Владимир Забалуев
Алексей Зензинов
БЕСЕДЫ У КЛАВЫ
- Да, - сказал Ник Ник, - книжка хотя и древняя, однако не устарела.
И он кинул такую ссылку. * С.Н.Паркинсон. Законы Паркинсона. М.,
Прогресс, 1989. С.189-205.
- Если верить Паркинсону, - откликнулся Монах, - источник юмора кроется
в контрасте между тем, что должно быть, и тем, что есть на самом деле. Его
классификация типов анекдотов, впрочем, не лишена изъянов, поэтому стоит
сразу внести в нее некоторые коррективы. Я бы выделил четыре типа смеховых
конструкций:
Онтологический анекдот. Все действия персонажей вроде бы правильны и
логичны, но какое-то внешнее неучтенное обстоятельство лишает эти действия
смысла.
Социальный анекдот. Персонажи совершают действия, не соответствующие их
официальному или подразумеваемому статусу.
Анекдот-каламбур. Двусмысленное, необычное или ошибочное сочетание слов.
Риторический анекдот. Нарушение общепринятых правил изложения, пропуск
ожидаемых читателем (слушателем) логических звеньев. Классическим образцом
подобного юмора являются так называемые садистские стишки ("Девочка
камешек бросила вниз...Долго в ущелье стонал альпинист")
Если бы не Oblomoff, которой цеплялся за любую новую тему разговора, мы
бы больше не вспомнили ушлого гражданина Объединенного Королевства с его
английским юмором. Но наш Oblomoff недавно прочитал пьесу, где контраст
между ожидаемым и действительным имел место уже в названии: она называлась
"Чайка", но ничего общего с чеховской комедией не имела. Согласно ремарке,
в финале сцена задергивалась занавесом с изображением мхатовской чайки, а
все потому что действие происходило на берегу реки, где расположены
молодежный центр отдыха и три профсоюзных пионерских лагеря, один из
которых и назывался "Чайка". Oblomoff вычислил, что это третий тип
анекдота по Паркинсону, обрадовался своим креативным возможностям и решил
применять их дальше. Хотя эта самая не-чеховская "Чайка" была густо
насыщенна реалиями ушедшей эпохи, многим из нас непонятными, он целый
вечер донимал нас своим АНАЛИЗОМ СМЕХОВЫХ КОНСТРУКЦИЙ, так что кое-кто
(Кое-Кто, Labuh и Dragon) подключились к его рассуждаловкам и, можно
сказать, поддали жару.
Первое действие пьесы ("БЕСЕДКА НА БЕРЕГУ РЕКИ В ПИОНЕРСКОМ ЛАГЕРЕ
"СОЛНЕЧНЫЙ") начиналось беседой троих героев на закате солнца. Пятое,
последнее действие ("АСФАЛЬТОВАЯ ДОРОЖКА В ЛЕСУ") кончалось с восходом.
Сценическое время между этими точками было заполнено грандиозной
межлагерной пьянкой и гульбищем (действие второе "КЛУБ ПИОНЕРСКОГО ЛАГЕРЯ
"ЧАЙКА"; действие третье "ПЛЯЖ ПИОНЕРСКОГО ЛАГЕРЯ "ЧАЙКА"; действие
четвертое "ФУТБОЛЬНОЕ ПОЛЕ ПИОНЕРСКОГО ЛАГЕРЯ "ТИХИЙ УГОЛОК"). Кое-Кто
возразил, что грандиозность по тамошним масштабам просто не идет в
сравнение с пьянками, случавшимися в "Артеке" и других всесоюзных
пионерлагерях, они, мол, еще ждут своего Гомера и Бондарчука. Но нас увлек
сюжет, а исторический экскурс мы оставили Болтуну.
- Сюжет, - сказал Oblomoff, - прост и даже банален. На именины к
старшему вожатому "Солнечного" Вовочке Воскресенскому приехали два
однокурсника, причем один прихватил с собой киевскую двоюродную сестру -
типичную хохлушку с манерой взрывно произносить "Г". Ее и брата с самого
начала отличает приятная старомодность в общении. В самые скандальные
минуты они обращаются друг к другу "Мой милый кузен!" и "Любезная моя
кузина!"
Кузен сразу же начал ухлестывать за вожатой "Солнечного", центровой
сборной города по баскетболу, которую все ласково зовут за глаза Маленькой
Разбойницей.
- Второй тип анекдота? - спросил Dragon, не отмеченный печатью
сообразительности. Мы сделали вид, что не слышали, а Oblomoff продолжил:
- Парню обломилось. Маленькая Разбойница не может пойти на общее
застолье, потому что ее дети увидели в окне Синюю Руку, и теперь не заснут
одни.
Печальный для кузена юмор ситуации состоит в том, что именно он
стучался в окно и пугал детей в надежде, что они скорее утихомирятся и
вожатая сможет уйти из отряда. Налицо онтологический анекдот, ибо
предугадать реакцию детей было сложно.
Вожатые и гости собираются на пьянку, которую устроил для своего
товарища и однокурсника старший вожатый "Чайки" Штейнбах.
Дальнейшие события Oblomoff пересказывал, консультируясь с Кое-с-Кем,
который еще помнил подобные неформальные сборища, до предела
ритуализированные и насыщенные октябрятской и пионерской символикой. По
его свидетельствам, после каждого выпивона хозяева и гости, многие из
которых забывали снять пионерские галстуки, в едином порыве вставали в
круг и отрешенно пели: "Шагают ребята отрядом ... командуя взглядом ... их
старший товарищ идет", а один, самый поддавший, даже ползал под столами
по-пластунски, выкрикивая речевку:
"Под алым парусом мечты свои мы водим корабли!"
Чтобы не затягивать рассказ, приведем несколько эпизодов пьесы,
особенно удививших Oblomoffа.
Вовочка и Штейнбах, обнявшись, выясняют, кто же из них главный. "Я
старший вожатый", утверждает Вовочка. "Нет, я старший вожатый", упрямится
Штейнбах, а у свидетелей они требуют подтверждения собственной правоты. Их
подсознание, привыкшее к единоначалию иерархической пирамиды, конфликтует
с ослабевшим Ratio, которое не в силах подсказать спорщикам, что оба они
вышли за пределы своих пирамид.
Вожатая "Чайки" Люба по ходу пьесы выходит на улицу с одним юношей, а
возвращается - с другим. Первый тип анекдота сочетается здесь с четвертым.
Сама Люба, студентка сельхозакадемии, растерявшись от выпавшего на ее
долю успеха, говорит с потенциальными любовниками об искусственном
осеменении коров (второй тип).
Штейнбах клеит кузину, рассказывая местные небылицы о туристе из центра
отдыха, который пошел на пляж купаться, "в полдень нырнул, а в пятницу
вынырнул" (четвертый тип), или историю о том, как несколько лет назад
старший вожатый "Чайки" включил в радиорубке неисправный усилитель, и
какого цвета был пепел от сгоревшего вожатого. В последнем действии оба
погибших героя тоже получат слово, вероятно, от вящего человеколюбия
автора.
- Примечательная особенность пьесы, - сказал Labuh, - в список ее
действующих лиц введен чисто анекдотический персонаж, заменивший для
своего времени бессмертный образ Ивана-дурака из русских сказок. Когда в
первом действии кузен представляет сестре именинника, кузина в восторге
бьет в ладоши и кричит, что впервые в жизни наконец-то видит живого
Вовочку Живой человек становится героем анекдота - неожиданность второго
типа. Сказочный Иван-дурак, скорее всего, был менее зациклен, чем братья,
царь или ивановы враги, а в финале получал за это вознаграждение, то есть
достигал соответствия своих внутренних качеств внешнему статусу. Вовочка
из анекдотов также лишен комплексов, которые довлеют над окружающими, и
этим страшно для них неудобен, особенно для бедных учительниц. Своим
поведением он реализует доведенную до абсурда норму. Формально он
безупречен и действует в полном соответствии с тем, чему его учили. Он
лишен приспособительного конформизма внешнего мира, честен в своих
действиях и совершенно не может понять, чем же он терроризирует взрослых и
примерных девочек за соседней партой. После него вторыми в рейтинге
честности в нашем анекдотическом общежитии идут дистрофики и обитатели
дурдомов.
В пьесе "Чайка" этот бич педагогов уже вырос и по-прежнему не
испытывает давления со стороны каких-то норм поведения. В любом положении,
в любых обстоятельствах он искренне счастлив и уверяет в этом других.
Соответственно, отведенную ему роль он отыгрывает до конца, правда,
предпочитает странные финалы. Когда раздираемая надвое Люба просит Вовочку
увести ее спать, он исполняет это поручение буквально - то есть,
укладывает девушку спать, ничего корыстного из создавшейся ситуации не
извлекая. Затем он, на глазах ошеломленного Штейнбаха, находит новый
предмет приложения сил - и этот объект вполне достоен Вовочкиных усилий.
"Все в реку! Мы устроим дикий пляж!" - кричит кузина, кандидат в
мастера спорта по плаванию.
"С ума сошла! В такой-то дикий холод!" - каламбурит Штейбах и сразу
теряет все шансы в глазах кузины. Ему остается только пробормотать
укоризненную реплику:
"Эх, Вовочка, ведь ты же импотент.
Зачем тебе кузина?.."
Как считает Ник Ник, сам по себе образ импотента, отбивающего хлеб у
сексуального гиганта, каким является по мысли Штейнбаха Штейнбах, смешон,
особенно если учесть, что автор намекает на какой-то символ в духе
шекспировского сонета "Зову я смерть...". И вот, стоя у воды, сбросив
одежды, кузина и Вовочка ведут себя прямо противоположно своему
поло-ролевому статусу, можно даже сказать, меняются местами.
"О, Вовочка, ты ж белый, як глиста" - восторгается кузина, а тот
топочется на мелководье, плещется, как ребенок в ванночке и заливается
высоким смехом.
- Найдите хоть одну мужскую черту в этом кавалере! - предложил Dragon.
Мы сокрушенно потупились, а Ник Ник развивает мысль дальше, описав сцену,
когда кузина в несколько гребков уплывает куда-то вдаль по водной глади и
зовет остальных за собой, призывая быть смелыми - словом, присваивает себе
авангардные функции мужчины.
- Полная идиллия царит в этом мире двоих купающихся, - сказал Монах.-
Вдвоем, потому что никого уже не осталось на пляже, они уходят с берега, и
кузина укоряет спутника, что нельзя же быть таким тощим и белым. Вовочка
радостно захлебывается смехом и кокетливо возражает:
"Не тощий я, а стройный!
Так дяденька Дружинин говорит".
- "Дяденька Дружинин - это начальник лагеря "Солнечный", который
страшно уважает и боится своего старшего вожатого, - пояснил Кое-Кто. -
Как назло в эту минуту за деревьями пьяный кузен начал ругаться с
дяденькой Дружининым, живущим в одном доме с Вовочкой, и дяденька Дружинин
заорал:
"Вон! Вон отсюда! Пьяные друзья Шатаются в час ночи... Чтобы завтра Ни
старшего вожатого, ни вас Здесь духу не было!.."
Демонстрация полного неуважения к отвоеванному с таким трудом статусу
старшего вожатого, первый образцово-показательный облом Вовочки - источник
комического в этой сцене. А чуть позже на футбольном поле кузен
сталкивается с парой юных купальщиков и происходит семейный разговор брата
и сестры, прелестный полной глухотой друг к другу собеседников.
И тут Кое-Кто начал шпарить наизусть:
Кузина.
Как вы могли забыть про нас, кузен?
Мы чуть не утонули, милый братец.
Мы замерзаем...
Кузен.
Я ему сказал Все то, что думал...
Кузина ...И хотя вода Теплющая, но только выйдешь - зябнешь!
Кузен Я только постучал, а он с вопросом...
Я сукиным сыном его назвал!
Я два...Нет, три...Нет, все-таки два раза Назвал его козлом! Я
постучал, А он: "Кого вам надо?" Я ответил:
"А не пошел бы, всякая там мать".
Кузина ...Лишь Вовочка пошел за мною в воду.
Он, как и я, до косточки продрог.
Вон, клацает зубами.
Кузен Ну, стучу я, А он мне: "бу-бу-бу!" Я говорю:
"А вас тут не колеблет! А пошли вы!"
Он и пошел...
Кузина А тут еще роса, И холод-д-дно! И кофта не обсохла.
Потрогай - мокрая.
Кузен.
А он тут: "бу-бу-бу!"
Кузина Олекса, милый, обними кузину!
Меня, любимый братец, бросил ты Так бессердечно...
Кузен Ух, ты, мое сердце!..
А не колеблет! Так вот и сказал!
Иди, козел несчастный...
Как заметил Кое-Кто, в голосе кузена - гордость и удовлетворение.
Вовочка на протяжении всего разговора заливался блаженно-невесомым смехом,
а кузина поражалась: человека завтра выгонят из лагеря, а он смеется. Есть
чему поражаться - совершенно неадекватное поведение, второй тип анекдота.
Кузена уводят спать к Штейнбаху, а Вовочка и кузина проведут всю ночь в
вожатской комнате, где, само собой, ничего не произойдет, потому что
лучшие женщины достаются тем, кому они, в сущности, не нужны.
- Почему кузина пошла именно с Вовочкой? - спросил Dragon.
Вопрос этот волнует любого, кто хоть раз оказывался в положении
отвергнутого соискателя, то есть всех знакомых нам мужчин. Вероятно,
кузина, привыкшая свободно, без раздумий плавать по океану своих прихотей,
бессознательно выбрала единственного свободного человека, который не
побоялся, как и она, сбросить одежды и войти в воды, но она так и поняла,
что ее избранник свободен и от сексуального влечения. Она пошла за
раскрепощенным человеком, а легла в постель с символом - ложной
действительностью, которая лишена всех признаков пола, кроме
грамматического рода. По этой причине символ-Вовочка будет счастлив и
поутру, а вот живая девушка-кузина будет молчалива и подавлена.
Мораль, вероятно, такова: героев анекдотов можно любить - в духовном,
платоническом смысле, но всякая попытка физической близости с ними столь
же противоестественна, как женитьба царя Эдип на собственной матери!
И тут Oblooff ни с того, ни с сего вспомнил об авторе. Автор, сказал
он, что само по себе похвально, не ограничился сапфической драмой бедной
киевской кузины. В пятом действии на сцене появляется главный герой, чье
имя, видимо, в порядке ёрничанья, даже не внесено в список действующих
лиц. Те из зрителей, кто подогадливей, вспоминают: ба! Ведь в гости к
Вовочке приехали двое, кузен и еще кто-то, так и оставшийся безымянной
тенью, а эстетически просвещенная публика отметит, что Антон Палыч не
ошибся и всякое ружье на сцене должно выстрелить. Сия persona incognita,
выползшая на главные роли и какой-то неприметной ремарки, страдает,
поскольку по завершению валтасаровых пиров местного значения осталась без
крова над головой. Юноша раскрывает обстоятельства драмы: оказывается, не
решился идти в комнату, где спали кузина и Вовочка, старший вожатый
Штейнбах о нем просто забыл, а самому позаботиться о ночлеге парню ума не
хватило. Корпуса оказались заперты, и бедолаге ничего не остается, как
бродить по асфальтовым дорожкам между лагерями, чтобы не замерзнуть: ведь
холод-то, как уже сообщалось, дикий! Герой в очередном обращении к
зрителям подытоживает, что за предыдущие четыре действия он, несмотря на
номинальное присутствие, не произнес ни единой реплики, не совершил ни
одного самостоятельного действия, и за это, вероятно, расплачивается.
Labuh был не уверен, что автор до конца убежден в своей правоте по
отношению к бесприютному страдальцу. Иначе, сказал Labuh, зачем собирать
вокруг героя синклит из всех остальных, физически спящих, но духовно
бодрствующих героев, чтобы устроить допрос с пристрастием и вынести
приговор? Вспомните, Вовочка и Штейнбах говорят, что надо было устроить
скандал, пообещать выломать двери, разбудить всю округу, а не стоять
пеньком, но теперь об этом поздно жалеть.
Кузина, Маленькая Разбойница и крестьянка Люба сострадательно
напоминают герою, что он ко всем им испытывал вожделение, однако ни одну
из лагерных фемин не соблазнил, не изнасиловал, и потому, стало быть,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг