это?
- Да, да, - откликнулся Лагутин. - Мне пора бы это знать.
- Ну-ка, выкладывай, - потребовала Маша.
Лагутин потер лоб.
- Понимаешь, - сказал он проникновенно, - может, именно в этом и дело.
- В чем? - спросила Маша. - В рыжих волосах?
- Представь себе, я еще не знаю, - сказал Лагутин. - Хотя пищи для
размышлений у нас теперь вагон и маленькая тележка.
4. КАРТЫ НА СТОЛ
Бергсон зашел в кафе, где любил ужинать. Здесь не было так шумно, как в
ресторане напротив. Здесь можно было подумать. Крайне необходимо. Он до
сих пор не мог опомниться. Неужели босс ошибся и выпустил его не на того
человека? Ко этого же не может быть. "Хенгенау мертв, - было сказано в
директиве босса. - Выходите на связь с человеком по имени Ридашев". Дальше
сообщались координаты Ридашева, какой-то идиотский вещественный пароль и
условные слова. Затем приказ: взять у Ридашева то, что было предназначено
для Хенгенау. А этот Ридашев послал Бергсона к черту. И, судя по всему, он
понятия не имел ни о боссе, ни о Хенгенау. Бергсон кожей чувствовал, что
получилась какая-то непоправимая глупость. Или босс, перестав ему
доверять, решил устроить эту шутку, чтобы насолить и ему и Хенгенау. Но
зачем облекать это в такую странную форму? Нет, не может быть. И
все-таки... И Бергсон впервые подумал, что совершил глупость, скрыв
поручение Хенгенау от людей босса.
В кофе было необычно много посетителей. В другое время Бергсон отметил
бы этот факт. Но сейчас, погруженный в мрачные размышления о своей судьбе,
он только обрадовался, увидев, что за столиком на двоих у окна, за которым
он обычно сидел, есть свободное место. Какой-то плотный человек, вероятно,
кончал ужинать. Отодвинув в сторону чашку дымящегося кофе, он просматривал
немецкую газету.
Бергсон жестом спросил разрешения присесть. Плотный человек кивнул и
уткнулся в газету. Бергсон развернул меню и вдруг ощутил на себе
пристальный взгляд. Он поднял глаза. Человек откровенно рассматривал его,
насмешливо улыбаясь при этом. Бергсону стало не по себе.
- За вами следит Чека, - сказал человек по-немецки.
Бергсон не ответил. Он лихорадочно соображал, кто бы это мог быть?
Чекист? Недаром Бергсон все эти дни ощущал за собой слежку. Провокация? Но
почему надо начинать провокацию с такого странного предупреждения? А что,
если этот человек от Хенгенау? Тот самый. Ведь Хенгенау говорил, что тот
человек не продается. Старик, помнится, подчеркивал это обстоятельство.
Вполне возможно, что он отказался от игры с боссом и счел нужным
встретиться с Бергсоном. Или прислал кого-нибудь? Но тогда какого дьявола
он не называет номер телефона?
- Вы что, оглохли, Бергсон? - спросил человек.
"Провокация", - решил Бергсон. Ну что ж, ему бояться нечего. Он на
легальном положении. Пусть хоть все агенты Чека соберутся здесь.
- Вы ошибаетесь, - сказал он спокойно. - Моя фамилия Фернандес.
- Да? - человек сделал удивленное лицо. А глаза его по-прежнему
смеялись. - Вот как, Фернандес! Вы приняли испанское подданство? Тогда вам
надо бы заодно отрезать свои уши. У вас запоминающиеся уши, Бергсон. Я бы
поручился, что других таких нет ни у кого в мире.
Бергсон отодвинул стул, пытаясь встать. Но в этот момент к столику
подошла официантка. И он передумал. В конце концов он еще успеет разыграть
оскорбленную невинность. Он сделал заказ и отпустил официантку.
- Правильно, - одобрил человек. - Опрометчивые решения никогда не
приносят ожидаемых результатов. Разве старик не говорил вам об этом?
- Послушайте, - Бергсон прищурился. - Поищите собеседников в другом
месте. Я не расположен заводить знакомства в чужой стране да еще таким
странным способом. Если вам не нравятся мои уши, пересядьте за другой
столик. Или я буду вынужден позвать милиционера.
- Позовите, - флегматично буркнул незнакомец и отхлебнул кофе. - Только
должен заметить, - сказал он неторопливо, - вы чуть-чуть запоздали. Вам
следовало разыграть благородное негодование на тридцать секунд раньше. И
Делать это полагается без предупреждения. Стареем, Бергсон? Или на вас
подействовало недавнее происшествие? Вы не подумали, что босс мог
ошибиться, что в Москве могут оказаться два Ридашева.
"И это он знает, - мелькнуло в голове Бергсона. - Если он чекист, то
дело зашло очень далеко. Так далеко, что сейчас невозможно предусмотреть
все последствия. Неужели босс дал неверный адрес? Вот впутался в историю.
Конечно, Чека ничего со мной не сделает. Но босс? Эта жирная свинья сорвет
на мне все зло за провал. Недаром так не хотелось связываться с поручением
Хенгенау. Двадцать процентов. Польстился на двадцать процентов, а теперь
того и гляди потеряешь штаны. Ну, а если это не чекист? Если это человек
Хенгенау?"
- Проваливайте-ка вы отсюда к дьяволу, - сказал Бергсон вслух.
- Между прочим, - миролюбиво заметил незнакомец, - Чека за вами давно
следит...
- Я не занимаюсь антисоветской пропагандой. Подрывных листовок не
разбрасываю. Сектантов не вербую. Стратегическими объектами не
интересуюсь. Для Чека я - ничто.
- Тек, - удовлетворенно произнес незнакомец. - Вот видите, Бергсон, мы
с вами уже достигли кое-какого прогресса во взаимоотношениях.
- С чего вы взяли, что я Бергсон?
- Уши, - серьезно сказал незнакомец. - Вас выдают уши. Так на чем мы
остановились? На том, что за вами следит Чека? Видите ли, Бергсон, для
Чека нет разницы, работаете ли вы от честной фирмы или являетесь эмиссаром
государственной разведки, Чека на это наплевать. Чека не заинтересовано
запросто отдать вам беклемишевское наследство. Но дело в том, - тут он
сделал паузу, - дело в том, Бергсон, что Чека слишком плохо осведомлено об
этом наследстве. И потом...
Пауза затянулась. Незнакомец вынул из кармана пачку сигарет, чиркнул
спичкой, прикурил и несколько раз с аппетитом затянулся. При этом он не
спускал насмешливого взгляда с Бергсона.
Бергсон усилием воли подавил желание спросить: что потом? Провокация,
кажется, достигла апогея. Еще немного, и незнакомец выложит козырную
карту. Тогда Бергсон позволит себе слегка улыбнуться. Только слегка. И
уйдет.
- Хорошо, - похвалил незнакомец. - Мне говорили, что вы глупее. Будем
считать, что вы задали вопрос, а я на него ответил. "Приносящий жертву
уподобляется богу". До вас доходит глубина этой мысли? Богу, Бергсон?
Нет, это не провокация. Это что-то чудовищное. Откуда этот дьявол узнал
молитву старого индейца? И для чего ему понадобилось сообщать об этом
Бергсону? Ясно только одно: незнакомец упорно вызывает его на разговор.
Искушение выяснить все до конца было очень сильным. Но интуиция разведчика
подсказывала Бергсону, что дело нечисто. И он снова промолчал. Незнакомец
раздавил окурок в пепельнице, посмотрел на Бергсона долгим взглядом, затем
быстрым движением выдернул из нагрудного кармана пиджака черный
прямоугольничек и тут же сунул его обратно.
- Что вы скажете теперь? - лениво осведомился он.
Бергсон задумался. С этим паролем он сам шел к Ридашеву. Значит,
незнакомец - это человек Хенгенау. Но тогда на какого дьявола он затеял
весь этот маскарад? Для чего разговоры о слежке? И откуда этому типу
известен он, Бергсон? Хотя... Хенгенау мог его предупредить... И вот
теперь этот тип пришел, чтобы передать Бергсону ту штуку, о которой
говорил старик. Или затем, чтобы сказать Бергсону, что Хенгенау ему не
доверяет больше. Довела двойная игра.
- Кто вы? - хрипло спросил он. - Какого дьявола вам надо?
- За добро полагается платить, Бергсон, - жестко сказал незнакомец. -
Чеком на предъявителя. Вам придется принять эти условия. Печально, но я не
уполномочен беседовать на душещипательные темы. Поэтому будем говорить
только о деле. В Чека, как я уже сообщил вам, намыливают веревку. Не
сегодня-завтра петлю накинут на вашу шею. В Советах с военными
преступниками не церемонятся...
- У них нет доказательств...
- Есть, Бергсон. Вспомните Гамбург. Вспомните некоего небезызвестного
вам профессора... Транспорт с необычным грузом. Массовый расстрел
заключенных на Амазонке. Одного этого хватит за глаза.
- Дьявол! - прошептал Бергсон. - Что же делать?
- Немедленно исчезнуть. Во всяком случае, попытаться. Я не
заинтересован, чтобы вы выболтали про беклемишевское наследство. Кстати,
Чека уже навострило уши. Два убийства - это, согласитесь, многовато.
- Убийства? - удивился Бергсон.
- Не ломайте дурака, - рассердился незнакомец.
- Честное слово, - сказал Бергсон. - Хенгенау так все затемнил, что я
фактически был не у дел. О каких убийствах вы говорите?
Генерал зажег потухшую сигарету, затянулся и задумался. Потом поднял
глаза на Диомидова, сказал:
- Можем мы его теперь арестовать? - И, не дожидаясь ответа, добавил,
вздохнув: - Жаль. Очень жаль. Такая сволочь уплывает между пальцев.
- Он свое получит, - усмехнулся Диомидов. - Босс у него серьезный...
- Это так, - согласился генерал. - Но жаль! Ей-богу. А насчет ушей у
вас здорово вышло. Кстати, для чего вы припутали эти уши? Я не понял.
- Для убедительности, - засмеялся Диомидов. - И потом, нужно же было о
чем-то говорить. Я намеренно затягивал беседу. К тому моменту, когда на
свет появилась пресловутая черная картонка, он был почти готов. Правда, и
мне пришлось попотеть. Сначала он считал, что я его провоцирую. На всякий
случай я брякнул про "приносящего жертву". Помните, в дневниках
Беклемишева эта молитва попадалась. Откровенно говоря, я даже не думал,
что попаду в цель. Ему, оказывается, известна эта молитва. Бергсон услышал
ее в храме от одного старого индейца, когда Хенгенау готовил
беклемишевскую акцию. Все это он выложил мне, когда поверил, что я человек
Хенгенау.
- Да, да, - кивнул генерал. - Давайте-ка подумаем вот над чем. Выходит,
что эта самая "Маугли" с ее обезьяньим апофеозом и беклемишевское дело -
разные вещи?
- Бергсон полагает, что это так. Он плохо осведомлен. Между прочим, он
удивился, когда узнал из газет, что обезьяны вырвались на свободу. И до
сих пор не понимает, что это: несчастная случайность или какой-то хитрый
ход Хенгенау. А босс сообщил Бергсону, что Хенгенау мертв. Я, разумеется,
не стал опровергать эту версию.
- Это возможно в общем-то, - согласился генерал.
- Вполне, - сказал Диомидов. - Но главное - теперь мы знаем, что
произошло с Бергсоном.
- А вы, я смотрю, оптимистично настроены.
- Да как сказать, - откликнулся Диомидов. - Туман еще не рассеялся. Но
кое-что стало ясным. Я доволен, что наши предположения подтвердились.
- Это вы насчет Ридашева? - осведомился генерал.
- Да, Бергсон шел к нему в полной уверенности, что это именно и есть
эмиссар Хенгенау. Но почему Дирксен допустил такую грубейшую оплошность?
- А он ее не допускал, - задумчиво произнес генерал. - Это слишком
грубо, чтобы быть оплошностью. Дирксен и в мыслях не держит, что схватил
пустоту.
- Возможно, - согласился Диомидов. - Хотя вопрос и не снимается.
- А вы надеетесь найти ответ на него в биографии писателя Ридашева. Так
я понимаю?
- Я ее наизусть выучил, - сказал Диомидов. - Нужны подробности. Меня
занимают, в частности, детали побега Ридашева из Треблинки. Кроме него,
никто этого рассказать не может. А обстоятельства сейчас сложились так,
что поговорить с ним невозможно. Пока мы не найдем подлинного убийцу
Беклемишева, Ридашев не должен ничего знать. Кто знает, что еще придет в
голову Дирксену, когда он узнает о неудаче Бергсона. Ведь тот ни словом не
обмолвится о разговоре со мной. Возможно, что Дирксен повторит попытку. А
мы еще кое-что выясним. Кстати, я почти не сомневаюсь, что сейчас эмиссар
Хенгенау оказался в полной изоляции.
- Ну что ж, - согласился генерал. - Будем держать курс на изоляцию
этого эмиссара. Это разумно при всех условиях. А в Бергсоне вы уверены?
- Он дрожит за свою шкуру. Когда я сообщил ему о том, с кем он имеет
дело, надо было посмотреть на его лицо. На нем отразился такой сложный
комплекс переживаний, что я стал опасаться, не хватил бы его инфаркт.
Завтра-послезавтра он задаст лататы. И надо полагать, что до той минуты,
пока до него доберется босс, пройдет достаточно времени. Одним словом, на
Бергсоне можно поставить точку. Мавр сделал свое дело...
Генерал взглянул на часы.
- Что-то долго молчит Беркутов. Меня, признаться, беспокоит, не наврал
ли вам этот мавр номер телефона.
- Не думаю. В тот момент он еще считал, что разговаривает с человеком
от Хенгенау.
И генерал и Диомидов с нетерпением ждали беркутовского звонка. Майору
было поручено возможно быстрее уточнить, где установлен телефон, номер
которого сообщил Диомидову Бергсон. Это был номер, данный Бергсону
профессором Хенгенау. Это было первое звено цепи, потянув за которое
Диомидов надеялся распутать наконец клубок таинственного дела. Идя на
разговор с Бергсоном, Диомидов почти не сомневался, что ему удастся
ухватиться за кончик нити. Действительность даже превзошла ожидания.
Бергсон выболтал все, что знал. Тайна происхождения фиолетовых обезьян
перестала быть тайной. Правда, Бергсон не был посвящен в суть
экспериментов Хенгенау. Но даже из его туманных показаний можно было уже
делать кое-какие выводы. Стала яснее и история с тростью. Когда Бергсон
рассказал о храме в сельве, жертвенном камне и статуе кошкочеловека с
поднятой рукой, Диомидов понял, что держал в этой руке кошкочеловек ту
самую трость, которую Беклемишев привез с берегов Амазонки. Трость была
скипетром. Этот скипетр в руки бога вложили предки индейцев, встреченных
Беклемишевым. Скипетр обладал некими чудесными свойствами, которые
проявлялись в моменты жертвоприношений. "Приносящий жертву" уподоблялся
богу. Непонятно было, каким образом. Зато поднималась завеса над
поведением эмиссара Хенгенау. Убив Беклемишева, он привел в действие
механизм скипетра. Возможно, он испугался, когда в саду образовалась яма и
столб серебряного света поднялся над Сосенском. Вернулся он в
беклемишевский сад на другую ночь. Без помех вскрыл замок на калитке и
унес уже безопасный прибор из тайника, где хранил его хозяин. Милиционер,
сидевший на крылечке дома Беклемишева, не мог его видеть. В Москве на
глаза эмиссару попался вор. Появилась возможность проверить действие
странной штуки в относительно спокойной обстановке. И он берет вора с
собой в лес. Неожиданное появление Зои путает карты. Стрелять в нее он
опасается: ему еще не все ясно насчет свойств трости. Но, удрав из леса,
он не торопится вручить скипетр Бергсону. Он понижает, что наломал дров, и
затаивается. А возможно, он заметил, что за Бергсоном наблюдают.
Диомидов рассуждал вслух. Генерал внимательно слушал и кивал головой,
время от времени взглядывая на часы. Наконец он поднял трубку. Диомидов
услышал, что он вызывает Беркутов а.
Через две минуты тот вошел в кабинет. Генерал строго посмотрел на
майора.
- Долгонько, товарищ Беркутов, - буркнул он.
- Виноват, - сказал майор. - Но пришлось проверять. Дело в том, что
этот телефон... - он замялся, подыскивая слова. - Словом, это телефон того
музея, где хранились рукописи Беклемишева.
- Что? - в один голос сказали генерал и Диомидов.
- Я проверял, - стараясь говорить спокойнее, подтвердил майор. -
Аппарат, имеющий этот номер, установлен в конторе того музея, где лежали
дневники.
Генерал вопросительно взглянул на Диомидова. Полковник вытащил сигарету
и стал разминать ее в пальцах. Если бы Беркутов сказал, что телефон стоит
в Сандуновских банях, Диомидова это сообщение поразило бы, наверное,
меньше.
- Расскажите подробнее, - приказал генерал.
Беркутов повторил, что, получив задание, он тут же связался с кем
нужно. Ответ поступил через десять минут. Беркутов не поверил и попросил
уточнений. Еще через десять минут он получил подтверждение. Тогда он, не
решившись звонить, послал в музей своего сотрудника. Несколько минут назад
тот вернулся. Да, аппарат стоит в конторе музея. Сейчас вечер. В конторе
никого нет.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг