- Им сейчас не шубки надобны, а кое-что другое, потеплее! - отпустил
шутку Юрий.
- М-да! - глубокомысленно произнес Борис Иванович. - Жизнь есть жизнь. От
нее никуда не денешься!
- Да что тут долго думать! - снова вскочил Паскевич. - Все решается
довольно просто! Надо разделить женщин между мужчинами поровну и дело с
концом!
- А может быть не поровну, а по потребности? - съязвил Алексей.
- Можно и по потребностям! А что? - Сашка высокомерно оглядел
присутствующих.
- Интересно, какие же у тебя потребности? - Наталья насмешливо
посмотрела на мужа. Тот сразу скис и сел на место.
- Я думаю, - продолжала Наталья, - коль скоро мы создали комиссию, то
давайте не обсуждать этот вопрос до ее выводов.
- Что комиссия?-недовольно вдруг заговорил Николай. - Вам не кажется, что
мы просто сняли с себя ответственность?
- Так демократия-это, прежде всего, разделение ответственности, -
сказал я. - Мы и впредь будем придерживаться такого принципа. Во всех
важных делах. Если нам это удастся, то мы, когда придет время, можем
спокойно уйти с чувством исполненного долга.
Меня прервал осторожный стук в дверь.
- Войдите!
Дверь открылась и на пороге появилась Светка, со-провождаемая тремя
другими членами Трибуната.
- У меня здесь совещание? - не то вопросительно, не то утвердительно
произнесла она. - Мы, как члены Трибуната, хотим присутствовать на ваших
совещаниях, если, - она запнулась, - если вы не возражаете?
Она остановилась, еще не решаясь войти в комнату. Остальные стояли за
нею. Лицо каждого из них выражало один и тот же вопрос, видимо, сильно их
волнующий. На лице Оксаны была написана решительность, двое же ребят были
крайне смущены. Скорее всего девушки уговорили их идти к нам.
- Входите, конечно! Это ваше законное право! - я посторонился, давая
пройти членам Трибуната. - Садитесь ближе. От имени всех здесь
присутствующих я приношу вам извинения, что не поставили вас в известность
о совещании!
Мы переглянулись с Алексеем. Демократия начинала действовать! "Вот
первый ответ на твои возражения,
Виктор! - мысленно обратился я к своему идеологическому противнику. Люди
не хотят быть "винтиками", не хотят по своей природе. "Винтиками" делаете
их вы! Что надо сделать, чтобы навсегда, на все грядущие поколения
вытравить в людях чувство "маленького человека"? Это даже хорошо, что
Светлана настроена оппозиционно. Сейчас не столь важно, чего она
добивается и каковы ее взгляды. Важно то, что она может свободно их
защищать. Цели и взгляды будут меняться, но останется свобода их изложения
и эта свобода будет воспитывать терпимость к инакомыслию. Ибо без
инакомыслия невозможна демократия, а, следовательно, невозможно сохранить
цивилизацию".
Мы поговорили еще час, обсуждая текущие дела, и разошлись по домам.
- Так, джин выпущен из бутылки! - сказал на прощание Алексей.
- Это добрый джин, Алеша! - ответил я. - Надо только, чтобы никто не смог
его снова загнать в бутылку.
- А помните тот мост через Буг? - спросил он, казалось, вне всякой
связи с предыдущим.
- Помню, конечно.
- Я чертовски рад, что половина проезжей части была загромождена
разбитыми машинами!
- Я тоже!
12. ЖИЗНЬ ПРОДОЛЖАЕТСЯ!
Вторая зима выдалась лютой. Снег выпал еще в конце ноября, укрыв
надежно поля. Мы могли не опасать-ся за озимые. Толщина льда в озере уже в
конце декабря достигала сантиметров шестидесяти. Чтобы избежать замора
рыбы, мы прорубили множество прорубей и регулярно разбивали замерзавшие за
ночь полыньи.
Еще летом мы изготовили несколько саней, которые теперь очень
пригодились. В январе на нашу молочную ферму вновь напали собаки. Мы
потеряли трех бычков и одну телку. Пришлось возобновить патрулирование,
Ребята за лето подросли, возмужали. Многие из них "поженились". Слово
"поженились" я беру в кавычки, так как комиссия наша так и не пришла к
какому-то. конкретному выводу и бесславно прекратила существо-вание.
"Семьи" стали образовываться спонтанно. Иногда это была парная семья, а
иногда в нее входили две-три женщины. Это стало настолько привычным, что
даже Борис Иванович смирился.
Последняя бурная дискуссия произошла у него с "лидером оппозиции", т.е.
со Светкой, в конце декабря на одном из совещаний.
- Я понимаю! - заявила Светка, когда Борис Иванович неодобрительно
отозвался о таких "множественных", как он выразился, семьях. - Вы все здесь
воспитанные люди и воспитание не позволяет вам называть вещи своими
именами. Но не кажется ли вам, что вы хотите принести в жертву своему
воспитанию нечто более существенное? Возможно, судьбу всей нашей общины.
Подумайте об этом, воспитанные люди! Вы хотите сохранить этические и
моральные ценности прошлой цивилизации. Но как вы можете забывать при
этом, что самой большой ценностью является жизнь и все другие остаются ими
до тех пор, пока не входят в противоречие с ней!
- Но драки?!
Дело в том, что Светка добилась своего и вошла теперь уже
полуофициально в семью шофера Васи. Между нею и Клавой иногда возникали
"разногласия" и сейчас их последствия были запечатлены на лице Светланы в
виде двух глубоких царапин. В других семьях разногласия, как правило,
заканчивались более мирно. Во всяком случае, о них мы ничего не слышали.
Так или иначе, сложившиеся отношения, хотя и не получили юридического
признания, были приняты, "де факто". Сомневаюсь, конечно, что этот вариант
был лучшим решением проблемы. Но существует ли таковой вообще?!
В том обществе, которое планировал создать Виктор, проблем такого
характера не существовало бы в принципе. Женщин попросту разделили бы
между собой. Причем, "верхушке" достались бы помоложе и покрасивее.
Общество же, которое хотело сохранить остатки цивилизации, не могло
принять такого решения, не вступая в противоречие с принципами этики и
морали. Любое волевое решение этой проблемы содержало в себе эти
неразрешимые противоречия. Создалась парадоксальная, даже несколько
комическая ситуация. Женщины, в большинстве своем, требовали полигамии.
Мужчины, которых женщины в течение столетий называли "бабниками",
энергично этому сопротивлялись. Впрочем, не все. Первым сдался Паскевич.
По этому поводу у него с Натальей произошел бурный разговор, но потом все
вроде бы уладилось. Когда мы остались наедине, я решил поговорить с ним.
- Я, конечно, не могу тебе запретить, - начал я, - но...
- Что "но"?-прервал меня Паскевич, - Что "но"?! Что ты предлагаешь
взамен?
- Но все-таки!.. - попытался возразить я.
- Вот именно, что "все-таки!" Как ты не понимаешь? Отказываясь
утвердить полигамию, ты тем самым толкаешь общину на установление самых
примитивных брачных отношений, а именно-на групповой брак! Так лет через
двадцать каждый старший сможет сказать младшему известную формулу (он
произнес весьма распространенное ругательство), тем самым намекая на
кровное родство! Ты этого добиваешься? В таком случае ты как раз
действуешь на руку Светке, которая только об этом и мечтает.
- Зачем ты так о ней говоришь? Она просто хочет иметь ребенка и это ее
право!
- Ребенка? Она никогда его не будет иметь и сама об этом прекрасно
знает. Слишком много в свое время она глотала противозачаточных пилюль,
- Что ты предлагаешь?
- Ввести регистрацию брака!
- Полигамного!
- А ты доставишь сюда недостающих мужчин?
- Это так необходимо?
- Естественно, иначе наша община превратится в гигантский бардак! А
так, по крайней мере, дети будут знать своих отцов!
- А, делайте, что хотите! - я отрешенно махнул рукой.
- Нет, ты не увиливай! Ишь ты какой! Хочешь остаться чистеньким. А
имеешь ли ты на это право? Ты наш руководитель и должен принимать решения.
Иначе, какой ты, к черту, руководитель!
- Послушай, Сашка! Честное слово, я не могу. Меня с детства воспитывали
в уважении к женщине. Это - оскорбительно, в конце концов.
- Тю! Ты что? Какое же здесь оскорбление? Напротив! Все только и ждут,
чтобы, наконец, как-то определиться!
- Ты меня не понял. Я не имею в виду конкретных женщин нашей общины, а
женщину вообще! Впрочем, тебе этого не понять! Словом, сделаем так. Скажи
Наталье, пусть снова собирает комиссию и выносят окончательное решение. Я
не буду возражать и дам утверждение любого решения. Но только с одним
условием: женщина имеет свободу выбора.
- Несомненно! - фыркнул Сашка, - у нее будет очень "широкий" выбор!
На этот раз Паскевич, как говорится, "глядел в воду". Приняв таким
образом вынужденное решение, я почувствовал большое облегчение. Вероятно,
в каждом мужчине сидит где-то под внешней оболочкой "джентльмена" рыжий.
Мне почему-то представлялось, что он покрыт обязательно рыжей шерстью,
"неандерталец". На этот раз "джентльмен" уступил "неандертальцу". Но
уступил вынуждаемый обстоятельствами и был доволен, что сохранил этим
самым видимость приличия. То есть отступил с достоинством перед
неизбежным.
Занятия в школе и университете начались в сентябре. Я читал в
университете основы теоретической медицины, соединяя в одном курсе
анатомию, физиологию, фармакологию и основы общей патологии. Александр
Иванович преподавал неотложную помощь и основы хирургии. Мы отловили
десяток собак, на которых он со студентами проводил операции.
- При достаточном воображении и желании, - говорил он, удаляя
червеобразный отросток у собаки, - вы сможете, при необходимости, найти
его и у человека. Если у нас появятся трупы, - "обнадеживал" он учеников,
- мы обязательно повторим на них эти операции.
- Если я умру, - голос его при этом становился грустным, - вы, я надеюсь,
не забудете, что аппендикс справа.
Кроме апендектомии, он учил их сращивать переломы, вправлять вывихи,
делать трахеотомию и трепанацию черепа, удалять пули, сшивать печень и так
далее. Надо отметить, что хирург он был блестящий.
Наталья в январе родила девочку и пока не вела занятия.
Что касается Алексея, он, памятуя наш разговор о необходимости
научиться вести примитивное хозяйство, соорудил с Николаем кузницу,
поставил там механические меха, горн - словом, все необходимое. Первое,
что они изготовили - подковы для лошадей.
Кроме кузницы мы построили небольшую плавильную печь. Я не вдавался
подробно в технологию производства, но первая пробная плавка, сырьем для
которой послужил металлолом, прошла вполне успешно. Несмотря на то, что мы
пока еще могли использовать технику, был изготовлен опытный образец плуга.
Под руководством Алексея ребята постепенно осваивали премудрости
кузнечного дела и днем из кузницы доносились стук кувалды и перезвон
молотков. Неподалеку от нее находилась столярная мастерская. Здесь
готовились части будущей ветряной мельницы. Труднее всего оказалось
сделать жернова. Еще в августе Алексей ездил за сотню километров в
песчаный карьер, где с большим трудом, при помощи направленных взрывов,
удалось отколоть несколько песчаных валунов. Они и пошли в дело. Мельница
была кстати, так как запасы муки неуклонно истощались. Будущей осенью
придется самим молоть зерно.
В Одессу за солнечными батареями мы не поехали. Во время облетов
окрестностей Алексей обнаружил несколько ветряков. Их разобрали и
доставили на место. Весной мы установим их на открытой местности, и они
смогут давать достаточно энергии для освещения и работы токарного и
фрезерного станков. Избыток энергии будет подзаряжать аккумуляторы. Мы
навезли их целую кучу. Алексей после нескольких неудачных попыток все-таки
смог сделать форму для изготовления пластин. Теперь, когда аккумуляторы
выйдут из строя, их можно будет перебрать, заменить пластины. Серной
кислоты для электролита у нас хватало.
- Не бог весть какой источник энергии, но лучше, чем ничего. Ветра
здесь предостаточно. В крайнем случае, поищем еще ветряки. Они должны быть
чуть ли не в каждом колхозе, - говорил Алексей.
- Когда поедете, не забудьте набрать побольше досок. Нам надо
ремонтировать коровник, - заметил Борис Иванович, - кроме того, в стаде
ожидается приплод, и зима на носу.
- Эх! Раздобыть где-нибудь кабанчика! - в какой раз мечтательно произнес
наш завхоз.
Он категорически запретил резать свиней, все еще надеясь добыть
производителя. С мясом у нас, действительно, было туго. Консервы давно
кончились. Стадо наше было не настолько большим, чтобы мы могли позволить
себе роскошь забивать скот. Основными источниками белка были рыба и
молоко. Зимой, естественно, их было мало. Мы ощущали белковое голодание.
Пре-отвратное, скажу вам состояние. Пища начинала вну-шать отвращение. В
ногах появлялась противная слабость. Зимой молока хватало только кормящим
и беременным женщинам. Мужчины питались, в основном, картошкой, которой
было в изобилии. Запасы подсол-нечного масла начинали портиться и к
белковому голо-данию грозило прибавиться еще и жировое с сопровождающим
его авитаминозом. Пока спасали большие запасы витаминов. Дичь мы старались
не трогать, прекрасно понимая, что ее надо сохранить. Придет время и
популяция собак уменьшится. Тогда из нашего очага дичь начнет
распространяться дальше.
- Года через три мы уже сможем забивать скот, - обещал Борис Иванович.
Больше всех без мяса страдал Паскевич.
- Я знаю, почему у нас родятся только девочки! - заявил как-то он на
совещании "у камина". - Мы мало едим мяса! Энергии не хватает.
- Где я возьму сейчас мясо? - почему-то обиделся Борис Иванович.
Вообще, все наши хозяйственные неудачи он воспринимал крайне
болезненно. Вставал он раньше всех и позже всех ложился. Я ни разу не
видел его отдыхающим.
- Может быть... - начала было Светка, и замолкла, не решаясь продолжать.
С тех пор, как комиссия вынесла свое решение и тем самым узаконила ее
семейное положение, Светлана сильно изменилась. Она как-то остепенилась,
стала скромнее и ее голос уже не так часто раздавался на наших совещаниях.
Я знал, что она отдает свою порцию рыбы Васе. Глядя на нее, остальные жены
стали делать то же. Если не считать Бориса Ивановича, то в моногамном
состоянии остались только мы вдвоем с Алексеем, хотя в "невестах" и
соответствующих предложениях не было недостатка, Алексей был однолюб, а
я.. я просто не хотел огорчать свою жену, которая ждала ребенка, да и не
мог еще побороть своего предубеждения. В связи с этим мы с Алексеем
оказались без лишних порций рыбы.
- От каждого - по способности, каждому - по труду, - назидательно
заметил по этому поводу Паскевич, который получал в день три порции.
- Так что ты хотела предложить? - подозрительно спросил Светку
Паскевич.
- Я хотела.. может быть нам попробовать, - она сделала паузу и,
наконец, выпалила: - ...использовать для этого мясо собак!
- Что? - возмущенный рев Паскевича потонул в общих возгласах
негодования.
- А что?-окрысилась Светка. - Ведь едят же их эскимосы и даже корейцы!
- Вот и ешь со своими корейцами, а я не эскимос! - немного
успокоившись, сердито проворчал Сашка,
- И не только эскимосы. Вы почитайте Джека Лондона. Там и европейцы
съедали своих собак на Аляске, когда начинался голод!
- Может быть, там другие собаки? Хотя, что я говорю! - Сашка уже
успокоился,
Он помолчал, а затем, как бы разговаривая сам с собой, продолжил:
- Хотя, если мясо хорошо вымочить в уксусе... то можно попробовать.
- Ты это серьезно? - спросил я. - А что? Мясо есть мясо. А при такой
собачьей жизни и собачье мясо сгодится!
- У нас нет уксуса! - приняв все всерьез, сообщил Борис Иванович.
- Что, совсем нет? - поинтересовался Паскевич.
- Бутылок десять наберется. Но это даже на одну собаку не хватит!
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг