собственным суставом, опасной высоте и весьма ненадежном своем убежище. Он
даже рот разинул. Он мог воочию наблюдать, как паук приподнимает сеть и
пропускает мимо себя стайку каких-то неуклюжих мохнатых существ. "Нет, мне
пригрезилось, - опомнился Захар. - Быть такого не может...". Он включил
трансфокатор шлема и увеличил изображение. Сокровенная тайна не открылась
ему, секрет был проще пареной репы. Он увидел обычный родник и торопливо
хлебающих воду мохнатых уродцев. Паук уже забыл о них. Он с явным
удовольствием поглощал ядовитые с виду фиолетовые стручки. Захар не
являлся гигантом мысли, но даже его обычных мыслительных способностей
оказалось достаточно, чтобы моментально смекнуть, в чем здесь дело. Паук
контролировал единственный проход к водопою, всего лишь. И взимал подать
натурой - разнообразной полусъедобной дрянью!
- Ах ты... плешивый оранжевый трутень!!! - воскликнул Захар. -
Тунеядец, бездельник...
Он спускался на эту девственную безгрешную землю. Он уже имел кое-
какой опыт фиксации к непрочной коре и двигался теперь без ошибок. Почти
без ошибок... Когда ответвления кончились, он вогнал нож в ствол "секвойи"
поглубже, провис на нем и, когда дестабилизирующая кайма разогрелась, все
быстрее заскользил вниз. Метров с восьми он сорвался!
Упал он неуклюже, на левый бок. Перед самым ударом взорвался
пиропатрон, и скафандр раздулся как резиновый мячик. Компенсирующие
подушки смягчили удар и "выдохнули" излишки газа. Выбрасывал воздух и
Захар - в свободном падении он орал во всю мощь своих легких и думал о
глупой и такой бессмысленной кончине. Только контакт его затылка со шлемом
прекратил панику...
Он открыл глаза, увидел над собой высоченную "секвойю" и понял, что
избежал гибели и в этот раз. Определенно кто-то там, наверху, ему
благоволил... Ссадина на виске и противный звон в ушах были пустяковой
платой за привилегию продлить свое существование в этой вселенной. А Захар
хотел жить, ох как хотел... Он уже знал, как разминуться с пауком. Все,
пора улетать. Он уже пресытился этим оранжевым лесом, его "черными"
алмазами и уродливыми насекомыми.
Он выстрогал надежную толстую рогатину и укрылся в кустарнике возле
самой тропы. Прошел час, другой... Его терпение уже иссякало, когда
ожиревший от сытой жизни местный псевдоенот решил утолить жажду. Захар не
колебался. Он огрел его рогатиной по хребту, а потом без всяких там
осторожностей пригвоздил к почве. "Енот" не пострадал, но, чрезмерно
упитанный, выползти из-под рогатины уже не смог. В данной ситуации он
сумел только взъерошить загривок и совершенно дико взреветь. На пришельца,
однако, этот трюк не возымел никакого действия. Захар невозмутимо отобрал
у жертвы все до единой золотистые лепешки, предназначавшиеся для
подношения, и только тогда приподнял рогатину.
- Ты уж извини, дружище, - улыбнулся он оторопевшему от такой
наглости аборигену. - Но этот ваш кривоклювый слюнявый мутант...
"Енот" не превратился в слух. Он решил немедленно воспользоваться
предоставленной свободой и увеличь расстояние к пришельцу до максимально
возможного. Брюхан скрылся в лесу с удивительным для его веса проворством.
Не мешкал и Захар. Он вскарабкался на тропу и вплотную подошел к сетке.
Паук игнорировал его присутствие. Он, как дятел, с завидным упорством
долбал клювом массивный скальный выступ. Захар швырнул дурно пахнущие
плоды в оранжевую пыль.
Хоо одобрил приношение. Золотистые альмы, его излюбленное лакомство.
Их специфический аромат погружал Хоо в состояние блаженства.
Произрастали они в труднодоступных местах, и только пронырливые "еноты"
иногда угощали Хоо таким деликатесом. Оценил он и жест пришельца.
Двуногий увалень признал Закон Тропы...
Насекомое приподняло заслон. Захар неуклюже протискивался в узкую
щель, и думал, что более удобной возможности покончить с соперником у
паука уже не будет. Вот долбанет сейчас клювом в затылок... и поминай, как
звали! Его шлем не скальный выступ, а затылок тем более... Удара, однако,
не последовало. Освоитель благополучно миновал кошмарную сеть и, избегая
резких телодвижений, протиснулся между чудовищем и сплошь изъеденной рыжим
мхом отвесной стеной.
На орбитах их жизней это был момент наибольшего и весьма опасного
сближения. Они еще прожигали друг друга враждебными флюидами и случиться
могло всякое. Эти громадные фасеточные глаза, рассеченные фиолетовыми
прожилками на тысячи сегментов, чудовищный клюв со свисающим куском
паутиной сетки, многосуставные конечности со странными "многопалыми"
захватами на последнем сегменте, оранжевая шерсть на загривке... Сердечная
мышца Захара сокращалась в паническом галопе, а его желудок приготовился
извергнуть остатки безобидных питательных капсул.
Не расслаблялся и Хоо. Противостояние еще не окончилось. Нелепый
пришелец вполне мог боднуть его напоследок уродливо толстой нижней
конечностью и столкнуть на откос с ядовитым кустарником. Поэтому, надежно
удерживая в клюве благоухающую альму, Хоо внимательно отслеживал все
движения двуногого животного...
Захар не помышлял о физическом воздаянии. Он уже видел проблески
маяка и керамитовый колпак шлюпки. Испытание, возможно, самое сложное в
своей безалаберной жизни, он выдержал и теперь мечтал только о гондоле
пилота и скорейшем старте. Как ни странно, он не испытывал облегчения.
Там, в пресловутом подсознательном, его что-то беспокоило. Ему почему-то
казалось, что в этой глупой и бессмысленной потасовке он упустил нечто
весьма важное. Захар оглянулся. Паук уже проглотил свои лепешки и теперь,
поджав длинные, изломанные суставами конечности к туловищу, внимательно
наблюдал за пришельцем. Холодный немигающий взгляд насекомого?!
- Да, тут что-то не так, - прошептал Захар. Он вздрогнул. Он
востребовал и уловил шальную мысль. Этот паук... Уж не разумен ли он?!!
Поднялся ветер. Он лохматил игольчатые кроны гигантских "секвой",
рассекал лучи теплого солнца на множество тончайших нитей. Они искрились
в утренней росе, вспыхивали мириадами крошечных светлячков. Высокая, до
колен, трава шевелилась, струилась освоителю навстречу упругими робкими
волнами. В этом мерцающем оранжевом прибое угадывался шепот родника.
Хотелось окунуться в его прохладу... Захар запоминал, впитывал в себя
лесное великолепие. Может случиться так, что он будет одним из очень
немногих, кто своими глазами видел эти чудные "секвойи" и пауков на тропе.
Планету прикроют и будут оберегать, как новорожденного младенца
королевской крови.
Паук сжался в ком, словно изготовился к очень длинному затяжному
прыжку. Захар волновался. Так неужели там, внутри, заключенная в чуждую
человеческому восприятию форму, неукротимо бьется разумная мысль?! Братья
по разуму... В этой пустынной вселенной люди уже расстались с мечтой о
Контакте.
Хоо решился. Он одним прыжком настиг двуногого, бережно вынул из
брюшной сумки какой-то предмет и протянул его пришельцу. Это был тест на
сообразительность. Если у двуногого есть хоть малейшие проблески разума,
он должен принять подарок. Чувство прекрасного присуще всем разумным
существам - так утверждали старейшины. Этот камень... Пропускающие умели
превращать "черные" угольки в удивительные "голубые" алмазы с выпуклыми
красноватыми гранями. Он не мог не восхитить пришельца.
Захар прикоснулся к голубому шедевру оранжевого мира. Волшебный
камень согревал его мягким светом, удерживал, казалось, своей безумно
драгоценной тяжестью. Удержит он и корабль на орбите...
Улыбаясь, Захар уселся в гондолу пилота, притворил керамитовый колпак
и запустил гравипульсатор. Шлюпка опрокинула пространство и легко, как
непуганая птица, устремилась навстречу звездам.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг