внешнего охлаждающего контура реактора в клубах белого пара стал выливаться
жидкий азот.
Толстая струя сжиженного газа попала прямо на скафандр Фолмена,
оказавшегося как раз под разрушенной трубой, окатив его с головы до ног и
моментально сковав движения механизмов снаряжения. Корпус скафандра словно
обледенел, заискрился изморозью, и, потеряв равновесие, Фолмен упал ледяной
статуей в лужу у себя под ногами, исчезнув в облаке пара.
Кого-то разорвало в клочья прямым попаданием ракеты.
Сразу три луча лазера прошили насквозь одного из нападавших синтетойдов в
первых рядах атаки. Его белый ' яйцевидный корпус скафандра загорелся коптящим
пламенем и завалился набок. Падая, синтетойд произвел последний неприцельный
выстрел из своей плазменной пушки. Шар высокотемпературной плазмы ослепительной
кометой пролетел над головой Скайта и взорвал потолок, перебив несущую балку.
Потолочные конструкции обрушились на головы воюющих.
Ракеты рвались одна за другой. Все пространство заволокло гарью, дымом и
парами азота. По броне скафандра, не переставая, стучали осколки от разрывов
ракет, и Скайт даже не заметил, как в суматохе боя ему оторвало левый
манипулятор киберкостюма.
Нападавшие, не обращая внимания на потери, шли в лобовую атаку, беря верх
в сражении своим количественным превосходством над десантниками "Валруса".
Скайт понял, что им не удержать позиции, и прокричал в микрофон свой последний
приказ:
- Спасайся, кто может! - И попытался пролезть в отверстие, открывшееся в
результате взрыва в полу под вспучившейся плитой. Но в это самое время, когда
он уже собрался спрыгнуть в щель, в глазах полыхнуло огнем и он почувствовал,
как ударная волна отбросила его скафандр куда-то в сторону. Механизмы ног и
последний, оставшейся в наличии манипулятор правой руки не реагировали на его
тщетные попытки движения. Все показания приборов и изображение окружающей
действительности на стекле защитного шлема разом погасли, и в наушниках повисла
гробовая тишина. Скайт оказался заживо захоро- ненным в железной броне своего
скафандра. Только по вибрации брони костюма Скайт догадывался, что снаружи
что-то происходит.
Через несколько минут Скайт почувствовал, что его перевернули на спину и
куда-то тащат. Успеет ли он до взрыва крейсера увидеть лица тех, кто это
делает? Сколько времени прошло с момента запуска часового механизма?
Обезвредить заложенные заряды невозможно, значит, предотвратить взрыв не
удастся никоим образом. Осталось только подождать. Браен Глум ждал этого
момента всю свою жизнь, а ему предстоит подождать всего-то несколько минут.
Завизжала алмазная пила, разрезая деформированные замки на крышке
скафандра Скайта Уорнера. Затем бронированный лист отвалился, и Скайта ослепил
яркий электрический свет, проникший в прямоугольное отверстие. Чьи-то руки
схватили его и вытащили из разрушенного скафандра.
Щурясь от яркого света, Скайт огляделся. В сводчатом помещении с белыми
стенами, одну из которых занимал огромный овальный иллюминатор из толстого
стекла, а другую множество экранов и мониторов, в большом вращающемся кресле
сидел Кен Чандлерс - адмирал син-тетойдов. Несмотря на то что Скайт видел его
всего один раз на экране монитора видеосвязи в рубке управления "Валруса",
абсолютно лысая голова адмирала с мертвенно бледным лицом, на котором застыли
холодные змеиные глаза, запомнилась ему очень хорошо. Чандлерс был одет в
строгий белый френч с планками наград на левой стороне груди. На правой была
прикреплена серебряная табличка с именем "Кен Чандлерс" и порядковый номер
резервуара с биомассой, из которой данный экземпляр синтетойда был выращен
"000344".
На полу рядом со Скайтом лежало то, что осталось от боевого скафандра. При
взгляде на изуродованный и деформированный корпус с оторванными манипуляторами
рук и ног Уорнера поразило то, что он чудом остался жив в этой груде
искореженного металлолома. С двух сторон от Скайта стояли два похожих друг на
друга, как близнецы, старших офицера военно-космических сил Империи. Они были
широкоплечи, и, несмотря на то что Уорнер считал себя человеком большого роста,
ему приходилось смотреть на них снизу вверх. Их белоснежные мундиры походили на
халаты врачей, а яркое освещение и белые стены помещения еще больше усиливали
ощущение того, что Скайт попал в больничную палату. Единственное, что отличало
стоящих возле него от служителей медицины, так это армейские бластеры на поясе.
Скайт одернул свой черный капитанский мундир и посмотрел в глаза своим
стражам. Но ничего не смог прочесть в лишенных всякого выражения, красных, как
у альбиносов, глазах на бледных лицах, больше похожих на маски. К какому из
"врачей" на прием попал Скайт, к "психиатру" или "хирургу"? Это он скоро
узнает. Единственное, что успокаивало, - времени на "процедуры" осталось совсем
немного. Скоро сработают заложенные на корабле бомбы, и его будет ожидать
другой разговор, в высшей инстанции, неподвластной простым смертным.
Тот момент, когда его ударили, Скайт не заметил, а лишь почувствовал
ужасную боль в области солнечного сплетения, заставившую его со стоном
согнуться пополам.
- Какое удивительное стечение обстоятельств? - произнесли губы на каменном
лице Кена Чандлерса. - "Валрус" уничтожен, а его капитан, за которым я гонялся
по всему космосу столько лет, у меня в гостях. Жаль у нас мало времени для
разговора. Мне было бы интересно узнать вас получше, Браен Глум, но в краткости
нашей беседы вы виноваты сами, установив атомные заряды на наших реакторах.
Чандлерс, не зная, что капитан "Валруса" погиб в катакомбах на планете
Дран, принял Скайта за Браена Глума. Уорнер попытался разрешить это
недоразумение, но не успел восстановить дыхание после первого удара, как офицер
слева вновь нанес ему резкий удар в живот. У Скайта возникло такое чувство, что
он проглотил пушечное ядро, которое бешено завращалось в его желудке, грозя
вырваться наружу.
- До взрыва ваших зарядов осталось пять минут, - бесстрастно произнес
Чандлерс. - Знаменательные дни в истории космоса. Великий Император исчез, и
скорее всего навсегда, наверное, дьявол забрал его обратно к себе. Пират,
причинивший Империи столько хлопот во время войны, скоро отправится следом. А
именно, через четыре минуты. И отправится он туда вместе со всем населением
Плобоя и всеми экипажами кораблей адмирала Армора, чья эскадра только что вышла
из гиперпространства. Я не ошибся, сказав четыре минуты, - заметив удивленный
взгляд Скайта, продолжил Чандлерс. - Вы и ваш человеческий мир отправитесь в ад
на минуту раньше взрыва атомных зарядов в трюме "Голубой крови". - С этими
словами Чандлерс встал со своего кресла и, подойдя к сейфу, замаскированному
под монитор на пульте управления, достал два совершенно одинаковых, небольших
металлических кейса. Он открыл один из чемоданов.
- Здесь то, что принесет смерть Плобою и кораблям адмирала Армора. -
Чандлерс достал из кейса небольшой черный, блестящий странным внутренним
светом, цилиндр. - Это эпидетермическая бомба, - пояснил син-тетойд. - Самое
страшное оружие во всей вселенной. Оружие, которое Великий Император запретил
использовать. И если бы не этот запрет, мы давно выиграли войну с Союзом. Но
Император - отец всех синтетойдов, наш создатель, наш бог. Как можно ослушаться
бога? Тем более что в генетический код каждого синтетойда заложена команда
беспрекословно повиноваться ему. - В этих словах синтетойда Скайту послышался
сарказм. - Мы - совершенные создания, умственный потенциал которых в полтора
раза превосходит средний показатель "человека обыкновенного", должны были
подчиняться тому, кто стоит ниже нас по развитию.
Он, - имея в виду Императора, продолжал Чандлерс, - называл нас своими
детьми, но на самом деле мы были его рабами, рабами-солдатами, на чьих штыках
держалась его власть над себе подобными. И вот наконец его не стало, и мы
оказались теми, на кого обрушился гнев недоразвитой толпы. Люди, с которыми мы
вместе служили Императору и которые проявляли не меньшую жестокость по
отношению к простым гражданам Империи, и те убивали нас прямо на улицах,
проявляя при этом большую жестокость, чем кто-либо другой. И этих перебежчиков
люди не трогали. Они были вмиг прощены только из-за того, что являлись
натуралами! А в репрессиях виноваты одни лишь синтетойды. Толпы биологических
уродов под названием "люди" уничтожали инкубаторы, где выращивались синтетойды.
Что ими двигало? Месть за годы гнета? Ничего подобного! Зависть - вот что
движет ими! Они никак не могут смириться с тем, что их место в этом мире займут
более совершенные создания, неподверженные болезням и ненужным эмоциям. Старое
никогда не уходит само, давая дорогу новому. Его приходится выжигать огнем. - С
этими словами Кен Чандлерс подошел к овальному иллюминатору на противоположной
стене и уставился в стекло. Холодный взгляд его змеиных глаз был устремлен
туда, где рос, незримо увеличиваясь и закрывая собой черноту космоса,
сине-голубой шар планеты Плобой. Правой рукой Чандлерс едва заметно поглаживал
блестящую поверхность цилиндра эпидетермической бомбы. - Но теперь Император
умер! - отвернувшись от картины, открывавшейся за иллюминатором, воскликнул
Чандлерс. И Скайт вновь увидел на бледном лице синтетойда какое-то подобие
эмоций. По-видимому, синтетойды не так совершенны, как думал сам Чандлерс. - И
с ним умерло наше рабство. Теперь никто не сможет остановить нас. В том
чемодане, - Чандлерс кивнул на второй кейс, - генетический код нового поколения
синтетойдов, созданный без контроля со стороны людей. И в этой ДНК нет кода
послушания ни перед кем! Это будет поколение свободных синтетойдов! С помощью
гена мутации, заложенного в их структуру, они смогут приспосабливаться
практически к любым условиям окружающей среды, они смогут в течение короткого
времени полностью изменить свою внешность, они смогут перевоплотиться в любого
человека и занять его место, а когда нас станет много, мы уничтожим тех, кто
стоит на нашем пути, - таких, как ты, Браен Глум.
Уорнер хотел сказать, что его зовут Скайт, но опередивший слова, готовые
уже сорваться с его губ, удар одного из охранников заставил Скайта лишь
захрипеть, хватая ртом воздух.
- Извините, капитан, но времени на разговоры уже не осталось, - сказал
Чандлерс, посмотрев на часы. - Ваши атомные заряды должны взорваться через три
с половиной минуты. Свою бомбу я поставлю на три минуты - этого мне будет
вполне достаточно, чтобы добраться до шатла и совершить гиперпрыжок. Код
инициации эпидетермической бомбы самый большой секрет в галактике, но для вас я
сделаю исключение, Браен Глум, как-никак вы были достойным противником. - С
этими словами Чандлерс набрал с помощью кнопок с цифрами на одном из торцов
цилиндра бомбы три шестерки. - "Число зверя" - неправда ли, подходящее
сочетание?
Загорелись красные цифры индикатора времени, и синтетойд ввел цифры
временной задержки - три минуты. Время пошло. Чандлерс убрал цилиндр обратно в
кейс и положил его на кресло. Взял чемодан с генетическим кодом и пошел к
выходу, оставив Скайта в обществе двух своих офицеров наблюдать, как меняются
цифры на таймере эпидетермической бомбы.
- Прощайте, капитан, - произнес синтетойд 000344 и скрылся за дверью,
ведущей к ангару летательных аппаратов.
- Парни, - с трудом восстанавливая дыхание после тяжелых ударов в
солнечное сплетение, обратился Скайт к двум охранникам, оставшихся с ним, -
неужели мы так и будем смотреть, как уходит время, и ничего не предпримем для
своего спасения?
- Это нас и отличает - ты боишься умереть, а мы нет, - сухо ответил один
из офицеров.
"Если мне показалось, что я попал в больницу, то кто здесь сумасшедший?" -
подумал Скайт и тут же вспомнил, что совсем недавно уже смирился с мыслью о
гибели. Но тогда он рассчитывал уйти из жизни от взрыва своих бомб,
уничтожающих корабль синтетойдов, а сейчас ему предлагают смерть на тридцать
секунд раньше да еще от какой-то странной штуки в небольшом чемоданчике,
которая, по словам Чандлерса, сможет отправить на тот свет все население
Плобоя, а вместе с ним и все корабли адмирала Армора.
Уорнер почувствовал, что его переиграли. Нет, тридцать секунд своей
драгоценной жизни Скайт рассчитывал прожить еще на этом свете. Он с разворота
ударил носком своего тяжелого ботинка в живот офицера, стоящего слева, и тут же
резко оттолкнул стоящего справа. Неожиданное нападение пленника застало
синтетойдов врасплох. Тот, которого Скайт ударил ногой, с хрипом опустился на
колени. По крайней мере ближайшие несколько секунд он не сможет воспользоваться
своим оружием, и Скайт набросился на противника, оставшегося в строю.
Сокрушительный удар его правой пришелся прямо в переносицу искусственному
блондину. Обычного человека таким ударом Скайт тут же свалил бы с ног, но для
синтетойда этого оказалось мало, у него лишь потекла голубая жидкость из
сломанного носа, заменяющая кровь. Скайт, не останавливаясь, провел размашистый
крюк левой в правую челюсть противника. От удара голова офицера резко мотнулась
в противоположном направлении, забрызгав голубыми каплями белую стену отсека.
- Что, не нравится мужской разговор? - чувствуя скорую победу,
поинтересовался Скайт, прежде чем нанести последний удар.
- Берегись, капитан! - Этот выкрик раздался со стороны двери. Скайт узнал
голос и, не раздумывая, бросился ничком на пол. Грохнуло сразу два выстрела,
слившихся воедино. Один за спиной Скайта, с того места, где остался второй
офицер синтетойдов, а второй со стороны двери, откуда раздался предупреждающий
окрик. Энергетический заряд пронесся над головой распластавшегося Скайта и
ударил в стену. Третий выстрел от двери, прозвучавший уже одиноко, прикончил
синтетойда со сломанным носом, чье тело упало рядом со Скайтом.
Уорнер вскочил с пола и повернулся к Джо. Десантник, помогший Скайту на
"Валрусе" избежать неприятного разговора с Дрекслером перед посадкой на
десантный бот, стоял в дверном проеме, прислонившись к косяку, и держал в руке
трофейный бластер синтетойдов. Оба офицера "Голубой крови", не подавая
признаков жизни, лежали, сраженные выстрелами.
На Джо не было боевого скафандра, но и без него он казался великаном.
Одетый в серый теплоотводящий костюм (все, что осталось от боевого облачения),
плотно облегающий его накачанное тело, он загораживал собой весь дверной проем,
а его бритая голова почти касалась верхней дверной перекладины. Джо стоял
босиком, и на бедре его левой ноги багровело кровавое пятно от раны. Кровь
пропитала ткань теплоотводящего костюма до самой ступни. В коридоре позади
великана, откуда он пришел, остались кровавые отпечатки. От потери крови Джо
был бледен, и ему стоило немалых усилий держаться на ногах.
- Джо, я как раз думал о тебе, - приветствовал десантника Скайт.
- Вы не забыли, как меня зовут? - удивился Джо.
- Я обещал запомнить твое имя.
- Меня обычно зовут Могучий Джо.
- И это правильно, - согласился Скайт с замечанием гиганта. - А меня зовут
просто Скайт. И еще, Джо, обращайся ко мне на "ты".
- Оставшиеся две минуты нашей жизни я так и буду к тебе обращаться,
капитан.
- Дьявол, за это время мы должны успеть остановить Чандлерса! - воскликнул
Скайт и, вытащив бластер из кобуры лежащего перед ним синтетойда, бросился к
кей-су с эпидетермической бомбой, который оставил Кен Чан-длерс на своем
адмиральском кресле.
Крышка чемодана была открыта, и Скайт увидел, как цифры на таймере
эпидетермической бомбы в тот самый момент, когда он закрывал кейс, преодолели
двухминутный рубеж.
- Джо, нам нужно спешить!
- Нет, капитан, я и так сделал все, что мог, - ответил десантник.
- Отдыхать будешь через две минуты, - возразил Скайт. Он подошел к Джо и,
поддерживая его свободной рукой, повел десантника к проходу, в котором скрылся
Чандлерс.
За автоматически раздвинувшимися створками оказался небольшой коридор,
ведущий в ангар с шатлом, на котором Чандлерс собирался совершить свое коварное
бегство с корабля. Дверь в ангар была еще открыта, это означало, что синтетойд
еще не покинул звездолет "Голубая кровь".
Уорнер спешил. Ручка кейса с эпидетермической бомбой словно жгла ему левую
руку, а сердце отсчитывало секунды до взрыва. Преодолев половину пути, Скайт
увидел в стене коридора крышку люка с красной ручкой за защитным стеклом. На
крышке красной краской было написано: "Спасательная капсула", а на стекле; "При
возникновении опасности - разбить стекло". И в этот самый момент ноги Могучего
Джо, которого Скайт тащил на правом плече, подкосились, и гигант опустился на
пол.
- Извини, капитан, - слабеющим голосом произнес он, - но я больше никуда
не пойду.
- Хорошо, Джо. - Скайт ударом ручки трофейного бластера разбил стекло и
дернул за ручку на люке спасательной капсулы. Крышка моментально распахнулась,
открыв гладкую трубу, ведущую в небольшую сферическую кабину самой капсулы. В
коридоре замигали красные предупреждающие огни и пронзительно завыла сирена.
- Прыгай, Джо, - помогая раненому десантнику забраться в проход капсулы,
сказал Скайт.
- А ты? - изумленно спросил Джо.
- У меня здесь еще одно дело, - ответил Скайт.
- Я без тебя не полечу, капитан.
- Считай до шестидесяти. Если через это время я не появлюсь - отчаливай. И
это мой последний приказ как твоего капитана. - С этими словами Скайт отцепил
руку десантника от своего плеча, и Джо, увлекаемый инерцией, заскользил по
гладкой поверхности трубы в кабину спасательной капсулы.
Как только Джо исчез в отверстии, Скайт побежал к шатлу. Герметическая
дверь шлюза, где стоял летательный аппарат, была открыта. В небольшом круглом
помещении в свете ярких ламп на трех лапах-шасси стоял двухместный шатл
"Эрик-44" - компактная, надежная машина с гиперприводом для перемещений в
гиперпространстве. Ее входной люк был открыт и к краю приставлена алюминиевая
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг