Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
следующую каменную стену: от двери до нее было не более двух с половиною
метров.
   - Что там? Что?-нетерпеливо спрашивал Плахин.
   - Ничего нету. Пусто, - ответил я, обшарив лучом всю камеру.
   Но когда луч света вновь застыл на противоположной стене, в центре
светового круга мы увидели тонкое, изъеденное временем и ржавчиной
железное кольцо, вкрученное в паз между камнями; на кольце висела цепь,
настолько источенная, что казалась ажурной. На полу, у стены, была сделана
невысокая каменная лежанка; капли воды, падавшие с потолка, выбили в ней
углубления.
   - Темница, - сказал за моей спиной Лука Матвеевич.- Подземная темница.
Но почему ее замуровали?
   Басов заявил, что его бригада не уйдет (а был поздний вечер), пока не
разберет кладку так, чтобы в камеру можно было войти. Единственное, о чем
я попросил каменщиков,- это не входить в камеру, чтобы все сохранить в ней
для хроноскопии в неприкосновенности. Сделал я это на всякий случай, так
как у нас по-прежнему не было никаких доказательств, что темница имеет
хоть отдаленное отношение к судьбе Владислава и Пересвета...
   Должен признаться, что вид замурованной камеры произвел на меня большое
впечатление. Я вспоминал, как в детстве, совсем еще мальчишкой, стоял
перед такими же мрачными камерами в подземных галереях Киево-Печорской
лавры, мучительно стараясь представить себе, кого приковывали в них к
стенам добросердечные божьи слуги и была ли у пленников хоть малейшая
надежда вырваться на свободу... Надо ли говорить, что Лука Матвеевич и
Плахин тоже были возбуждены. Особенно Плахин, конечно. Длинное лицо его
прямо-таки излучало сияние.
   - Не нам отпирать!-все повторял он.-Ишь ты! Сидели бы по сию пору в
пещерах... Для того и дана людям жизнь, чтоб отпирать!.. А как же?..
Полвека ждал своего часу и дождался! Праздник сегодня, Лука Матвеевич...
   - Твой праздник,-соглашался Лука Матвеевич.- Мой не наступил еще.
   Березкин-тот сохранял полное спокойствие, и постороннему человеку
трудно было бы определять его настроение. Но я-то знал: раз он не
вспоминает о своих математических выкладках, значит, не жалеет о приезде в
Белозерск.
   Но чувства чувствами, а более или менее определенно мы знали в тот
вечер лишь следующее:
   белозерский князь Константин Иванович задержал и запрятал в темницу
двух братьев-Владислава и Пересвета, потребовав от них исполнения своей
воли; Владислав Умелец выполнил княжье требование и создал гигантскую
катапульту; у кремлевской стены найдены остатки катапульты, до размерам
совпадающей с описанной в летописи; под монастырской стеной, возведенной,
как утверждал Плахин, на месте бывшего княжеского двора, обнаружена
темница; кем-то и почему-то темница эта была замурована.
   С немалой долей вероятия мы могли допустить, что найденная катапульта
была сделана самим Владиславом Умельцем.
   Но мы совершенно не знали:
   в ту ли темницу, которую мы обнаружили, заточил князь Владислава и
Пересвета; вышел ли когда-нибудь Пересвет из темницы или не вышел;
наконец, как сложилась судьба Владислава после того, так он создал
катапульту и был обласкан князем.
   Лука Матвеевич по-прежнему верил, что Пересвет создал "Слово" и князь
выпустил его на свободу, а мне почему-то казалось теперь, что Пересвет так
и остался в темнице на всю жизнь или, точнее, до конца дней своих, потому
что замурованный вход в темницу наводил на невеселые раз-мышления... И
очень хотелось узнать мне, как повел себя обласканный князем Владислав,
брат Пересвета...



   Глава четвертая,
   в которой мы приступаем к хроноскопии подземной темницы, обнаруживаем
следы пребывания в ней Владислава Умельца или Пересвета, а также
сталкиваемся с загадкой "третьего"


   Басов, выбив энергичную дробь на ставнях Луки Матвеевича, с улицы
прокричал нам, что каменщики свое дело сделали.
   Через несколько секунд стук раздался уже в дверь. - Вы посмотрели
бы,-живее, чем обычно, и не пряча любопытных глаз, сказал нам
Басов.-Может, мы не так чего... Старались уж очень ребята. Проходик
узенький сделали-только чтобы пролезть.
   - Грех не поглядеть,- поддержал Басова Лука Матвеевич, а Плахин просто
встал и двинулся к двери.
   Мы-то с Березкиным знали, что хроноскопия-дело не быстрое, но столько
столетий минуло с тех пор, как замуровали темницу, что теперь впору было
экономить на минутах.
   Итак, среди ночи мы вновь отправились в подземелье. Березкин пошел к
хроноскопу, а я сразу же спустился в темницу и попросил, чтобы меня на
некоторое время оставили в ней одного.
   Фонарь отлично освещал всю камеру, и можно было тщательно осмотреть ее.
   Прежде всего мне хотелось удостовериться, что некогда здесь сидели в
заточении действительно два человека. Я уже упомянул о кольце с источенной
ажурной цепью. Теперь нужно было найти следы второго, очевидно вырванного
из стены кольца, и я быстро нашел их.
   Впрочем, на этом ход моих раздумий нарушился: на стене камеры отчетливо
виднелись следы не одного, а двух вырванных колец... Значит, кроме
братьев, еще кто-то был заточен в подземелье? Или третье кольцо было вбито
позднее?
   Или вообще Владислав и Пересвет никогда не сидели в этой камере?
   На последний вопрос мы получили ответ с легкостью, непривычной для нас,
уже опытных хроноскопистов. У стены, на плоском камне, мне удалось
разглядеть непонятный рисунок, сделанный каким-то острым и твердым
предметом. Когда летчик перегнал вертолет к монастырской стене и Березкин
спустился ко мне, я попросил его начать хроноскопию с этого рисунка.
   Березкин спроецировал его на экран, и мы тотчас определили, что
рисунок-это монограмма, выписанная старой славянской вязью. Для чтения
вязи требуются особые навыки, и даже наши старички поначалу растерялись.
Но хроноскоп, выполняя задание, истолковал монограмму, и на экране
обозначились две написанные слитно буквы- П и В.
   - Покой и веди!-в один голос вскричали краеведы, по-старому называя эти
буквы.
   А Лука Матвеевич, осипший от волнения, пояснил:
   - Пересвет и Владислав...
   Совпадение начальных букв было столь очевидным, что все сразу же
согласились с Лукою Матвеевичем: да, мы нашли камеру, в которой
действительно сидели некогда два брата.
   Но кто же был третьим?
   И старики краеведы, и ребята-каменщики возбужденно шумели перед экраном
хроноскопа, и мы с Березкиным знали, что именно сейчас требуются
предельная сосредоточенность, внимательность и осторожность в проведении
хроноскопии.
   - Вот что, пойдем-ка и вместе осмотрим камеру, - предложил Березкин.
   В камере было тесно, и я остался у входа, а Березкин еще раз ощупал
пол, стены, мокрую каменную лежанку и очень обрадовался, когда ему удалось
набрать горсть какой-то сырой мягкой трухи.
   - Что это такое?-спрашивал он меня.- А? Что это такое?
   Я пожал плечами.
   - Не знаешь!-укоризненно сказал Березкин.-И я не знаю. А в руке у меня,
может быть, ключ ко всей истории с Владиславом и Пересветом!
   - Прах чей-нибудь, что ли?-предположил я, - Вот это мы и проверим
сейчас.
   Березкин остался у "электронного глаза", а я вышел к хроноскопу.
   Хроноскоп "молчал" дольше, чем обычно, но, когда экран засветился, мы
все увидели... огромную раскидистую сосну.
   Я не побежал обратно в подземелье, я знал, что Березкин непременно
повторит опыт.
   Березкин опыт повторил, но результат его не изменился; на экране
раскачивалась перед нами гигантская сосна.
   - Н-да, - сказал Березкин, выслушав мой рассказ. - Сосна, говоришь?
   Он долго молчал, сосредоточенно глядя на кольцо с ажурною ржавой цепью.
   - Все можно,- сказал он наконец.- Можно учинить общую хроноскопию стен
или лежанки, можно подвергнуть хроноскопии кольцо, цепь, следы от
вырванных колец... А мне хочется пофантазировать.
   - Что ж, пофантазируй...
   - Я все думаю, почему Константин Иванович братьев в темницу засадил?
   Представляешь, притащили их в палаты княжеские, пред светлые очи
владыки поставили. И владыка им какое-то слово молвил-о мастерстве, что
ли, хорошо отозвался, награду за верную службу посулил... И вдруг-
темница! Что ж они, княжеской милостью пренебрегли? Князь-то владетельный
был, крепкий. Самой Москве грозил Константин Иванович!.. Или-князь им
посулы всякие, а Пересвет-что-нибудь такое; "Волхвы не боятся могучих
владык, а княжеский дар им не нужен!"
   - И это не исключается, - сказал я.
   - Не спорю. Но от княжеской службы гусляры обычно не отказывались...
   Как и во многих случаях прежде, рассуждения наши зашли в тупик.
   - Плохие мы фантазеры.
   - Неважные, - согласился Березкин.- Но кое-что я все-таки придумал.
Видишь ли, надо еще доказать, что оба брата в темнице сидели, и я знаю,
как это выяснить.
   - Кольца...-начал было я, но он тотчас перебил.
   - Кольца! Кольца подтверждают, что в темнице могли сидеть два человека.
   Понимаешь? Вообще два человека...
   - И еще третий был...
   - А! - Березкин недовольно поморщился. - Давай-ка сначала с двумя
разберемся. Но не сегодня,-добавил он и посмотрел на часы.-Скоро уже
светать начнет.



   Глава пятая,
   в которой нами осуществляется полная хроноскопия подземной темницы, а
также высказываются некоторые соображения о судьбе Владислава Умельца и
Пересвета


   Белозерск-плотный город, если так позволительно выразиться. Собственно,
в каждом городе дома стоят вплотную или почти вплотную друг к другу, но
почему-то именно Белозерск казался мне особенно перегруженным и каменными,
и деревянными домами, и бывшими купеческими лабазами, и церквами, на
строительство которых "отцы города" некогда не жалели средств... Я думал
об этом утром, торопливо шагая вслед за Березкиным по деревянному дощатому
тротуару, и догадался, почему возникло у меня вот такое ощущение плотности:
   Белозерск, еще сохранивший облик дореволюционного купеческого городка,
как бы лежал плотным слоем между нашими днями и тем временем, когда правил
здесь воинственный Константин Иванович. И нам предстояло, выражаясь
фигурально, убрать этот плотный слой и как бы обнажить древний
средневековый Белозерск...
   К некоторому нашему удивлению и даже огорчению, у подземной галереи
собралось много народа.
   - Из головы вон-сегодня же воскресенье!-сказал Березкин и для чего-то
посмотрел на часы.
   Впрочем, опасения, что нам будут мешать, оказались напрасными.
Белозерцы вели себя очень сдержанно, спокойно, а едва загорался экран
хроноскопа, как тотчас устанавливалась гробовая тишина, В темницу Березкин
спустился один. Ему очень хотелось убедиться, что в заточении находились
действительно оба брата, и еще вчера ночью он сказал мне, как это можно
определить. Мысль Березкина была проста. Дело в том, что в положении
узников имелось немаловажное различие. Рассуждая теоретически, можно
представить себе поэта, слагающего песнь в темнице; но механик, строящий
катапульту, должен каждый день выходить из нее, и эти подробности не могли
ускользнуть от хроноскопа.
   На экране хроноскопа мы действительно увидели и фигуру, буквально
прикованную к стене, и фигуру, протоптавшую замеченную аппаратом тропинку
от цепи к выходу из темницы...
   На последнее обстоятельство мы с Березкиным обратили особое внимание:
   "тропинка" начиналась от сохранившейся цепи...
   Потом я уговорил Березкина выяснить, находился ли в темнице еще третий
узник, но хроноскопия результатов не дала. Все импульсы, передававшиеся
"электронным глазом" из той части камеры, где сохранились следы двух
колец, истолковывались хроноскопом однозначно; на экране возникала
условная фигура прикованного к стене человека. - Повременим, - сказал мне
Березкин. - Тут особый ключик нужен, а ты пока не подобрал его. Давай-ка
займемся общей хроноскопией камеры.
   При общей хроноскопии инициатива как бы принадлежала самому хроноскопу:
   аппарат анализировал различные импульсы, и на экране могли появиться те
же самые узники, мог появиться каменщик, складывавший темницу, или
стражник, явившийся за Владиславом Умельцем, или еще что-нибудь, что
заранее мы и предположить не могли. Общая хроноскопия не требовала
присутствия Березкина рядом с "электронным глазом", и, сформулировав
задание хроноскопу, он остался у экрана.
   При серьезных исследованиях мы еще ни разу не пользовались общей
хроноскопией в полной мере и вообще расценивали ее как новое достижение в
раскрытии разрешающих возможностей аппарата. Но эксперименты, естественно,
производились, и мы знали, как поведет себя хроноскоп: сначала в поле его
зрения попадут внешние, случайные детали, но потом, в результате особой
самонастройки, он выделит нечто важное, главное и остановится на нем. Опыт
уже убедил нас, что после этого бесполезно вновь поручать хроноскопу общий
анализ: он тотчас вновь изобразит вот это, ранее найденное им главное.
   Стало быть, общая хроноскопия предъявляла свои требования и к нам,
исследователям: нужно было запомнить детали, подчас кажущиеся
неинтересными, чтобы потом ставить перед хроноскопом новые
целенаправленные задачи.
   Слабые светлые линии, проходившие по экрану снизу вверх, подтвердили
нам, что задание хроноскопом воспринято и "электронный глаз" приступил к
обследованию подземной темницы. Спустя минуту или две поле экрана стало
устойчиво-светлым, и на этом светлом поле замелькали какие-то
остроконечные предметы-очевидно, "электронный глаз" разглядел следы
оружия, которым стражники невольно задевали стены темницы, и
прокомментировал их. Потом на экране мелькнуло нечто длинное и узкое,
отдаленно напоминающее саблю или меч, и сразу же появились очертания
стены, с которой вдруг посыпались мелкие камни и труха, - мы догадались,
что в поле зрения "электронного глаза" попал участок стены с выдернутыми
кольцами; значит, след от рубящего предмета должен был находиться либо
ниже, либо выше углублений от колец...
   Экран потемнел на две-три секунды, края его затем посветлели, и темное
пятно сохранилось лишь в центре.
   - Запомни, - сказал мне Березкин.
   А на экране уже было совсем другое: вновь проступившая стена и неясные
очертания человеческой фигуры. Они как бы балансировали на экране, словно
хроноскоп долго не мог отдать предпочтения человеку перед стеной или стене
перед человеком.
   - Узник, что ли?-вслух спросил я, но хроноскоп уже .нашел решение, и
решение, не очень обнадежившее нас: на экране человек строил стену.
   - Каменщик, - подсказал нам Лука Матвеевич, до сих пор молча стоявший
сзади.
   - Темницу складывает.
   Но если Лука Матвеевич был прав, то с какой стати хроноскоп выделил
именно этот мотив, на нем остановился?
   - Все помню, - сказал мне Березкин, - но я бы повторил общую
хроноскопию.
   Одно дело-лабораторные условия, а тут, знаешь ли...
   Он повторил задание, но ничего не добился: лишь на секунду появились на
экране слабо проявленные наконечники копий, и тотчас вновь возник
каменщик...
   - "Каменщик, каменщик, в фартуке белом,-вдруг сердито сказал за моею
спиной Басов,-Что ты там строишь? Кому?" А Березкин задумчиво посмотрел на

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг