Смерч не остановился и на этом. Он продолжал расти. Он ломал, крушил,
сметал с лица земли все, что попадалось ему на пути, стирая улицу за улицей,
словно художник неудавшийся рисунок... Мощь созданного нами образа
гипнотизировала, ошеломляла, и она все увеличивалась! Казалось, это может
продолжаться бесконечно!
- Стоп! - мысль Нкота вошла в сознания холодной острой иглой. -
Достаточно, заканчиваем!
Поток энергии, текущий от чужого подобно потоку лавы, извергнутому
огнедышащим вулканом, как отрезало.
Смерч потерял силу и звук.
Поблек и растаял.
Все исчезло...
Я обнаружил, что сижу на пятках, закрыв глаза и прислонившись спиной к
трассеру, ощущая себя постаревшим лет на двести. Словно за один миг я прожил
несколько жизней, слои памяти о которых наложились друг на друга так плотно,
что перестали читаться, как склеенные страницы книги, но осталась сама
книга, остались воспоминания о том, что они, эти жизни, были, и было
бесконечно, безумно тоскливо чего-то жаль. Открывать глаза не хотелось,
этот мир был слишком скучен, чтобы на него смотреть.
Слабые порывы ветра бродили вокруг, тычась в лицо, словно слепые щенки,
трепали волосы - воздух еще не успокоился после отбушевавшей стихии смерча.
Но возвращаться было необходимо. Я заставил себя наконец поднять веки.
Как я и ожидал, прежнее ощущение действительности поблекло до унылой
серости. Теперь мир казался мне черно-белым, хотя и оставался цветным. Это
должно было пройти, когда впечатления от слияния потускнеют, но от понимания
этого не было легче. Перенесенное напряжение не могло не отразиться на
состоянии, и я не удивился своей слабости. Мышцы трепыхались студнем, когда
я со скрипом поднялся на ноги.
Чистенький, словно вымытый пластит площади покрывал лишь едва заметный
слой пыли. Никаких трещин и выломанных пластов, лишь холодная, застывшая
расплавом вспученных волн, черная многометровая зона вокруг чистого круга,
оставшегося после магического цилиндра. За обугленной зоной площадь была
обычной, разве что почище, чем раньше. А вот дальше... Искореженные остатки
фундаментов по периметру площади выпирали из земли, словно сломанные зубы. И
трупы, трупы, трупы среди каменного месива, растянувшегося от края площади в
глубь Города метров на триста, полупогребенные, перемешанные с каменными
обломками. Куски тел, обрывки одежды, кровь и стылый ужас. Пустынный
каменный Город, превращенный в каменную пустыню, обагренную кровью десятков
людей...
Никогда не видевший столько исковерканных тел сразу, я потрясено
смотрел на эту бойню. Это же настоящая война... Битва жестким наждаком
прошлась по душе, обнажив ранее приглушенные чужим чувства, от одолженной
эм-брони не осталось и следа, и мучительные вопросы всплывали на поверхность
сознания один за другим. Зачем чужой это сделал? Точнее, почему он сделал
это именно так? Ведь, обладая феноменальной скоростью передвижения в
пространстве, он мог выключить всех этих людей Клинком, как шелтян на
Ферме, и обошлось бы без жертв... Или я чего-то недопонимаю, или он убил их
сознательно, не ради того, чтобы спасти наши жизни, а преследуя какие-то
неизвестные мне цели, неизвестные, но уже крайне неприятные.
- Спасение наших жизней является лишь частью той великой задачи, ради
которой я сюда явился, - отозвался на мои мысли Нкот.
- Великой задачи на твой взгляд, - пробормотал я себе под нос,
подвергнув сомнению истинность его заявлений - первый раз с того момента,
как покинул Ферму. - Я по-прежнему не знаю, что тебе нужно, и кажется, уже
не хочу знать...
Я понимал причину своей странной, разъедающей душу тоски. Объединенный
разум. Ярче впечатлений мне не доводилось испытывать за всю свою жизнь,
полнее, чем за несколько минут слияния, я никогда не жил. Прием Нкота,
примененный им для нашей защиты, оказался сильнейшим наркотиком, привыкание
к которому наступило после первого же использования. Мне стало страшно при
этой мысли. Подобная зависимость может превратить в раба кого угодно.
- Целитель, - послышался где-то в отдалении глухой, надтреснутый голос
Бигмана, - можешь что-нибудь сделать для этого парня?
Пока я был занят размышлениями, Бигман пересек площадь и присел на
корточки в разрушенной зоне перед одним из людей Шефира. Взглянув в его
сторону, я обнаружил еще один побочный эффект, появившийся после слияния, -
зрение необычайно обострилось. Несмотря на большое расстояние, а до Бигмана
было метров сорок - пятьдесят, я видел мельчайшие подробности. Необычное
ощущение - видеть так далеко при такой четкости, точно к глазам приставлен
невидимый бинокль.
Тело человека, перед которым замер прыгун, утонуло в хаосе каменных
обломков по грудь, глаза были закрыты, толстый слой припорошившей лицо пыли,
не способной скрыть его молодость, прорезали сочившиеся из уголков губ
темные струйки крови.
- Нет, - ответил толстяк, даже не пытаясь выйти из трассера, в который
забрался сразу после сражения. - Перед тобой оболочка, Бигман, с
безвозвратно поврежденным мозгом. Там нет личности, которую ты когда-то
знал. Во время сражения Шефир превратил своих людей в безличных марионеток,
беспрекословно повинующихся его приказам. Он стер с помощью шептунов их
индивидуальность. Это безвозвратно. Последствия Шефира не заботили, так как
перед ним стояла цель, оправдывающая, по его мнению, любые средства. В том
числе лишать людей жизни заранее. Думаю, ты уже догадался, что это была за
цель.
Бигман медленно выпрямился, словно на плечи ему давил тяжкий груз.
- А ты, чужой, можешь вернуть его к жизни? - спросил он, не сводя с
умирающего угрюмого взгляда.
- Мне жаль Бигман, но Целитель прав. Он обречен.
- Жаль?! - свирепо прорычал вдруг прыгун, резко повернувшись в сторону
чужого всем телом. - Слова лицемера! Незачем притворяться, что тебе понятны
человеческие эмоции, инорасовый ты ублюдок!
- Потише, потише, Бигман, - голос Нкота потерял музыкальность, больше
чем обычно обнажившиеся клыки зловеще блеснули. - Не тебе судить о том, что
я понимаю, а что нет.
Длинное худое лицо Бигмана задрожало от сдерживаемого гнева, мука
исказила его черты. Он с заметным усилием отвернулся, снова уставившись на
умирающего.
- Я никогда не обращал на него внимания, - на удивление тихо сказал он,
ни к кому не обращаясь. - Мне всегда было наплевать, есть ли он на этом
свете или нет. Я не замечал, как он рос, как постепенно взрослел и
превращался в мужчину. Он был для меня никто. И только сейчас я понял, что
потерял сына... Убил своими собственными руками...
Я знал, о чем он говорит - какое-то время наша память была общей. И
понимал, что он сейчас ощущает - боль неожиданной утраты, о которой он даже
и не подозревал до этого момента.
Пока прыгун говорил, к нему приблизился Отшельник и молча обнял брата
за плечи. Ирония судьбы - если кукольник и хотел что-то сказать, он не смог
бы этого сделать. Но этот жест привел прыгуна в себя, и он поднял бластер,
направив его в голову умирающего.
- Что ж, по крайней мере, ему больше не придется служить Шефиру.
Я резко отвернулся. Крови мне на сегодня было больше чем достаточно...
Как оказалось, именно этот момент Бигман и выбрал, чтобы расквитаться с
чужим, и действовал он молниеносно. Два хлопка, характерных для
телепортации, прозвучали один за другим, почти слившись, и Бигман возник
прямо перед Нкотом. Я едва успел повернуть голову, чтобы увидеть, как пламя
ударило Нкоту в грудь. Фигура чужого почти неуловимо мигнула... И оказалась
в шаге от траектории выстрела. Молния ушла к развалинам, рассеявшись на
камнях.
Немедленного возмездия со стороны лешука не последовало.
Бигман бросил бластер к ногам.
- Ты знаешь, почему я пытался убить тебя, чужой, - голос его был
спокоен как никогда. - Мне не нравится, что шелтяне гибнут лишь от твоего
присутствия на этой планете. Мне не нравится, что погиб мой сын. Мне не
нравится то, как ты ведешь свои дела... Ладно, кончай со мной, нечего тянуть
резину.
Нкот даже не шевельнулся, пристально глядя на него с высоты своего
роста. Но зеленое пламя его глаз стало ярче, растопив тени под капюшоном,
четко высветив черты хищного звериного лица.
- Разве я виноват в смерти твоего сына, Бигман? - мягко спросил он. -
Шефир привел сюда этих людей, и во время битвы не было возможности
выбирать...
- Какого галта! - разъяренно вскричал Бигман. - Он привел их сюда,
потому что здесь ты, Нкот, и ты это прекрасно знаешь! Голубой банкос - вот
что нужно координатору! Неужели ты всех нас считаешь глупцами, не способными
связать между собой даже пару очевидных фактов?!
Прыгун был прав. Месть за Доса исключалась, так как Шефир сам пришил
своего осевого. А голубой банкос - отличный предлог для преследования. Как
говорил Целитель, с помощью этой штуки можно скупить весь известный космос.
Границы власти существа, обладающего подобным предметом, просто трудно
представить. И каким-то образом Шефир узнал, что у Нкота подобный предмет
есть.
- Я не хотел бы принуждать тебя идти со мной, Бигман, - уже более
холодно промурчал Нкот. - Но...
- Но у меня нет выхода? - язвительно рассмеялся Бигман. - Ты это хотел
сказать? Ну, договаривай, договаривай...
- Думаю, перед Шефиром тебе не оправдаться в своих действиях. Да и кто
ты для него? Ни с тобой, ни без тебя он не сможет со мной справиться. Ты не
представляешь для него никакой ценности, ни ты, ни твоя информация обо мне.
- Верно, - Бигман растянул тонкие бескровные губы в саркастической
усмешке, оскалив острые зубы. - Зато по каким-то причинам я представляю
ценность для тебя. И у тебя достаточно сил, чтобы убить Шефира. Верно? Ведь
ты можешь его убить? Можешь? Отвечай, галт тебя задери! - прыгун снова
сорвался на крик.
- Да.
- Вот и отлично... - Бигман заметно успокоился и заговорил обычным
голосом - угрюмо, зло, сдержанно: - Если ты мне дашь обещание, здесь и
сейчас, что убьешь его ради меня, я пойду с тобой дальше без принуждения и
сделаю все, что ты потребуешь. Все. Все сделаю. Сделаю, несмотря на то, что
ты, проклятый урод, уже сделал.
- Я не люблю, когда мне ставят условия, Бигман, - с угрозой проговорил
Нкот, - но будь по-твоему. Платой за твои услуги будет жизнь Шефира. Я отдам
ее тебе.
- Договорились. Деньги для меня больше значения не имеют.
- Но это будет только после того, как мы закончим мое дело, -
предупредил Нкот.
- Разумеется, - прыгун с преувеличенной любезностью развел руками.
Я решительно подошел к ним и сжал локоть Бигмана пальцами.
- Освободи место, Бигман. Мне тоже надо кое о чем поговорить.
Прыгун секунду пристально смотрел на меня сверху вниз, возвышаясь надо
мной почти на голову (проклятый рост - лилипут в стране великанов), затем
понимающе кивнул и отошел к трассеру, бросив через плечо:
- Всыпь и ты ему... иноп.
- Тебя я тоже не удерживаю, Никс, - заявил Нкот прежде, чем я открыл
рот.
- Ты...
- Я также не собираюсь тебя снова убеждать, как на Ферме.
Нет, я явно уступал Бигману в способности говорить с чужим на равных,
несмотря на то, что после слияния, очистившего мое сознание, я стал свободен
от его воли и мысли о Нори причинили мне боль.
- Это было подло, Нкот, - с гневом и горечью произнес я. - Ты заставил
меня оставить ее. А теперь...
- Это было необходимо.
- Как я уже говорил, для тебя!
- Для всех нас. Дело обстоит таким образом, что ты просто обязан пойти
со мной, если хочешь, чтобы она осталась жива. Иначе погибнут все.
Бесполезно, думал я, глядя на него с ненавистью. Этот инорасовый
ублюдок все равно ничего не объяснит, пока сам не захочет... И как быстро он
поставил меня в такие же условия, как и Бигмана!
Читай, читай мои мысли в свое удовольствие, мне наплевать! Будь оно все
проклято! И ты тоже, Нкот, будь ты проклят со всеми своими делами! Я тебя
ненавижу, понял? Я сыт по горло твоими загадками. Но лучше бы ты был прав.
Лучше бы ты был прав в своих утверждениях. Зачем... зачем ты позволил мне
прийти в себя после твоего внушения? Лучше сделай так, чтобы я забыл о Нори
снова. Так будет лучше для меня...
Зеленые озера глаз сверкнули:
- Хорошо, Никс, твоя просьба будет выполнена.
- Что? Какая еще просьба?
- Мы едем дальше. Все в машину.
Я вдруг забыл, о чем мы говорили. Некоторое время я непонимающе
смотрел на Нкота, затем неуверенно пожал плечами и отошел к трассеру. Заняв
водительское кресло, обождал, когда займут свои места шелтяне, и тронул
машину.
На сердце было спокойно.
И пусто.
До звона.
8. ЦЕЛЬ
Весь остаток дня мы двигались по Северному тракту - все дальше и
дальше, прочь от Шефира, прочь от заброшенного города и братской могилы, в
которую была превращена его площадь. В течение всего пути никто не произнес
ни слова, столетнее забвение дороги нарушал лишь ровный рокот двигателей,
казалось слившийся с ней в единое целое. Жара окончательно спала, воздух
быстро остывал, обещая прохладную ночь.
Часа через два, с первым появлением вечерних сумерек, Нкот приказал
свернуть с дороги влево, прямо в лес. Я выбрал подходящий просвет в зарослях
и направил в него трассер. Природа протестующе отозвалась треском ломаемых
веток, звучно лопались рвущиеся канаты лиан, брызги растительного сока
летели в лобовое стекло и борта. Трассер, как и раньше, это не остановило -
внутри неказистой на вид машины пряталась внушительная мощь двигателей.
Вскоре, следуя указаниям Нкота, мы выбрались на довольно просторную,
заросшую приземистыми, не выше колена, шапками красно-зеленых кустов поляну,
на дальнем краю которой сиротливо притулилось крошечное озерцо, по размеру
больше напоминавшее огромную лужу. Видимо, родник. Подкатив трассер к
берегу, я заглушил двигатель и расслабленно откинулся на спинку сиденья,
ожидая дальнейших распоряжений чужого. Что-то мне говорило, что больше
сегодня мы двигаться не будем и Нкот привел нас на место ночлега. Но чужой
молчал. Длинная, нахохлившаяся фигура на заднем сиденье, отливающая молочной
голубизной в умирающем свете дня, не подавала признаков жизни. Я хмыкнул.
Задумался, бедняга, сомнения загрызли, не позволяя прийти к какому-либо
решению. Натворил дел на планете выше крыши. По крайней мере, я предпочел
это непонятное молчание объяснить именно так. Мне так было удобнее. Когда
боги не всемогущи, то и сам не чувствуешь себя ущербным...
Быстро темнело. Закат гас, стирая невидимой кистью оранжевые короны
огня с макушек деревьев, сгущающийся сумрак растворял тени. От водоема
тянуло сыростью и прохладой. Целитель, по обыкновению, дремал, что делал
всегда, когда нечем было заняться, шелтяне тоже играли в молчанку, то ли не
решаясь потревожить "босса", то ли не испытывая ни желания, ни любопытства.
Почти как я. Этакое негласное сотрудничество, бессловесная поддержка. Время
шло, никаких инструкций не поступало. То ли чужой действительно что-то
обдумывал, то ли чего-то ждал, то ли... просто-напросто уснул. Первый раз за
все время пути. А что тут удивительного - если мне от усталости не хотелось
шевелиться, то что уж говорить о чужом, затратившем столько сил во время
битвы на площади заброшенного города. После такой работы я, наверное, не
просыпался бы месяц.
В конце концов сидеть мне надоело.
Не без внутреннего усилия я выбрался из машины, подошел к воде и,
присев на корточки, ополоснул руки и лицо, смывая накопившуюся за день грязь
и усталость. Родниковая вода слегка отдавала прелой листвой, но, чистая и
прохладная, была вполне годна для питья. Я еще немного поплескался, затем,
освежившись, вернулся к трассеру. Кроме меня, озерцо больше никого не
заинтересовало, но шелтяне уже молчаливо хозяйничали в багажнике, подбирая
себе ужин из концентратов. Я также безмолвно присоединился, почти не глядя
выбрал пару упаковок с едой и питьем - давала себя знать усталость, когда
все равно, чем набить желудок, лишь бы быстрей где-нибудь прикорнуть и
поспать, и уселся под ближайшим деревом. В упаковке оказалось
консервированное мясо с пряным запахом и кисло-соленым вкусом, а запивать
пришлось густым, горьковатым пивом незнакомого сорта. Надписи на этикетках
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг