этом беда их. Скажи, отец, тебе ведома Любовь?
Кэлледа внимательно слушал дочь, напряженно всматривался в родные черты
и неожиданно сделал поразительное открытие - Лемма стала другой. В ней
что-то изменилось. Нет, это, конечно, его дочь. Но совсем не похожа на ту,
которую он отправил в экспедицию на Зею.
Они сидели напротив друг друга. И Кэлледал все отчетливее понимал, что
в Лемме появилось нечто такое, чему он, при всем своем богатом интеллекте,
не мог подыскать даже названия. Это была одухотворенность, свойственная
только людям, не знакомая лоуэтянам. Во всем - в походке, в движениях, в
выражении лица - это была не женщина Лоуэ. Но самое поразительное: из
мраморной статуи богини, сверкающей красотой холодного камня, Лемма
превратилась в живой цветок, излучающий тепло и радость жизни.
- Ты спрашиваешь, ведома ли мне Любовь? - Кэлледал чувствовал, что в
этом вопросе заключено нечто большее, чем праздное любопытство. Тем не
менее, он спокойно ответил. - Конечно, ведома. Я очень люблю свой народ,
планету, нашу галактику и абсолютно не представляю себя вне Родины.
Последняя фраза была произнесена им с какой-то великой грустью, но
Лемма не заметила этого. Ее щеки вспыхнули ярким румянцем, нежные пальчики
стали нервно вздрагивать.
- Отец! Я люблю его больше жизни. Нет во вселенной силы, способной
заставить меня отказаться от своей любви. Разве только смерть. В ней мое
счастье, мое будущее.
Произнесла эту фразу Лемма тихо, но с таким достоинством, с такой
убежденностью, что невозможно было усомниться в искренности ее слов.
Кэддедал хорошо знал характер своей дочери. Это был его характер. Однако
дело было даже не в этом. Он вдруг почувствовал в этом хрупком создании
величайшую силу духа, способную или поднять плоть и разум на неведомую ему
вершину или заставить исчезнуть навсегда.
- Я не очень тебя понимаю, дочь моя. О какой любви ты говоришь?
- Я люблю человека, отец. Землянина.
- Но ведь это безрассудно. Вы даже физиологически разные. Ты об этом
подумала?
- Да, отец, подумала. И разницы этой уже не существует. Во время
перелета я произвела коррекцию его имунной системы, своей тоже. Остальное
все сделала сама природа. Да и отклонения были незначительны.
- Понятно. А как быть с огромнейшей разницей в уровне развития наших
цивилизаций? Между ними и нами пропасть во времени, в интеллекте, наконец, в
формах мышления. Куда это все списать?
- Отец! Я говорю не о цивилизациях, а о конкретном человеке, о
конкретном сознании, его и моем. И прежде, чем ты его примешь, я хотела,
чтобы ты все знал, чтобы ты понял меня.
Кэлледал молча сидел напротив дочери, продолжая выискивать в
возбужденном сознании аргументы для возражений, но не находил их. Нельзя
сказать, что его потрясло открытие, которое он сделал в дочери после долгой
разлуки с ней, ее удивительное и такое невероятное признание - нет, он
просто не знал, как ему повести себя именно в эту минуту, какое принять
решение. За долгие годы такое случалось с ним не часто. Но, как у человека с
исключительно рациональным мышлением, в его голове уже возник вариант, при
котором открывшееся обстоятельство позволит ему в сложившейся на планете
трагической ситуации сделать верный выбор.
Еще некоторое время он продолжал молча сидеть, принимая окончательное
решение, а затем встал и, стараясь быть абсолютно спокойным, сказал:
- Значит, говоришь, счастье? Н-н-да. Ну что ж. Счастье, так счастье.
Пусть будет все, как ты желаешь. Где он, твой землянин? Его, кажется,
Сергеем зовут?
- Отец! - Лемма в одно мгновение повисла на шее отца. По ее щекам
текли слезы.
- Я знала, что ты поймешь меня! Я занала!
- Ну, ну! Успокойся. Женщине Лоуэ не к лицу слезы! Давай своего
землянина ко мне. Будем знакомиться.
Нервное напряжение, с которым Сергей ожидал приема, достигло апогея. И
когда ему показалось, что терпение его иссякло, открылась дверь и на пороге
появилась сияющая Лемма.
Глава 10. ОТКРОВЕНИЕ
Дни пребывания на Лоуэ для Сергея проплывали один за другим, словно
сладкий сон. С Леммой они почти не разлучались, несмотря на ее большую
загруженность работой. Продолжалась расшифровка накопленных данных во время
экспедиции, запись на лазерной аппаратуре наблюдений, сделанных экипажем.
От Сергея ничего не скрывали, и он с громадным вниманием воспринимал
всю информацию. Было чрезвычайно интересно, как бы со стороны, с высоты
знаний и уровня мышления высокоразвитых лоуэтян взглянуть на родную Землю,
ее обитателей.
Аналогичную задачу выполняли экипажи экспедиций, возвратившихся из
других миров, галактик и планетных систем.
Работали напряженно, "разбирая" до мельчайшего микроба, до молекулы и
атома каждую планету, всматриваясь особенно пристально в данные ЭВМ, которые
анализировали физические, биологические, химические, бактериологические и
другие характеристики объектов, более или менее пригодных для колонизации.
Жили они вместе с отцом, так как Лемма не пожелала с ним расставаться. И
такому решению Сергей был искренно рад. В разговорах часто вспоминали мать
Леммы, которая погибла на одном из звездолетов, когда дочь был еще совсем
маленькой. А время, между тем, летело стремительно, не оставляя великой
цивилизации ни малейшего шанса на спасение. И С ергей, пока еще чисто
интуитивно, но все сильнее стал ощущать громадное напряжение, в котором жила
и работала планета. В его распоряжение предоставили гвилет, на котором в
свободные от работы дни он знакомиляся с планетой и ее обитателями. В
путешествиях по Лоуэ его непременно сопровождала Лемма, давая пояснения,
рассказывая об удивительной истории становления и развития лоуэтянской
цивилизации. Но самое сильное впечатление, которое он вынес из всех поездок
- полная гармония цивилизации с живой природой. Города лоуэтян, а жили они
исключительно в городах, значительно отличались от городов Земли. Они как бы
вплетались в ландшафт планеты, не выделяясь из него, а дополняя, придавая
ему завершенность и особую красоту.
Вся технология производства была построена на принципе полной
безотходности, поэтому прозрачный воздух и исключительная чистота были
естественными спутниками жителей всех городов. Несмотря на громадный
интерес, с которым Сергей изучал планету, посещая ее самые отдаленные
уголки, он любил возвращаться в дом, где они мирно жили втроем, что, между
прочим, совсем не мешало Серею и Лемме проявлять друг к другу чувства
нежности и любви.
Однажды, в один из вечеров, в их доме собралось много друзей,
соратников Кэлледала и Леммы по институту космических исследований. Разговор
зашел о социально-психологических аспектах последствий надвигающейся
катастрофы для лоуэтян и их психологической и интеллектуальной совместимости
с жителями других планет. Неожиданно один из присутствующих, повернувшись к
Сергею, спросил:
- Скажите, Сергей, как вы считаете, социально-психологическая
совместимость землян и лоуэтян возможна без постороннего вмешательства?
Одним словом, нужна ли коррекция сознания, а также порога эмоциональной
чувствительности жителей Земли?
Вопрос для Сергея оказался весьма неожиданным. Вообще-то он редко
принимал участие в таких дискуссиях, больше молчал и слушал. Но, тем не
менее, вопрос был задан и на него следовало отвечать.
- Я не считаю, - после минутного раздумья начал Сергей, - что в
основе всех бед на Земле лежит обостренное чувственное восприятие
окружающего мира человека, его высокая эмоциональность. Наоборот. Я думаю,
именно эти качества помогли людям в довольно сжатые исторические сроки
постичь многие законы природы и общества, создать относительно высокий
уровень цивилизации.
- И разрушить эту цивилизацию. Причем не единожды, - возразил Сергею
человек, задавший свой вопрос. - Смею вам заметить, молодой человек, что
если бы земляне сумели сохранить знания, изначально переданные им нашей
цивилизацией, они давно не были бы такими одинокими во Вселенной.
- Это один из членов Совета планеты, руководитель института по
проблемам изучения вселенского Разума Ном-Йорд, - шепнула Лемма Сергею,
воспользовавшись возникшей паузой.
- Возомнив себя царем природы, чуть ли не пупом Вселенной, человек
Земли с небывалым ожесточением идет к своему логическому концу. С какой-то
невероятной, просто поразительной легкостью, земляне отвергли логику, как
систему познания, разрушив в ней имманентную связь элементов, поставив во
главу угла исключительно чувственное восприятие в познании мира. Результат,
как говорится, налицо.
- Я не могу понять, уважаемый Йорд, в чем конкретно нас, землян,
сегодня обвиняют? - возразил Сергей. - Если речь идет о высоком среднем
уровне эмоциональности человечества, то мы все хорошо знаем, что
эмоциональное состояние сознания - это отражение, реакция на окружающую
среду, в которой он живет, и в конечном итоге является продуктом знаний,
закрепленных в памяти человека. А знания, как вы нам только что поведали,
подарили людям вы - лоуэтяне. Это во-первых. Во-вторых, что же касается
чувственного восприятия, то без него познание мира невозможно.
- Вы посмотрите на него, - изумленно сказал Йорд. - Какую базу
подвел! Оказывается во всех бедах землян виновны мы, ибо пожалели, так
сказать, свои знания и обрекли человечество Зеи, то есть Земли, на
самостоятельный и бесконечный поиск истины. Просто прекрасно! Нет, дорогой
мой, вы меня плохо поняли, если не сказать, что совсем не поняли. Я обвиняю
человечество прежде всего в эгоизме, в стремлении людей не столько понять
мир и органически слиться с ним, сколько преобразовать, переделать его в
угоду своим низменным потребностям, в противовес естественным законам
развития природы, всей Вселенной. Извечная борьба возвышенных и низменных
человеческих качеств и чувств очень часто, к сожалению, приводила к тому,
что верх брали качества низменные, и землянам приходилось все начинать
сначала.
В разговор неожиданно вмешался Кэлледал, до того внимательно слушавший
дуэлянтов.
- Сергей, я, например, не склонен сегодня обвинять человечество в
чем-либо. В конечном итоге каждая планетарная цивилизация избирает свой путь
развития, в конце которого должен быть логический венец. То ли это будет
переход цивилизации в новое качество, то ли ей придется вернуться назад, так
сказать, к истокам, то ли исчезнуть навсегда. Иного пути нет, вся Вселенная
развивается по одним и тем же законам. В ней, как и на любой планете,
известно, существуют силы Добра и Зла, так сказать, силы Света и Тьмы. Между
ними постоянное противостояние или борьба. В зависимости от того, о каком
уровне, вселенском или планетарном, идет речь. Так вот. В силу различных
обстоятельств, в том числе тех, о которых говорит доктор Йорд, ваша
цивилизация стремительно движется в лоно темных сил и для Вселенского разума
может быть потеряна навсегда. Главных причин скольжения землян в никуда, на
мой взгляд, несколько.
Первая. Человек не смог ощутить себя частью природы и встать ей на
службу. Он поставил в центр Вселенной себя и начал служить только себе.
Вторая. Однобокое накопление знаний, технократический подход к познанию мира
и его освоению. Третья. Перекосы в системах чувственного восприятия и
логического мышления, отсутствие глубокой и устойчивой связи между ними. А
это отрицательно сказалось на сознании людей, на самом процессе познания
окружающего мира.
Закончив говорить, Кэлледал обвел взглядом присутствующих, молча давая
понять, что готов ответить на любой вопрос. Но все сосредоточенно молчали.
Взгляды, бросаемые в сторону Сергея, выдавали желание отдельных из них
разобраться в чувствах землянина. Многие ждали, что ответит Сергей. И вдруг
в полной тишине раздался звонкий голос Леммы.
- Отец! Из всего услышанного можно сделать вывод, что Земля, как и
Лоуэ, обречена? Неужели и здесь нет лучшего выхода, кроме того, как стать
соучастником сопровождения цивилизации прекраснейшей планеты в лоно
Вселенских дикарей? Не могу и не хочу поверить в это!
Сергей благодарно посмотрев на Лемму, с надеждой повернулся к
Кэлледалу.
- Ты права, Лемма! - Келледал поднялся со своего места, вышел на
середину комнаты. Заложив руки за спину и ни к кому не обращаясь, вновь
заговорил. - Пока еще не все потеряно и выход есть. Речь идет о том, чтобы
не только внести коррекцию в верхний и нижний пределы эмоционального
восприятия мира землянами, но и вмешаться в генетический код людей. Это
позволит целенаправленно и быстро решить поставленную задачу без видимых
моральных и физиологических издержек. Разумеется, такое решение
самостоятельно мы принять не имеем право. Этот вопрос уже поставлен перед
командно-диспетчерским пунктом центральной системы. Ответ получен
положительный. Окончательное слово за Советом цивилизаций.
Сергей со всевозрастающим чувством протеста слушал окончание речи
Кэлледала и, когда тот закончил говорить, он молча встал, подошел к
открытому окну и обратил глаза к небу, на котором холодно блестели чужие
звезды. Его охватывала тоска по Родине, по Земле и ему стало нестерпимо
больно за ее судьбу.
Но вот он повернулся к присутствующим и медленно заговорил:
- Не знаю, как вы, а я все-таки склонен думать, что землянам достанет
разума самим справиться со своими проблемами и бедами. Я верю в людей. И
потом. Мне не хотелось бы, вернувшись домой, если, конечно, это случится,
увидеть там ороботизированных одноголовых, двуруких и двуногих, безликих
личностей!
- Ороботизированных?! - изумленно переспросил Ном Йорд. - Ну,
знаете, молодой человек! В таком случае, разрешите представиться: робот
номер один Ном Йорд собственной персоной, - обиженно представился он и
молча вышел из комнаты. За ним, вежливо попрощавшись, один за другим ушли
остальные. В комнате остались Кэлледал, Лемма и Сергей.
Молчание затянулось. Никто не хотел прерывать его. Наконец Лемма
поднялась со своего кресла и подошла к Сергею, который с отрешенным видом
сидел на огромном мягком диване и, поджав под себя ноги, устроилась рядом с
ним. Он нежно обнял ее за плечи и они еще долгое время продолжали сидеть,
думая каждый о своем.
Когда Кэлледал так же молча, как и все остальные, удалился, Лемма,
припав к уху Сергея, что-то зашептала ему торопливо и горячо.
В первую секунду, занятый своими мыслями, он не понял, о чем идет речь.
А Лемма все настойчивее, все стремительнее прерывающимся шепотом говорила,
говорила, говорила, всем телом прижимаясь к нему. Лицо Сергея в одно
мгновение вспыхнуло и на щеках выступил яркий румянец. Сердце, готовое
разорвать грудь, бешено колотилось. Осторожно взяв в ладони ее прекрасную
голову и глядя в ее бездонные глаза, Сергей тоже почему-то шепотом спросил
Лемму:
- Неужели это правда?
Она еще несколько мгновений смотрела на Сергея, затем веки ее
опустились. Это была великая и радостная правда.
В следующее мгновение она оказалась на руках Сергея, который, кружась с
ней по комнате, кричал во всю мощь:
- Сын! У меня будет сы-ын!.. Сын будет у нас!
Лемма, крепко ухватившись за его шею, залилась таким веселым смехом,
которым могли смеяться только самые счастливые женщины далекой Земли.
- И дочь тоже, - неожиданно услышал Сергей голос Кэлледала, который
уже несколько минут молча стоял в дверях и наблюдал за ними.
- Не понял, - удивился Сергей, продолжая держать на руках Лемму.
- Что ж тут непонятного? - радостно ответила Лемма. - У нас будут и
сын и дочь. Причем в генетический код эмбрионов уже заложены линии здоровья,
творчества и удачи. А еще я настояла, чтобы были линии любви у обоих. Мне
кажется, ты этому будешь очень рад. Правда, дорогой?
- Правда, моя прелесть, все правда! Ты подарила мне большое счастье, о
котором я и мечтать не смел. Спасибо тебе, моя чудная жена. Я очень, очень
люблю тебя! - с искренней нежностью отвечал Сергей, осторожно ставя Лемму
на пол и нежно целуя ее в мягкие, припухшие губы.
Еще несколько минут Кэлледал смотрел на них, затем пошел к себе в
кабинет, думая о том, что все-таки они сделали правильно, выйдя с
предложением перед Советом цивилизаций по поводу земли. Медлить больше
нельзя.
Глава 11. НАПАДЕНИЕ
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг