Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
вертолету.
   - Только лоскуты от мешков и сломанные сундуки, - уточнил я и тоже
прошел к вертолету.-Да вы еще все сами увидите!
   Березкин выбивал ногтями по капоту хроноскопа негромкую дробь.
   - С чего начнем? - спросил он и, не дожидаясь ответа, сказал: - Просто
так, для самого себя, хочу посмотреть руки... Понимаешь?
   Сформулировав задание, Березкин вернулся в подземелье с "электронным
глазом"
   (мы не хотели пока выносить вещи), а я остался у экрана. Через
несколько минут на экране появились руки, принадлежавшие смутно различимой
человеческой фигуре; руки держали узкий длинный предмет, похожий на
напильник; потом точными сильными движениями-профессиональными, я бы
сказал, движениями- руки принялись перепиливать засовы...
   Я не рискну утверждать, что узнал руки, да и нельзя было требовать
высокой точности от хроноскопа: ведь следов самих рук не осталось на
засовах.
   Но вскоре картина изменилась. Березкин, очевидно, прошел дальше и
приступил к хроноскопии кожаных лоскутов.
   Теперь я узнал руки-те самые руки, что выпрямляли вазу, комкали бумагу;
они разрывали прогнившую кожу мешков... А потом поблизости от них
появились другие руки - круглые и мягкие, и тоже стали рвать мешки, хотя
им это было явно не под силу.
   Экран погас. Широкая фигура Березкина заслонила светлый дверной проем.
   Просмотрев кадры, Березкин лишь удовлетворенно кивнул.
   - Переходим к общей хроноскопии, - сказал он мне и вновь исчез.
   В дверях на секунду появилась любопытствующая физиономия Пети, но
тотчас скрылась, - Пете было поручено охранять вход в подземелье, и он
подвижнически выполнял возложенные на него обязанности.
   Хроноскопия стен долгое время не давала ничего интересного, глаза мои
начали уставать, как вдруг на экране возникла темная вытянутая тень. Еще
не успев как следует разобрать, в чем дело, я выключил хроноскоп. Там, в
подземелье, погас огонек на "электронном глазе", и Березкин тотчас
вернулся.
   - Посмотри сам,- сказал я.
   Березкин повторил кадр, и теперь мы вдвоем смотрели на тонкую темную
тень.
   - Наверное, отпечаток предмета, долгое время простоявшего у стены.
Следи внимательно, я даю задание.
   Березкин ушел, и вскоре тень на экране приняла очертания миниатюрной
человеческой фигуры. Правая опущенная рука человека держала какое-то
кольцо, а левая, чуть согнутая в локте, была поднята к небу...
   Я не вскрикнул только потому, что язык не повиновался мне. Все что
угодно могли предположить мы. Все что угодно... Но тень нашего Мыслителя в
хостинском подземелье?!.
   Березкин вернулся, не дожидаясь, пока я выключу хроноскоп.
   Он взглянул на экран, перевел глаза на меня и побледнел.
   - Ничего не понимаю. Как зеркальное отражение, Этого я в первый момент
не уловил. Значит, мы увидели тень не нашего Мыслителя, а второго,
Черного, о существовании которого только догадывались.
 
   Березкину потребовалось все его самообладание, чтобы сказать:
   - Все-таки закончим хроноскопию стен.
   Не умея собраться с мыслями, я сидел перед погасшим экраном. Экран
вспыхнул, но хроноскопия стен уже не дала ничего сколько-нибудь
примечательного.
   В общей сложности хроноскопия заняла у нас не так уж много времени, но
у Березкина, когда он вышел из подземелья, был такой вид, словно он провел
там безвыходно несколько дней.
   - Теперь все можно, - сказал Березкин, обращаясь к Пете, и к пилотам, и
к старичку, и к директору. - Все можете войти. Мы закончили работу.
   Выполнявший обязанности стража Петя оказался ближе всех к входу и
первым юркнул в подземелье.
   И первым же вышел оттуда. Оптимист по натуре, Петя, наверное, до
последнего момента не терял надежды хоть что-нибудь найти в бывшем
хранилище сокровищ.
   - Все подчистую выкрали, - зло сказал он, и глаза его вспыхнули, как у
старика - тогда, при первой встрече. - Подчистую! - повторил он.
   А старик вышел последним. Его отсутствующий взгляд равнодушно скользнул
по мне, по Березкину и задержался на вертолете. Споткнувшись, старичок
сделал несколько неверных шагов и сел на камень, уперев измазанные глиной
башмаки в ствол молодого бука. Потом достал из внутреннего кармана
бутылочку и посмотрел, есть ли в ней что-нибудь. Там ничего не было. Тогда
старичок бросил бутылочку, сжал кулаки и беззвучно заплакал.
   Директор заповедника, принявший в свое ведение подземную галерею,
плотно прикрыл дверь и для чего-то опечатал ее.
   Мы попрощались с ним, Когда вертолет набирал высоту, я заметил, как
старичок нагнулся, поднял бутылочку и снова спрятал ее во внутренний
карман.
 
 
 
   Глава четырнадцатая, 
   в которой, вопреки нашим собственным предположениям, не происходит
никакого объяснения с Брагинцевым; в этой же главе рассказывается об
удивительной встрече, а также подтверждается - не без помощи друзей -
правильность нашего же основного принципа жизненного поведения 
 
   Вертолет возвращался в Адлер не напрямик, а следуя за изломанной линией
побережья. Я смотрел сверху на осушенную полосу прибрежной равнины, на
лесистые мыски и, вероятно, потому, что настроение у меня было
посредственным, вспоминал, что более ста лет назад на мысе Адлер погиб в
перестрелке с горцами сосланный на Кавказ писатель-декабрист
Бестужев-Марлинский, разлученный с друзьями и родными, разруганный
критикой...
   Вечером Березкин подробно ответил на Петины вопросы, но имя Брагинцева
мы ни разу не упомянули. На следующий день Петя вылетел в Тбилиси, чтобы
рассказать Месхишвили о последних событиях, а мы - В Москву.
   Березкин молчал, равнодушно глядя в окно, мне тоже не хотелось
разговаривать.
   Собственно, занимал нас только один вопрос; кому достался Черный
Мыслитель при дележе добычи - Розенбергу или Брагинцеву? Я склонялся к
предположению, что Мыслитель-у Розенберга, и вот почему. Во-первых, мы
теперь знали, что союз Розенберга и Брагинцева не был союзом равных.
Розенберг не вызывал у нас ни малейшей симпатии, но в то время он был
человеком науки, притом кабинетным ученым, и Брагинцев явно потребовался
ему лишь для физического исполнения замысла... Во-вторых, его попытка
похитить Белого Мыслителя-а мы уже не сомневались, что в Касабланке
действовал тот же Розенберг, что и в Хосте, и в Тбилиси, -
свидетельствовала о том, что, узнав по фотографиям в журналах статуэтку,
он решил добыть ее и восстановить таким образом скульптурную группу...
   И все-таки сохранилась крохотная надежда, что по каким-то причинам
Черный Мыслитель достался Брагинцеву.
   Вот этот единственный вопрос - у кого находится статуэтка?-мы и решили
задать Брагинцеву по возвращении в Москву, оставив все остальное на его
совести.
   В Москву мы прилетели днем, и я с аэродрома позвонил домой.
   - Ни в коем случае не разговаривайте с Брагинцевым до встречи с Яшей, -
сказала мне жена вместо приветствия.-Предупреди Березкина...
   - В таком случае свяжись с Яшей, и пусть он приезжает к нам, - ответил
я, ровным счетом ничего не понимая. - Мы сейчас будем.
   Дома мы уже застали и Яшу с Евой и жену Березкина.
   - Ну-с, кто первым будет докладывать?-спросил Березкин, устало
опускаясь в кресло.
   - Я, - сказал Яша. - У меня не было при себе хроноскопа, но я
воспользовался удостоверением журналиста и узнал кое-что любопытное...
Видите ли, серебряную вазу из Хостинского клада передал в Оружейную палату
сам Брагинцев еще в тысяча девятьсот двадцать шестом году...
   Березкин приподнял тяжелую голову и, начиная прозревать, уставился на
Яшу.
   - В том же году он передал в музеи страны еще около пятидесяти
предметов на баснословную сумму... Короче говоря, Брагинцев был
миллионером, но отдал свой миллион государству.
   Наступило долгое молчание.
   - Брагинцев передал миллион государству, - медленно произнес Березкин,
- а мы только что умыкнули кругленькую сумму-пусть не миллионную. Зря
прогоняли вертолет в Хосту и обратно.
   Березкин подошел к телефону и набрал номер Брагинцева.
   Много раз мысленно репетировал я этот труднейший разговор, а теперь
испытывал прямо-таки восторг при мысли, что все мои репетиции пошли прахом!
   - Здравствуйте, - сказал Березкин в трубку. - Мы с Вербининым закончили
расследование истории Хостинского клада. Мы узнали все или почти все. И
наделали немало глупостей. Проще было сразу поговорить с вами. Я считаю
своим долгом извиниться перед вами за подозрения... Но остался один
вопрос, которого мы сами решить не можем. У кого находится Черный
Мыслитель-у вас или у Розенберга?
   Мне казалось, что я вижу, как молчит на другом конце провода
Брагинцев,- молчит тяжело, недоумевая и пытаясь угадать ход наших раздумий.
   Березкин, выслушав ответ, повесил трубку:
   - Через сорок минут Брагинцев будет здесь. Березкин сел на прежнее
место в кресло и отчетливо, я бы даже сказал - с выражением, произнес
только одно слово:
   - И-ди-о-ты!
   А я машинально кивнул, соглашаясь с оценкой.
   - Нет, что вы, ребята, - возразил Яша. - Это же со всяким могло
случиться. И вообще нельзя всего предвидеть. Дело же поправимое...
   - Помнишь, ты как-то рассуждал о самохроноскопии? - тихо, не поднимая
глаз, сказал мне Березкин. - О том, чтоб любой день нашей жизни в любой
момент можно было подвергнуть хроноскопии?.. Веселые получатся картинки, я
тебе доложу: ошибка на ошибке, сомнения, неуверенность в выводах... И вот
еще такое-как с Брагинцевым...
   Когда прошли полчаса, я достал из шкафа Белого Мыслителя и поставил его
на письменный стол.
   Через несколько минут раздался звонок.
   Брагинцев был в легком, несмотря на холодную погоду, сером пальто.
Снежинки на его открытой седой голове свернулись в серебристые капли. В
руках он держал сверток.
   Брагинцев произносил обычные слова приветствия, когда взгляд его,- а
дверь в мой кабинет была распахнута,- упал на Белого Мыслителя...
Брагинцев вздрогнул так, словно сквозь тело его прошел электрический ток.
Он не заметил протянутой ему руки, он отстранил меня и шагнул в сторону
кабинета.
   - Что это? - с трудом двигая сведенными губами, спросил он.
   - Мыслитель из Дженне.
   - Тот самый... Вы говорили... Мне очень хотелось посмотреть, но я
стеснялся попросить...
   Брагинцев сделал неверное движение-то ли пальто ему мешало, то ли хотел
передать нам сверток,- но вдруг, заспешив, порвал веревки, развернул
бумагу, и тогда... Тогда оцепенели мы.
   В руках у Брагинцева был Черный Мыслитель, угаданный хроноскопом.
   Хроноскопия не раз устраивала нам встречи с чудом, но все же до
последней секунды я не верил, что свершится это чудо, что Черный Мыслитель
вновь встретится с Белым...
   Что можно еще добавить?.. Не очень умелые писатели, особенно работающие
в приключенческом жанре, пытаясь передать волнение, вдруг охватившее их
героев, пишут либо о дрожащих руках, либо о постукивании стакана о зубы...
   Мне не хотелось бы следовать шаблону, но разве я забуду когда-нибудь,
как дрожали обычно крепкие, сильные руки Брагинцева в тот момент, когда он
соединял руки Мыслителей, вновь встретившихся через три с половиной
столетия?
 
 
 
   Глава пятнадцатая, 
   в которой говорится несколько слов о Черном Мыслителе; в этой же главе
дается окончательная разгадка тайнам Хостинского клада в сообщается
кое-что о молодом Брагинцеве 
 
   После столь великолепного завершения наших расследований нам все-таки
пришлось объясниться с Брагинцевым.
   Брагинцев слушал внимательно, спокойно, внешне никак не реагируя на
слова Березкина. Даже когда Березкин - а разговор шел напрямую - сказал,
что мы убедились в его профессиональном умении открывать запертые двери,
Брагинцев ничуть не возмутился; наоборот, его интерес к рассказу как будто
даже возрос.
   - Мне остается только поздравить вас с блестящими результатами, -
сказал он, когда Березкин закончил свое повествование. - Не очень приятно
чувствовать себя объектом хроноскопии, но жить надо так, чтобы нечего было
стыдиться...
   Да я ничего и не стыжусь, хотя в прошлом и обладал некоторыми
привычками, которые не нравятся уголовному розыску... Вы правы, эти мои
навыки и потребовались Розенбергу. И мы отлично осуществили операцию, хотя
в последний момент тот самый склеротический старичок - а тогда весьма
энергичный и решительный мужчина - едва не повернул историю клада, да и
мою собственную, совсем в ином направлении...
   Брагинцев умолк и повернулся к Березкину.
   - Вы говорите, что Розенберг пытался похитить Белого Мыслителя?.. По
фотографиям, наверное, догадался, в чем дело... Я в общем-то не слишком
скаредничал, когда мы делили клад, но из-за Мыслителя... Н-да.
   Брагинцев не договорил, махнул рукой.
   - Короче говоря, Мыслитель достался мне, и ему скорее всего я обязан
своим спасением. Кстати, это единственная вещь из Хостинского клада,
которую я оставил у себя. Не мог отдать его. Просто не мог. Вы только
посмотрите, какое мудрое и вдохновенное лицо! Конечно, он африканец, но
заметьте, что лицо у него не типично африканское, потому что венецианский
мастер африканцев не видел и знал лишь, что они черные. Это, между прочим,
подтверждает древнее происхождение статуэток... Да, я отвлекся...
   Розенберг-а он, надо отдать ему должное, был в свое время по-настоящему
талантливым человеком, умницей и полиглотом, - уехал сразу после революции
за границу. Помните, когда склеротический старичок наведался в лагерь
археологов, он со злобой говорил, что клад вместе с нами уплыл за море?..
   Старичок, к счастью, знал не все... Розенберг предлагал мне бежать за
границу вместе с ним, обещал помощь в устройстве всяких дел. Я предпочел
остаться. Некоторое время мы с Розенбергом даже поддерживали связь-до
двадцать шестого года, примерно... Простите за нескромность, но меня
Хостинский клад спас, а Розенберга погубил. Он из ученого превратился в
коммерсанта, а я... Мне Хостинский клад открыл глаза на прекрасное.
   Понимаете?.. Почти невозможно рассказать об этом в двух словах, но в
один из ничем не примечательных дней драгоценности перестали быть для меня
драгоценностями. Они стали произведениями искусства... И тогда началась
моя новая жизнь... Ученье, занятия историей искусств, философией,
увлечение эстетическими теориями... И тогда же я понял: лишь при
обостренном чувстве справедливости, лишь при абсолютной честности перед
самим собой прежде всего можно разрабатывать учение о прекрасном... Или
лучше не браться... Я не мог один наслаждаться прекрасным, и я отдал все,
что имел... Но вспоминать о своем прошлом мне не всегда приятно, и этим
объясняется "таинственность", которую вы подметили, недоговорки...
Конечно, я заботился не только о Месхишвили, когда старался раскрыть
загадку дома Хачапуридзе. Меня и самого интересовало происхождение клада.
Дело в том, что многие предметы оказались покалеченными - саблями,
копьями, мушкетными пулями, камнями... И хроноскоп подтвердил это.
   - Вы знаете о денежных расписках, оставленных Давиду Хачапуридзе
безымянными воинами?-перебил я. - Они сохранились в архиве...
   - Архив Хачапуридзе интересовал меня в семнадцатом году с несколько
иной точки зрения,-улыбнулся Брагинцев. - А такие расписки есть?
   - Мы с Березкиным не только видели, но и подвергали хроноскопии бумаги
с отпечатками пальцев...

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг