Игорь Зенин.
Синклит Новосибирска, или Забытые боги
Клянусь честью,
в описании событий
в этой повести нет
ни одного вымышленного
сюжета.
Некоторые имена изменены,
За исключением погибших.
Вступление.
Мой маленький город Новосибирск, я знаю твои кварталы, твои улицы, твои
канавы и камни. Я вырос в тебе и я впитал все то самое лучшее, что у тебя
было. Ты для меня - не город, а маленькая каменная деревня. И главное в тебе
- не улицы, не дома, не канавы и заборы, а люди. Многих ты видел, от многих
ты содрогался, но и многими ты можешь гордиться.
Ты - те люди, которые живут в тебе. Подобно организму, в котором есть
болезнетворные бактерии и есть силы, которые сохраняют работоспособность
организма в норме, в тебе, мой город, есть те люди, которые имеют право
называться Синклитом города, или другими словами, накопленным Духовным
Потенциалом.
Сразу мне будет задан вопрос: - А на каком основании ты собственноручно
создаешь Синклит Новосибирска, столицы Сибири? Ведь этим должны заниматься
знающие люди!
Согласен, только эти "знающие люди", к сожалению, "ни уха, ни рыла" (я
цитирую русский фольклор) не понимают в этом смысле. История это доказала.
Свое мнение я постараюсь доказать на своих жизненных примерах.
И сразу оговорюсь - Синклит Новосибирска - не красная книга почетных
граждан нашего города. Просто город может гордиться этими людьми, или, на
худой случай, просто знать о них. Они отдали ДУШУ этому городу. Взамен они
не брали ничего.
РЫЦАРЕВ
Я не помню точно, когда я впервые увидел его на аэродроме. Но
запомнилось сразу - смеющиеся глаза и смеющееся лицо. Доброе. Открытое. Там,
где он был, всегда решались любые проблемы. Не помню по какому поводу, но я
охарактеризовал Валерия Михайловича так: "Если для планерного клуба
понадобится чудо, то Валерий Михайлович его достанет". Но эти уникальные
возможности во времена "развитого социализма", когда все было дефицитом, он
применял только на клуб.
Когда он учился в Московском Авиационном институте, преподаватель выдал
студентам задание на проведение курсовой работы. Нужно было продуть профиль
крыла в аэродинамической трубе и получить его летные характеристики. Студент
Валерий Рыцарев возмутился:
- Эти крылья обдувают уже лет тридцать. Можно найти старую курсовую и
спокойно ее переписать. Можно "обдуть" что-нибудь новенькое?
- Пожалуйста, - ответил преподаватель.
Валерий Рыцарев "обдул"... утюг. Обычный бытовой утюг, отечественного
производства.
Теперь несколько слов о летных терминах. У любого летательного аппарата
есть такая характеристика, как "качество". Оно показывает, на сколько метров
пролетит аппарат с высоты один метр. Выражается эта характеристика в
относительных числах. Для современной авиационной техники качество лежит в
пределах примерно от пяти у современных истребителей и до пятидесяти у самых
рекордных планеров. У утюга качество равнялось семи при скорости потока
восемьсот километров в час.
Преподаватель, принимавший курсовую работу, поставил "отлично" и сделал
пометку: "Работа выполнена на безукоризненном научном уровне, но, к
сожалению, практического смысла не имеет".
Но пути Господни неисповедимы.
Дело в том, что пытаясь уточнить некоторые детали, я спрашивал своих
коллег по небу о некоторых мелочах, и с удивлением обнаружил, что историю о
загадочном планере знаю только я. Озадаченный, я уже думал не о мелочах
загадочного планера, а о том, кто же мог мне это рассказать, если это знаю
только я. И я вспомнил. Я вспомнил, кто это рассказал, и даже где и когда.
Итак, Загадочный планер.
Видимо, таких дерзких экспериментаторов, как Валерий Михайлович,
обдувавший утюг, было немало. В институте он и еще семь человек, собравшись
вместе, решили создать планер, который, видимо, должен был обладать
уникальными характеристиками. Подробности этого проекта неизвестны. Известно
только то, что при взлете планер рассыпался... Но самое страшное, что
рассыпался не только планер. Несколько человек отравилось, кто-то повесился,
кто-то спился и вскоре умер.
Из восьми человек выжило только трое... В том числе и Рыцарев.
Простому человеку это покажется диким. Согласен. Но в русском фольклоре
есть сказка про летучий корабль. Эта вечная русская мечта - взлететь над
суетой. Рожденный летать ползать не умеет. Наверно, громкие слова, но мне
хочется хоть как-то защитить тех, кто наложил руки на себя. Во всех религиях
самоубийство - великий грех. Но при этом мы не замечаем тех, кто убивает
себя и других с помощью ссор, скандалов, водки и обмана. И это не пустые
слова. "Лучше так, чем от водки и от простуд".
Валерий Михайлович вернулся к жизни и вернулся в небо. Он летал сам в
Бердском планерном клубе, учил других, помогал всем, чем мог. И учил нас,
желторотых юнцов, которым было по тринадцать-пятнадцать лет.
До сих пор на аэродроме стоит первый отечественный реактивный
пассажирский самолет - ТУ-104. Садили его на грунт, то есть на не
заасфальтированный аэродром Асы пятого океана. Его оставили на вечное
хранение после того, как он выработал свой срок. Оставили для нас. Сняли
двигатели и все оборудование. Салон и кабина остались целыми. Но для того,
что бы мы могли летать, нужен был автомобиль, переделанный под лебедку.
Списанный ГАЗ-51 нашли, но двигатель был "мертвый". Как вы думаете, что
сделал Валерий Михайлович? Он обменял блестящий унитаз из нержавейки из
ТУ-104 на двигатель, который был вполне работоспособен.
Говоря современным языком, в области маркетинга ему не было равных. Но
делал он это не для себя. Для нас. Он и другие не только сами летали.
Кстати, летали они на других планерах, которые поднимали в небо самолеты, а
мы, дети, летали на легких планерах, на которых по инструкции разрешалось
летать не выше тридцати метров. Это выше девятиэтажки, но, все равно мало.
Мы соединяли несколько фалов и поднимались на сто метров и выше. Сергей
Коваль, первый взлетевший на такую высоту, увидев всю красоту, от избытка
чувств заматерился. Он не знал, что все смотрели на него, затаив дыхание, он
не знал, что слышимость с высоты идет прекрасно, тем более, что кабины нет.
Вместо закрытой кабины - кожух из миллиметровой легкой авиационной фанеры.
Даже перед лицом не было защитного стекла. Его маты слышал весь аэродром.
Конечно, ему потом попало за это, но, с другой стороны, все понимали его
прекрасно. Есть любовь, уровень которой не постигли, наверное, многие
женщины - любовь к небу. Но и цена за такую любовь очень высока... После
таких полетов Валерий Михайлович выглядел мертвым. Задрав голову в небо, от
волнения он дергал свою бороду, и к концу полетов он был буквально общипан.
Нет смысла говорить о той ответственности, которую он и другие брали на
себя, если бы с нами что-нибудь случилось... Но Валерий Михайлович не был
мечтателем с нами. Скорее, наоборот. Мы все помним его фразу, которую тогда
услышали, наверное, впервые от взрослого человека.
... Мы стояли в ангаре около отремонтированного планера, пострадавшего
после тяжелой посадки. И тут подошел Рыцарев. Посмотрев на планер, он стал
нам говорить:
- Вы что же это сделали?
...- Как что, планер отремонтировали....
- Зачем накладку ослабили пропилом, вы же создали центр напряжения!
- Да ладно, и так сойдет!
- Нет! Береженого Бог бережет, как сказала монашка, натягивая кондом на
огурец! Нельзя шутить с Небом!
За эти годы мы похоронили четверых, кто оставил жизнь в небе, не сумев
приземлиться на грешную землю. Несколько человек вырвались из пасти
клыкастой, буквально чудом оставшись в живых... Сергея Коваля я одевал в
морге, через пять минут выходя оттуда зеленый, падал на снег, смотрел в
пронзительно голубое небо (потому что не мог стоять, едва не теряя
сознание), а потом шел обратно туда, к патологоанатомическому столу,
помогать пожилому инструктору-парашютисту, который рассказывал, скольких он
уже одевал вот так, включая молоденьких девочек-красавиц.
Эх, Серега, зачем ты спасал планер, давя на педали так, что погнулись
тяги управления?! С другой стороны, наверное, в той ситуации так поступил бы
каждый...
Мы, прошедшие эту жуткую школу, и проходящие ее до сих пор, забываем
про эти самые резинки, о которых говорил Валерий Михайлович, лаская
случайных женщин, но всегда помним про монашку, перед тем, как взлететь в
небо. (см. Приложение 1.)
Однажды в нашем клубе кончился бензин. Взлететь на спортивных планерах
без самолетов-тягачей невозможно. В полуобщественном клубе, где все
держалось на голом энтузиазме, найти единственного шофера, который имел
допуск на восьмитонный бензовоз, оказалось невозможным. Рыцарев сел в
бензовоз и поехал за бензином. А у него не то что допуска, у него прав на
вождение автотранспорта не было! Я помню, как потом он рассказывал об этом.
- Раз надо - значит надо. Сел и поехал. На посту ГАИ меня остановили.
- Ну и как... Арестовали?
- Да нет, постояли, поболтали, покурили. Они еще и проводили меня на
машинах потом.
Позднее мы узнали, что там были у него знакомые ребята, но в любом
случае он об этом не думал, ведь его ждали с бензином. И он его привез.
Нам даже выдали рабочую форму. Не летную, но все-таки рабочую. Лично у
меня еще где-то валяется ватная телогрейка и ватные штаны для зимы. Рыцарев
вышел на руководство СибВО и ему дали списанные танковые "робы". Я помню,
как на аэродром заехала черная генеральская "Волга", и из нее действительно
вышел генерал. Как потом выяснилось, это был командующий ВВС СибВО генерал
Сафоненко. Увидев Рыцарева, он обрадовался, как ребенок. Под моросящим
дождем мы с гордостью выполняли показательные полеты. Помню, как товарищ
генерал задавал мне вопросы, когда я возился около своего планера,
закрепленного за мной.
И все-таки рожденный летать ползать не умеет. Не знаю почему, но кто-то
стал "перекрывать кислород" Валерию Михайловичу. Его стали частенько
отстранять от полетов. Представьте себе такое для человека, который небо
воспринимает как допинг. Он частенько стал возвращаться с аэродрома
выпивший.
Вдруг он заболел и на месяц попал в больницу. А через месяц он умер.
Вскрытие показало, что смерть произошла из-за цирроза печени следствие
механического воздействия. Другими словами, ему ударили по печени. Друзья
потом вспомнили, что он однажды обмолвился, что по пути с аэродрома в
Бердске к нему привязался патруль, что называется, на ровном месте. Он им в
сердцах что-то не очень вежливо ответил, и его ударили по животу.
...Около гроба в Институте теоретической и прикладной механики СО АН
СССР стояли только мы, пацаны. Вокруг говорили: "Пусть около гроба стоят
мальчишки, он им всю душу отдал".
Готовя этот рассказ, я спросил у Сергея Дубинина, который сидел
напротив меня со скобой в поломанном позвоночнике после неудачной посадки во
время полета по заданию МЧС (слава Богу, вырвался из пасти клыкастой!):
- Сергей, охарактеризуй Рыцарева одним словом.
- Бессилие и сила.
- ?!!....
- Бессилие защитить себя и громадная Сила, что бы помочь другим.
Такой же вопрос я задал Андрею Савиных. Он чудом остался жив (тоже
вырвался) после столкновения с Сергеем Ковалем, который после этого спасал
планер, но не спас самого себя.
- Одним словом не могу. Двумя могу.
- Давай двумя.
- ... Светлый человек.... Вообще, он остался у меня в памяти как
веселый простой человек, с рыжей бородой, с рыжей шевелюрой, с вечной
улыбкой на лице и постоянно с бычком "Беломора".
Когда люди шли за гробом Рыцарева, над людской толпой висела только
одна фраза:
"Второго такого человека в Академгородке нет."
Согласен.
ТИХОМИРОВ.
Восьмидесятые годы развитого социализма. Все по блату (блат - в
переводе с немецкого - "бумажка", "справка", это порождение не воров, а
нашей Великой революции). И я с одноклассником, по блату, попал в секцию
карате, что тогда было самым последним писком моды. Первую встречу с Сенсеем
я не помню. Отложилось только одно - глаза, темно-синие и пронзительные,
смотрящие сквозь тебя. Практически холодные. Больше никаких эмоций. Андрей
Георгиевич знал, какие знания и кому можно давать, а кому нельзя. После
прошедших лет я понял, что он был настоящим олицетворением Восточного Гуру.
С него можно было снимать скульптуру, художественные фильмы. Образ сам
воплощал себя, образ был своим воплощением. Это не голые слова. Сергей
Филипенко, профессиональный художник, первый это заметил.
- Ты посмотри, у него идеальная фигура, плечи как у Столоне (правда, о
Столоне мы тогда еще не знали, но сравнение точное), с него можно рисовать
картины. А глаза какие! Большие, выразительные и проницательные.
Тренировки проходили по непредсказуемому закону, открывая всегда что-то
новое. Сенсей мог нас собрать всех около себя, усадить в позу За-за (сидя на
татами, ноги под себя, руки сжаты в кулаки и лежат на коленях) и два часа
спрашивать нас о смысле жизни, о тех свойствах, которые получаем мы, владея
этими знаниями.
- Я хочу, что бы Вы уяснили одну мысль - у Вас в руках теперь до конца
жизни есть "пистолет", который никто и никогда у Вас не сможет отобрать,
пока Вы живы. Помните об этом всегда, но всегда забывайте его применить.
Одно ваше движение, неосознанное в непредвиденной экстренной ситуации, может
привести к смерти человека, и неважно, заслуживает этого тот человек, или
нет.
Часто он нам давал специальные виды дыхания, о которых я не могу ничего
сказать дополнительно. Почему - несколько позже.
Однажды Сенсей приказал выучить стихотворение японских авторов. Я
просидел целый день в библиотеке, и в итоге нашел красивое песне образное
стихотворение о чем-то, типа "яблони в цвету, какое чудо". Кроме этого меня
привлекли японские танки, стихи-трехстишия, сжатые в кулак одной
мыслью-медитацией.
На тренировке Сенсей вызвал меня к себе, и я, видя, как другие в
качестве наказания отжимаются по двадцать, тридцать-сорок раз, шел,
уверенный в своем успехе. Когда я читал поэтический трактат о цвете яблонь,
Сенсей внимательно слушал, застыв и смотря в одну точку. Его слова меня
вогнали в дрожь:
- Плохие стихи. Двадцать раз отжаться.
- Сенсей, а можно еще одно?
- Рассказывай.
Я рассказал два танка. Они ему понравились и отжиматься мне не
пришлось. За прошедшие годы мне приходилось со многими говорить о карате, о
спорте карате, о методике и тактике тренировок. Но никто и никогда не учил
японские стихи. Хотя, вообще-то не понятно, почему именно японские. Теперь,
через прошедшие годы я могу сказать, что мне не понятно, чему нас учил
Сенсей. Слава Богу, что этого не поняли и другие. Однажды, во время
очередного философского занятия Сенсей сказал примерно следующее, дословно я
не помню:
- Вы изучаете карате, но знания в Японию о данном виде единоборства
пришли из Китая. В Китае этот вид борьбы называется У-шу. В Китай У-шу
пришло из Индии, где это было Кун фу. Знания о Кун фу пришли из Тибета от
борьбы Кэмпо. В мире есть только один храм Кэмпо, и откуда туда пришли
знания, не знает никто. Но мы ДОЛЖНЫ ИЗУЧАТЬ КАРАТЕ, значит, мы и будем его
изучать. Мой лучший друг, Синицкий, который живет в Москве и вы могли его
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг