Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
   - Курите, - я достал трубку и стал набивать ее.
   - При таком положении, - майор протянул мне зажженную спичку, - мы, в
любом случае, избегаем вооруженного конфликта.
   - Могут быть случайности. Это надо учитывать. У него должна сложиться
твердая уверенность в нашем миролюбии, что полностью соответствует истине.
Иначе на нас могут напасть просто из-за страха, рассчитывая на
преимущество неожиданного удара.
   Майор сделал еще две глубокие затяжки и затушил окурок.
   - Многое зависит от окружения Покровского.
   - Что оно собой представляет?
   - Разные люди. Есть такие, вроде меня, а есть и те, которым все "до
лампочки". Лишь бы им было хорошо. Они дорожат теми преимуществами и
благами, которыми сейчас располагают.
   - Что за блага?
   - Питание, обслуживание.
   - Ваша жена что-то такое говорила. Домработница, что-ли?
   - И не одна Молодых девушек объявляют мобилизованными для работы в
штабе. На самом же деле их используют для обслуживания старших офицеров и
их семей. Начиная с полковника все содержат целый штат слуг. Ну, конечно,
питание. Солдаты и младшие офицеры едят в основном кашу и консервы. По
праздникам дают мясо. Все "деликатесы" поступают на стол высшего
командного состава. Это, конечно, не афишируется, но все знают. Пожалуй,
ничто так не вызывает недовольства, как этот прискорбный факт. У вас, я
тут уже насмотрелся, все питаются одинаково. Разве что мужчинам перепадает
больше. Но это и понятно! Они выполняют основную физическую работу. И,
вообще, отношения между людьми другие, доброжелательные. Непривычно, но,
скажу откровенно, приятно видеть.
   - Значит, вам у нас нравится? - Сашка подошел сзади к сидящему в кресле
майору и положил ему руки на плечи.
   - Конечно, Александр Иванович! Я вот думаю, много ли надо человеку,
чтобы чувствовать себя счастливым? Немного любви, уважения,
доброжелательности...
   - И, в первую очередь, чтобы человек не чувство-вал над собой власть
другого человека.
   - Разве это возможно?
   - Стараемся, - я поднялся, давая знать, что сове-щание закончено.
   Ко мне должен был еще зайти Виктор, а потом - Наталья. Я не хотел,
чтобы она встречалась здесь с Паскевичем.
   - Так я еду сегодня, с Алексеем, - напомнил мне Паскевич.
   - Вынужден тебя огорчить! Вместо тебя поедет Николай. - Что такое?
   - Саша, ты у нас единственный хирург. Я не могу рисковать тобой.
   Паскевич успокоился. Он очень любил, когда ему говорили приятное,
безразлично, была ли это правда или нет Но в данном случае его
незаменимость не вызывала сомнения. За прошедшие два года Саша подготовил
трех человек, которые могли сделать несложные операции, но, естественно,
не могли заменить его.
   - И, вообще, Саша, ты должен беречь себя и свое здоровье.
   Поначалу Паскевич расплылся в улыбке, но потом посмотрел на меня с
подозрением.
   - Что это ты второй раз беспокоишься о моем здоровье?
   - Как же мне не проявлять беспокойство о единственном хирурге, да еще
накануне таких событий?
   Александр Иванович удовлетворенно улыбнулся и направился к выходу. У
самой двери он вдруг остановился, внимательно и, как мне показалось,
подозрительно посмотрел на меня, но, ничего не сказав, вышел.



   29. ДУШЕСПАСИТЕЛЬНЫЕ БЕСЕДЫ

   - Ты знаешь, что сегодня у нас на обед? - встретила меня Евгения.
   Стоял жаркий день. На ней был легкий ситцевый сарафан. Она сняла
косынку и тряхнула головой. Волна светлых волос рассыпалась по плечам.
   - Не знаю, но голоден как волк.
   - А волки едят раков?! - Ого! Чем же я заслужил? - Не ты, а Беата.
Вчера она захотела раков. И вот сегодня ее соотечественники принесли нам
целый мешок. Поляки боготворят ее.
   В гостиной посреди обеденного стола стояло большое блюдо, на котором
возвышалась гора вареных раков.
   - Так это тебе мы обязаны? - я подошел к Беате и поцеловал ее, - как ты
себя чувствуешь?
   - Теперь уже скоро.
   - А где Елена? - я заметил, что сестры ее нет за столом.
   - Она пообедала и гуляет у озера с Оленькой, - ответила Катя, - я их
только что видела. Играют на песке.
   - Как она подросла...
   - Она будет красивее меня, - сказала Беата.
   - Да, Елена очень похожа на тебя, - согласилась Евгения, - она станет
повыше тебя, уже сейчас, обрати внимание, ноги какие длинные.
   - Худощавая...
   - Ребенок еще... Я вот тоже была как щепка, - усмехнулась Катя, - были
бы ровные кости, а мясо нарастет.
   - Ты видел Виктора? - Беата взяла крупного рака и стала лениво его
чистить.
   - Да, он сегодня заходил.
   - Ильга родила?
   - Девочку.
   - Еще не переехали?
   - Дом достроен, идет внутренняя отделка.
   - Я скучаю по Ильге. Почему Виктор не хочет переселиться сюда?
   - Ты же знаешь. На него до сих пор косятся. Особенно подруги Оксаны.
   - Приходил снова этот поп, - Евгения протянула мне большущего рака, - я
ему сказала, чтобы зашел часов в пять. Беата, а ты что не ешь? Вчера
умирала из-за них!
   - Уже не хочется. Пойду, отдохну.
   - Подожди-ка, - Катя сходила на кухню и вернулась с блюдом, полным
вареников.
   - Кто желает?
   - После раков? - я поднялся из-за стола, - нет уж,спасибо!
   - С черникой!
   - Уже поспела?
   - Поспевает, ешьте. Что я, напрасно комаров кормила? - обиделась Катя.
   - Если с черникой, то устоять трудно...
   - Грибы появились...
   - Вы в лес далеко не ходите одни.
   - Собак же нет.
   - Зато есть зубры. У них сейчас телята и, вообще, характер скверный.
   - Да нет, мы тут недалеко, почти возле дома.
   - А когда будет разрешена охота? - поинтересовалась Евгения, - хочу
попробовать...
   - Думаю, что осенью можно будет немного поохотиться на лосей и зубров.
Но это не женское дело.
   - Вот еще! - Евгения надула губы.
   - Ладно, что-нибудь придумаем.
   - А я бы не могла стрелять в зверей. Мне их жалко, - Катя помогла Беате
встать со стула. - Пойдем, милая, я помогу тебе подняться по лестнице.


   Попик оказался не такой уж пожилой. Его старила солидная борода с
густой проседью и длинные, по самые плечи, волосы. Была на нем поношенная
ряса, или как она там называется. Не та ряса, в которой попы отправляют
службу, а повседневная, длиннополая одежда, в коей служители божии
появляются в миру, ходят по улице, заходят в общественные заведения, если
в том имеют нужду, или в дома своих прихожан. На груди у него висел
дешевый крест на медной цепочке. Я вспомнил, что среди вещей, захваченных
в банде, был массивный серебряный крест. Только вот католический или
православный? Я в этих делах не смыслил. На всякий случай шепнул Елене,
чтобы она отнесла записку нашему завхозу.
   - Как величать вас, батюшка? Попик сидел погруженный в свои мысли и не
заметил, как я вошел. Засуетился, вскочил, отвесил поклон.
   - При крещении удостоился имени Серафима. Он был небольшого роста,
сухощав. Я еще раз убедился, что он не старый, ему было не больше
пятидесяти.
   - Судя по вашему имени, вы потомственный служитель Божий. Не так ли?
   - Истинно так! И отец, и дед, и прадед удостоены были духовного сана и
я вот, недостойный слуга Божий, по стопам предков своих несу людям слово
Господне в час испытаний великих и бедствия народного. - Семья ваша?
   - Вдовец я. Супруга моя, блаженной ее памяти, раба божья Анна лет шесть
назад преставилась. Рак. А дочь замужем была, в Чернигове жили. Что с нею-
не знаю. Один я остался, как перст на белом свете.
   - Ну, вы еще не старый!
   - Спаси меня, Господи, от соблазна мирского и плоти алчущей, - он
перекрестился, - не о мирской жизни помыслы мои, а о спасении душ
заблудших. Великое испытание послал нам Господь и предупреждение
последнее. Истощилось терпение Создателя и решил Он детей своих наказать
за непослушание и грехи их тяжкие.
   - Что до грехов, то я с вами согласен, батюшка. Грешен человек перед
Природою, его питающей и пестующей, и перед самим собой, перед теми, кто
жил до него и перед теми, кто еще родится.
   - Сие отрадно слышать из уст личности столь незаурядной, - поп явно
приободрился, - Господь бесконечен в доброте своей..
   Вы ко мне по делу, отец Серафим? Мне говорили, что вы хотите открыть
церковь?
   - Да. Хотел получить разрешение у светской власти на открытие храма
Божьего в селе Грибовичи.
   - Для этого не нужно разрешения. Что касается меня и моего окружения,
то мы питаем глубокое уважение к чувствам верующих и никаких препятствий
отправлению обрядов культа чинить не будем.
   Вошла Елена и протянула мне сверток. Я открыл его и вытащил крест.
   - Примите, отец Серафим, скромный дар в знак моего к вам уважения и
доброжелательства.
   Отец Серафим вознес глаза к потолку и начал шептать молитву. Елена
стояла, переминаясь с ноги на ногу, стараясь привлечь мое внимание.
   - Ну, что еще?
   Я подошел к ней. Она поднялась на цыпочки и быстро зашептала.
   - Неси! - разрешил я, выслушав ее.
   Она выбежала во двор и тотчас вернулась, неся в руках большой сверток.
Я развернул его и перед глазами, сверкая серебром, золотом, расшитыми
крестами и узорами, засверкала парадная ряса священнослужителя.
   - Вот вам, отец Серафим, для первого торжественного богослужения
подарок от светской власти.
   Отец Серафим остолбенело смотрел на нее, не решаясь прикоснуться.
   - Это же митрополитское облачение! - наконец вымолвил он.
   - А вы и будете у нас митрополитом.
   - Не удостоен, - возразил поп.
   - Ну, как хотите, - я повесил рясу на спинку кресла
   По всему было видно, что батюшке очень хотелось примерить ее, но...
   - Думаю, - решил я ему помочь, - в церковной иерархии открылось сейчас
множество вакансий. Вы можете смело взять это. Знаете, во время сражения,
когда убивают командира полка, то его место занимает один из командиров
батальона, а место комбата - ротный и т. д. Бывали случаи, когда дивизиями
командовали лейтенанты, а полками - сержанты. При этом не ждали
утверждения сверху. Это происходило потом. Надо действовать сразу, по
обстановке.
   - И то верно, и то верно... - быстро заговорил поп.
   - Да вы примерьте.
   Отец Серафим переоделся и сразу преобразился. Это был уже не заштатный
попик из провинции, а высший иерарх церкви. Вид его стал величественен, и
мне показалось, что пройдет минута-другая, и он протянет мне руку для
поцелуя. Решив, что все вопросы исчерпаны, я поднялся, чтобы пожелать отцу
Серафиму всего доброго, но он, по-видимому, был расположен продолжать
разговор. Тон его, однако, стал наставляющим:
   - Отрадно видеть, - с едва скрываемыми нотками покровительства, начал
он, - изменение отношения светской власти к духовной.
   - Может быть, - продолжал поп, - настала пора, чтобы исправить вопиющую
несправедливость, которую допустило государство по отношению к церкви.
   - Что вы имеете в виду?
   - Государство и церковь должны идти рядом, - наставительно произнес мой
собеседник. - Отделение церкви от государства нанесло вред обоим.
Государство сильно единой духовной сплоченностью. Церковь же нуждается в
государстве, как пастырь в посохе.
   - Здесь я не могу согласиться, - поспешил рассеять его заблуждения,-
во-первых, я атеист в четвертом поколении...
   - Это не имеет значения. Святой Константин не принял при жизни
христианского учения, но удостоился от церкви высшей почести...
   - Вы меня не поняли, отец Серафим. Я хотел сказать, что считаю
отделение церкви от государства актом высочайшей справедливости.
Государство провозглашает терпимость веры. Если церковь остается
государственной, то не может быть веротерпимости. Актом отделения
государство проявляет уважение к религиозным чувствам верующих, не ставя
ни одну религию выше другой. Вспомните, сколько страданий и крови принесла
государственная церковь народам. Костры инквизиции, миллионы замученных
мужчин, женщин, детей...
   - Это - католическая церковь!
   - А разве православная церковь миловала "заблудших овечек"? Вспомните
гонения старообрядцев, когда доведенные до отчаяния люди живьем сжигали
себя в молельных домах...
   - Это все в прошлом... - пробормотал поп, опустив голову
   - Прошлое, если оно забывается, становится настоящим или будущим!
Человечество - не Господь Бог. Если Господь может простить прегрешения, то
человечество никогда не простит церкви ее жестокости и фанатизма, алчности
и развращенности ее иерархов. Вы думаете, что это забывается? Нет! История
упрямая дама, у нее отличная память. Проходят годы и тайное становится
явным. И не только в церковных делах. Церковь часто пугала народ Страшным
Судом. Вы знаете, мне кажется, что этот Страшный Суд - это Суд Истории. И
от него не уйти никому!
   - Если вы так настроены против религии, то поче-му вы не препятствуете
открытию церкви, даже сделали ей подарки?
   - Вы меня не поняли. Я никогда, слышите, никогда не был настроен против
религии. Я уважаю чувства верующих, так как, по сути, вера - это
идеология, а мой принцип - отрицание насилия в идеологии. Идеологию нельзя
уничтожить, нельзя спасти. Она возникает и рушится под влиянием
реальности, в зависимости от восприятия ее каждым человеком. Я против
насаждения идеологии огнем и мечом, против использования ее в целях
создания социальной несправедливости, против исключительных привилегий
носителей какой бы то ни было идеологии. Только одну идеологию я не могу
воспринимать с терпимостью - идеологию насилия и унижения человеческого
достоинства. Против этого я не устану бороться. Вы хотите молиться Богу.
Молитесь! Но не смейте мешать другим молиться своему Богу. Будьте терпимы
к инакомыслию и пользуйтесь со стороны других такой же терпимостью. Но не
призывайте к уничтожению католиков, потому, что они католики, а мусульман
- потому, что они мусульмане. Бог есть любовь! Так возлюбите же друг друга
и не мешайте друг другу жить
   - Христос учил: "Возлюби врага своего!" Если Бог - любовь, то почему вы
так жестоко расправляетесь с врагами своими?
   - Вы имеете в виду банду?
   - Но они тоже люди!
   - Представьте, отец Серафим, что вы идете с женою или дочерью по лесу и
на вас нападают волки. Вы что, "возлюбите врага своего", ибо волк - враг и
дадите им пожрать своих родных?
   - То волки, а то люди!
   - А я не считаю их людьми. Чтобы быть человеком, недостаточно иметь
тело человека. Надо иметь душу человека. Человек, поднявший руку на
человека ради своей прихоти и похоти, теряет право быть человеком.
Человек-насильник, убийца - в моих глазах уже не человек. Уничтожая его, я
испытываю чувства, сходные с теми, когда уничтожаю волков или одичавших

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг