
- Ах да. Действительно, представил себе муравьишек. Я любил с ними
возиться, даже в школьные годы снял фильм. Помнишь, Ив?
"Да, я помнил этот фильм. Но почему он никогда мне не говорил, что
видит звуки?"
Ни он, ни она не обратили внимания на мои мысли, занятые только собой.
Ли спросила:
- Муравьишки теряют крылья, когда в них отпадает потребность?
- Больше они никогда не летают, строят удивительные сооружения из хвои.
- Хвои? Ах да, теперь вижу. Какое красивое растение!
- Елка...
- Как прекрасен ваш мир! Ты мне покажешь его, Антон?
- О да, Лилиана-Ли!
"Зачем она его спрашивает, - подумал я, - он сделает для нее все на
свете. Все-таки почему он не сказал мне, что мог видеть звуки".
Ли сказала:
- Тогда, Антон, небольшое вмешательство врачей - ты вспомнишь
утраченное. Как ярче станет для тебя мир, ты станешь лучше понимать меня.
И в тебе, Ив, также заложены чувства цветного слуха и музыкального зрения,
но они спрятаны более глубоко. И если бы ты пробыл у нас дольше... - Она
словно в награду за неприятный для меня диагноз одарила меня взглядом
своих необыкновенных глаз: в ту минуту серых, с большими черными зрачками,
из них лился теплый, вопрошающий свет.
Не казались ли мы ей тогда муравьишками, потерявшими крылья, такими же
примитивными, особенно я. В Антоне она находила таланты, о которых я
прежде и не подозревал, раскрывала в нем все новые тайники, пленившие ее
изысканный вкус.
- Ты не огорчайся, Ив, - сказала Ли. - Мы старше вас. Прошли
тысячелетия, прежде чем Вечно Идущие раскрыли некоторые особенности
интеллекта. Ваш путь более легок. Вы многое возьмете из нашего опыта. Это
естественно, жизнь в космосе взаимосвязана. Наши потомки научились
преодолевать время. Они прислали вас к нам, чтобы вы убедились, что,
несмотря на многие различия, мы из одного корня, как и вся жизнь во
вселенной...
Эти слова не показались мне тогда полными высочайшего смысла, как это я
осознаю сейчас; наверное, прав Макс - сказывалась непомерная нагрузка на
психику, я слушал Ли краем уха, а сам думал: "Ни за что нам не выбраться
из этого страшного мира. И если выберемся, то лишь для того, чтобы умереть
в оранжевых креслах: Арт не знает, что мы без скафандров, и перенесет нас
в космический холод, в вакуум". Почему-то меня особенно пугало, что мы
попадем в разреженную атмосферу, где в лучшем случае вместо снега выпадает
твердая углекислота...
Ли сказала:
- Опасность незначительная. И ты, Ив, и Антон, если он пожелает,
успеете надеть защитную одежду, прежде чем поле достигнет предельного
напряжения. Вы находитесь под беспрестанным наблюдением. Эти роботы, - она
показала на порхающих под потолком барбусов, - измеряют напряжение поля, и
если оно начнет повышаться, то на вас сейчас же наденут скафандры. - И
опять она посмотрела на Антона так, что было ясно: если он захочет. - По
вашему желанию можно блокировать поле.
- Тогда мы навсегда останемся здесь? - спросил Антон.
- Да, ты можешь остаться. Поле можно блокировать только вокруг тебя. А
Ив уйдет. Его здесь ничто не удерживает, кроме любопытства, или, как он
сейчас подумал, "научного интереса".
Да, я так подумал и еще подумал: "Ну а если останусь? Нет, конечно, ни
за какие деньги, - вспомнилось мне, как мы говорили в детстве. И в
оправданье нетактичной мысли: - Нас ждут, мы должны сообщить о невероятном
путешествии. Ждет Арт с его Великой Миссией, ждут дома. Не имеем права".
- Вместо вас можно послать контейнер с несравненно большим запасом
информации, - сказала Ли.
Я испугался, и она тут же успокоила:
- Ты должен понять, Ив, что насилие немыслимо в мире Вечно Идущих. Ты
подумал, что у нас есть способы подчинить волю. Да, есть, но эти способы
неприменимы. Ты испытал их на себе? Да, но как побочное явление. Ты знал о
возможности общения с помощью биоволн, но не мог им пользоваться. Сейчас
ты слышишь беззвучную речь, я помогла тебе освободиться от предубеждения,
что такое общение невозможно, научила молча понимать чужие и передавать
свои мысли. Теперь с каждым мгновением ты становишься увереннее в себе.
Мое влияние оканчивается и скоро прекратится совсем.
- Нет, - сказал Антон, - не прекратится. Никогда не прекратится,
Лилиана-Ли!
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг